Барсет.
- Первый помощник говорит, что у капитана сердечный приступ, - сказал
он. Он также сказал, что Линд соорудил нечто вроде кислородной палатки, и
капитану уже стало легче. Спаркс пытается через калифорнийские станции
получить соответствующие инструкции от службы здравоохранения США. Он
также поддерживает связь с рейсовым кораблем, который находится от них в
милях трехстах и имеет на борту врача. Если возникнет необходимость, то
придется резко изменить курс и сблизиться с этим кораблем. Годдер, если
хочет, может подняться наверх.
Опять придется выступать в качестве свидетеля, подумал он. Когда он
поднялся на верхнюю палубу, там, на мостике, находился третий помощник.
Стин лежал на койке в своей каюте. Над грудью и головой у него
размещалась импровизированная кислородная палатка, которую Линд смастерил
из ванной занавески. В эту палатку он ввел шланг, который был прикреплен к
кислородному баллону, стоявшему на ночном столике. Когда Годдер входил,
Линд как раз вынимал иглу из руки капитана, которому он ввел инъекцию, и
слушал его пульс.
Годдер остановился в ожидании.
Линд удовлетворенно кивнул и отпустил руку.
- Уже лучше, - сказал он. - Пришлось использовать пока занавеску от
душа. - Он показал на импровизированную палатку. - Позднее боцман сделает
палатку из парусины и вырежет в ней окошечко.
До конца этого рейса боцман успеет не только сделать палатку из
парусины, но и зашить всех в парусину, подумал Годдер. В этот момент вошел
Спаркс и подал Линду радиограмму, как он сказал, из отдела здравоохранения
США.
- Хм... Дигиталис... Кислород, - пробормотал он и сунул радиограмму в
карман. - Это мы уже сделали. Спаркс, пошлите радиограмму капитану
"Кунгсхолма", что мы будем поддерживать с ним связь, но транспортировать
капитана на его корабль не станем, если не наступит ухудшения. Там,
видимо, смогут сделать не намного больше, чем мы...
Спаркс кивнул и вышел. Если я буду свидетелем еще парочки таких сцен,
то уверенно смогу выступать в роли театрального критика, подумал Годдер.
Он видел, как поднимается и опускается грудь Стина, и был убежден, что
этому человеку тоже суждено умереть, так и не приходя в сознание. Его
поражало собственное спокойствие, но он пытался убедить себя, что никакое
другое чувство не только не помогло бы делу, но и сыграло бы против него.
Ведь он ни в чем не был уверен. Это мог быть и настоящий сердечный
приступ, и следствие какого-то яда, который Линд подсунул ему. Откуда ему
знать, что содержал шприц - морфий или дигиталис? И у него не было никакой
возможности что-либо узнать или что-либо доказать. Но даже если бы у него
и была возможность получить эти доказательства, он все равно не смог бы
уличить Линда в том, что тот пытался убить капитана Стина. В открытом море
самым главным судьей был Господь Бог.
- Дайте нам знать, если наступят какие-нибудь изменения, - сказал он
Линду и вышел. Выходя из каюты капитана, он непроизвольно бросил взгляд на
фото в рамке, на котором была снята женщина и две девочки. Он вздрогнул,
словно его ударило электрическим током.
Полчаса спустя он и Мадлен Леннокс были на средней палубе. Солнце
закатывалось за горизонт.
- Ты веришь, что это был сердечный приступ? - спросила она.
- Не знаю, - ответил Годдер. - Все может быть. Но будь осторожна.
- В каком смысле? Или ты считаешь, что мне тоже есть опасно?
- Нет... Я знаю одно и, причем, определенно: он настолько ловок и
умен, что не будет повторяться. Кроме того, у женщины сердечный приступ
гораздо более редкое явление. Тем не менее запирай дверь своей каюты.
- Ты это тоже будешь делать?
- Конечно, черт возьми!
- Значит, запирать все двери? - повторила она и посмотрела на него
пепельно-серыми, невинными глазами.
Увы, бесполезно ее предостерегать, подумал он.
- Ты считаешь, что я сгущаю краски? - спросил он.
- Нет, не считаю. Но ты ведь знаешь, как хорошо ты мне помог
избавиться от страха перед грозой...
В начале одиннадцатого Барсет принес весть: капитану Стину стало
значительно лучше. Пульс его был нормальный, и сейчас капитан спокойно
спит. Линд буквально не отходил от него ни на шаг.
Некоторое время спустя Годдер уже лежал голый на своей койке.
Неожиданно в дверь постучали. Он подошел к двери и посмотрел сквозь
жалюзи. Это была Мадлен. Он открыл дверь, и она повисла на его шее еще до
того, как он успел закрыться.
- Я тебе испортила репутацию, - сказала она. - Мне кажется, меня
видела Керин.
- А как ты относишься к своей собственной репутации?
- На этот счет я не тешу себя иллюзиями. Женщины всегда все знают
друг о друге. А ты, кажется, ждал меня. Ты не служил в береговой охране?
- А почему та это спрашиваешь?
- Мне очень нравится их девиз: ВСЕГДА ГОТОВ!
Мадлен быстро сбросила с себя одежду. А она не церемонится, подумал
Годдер. И ей совершенно безразлично, будет ли мужчина ее "завоевывать" или
просто возьмет ее. Для нее самое главное - удовлетворить желания плоти.
Но, с другой стороны, это упрощает дело - как для него, так и для нее. Не
чувствуешь скованности...
Керин Брук все время пыталась сконцентрироваться на книге, но разные
шумы и шорохи мешали ей это сделать. Она чувствовала себя как-то неуютно,
беспомощно и по какой-то непонятной причине была недовольна собой. Она
беспокоилась о капитане Стине, а его старшего помощника просто не могла
понять. Он был и сейчас оставался для нее загадкой. Один раз она уже
доверилась ему, но потом опять убедилась в том, что он или умалишенный,
или монстр.
И ни с одним человеком она не могла об этом поговорить. Может быть, с
Годдером? Нет, он был слишком щепетильным и отчужденным. Ему она никак не
могла доверить свои мрачные мысли относительно событий, случившихся на
этом корабле. Если она сделает такое, он просто поднимет ее на смех. Кроме
того, она почувствовала к нему какую-то неприязнь с той минуты, как
увидела, что в его каюту проскользнула Мадлен Леннокс. Она, правда,
убеждала себя, что одно не имеет ничего общего с другим, но тем не менее
она сама не верила этим своим убеждениям.
Сначала она нашла его привлекательным. У него было мужественное лицо,
он был уверен в себе, имел хорошие манеры. Но позже она почувствовала, что
ему не хватает тепла и чувств. А холодными и бесчувственными мужчинами она
сыта по горло. А также равнодушными. Их, казалось, никогда не мучили
сомнения, они никогда не знали страха. Они были убеждены в том, что
достаточно им пожать плечами, и все неприятности и беды исчезнут сами
собой. В то время как другие люди, живущие чувствами, люди с мягкими
сердцами или просто глупые вечно попадали в беды и неприятности. Одних
пришибало к земле ударами судьбы, а другие сами награждали судьбу пинками
в зад. Она с ужасом вспомнила, что буквально через пару недель после того,
как погиб муж, его женатые друзья начали делать ей самые недвусмысленные
предложения.
Правда, в таком положении она была не одинока - она это знала.
Большинство более или менее молодых вдов или разведенных женщин испытывали
приблизительно те же самые притязания со стороны мужчин. И холодное
убеждение этих "друзей", что они этим самым только доставят ей
удовлетворение и окажут услугу, настолько оттолкнуло ее от них, что она
начала испытывать неприязнь и к другим мужчинам. Конечно, плохо, что с ее
старым добрым Стаси случилась такая беда, но поскольку их брак к тому
времени все равно уже дал небольшую трещину, зачем она будет мучить себя
этим до смерти?
И Годдер не был другим. Может, парой лет постарше, более спокойный,
более уверенный, но все равно живущий чувствами.
Она положила книгу на стол и выключила свет. Вентилятор продолжал
жужжать. Она чувствовала себя одинокой и растерянной, и ей долго пришлось
ворочаться на постели, прежде чем она уснула.
Когда Годдер проснулся, уже начинало светать. Мадлен Леннокс оперлась
на локоть, будучи несколько разочарованной тщетностью своих новых попыток.
- О, всемогущий Цезарь, как низко ты пал! - сказала она с каким-то
комичным разочарованием, поцеловала его в щеку и выскользнула из постели.
В следующее мгновение она уже была одета.
Он проводил ее взглядом, пока она не исчезла за дверью. Годдер
выглянул в коридор и убедился, что там никого нет и что она благополучно
добралась до своей каюты. Но когда он собрался запереть дверь, в коридоре
появился Барсет. Годдер спросил его, как обстоят дела с капитаном Стином.
Стюард ответил, что капитану лучше и что он спит спокойным сном.
Годдер закрыл дверь и закурил сигарету. Мадлен Леннокс тоже наверняка
слышала эту приятную новость. Да и к чему, черт возьми, все время мучить
себя бесполезными мыслями? Может быть, все это - плод его разгоряченного
мозга?
10
В комнате рядом со столовой Рафферти еще раз помешал кофе в маленькой
чашечке, чтобы убедиться, что обе таблетки полностью растворились. Потом
посмотрел на часы. Половина восьмого. Еще пять минут. Он поставил чашечку,
сахарницу и чашку со сливками на поднос и надел белую куртку, правый
карман которой оттягивался под тяжестью предмета. Поднос он понес к миссис
Леннокс.
Он постучал и крикнул:
- Кофе!
- Минутку!
Дверь открылась, и он вошел в каюту. Мадлен Леннокс села на край
кровати и закурила сигарету.
- Сегодня вы что-то немного рановато, Доминик, - сказала она с
улыбкой. - Но тем не менее спасибо.
- О, пожалуйста. - Он поставил поднос на столик и как всегда
посмотрел в разрез ее спальной кофты. Сдобной ее уже не назовешь, подумал
он, но для женщины ее лет она в прекрасной форме. Больше всего ему
хотелось проверить качество ее грудей на ощупь, но он не отваживался этого
сделать, так как она могла закричать. Барсета он не боялся, но этого
сукиного сына с холодным взглядом побаивался. От него ему уже как-то
досталось.
Если тот в скором времени придет, то ему тоже не поздоровится,
подумал он и вышел в примыкавшую к каюте ванную комнату, словно хотел
проверить, есть ли там мыло и полотенце. Этот Барсет забавлялся с
вдовушкой целых четыре дня, а теперь Годдер получает товар прямо с
доставкой в свою каюту. Рафферти тихо засвистел, открыл и снова закрыл
дверцу аптечки, затем пустил воду. Этому голливудскому мошеннику не
помогло даже то, что он изменил свое имя. Евреев и негров там
полным-полно. Нужно все это гнездо подпалить и сжечь.
- Я принесу вам свежее полотенце, - сказал он, направляясь к двери
каюты.
- Большое спасибо, - сказала она и налила себе кофе в маленькую
чашечку, положив туда больше сахару, чем обычно. Он вышел в коридор.
Кажется, она ничего не заметила, подумал он, вышел на палубу со стороны
бакборта и посмотрел вперед. Боцман, Отто и еще один матрос мыли палубу
вениками и водой из шланга.
Он вернулся в коридор и подошел к бельевому шкафу. Вынув оттуда два
полотенца, он снова постучал в дверь каюты Мадлен Леннокс. В коридоре
никого не было. Он вошел в каюту. Она подняла на него глаза и подавила
зевоту.
- Ужасно хочется спать, - сказала она и с улыбкой потрясла головой.
- Всему виной эта проклятая жара, - ответил он. - Я лучше закрою
иллюминатор, там моют палубу.
Он прошел мимо нее, коснувшись ее колена. Закрыв иллюминатор на
задвижку, он обратил внимание, что весь кофе был уже выпит. Он опять
прошел в ванную, захватив оба полотенца.
А Мадлен Леннокс все еще сидела с мечтательным видом на кровати и
