Вместо правого глаза зияла кроваво-черная дыра.
Слева, прислонясь к книжному шкафу, стоял Маусглов. Его глаза безумно
бегали по комнате. Его правая рука безвольно свисала. В ней Маусглов
судорожно сжимал пистолет, захваченный в горах Анвила. Увидев, что Поль
пошевелился, он безвольно махнул левой рукой и улыбнулся.
- С тобой все нормально? - спросил он.
- Надеюсь. Только шея... А как ты?
- Я не знаю чем он ударил меня. На какое-то время я даже ослеп. Когда
я пришел в себя, вы оба были где-то за гранью реальности. Я не мог
выстрелить в него, пока он не стал самим собой.
Он сунул оружие в кобуру, висевшую на поясе за спиной, и протянул
руку, направляясь к Полю.
- Кажется теперь все нормально.
Опираясь на его руку, Поль встал. Они вместе подошли к мертвому
человеку. Маусглов встал на колени и начал обыскивать его. Спустя
несколько минут, он поднялся. Отрицательно покачав головой, он снял с
незнакомца коричневый плащ и накрыл им тело.
- Ничего нет, - сказал он, - ничего такого, чтобы сказало кто он и
зачем пожаловал! Может у тебя есть какие-то соображения?
- Нет.
Они вернулись на свои места возле стола, где стояла фляга с вином.
Маусглов поднял и поставил на место упавшую статуэтку.
- Или у него были причины ненавидеть тебя, и он пришел свести счеты,
- начал Маусглов, - или кто-то с подобной ненавистью подослал его. В
первом случае, кто-нибудь из его друзей может появиться, чтобы отомстить
тебе. Во втором, второй появится, как только они узнают, что первому не
удалось уничтожить тебя. В любом случае предстоящая встреча может
оказаться более роковой.
Поль кивнул. Он встал и достал книгу с дальней полки книжного
стеллажа у левой стены. Вернувшись на место, он начал сосредоточенно
листать ее.
- Этот незнакомец прошел, несмотря на всю твою систему защиты, -
продолжил Маусглов.
- Он могущественнее меня, - ответил Поль, не отрываясь от книги.
- Что будем делать?
- Здесь, - указал Поль на страницу. Какое-то время он сосредоточенно
читал.
- Я все время удивлялся, - начал Поль, - каждые четыре года колдуны
собираются на горе Балкин, к северо-западу. Слышал об этом?
- Конечно - как то, от чего следует держаться подальше.
- Сборище начнется через две недели. Я хочу посмотреть, что это
такое.
- Ну, если они все как этот парень... - Маусглов кивнул в сторону
тела, - тогда я не думаю, что это блестящая мысль.
Поль покачал головой.
- Описания выглядят вполне миролюбиво. Более удачливые и
преуспевающие делятся теорией и достижениями с остальными, новичков
посвящают в таинства магии, ритуалы проводятся несколькими чародеями,
редкие искусства публикуются и продаются, демонстрируются новые приемы...
- Но там может быть кто-нибудь, связанный с сегодняшним покушением на
тебя.
- Точно. Хотелось бы разрешить этот вопрос как можно скорее. Возможно
закралось какое-то непонимание. Кроме того, я пробыл здесь не столь уж
долго, чтобы обзавестись настоящими врагами. А если того, кого я ищу не
окажется там, может удастся хоть что-то разузнать о нем - если, конечно,
существует такой человек. В любом случае, стоит рискнуть.
- Это единственная причина, по которой ты стремишься туда?
- Ну хорошо, нет. Мне необходимы определенные навыки и тренировка в
Великом Искусстве. Возможно, мне удастся извлечь кое-какие уроки и
научиться чему-нибудь подобному сегодняшнему.
- Я не знаю, Поль... Все выглядит очень рискованным.
- Трусость и самосохранение могут сулить еще большие опасности в
будущем.
Какое-то шарканье и отрывистый хлопок донеслись со двора. Оба
одновременно вскочили на ноги и подошли к окну. Но выглянув, они ничего не
увидели. Поль протянул в окно руки, казалось он что-то поглаживает в
воздухе.
- Лошадь того человека, - наконец произнес он. - Она освободилась от
заклятий, которые он наложил, и приготовилась в обратный путь.
Он быстро вытянул руки.
- Может быть удастся уловить нить, узнать откуда он прибыл.
Маленький родственник дракона полетел к северо-востоку и, описав
широкую восходящую дугу, исчез в направлении левой руки.
- Плохо, - произнес Поль, опуская руки, - я потерял его.
Маусглов вздрогнул.
- Полагаю, ты не хочешь составить мне компанию, - сказал он, - если
ты хочешь отправиться на сборище, то нам не по пути.
Поль кивнул.
- Я отправлюсь тоже завтра. Лучше двигаться, чем оставаться в
неизвестности. Мы можем какое-то время путешествовать вместе.
- Ты не полетишь на Лунной Птице?
- Нет, я хочу хоть что-то узнать об этом крае.
- Путешествие в одиночку таит свои опасности.
- Думаю, это - семечки для колдуна-чародея.
- Возможно, - ответил Маусглов.
Темный силуэт дракона становился все меньше и меньше, пока чернота
северного неба совсем не поглотила его.
2
Той ночью я проник в тело мертвого человека, пытаясь отыскать в
клетках мертвого мозга какие-нибудь следы или наметки. Я узнал, что его
звали Кес и что он служил более могущественному, чем он сам. Больше
ничего. Скользя по высшим небесным сферам, уничтожая крыс в
канализационных колодцах теми способами, которым я недавно обучился, играя
и нежась в лунном сиянии, лавируя между плотами сплавляемого леса в
поисках водяных пауков, я все время думал и анализировал события вечера.
Передо мной вставал вопрос за вопросом. Каждый вопрос был по-своему
насущным. Странно, что это не волновало меня раньше.
Энергия созданий, которых я подбирал, оказывала живительный эффект на
мое существование, рождала стремление к совершенству. Я удивлялся широте и
новым поворотам своих мыслей. Другие существа были многочисленны и жили в
массах, тем не менее я не встречал никого, подобного себе. Означает ли
это, что я - уникум, единственный в своем роде? Если нет, то где же мои
сородичи? Если да, почему? Откуда я взялся? Существует ли какая-нибудь
причина моему существованию? Если да, то в чем она заключается?
Я вихрем проскочил вдоль крепостного вала. Я опускался в пещеры и
парил около спящих драконов и других чудовищ. Я не замечал сходства и не
чувствовал родства ни с кем из них.
Лишь спустя много времени, мне пришло в голову, что я обладаю
какой-то особой привязанностью и преданностью к самому Рондовалу. В
прошлые времена я бы удивился такому открытию. Я понял, что предпочитаю
замок и предместья любым другим уголкам этого мира. Что-то позвало меня
обратно. Что? Внутренний голос?
Я вернулся к спящему Полю и тщательно осмотрел его. Я проделывал эту
процедуру много раз с момента его появления в замке. Как всегда, я
обнаружил, что в нерешительности замер, разглядывая родимое пятно на
правом предплечье. Оно незримо влекло меня. Почему, я не мог объяснить.
Именно с приездом этого человека мое сознание всколыхнулось, я начал путь
к своему самопознанию. Его ли это проделки? Или каким-то образом это
связано с местом? Это место долгое время было необитаемым. Неужели
длительное пребывание кое-кого, словно эхо, отозвалось во мне?
Желание докопаться до смысла моего существования вновь окрепло во
мне. Я начал осознавать, что мой видимый недостаток в этой области носит
характер случайности, что, возможно, я одержим сверхидеей, что должен
сделать что-то, что-то обрести, но это что-то каким-то образом потерялось
и невозможно обнаружить. Я удивился, насколько важным для меня было это
открытие? Снова, вечная неопределенность. Я начал понимать, что породило
мое стремление докопаться до сути.
Поль завтра уезжает. Мои воспоминания о том прошлом, которое было до
него, потускнели с его появлением. Вернусь ли я к своему неразумному бытию
после его отъезда? Я не верил в это, однако, мне хотелось, чтобы он был
частью того стимула, породившего мое стремление к индивидуальности,
осмыслению жизни.
Я понял, что именно сейчас принимаю самое важное решение. Остаться ли
мне в Рондовале, или я должен сопровождать Поля? В том или в другом
случае, почему я должен это сделать?
Я попытался сбить летучую мышь во время полета, но ей удалось
благополучно убраться восвояси.
Следующим утром они вдвоем пешком отправились на север. Весна
окрасила листву и траву в легкую зеленую дымку. Их путь лежал по равнине
до пересечения дорог, именно это место Поль отметил на карте, которую
всегда носил с собой.
Они прислонили дорожные мешки к стволу могучего дуба, все еще
влажного от утренней росы, и сделали привал. Утренняя дымка, молочной
белизной окутавшая все пространство, доживала последние мгновения.
Поднимающееся из-за склона горы солнце вступало в законные права и уже
объявило о себе ярким румянцем зари. Откуда-то сверху слышались первые
пробные аккорды птичьих трелей.
- К вечеру ты сможешь уже выйти на равнину, - сказал Поль, глядя на
встающее солнце. - Ты на несколько дней раньше преодолеешь горы. А у меня
будет лишь короткий переход по поляне, затем снова бесконечное карабканье
по горам. Ты уже будешь греться на берегу и наслаждаться легким морским
бризом, а мне - дураку брести и брести. Ладно, удачи тебе и еще раз
спасибо...
- Побереги слова, - ответил Маусглов, - я иду с тобой.
- На Балкин?
- Все равно.
- Но почему?
- Я очень любопытный. Мне не терпится узнать, чем все это кончится.
- Естественно, хорошо.
- Ты сам не веришь в это, иначе бы не пошел. Идем! Не пытайся
отговорить меня. Возможно тебе повезет.
Маусглов закинул мешок за спину и заспешил влево. Вскоре Поль нагнал
его. Солнце наконец показалось из-за могучих горных хребтов, и день
распахнул свои объятия. Впереди них весело заскакали тени.
На ночь они расположились на подстилке из сосновых веток. Полю
приснился странный сон, такие сны никогда раньше не посещали его. Все
смешалось в единый клубок. Ясность и сознательность переплелись с прошлыми
событиями и, словно кривое внутреннее зрение, исказили реальность. Во сне
чувствовалось зловещее предзнаменование. Но это предчувствие угрозы было
облечено в форму злой шутки.
Семь бледных огоньков в медленном танце кружили над его головой,
призывно маня, они взывали к его душе, приглашали присоединиться к ним. Он
медленно покинул свое тело и бледной бестелесной тенью встал рядом с ним.
Огоньки блеснули и покинули землю. Он последовал за ними к верхушкам
деревьев и дальше, выше. Они вели его к северу, все выше и выше скользя к
облакам, манящим своей белизной. Внизу словно детские песчаные замки,
виднелись горы. Но вот и они скрылись из виду. Вокруг него завывали ветры,
мимо проносились черные тени. Он мчался все быстрее, все, что окружало
его, словно темная рябь, летело в обратном направлении. Шум ветра
превратился в оглушающий рев, хотя он не чувствовал ни холода, ни силы его
порывов.
Наконец перед ним замаячил огромный черный силуэт. Он напоминал
большую гору, то здесь, то там украшенную блестящими огоньками; высокие
стены, узорчатые башни. Во всем чувствовалась мощь и неприступность. Это
был замок, не меньше Рондовала, только процветающий, не запущенный.
Странный полусон-полуявь на мгновение прервался, он замерз, прохлада
ночи напомнила ему о реальности своим холодным дыханием. Он стоял перед
массивной двухстворчатой дверью, обитой железом, и запертой на тяжелые
засовы и замки. На железе была вычеканена огромная змея, ее тело было
пробито гвоздями. Над дверями было подвешено чучело большой серой птицы.
