столетий считавшихся неизлечимыми. Тут что-то похожее, но вызванное
внешним возбудителем. Когда произведут опыты над моими пленниками -
все равно, живы они или нет,- тогда и моя рука станет служить мне
снова!
Чувство стыда заставило нахмуриться начальника экспедиции. В
своем горе он забыл, как много сделал для него биолог. Неприлично для
взрослого человека! Он принял руку биолога, и оба ученых выразили
обоюдную симпатию в старинном мужском жесте.
- Вы думаете, что убийственные органы у черных медуз и у этой
крестообразной мерзости одного рода? - спросил Эрг Hoop.
- Не сомневаюсь. Тому порукой моя рука...- Биолог не заметил
случайного каламбура.- В накоплении и видоизменении электрической
энергии выразилось общее жизненное приспособление черных
существ - обитателей богатой электричеством планеты. Они - явные
хищники, а тех, кто служит их жертвами, мы пока не знаем.
- Но помните, что случилось с нами всеми, когда Низа...
- Это другое. Я долго думал об этом. С появлением страшного
креста раздался сломивший наше сознание инфразвук огромной силы. В
этом черном мире и звуки тоже черные, неслышимые. Угнетая сознание
инфразвуком, это существо потом действует родом гипноза, более
сильным, чем у наших, ныне вымерших, гигантских змей: например,
анаконды. Вот что едва не погубило нас, если бы не Низа...
Начальник экспедиции посмотрел на далекое Солнце, светящее сейчас
и на Земле. Солнце - вечную надежду человека еще с доисторического его
прозябания среди беспощадной природы. Солнце - олицетворение светлой
силы разума, разгоняющего мрак и чудовищ ночи. И радостная искра
надежды стала его спутником на остаток странствования...
Заведующий станцией Тритон явился в санаторий за Эргом Ноором.
Земля вызывала начальника экспедиции, а появление заведующего в
запретных помещениях карантина означало конец изоляции, возможность
окончить тринадцатилетнее путешествие "Тантры". Начальник экспедиции
скоро вернулся, еще более сосредоточенный, чем обычно.
- Вылетаем сегодня же. Меня попросили взять шесть человек с
планетолета "Амат", который оставляют здесь для освоения новых рудных
месторождений на Плутоне. Мы возьмем экспедицию и собранные ею на
Плутоне материалы.
Эта шестерка переоборудовала обычный планетолет и совершила
безмерно отважный подвиг. Они нырнули на дно преисподней, под густую
неоново-метановую атмосферу Плутона. Летели в бурях аммиачного снега,
ежесекундно опасаясь разбиться во тьме о колоссальные иглы прочного,
как сталь, водяного льда. Они сумели найти область, где выступали
обнаженные горы. Загадка Плутона наконец решена - эта планета не
принадлежит к нашей солнечной системе. Она захвачена ею во время пути
Солнца через Галактику. Вот почему плотность Плутона гораздо больше
всех других далеких планет. Странные минералы из совсем чужого мира
открыты исследователями. Но еще важнее, что на одном хребте обнаружены
следы почти нацело разрушенных построек, свидетельствующих о какой-то
невообразимо древней цивилизации. Добытые исследователями данные,
конечно, должны быть проверены. Разумная обработка строительных
материалов еще требует доказательств... Но налицо изумительный подвиг.
Я горжусь тем, что наш звездолет доставит героев на Землю, и горю
нетерпением услышать их рассказы. Карантин у них кончился три дня тому
назад...- Эрг Hoop смолк, утомившись длинной речью.
- Но ведь тут есть серьезное противоречие! - вскричал Пур Хисс.
- Противоречие - мать истины! - спокойно ответил астроному Эрг
Hoop старой пословицей.- Пора готовить "Тантру"!
Испытанный звездолет легко оторвался от Тритона и понесся по
гигантской дуге, перпендикулярной к плоскости эклиптики. Прямой путь к
Земле был невозможен: любой корабль погиб бы в широком поясе
метеоритов и астероидов - осколков разбитой планеты Фаэтона, когда-то
существовавшей между Марсом и Юпитером и разорванной тяготением
гиганта солнечной системы.
Эрг Hoop набирал ускорение. Он не собирался везти героев на Землю
положенные семьдесят два дня, а решил, пользуясь колоссальной силой
звездолета, при минимальном расходе анамезона, дойти за пятьдесят
часов.
Передача с Земли прорывалась в пространство к звездолету -
планета приветствовала победу над мраком железной звезды и мраком
ледяного Плутона. Композиторы исполняли сочиненные в честь "Тантры" и
"Амата" романсы и симфонии.
Космос гремел торжествующими мелодиями. Станции на Марсе, Венере
и астероидах вызывали корабль, вливая свои аккорды в общий хор
уважения к героям.
- "Тантра", "Тантра",- наконец зазвучал голос с поста Совета, -
дается посадка на Эль Хомру!
Центральный космопорт находился на месте бывшей пустыни в
Северной Африке, и звездолет ринулся туда сквозь насыщенную солнечным
светом атмосферу Земли.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. СИМФОНИЯ ФА МИНОР ЦВЕТОВОЙ ТОНАЛЬНОСТИ 4,750 МЮ
Пластины прозрачной пластмассы служили стенами широкой веранды,
обращенной на юг, к морю. Бледный матовый свет с потолка не спорил с
яркой луной, а дополнял ее, смягчая грубую черноту теней. На веранде
собрался почти весь состав морской экспедиции. Только самые юные ее
работники затеяли игру в залитом луной море. Пришел со своей
прекрасной моделью художник Карт Сан. Начальник экспедиции Фрит Дон,
встряхивая длинными золотистыми волосами, рассказал об исследовании
найденного Миико коня. Определение материала статуи для выяснения
подъемного веса привело к неожиданным результатам. Под поверхностным
слоем какого-то сплава оказалось чистое золото. Если конь был литым,
то вес изваяния, даже с вычетом вытесненной им воды, достигал
четырехсот тонн. Для подъема такого чудовища вызывались большие суда с
особыми приспособлениями.
На вопросы, как объяснить нелепейшее употребление ценного
металла, один из старших сотрудников экспедиции вспомнил встреченную в
исторических архивах легенду об исчезновении золотого запаса целой
страны: тогда золото служило эквивалентом стоимости труда. Преступные
правители, виновные в тирании и разорении народа, перед тем как
исчезнуть, убежав в другую страну тогда были препятствия к сообщению
разных народов между собою, называвшиеся границами,- собрали весь
запас золота и отлили из него статую, которую поставили на самой
людной площади главного города государства. Никто не смог найти
золото. Историк высказал догадку, что никто тогда не догадался, какой
металл скрывается под слоем недорогого сплава.
Рассказ вызвал оживление. Находка колоссального количества золота
была великолепным подарком человечеству. Хотя тяжелый желтый металл
давно уже не служил символом ценностей, он оставался очень нужным для
электрических приборов, медицинских препаратов и особенно для
изготовления анамезона.
В углу с наружной стороны веранды собрались в тесный кружок Веда
Конг, Дар Ветер, художник, Чара Нанди и Эвда Наль. Рядом застенчиво
уселся Рен Боз. Не было только Мвена Маса.
- Вы были правы, утверждая, что художник - вернее, искусство
вообще - всегда и неизбежно отстает от стремительного роста знаний и
техники,- говорил Дар Ветер.
- Вы меня не поняли,- возражал Карт Сан.- Искусство уже исправило
свои ошибки и поняло свой долг перед человечеством. Оно перестало
создавать угнетающие монументальные формы, изображать блеск и величие,
реально не существующие, ибо это внешнее. Развивать эмоциональную
сторону человека стало важнейшим долгом искусства. Только оно владеет
силой настройки человеческой психики, ее подготовки к восприятию самых
сложных впечатлений. Кто не знает волшебной легкости понимания,
дающейся предварительной настройкой - музыкой, красками, формой?.. И
как замыкается человеческая душа, если ломиться в нее грубо и
принудительно. Вам, историкам, лучше, чем кому другому, известно,
сколько бед вытерпело человечество в борьбе за развитие и воспитание
эмоциональной стороны психики.
- В далеком прошлом было время, когда искусство стремилось к
отвлеченным формам, - заметила Веда Конг.
- Искусство стремилось к абстракции в подражание разуму,
получившему явный примат над всем остальным. Но быть выраженным
отвлеченно искусство не может, кроме музыки, занимающей особое место и
также по-своему вполне конкретной. Это был ложный путь.
- Какой же путь вы считаете настоящим?
- Искусство, по-моему,- отражение борьбы и тревог мира в чувствах
людей, иногда иллюстрация жизни, но под контролем общей
целесообразности. Эта целесообразность и есть красота, без которой я
не вижу счастья и смысла жизни. Иначе искусство легко вырождается в
прихотливые выдумки, особенно при недостаточном знании жизни и
истории...
- Мне всегда хотелось, чтобы путь искусства был в преодолении и
изменении мира, а не только его ощущением,- вставил Дар Ветер.
- Согласен! - воскликнул Карт Сан.- Но с той оговоркой, что не
только внешнего мира, но и, главное, внутреннего мира эмоций человека.
Его воспитания... с пониманием всех противоречий.
Эвда Наль положила на руку Дар Ветра свою, крепкую и теплую.
- От какой мечты вы отказались сегодня?
- От очень большой...
- Каждый из нас, кто смотрел,- продолжал свою речь художник,-
произведения массового искусства древности - кинофильмы, записи
театральных постановок, выставок живописи,- тот знает, какими чудесно
отточенными, изящными, очищенными от всего лишнего кажутся наши
современные зрелища, танцы, картины... Я уже не говорю об эпохах
упадка.
- Он умен, но многословен,- шепнула Веда Конг.
- Художнику трудно выражать словами или формулами те сложнейшие
явления, которые он видит и отбирает из окружающего,- вступилась Чара
Нанди, и Эвда Наль одобрительно кивнула.
- А мне хочется,- продолжал Карт Сан,- идти так: собрать и
соединить чистые зерла прекрасной подлинности чувств, форм, красок,
разбросанных в отдельных людях, в одном образе. Восстановить древние
образы в высшем выражении красоты каждой из рас давнего прошлого,
смешение которых образовало современное человечество. Так, "Дочь
Гондваны" - единение с природой, подсознательное знание связи вещей и
явлений, насквозь еще пронизанный инстинктами комплекс чувств,
ощущений.
"Дочь Тетиса" - Средиземного моря - сильно развитые чувства,
бесстрашно широкие и бесконечно разнообразные, - тут уже другая
ступень слияния с природой - через эмоции, а не через инстинкты. Сила
Эроса, открыто и чисто подчиненная возвышению человека. Древние
культуры Средиземноморья - критяне, этруски, эллины, протоиндийцы, в
их среде возник образ человека, который мог создать эту эмоциональную
культуру. Как повезло мне найти Чару: случайно в ней соединились черты
античных греко-критян и более поздних народов Центральной Индии.
Веда улыбнулась правоте своей догадки, а Дар Ветер прошептал ей,
что трудно было бы найти лучшую модель.
- Если мне удастся "Дочь Средиземного моря", то неизбежно
выполнение третьей части замысла - золото-волосая или светло-русая
северная женщина со спокойными и прозрачными глазами, высокая, чуть
медлительная, пристально вглядывающаяся в мир, похожая на древних
женщин русского, скандинавского или английского народов. Только после
этого я смогу приступить к синтезу - созданию образа современной
женщины, в котором соединю лучшее от всех трех этих пращуров.
- Почему только "дочери", а не "сыновья"? - улыбнулась Веда.
- Надо ли пояснять, что прекрасное всегда более законченно в
