поднимал вверх, в бледное экваториальное небо, сверкающий шар с
четырьмя отростками передающих антенн. Это был памятник создателям
первых искусственных спутников Земли, совершившим этот подвиг труда,
изобретательности, отваги. Все тело человека, откинувшегося назад и
как бы выталкивающего шар в небо, выражало вдохновенное усилие. Это
усилие передавалось ему от фигур людей в странных костюмах, окружавших
пьедестал у ног изваяния.
Дар Ветер всегда с волнением всматривался в лица скульптур этого
памятника. Он знал, что люди, построившие самые первые искусственные
спутники и вышедшие на порог космоса, были русскими, то есть тем самым
удивительным народом, от которого вел свою родословную Дар Ветер.
Народом, сделавшим первые шаги и в строительстве нового общества, и в
завоевании космоса...
И сейчас, как всегда, Дар Ветер направился к памятнику, чтобы еще
раз, глядя на образы древних героев, искать в них сходство с
современными людьми и отличие от них. Из-под серебряных пушистых
ветвей южноафриканских лейкодендронов(53), окаймлявших слепящую
отраженным солнцем пирамиду памятника, показались две стройные фигуры,
остановились. Один из юношей стремительно бросился к Дар Ветру.
Обхватив рукой массивное плечо, он украдкой осмотрел знакомые ему
черты твердого лица: крупный нос, широкий подбородок, неожиданно
веселый изгиб губ, не вяжущийся с хмуроватым выражением стальных глаз
под сросшимися бровями.
Дар Ветер с одобрением взглянул на сына знаменитого человека,
строителя базы на планетной системе Центавра и главы Совета
Звездоплавания пятое трехлетие подряд. Грому Орму не могло быть меньше
ста тридцати лет, он был втрое старше Дар Ветра.
Дис Кен подозвал товарища - темноволосого юношу.
- Мой лучший друг Тор Ан, сын Зига Зора, композитора. Мы вместе
работаем в болотах,- продолжал Дис,- вместе хотим совершить наши
подвиги и дальше тоже работать вместе.
- Ты по-прежнему увлекаешься кибернетикой наследственности? -
спросил Дар Ветер.
- О, да! Тор меня увлек еще больше - он музыкант, как его отец.
Он и его подруга... они мечтают работать в области, где музыка
облегчает понимание развития живого организма, то есть над изучением
симфонии его построения.
- Ты говоришь как-то неопределенно,- нахмурился Дар Ветер.
- Я еще не могу,- смутился Дис.- Может быть, Тор скажет лучше.
Другой юноша покраснел, но выдержал испытующий взгляд.
- Дис хотел сказать о ритмах механизма наследственности, живой
организм при развитии из материнской клетки надстраивается аккордами
из молекул. Первичная парная спираль развертывается в плане,
аналогичном развитию музыкальной симфонии. Иными словами, программа,
по которой идет постройка организма из живых клеток,- музыкальна!
- Так?..- преувеличенно удивился Дар Ветер.- Но тогда и всю
эволюцию живой и неживой материи вы сведете к какой-то гигантской
симфонии?
- План и ритмика этой симфонии определены основными физическими
законами. Надо лишь понять, как построена программа и откуда берется
информация этого музыкально-кибернетического(54) механизма,- с
непобедимой уверенностью юности подтвердил Тор Ан.
- Это чье же?
- Моего отца, Зига Зора. Он недавно обнародовал космическую
тринадцатую симфонию фа минор в цветовой тональности 4,750 мю.
- Обязательно послушаю ее! Я люблю синий цвет... Но ближайшие
ваши планы-подвиги Геркулеса. Вы знаете, что вам назначено?
- Только первые шесть.
- Ну конечно, другие шесть назначаются после выполнения первой
половины, - вспомнил Дар Ветер.
- Расчистить и сделать удобным для посещения нижний ярус пещеры
Кон-и-Гут в Средней Азии,- начал Тор Ан.
- Провести дорогу к озеру Ментал сквозь острый гребень хребта,-
подхватил Дис Кен,- возобновить рощу старых хлебных деревьев в
Аргентине, выяснить причины появления больших осьминогов в области
недавнего поднятия у Тринидада...
- И истребить их!
- Это пять, что же шестое?
Оба юноши слегка замялись.
- У нас обоих определены способности к музыке,- краснея, сказал
Дис Кен.- И нам поручено собрать материалы по древним танцам острова
Бали, восстановить их - музыкально и хореографически.
- То есть подобрать исполнительниц и создать ансамбль? -
рассмеялся Дар Ветер.
- Да,- потупился Тор Ан.
- Интересное поручение! Но это групповое дело, так же как и
озерная дорога.
- О, у нас хорошая группа! Только они тоже хотят просить вас быть
ментором. Это было бы так хорошо!
Дар Ветер выразил сомнение в своих возможностях относительно
шестого дела. Но мальчики, просиявшие и подпрыгивающие от радости,
заверили, что "сам" Зиг Зор обещал руководить шестым.
- Через год и четыре месяца я найду себе дело в Средней Азии,-
проговорил Дар Ветер, с удовольствием вглядываясь в радостные юные
лица.
- Как хорошо, что вы перестали заведовать станциями! - воскликнул
Дис Кен. - Я и не думал, что буду работать с таким ментором! -
Внезапно юноша покраснел так, что лоб его покрылся мелкими бисеринками
пота, а Тор даже отодвинулся от него, преисполнившись укоризны.
Дар Ветер поспешил прийти на помощь сыну Грома Орма в его
промахе.
- Много ли у вас времени?
- О нет! Нас отпустили на три часа - мы привезли сюда больного
лихорадкой с нашей болотной станции.
- Вот как, лихорадка еще появляется! Я думал...
- Очень редко и только в болотах,- торопливо вставил Дис. - Для
того и мы!
- Еще два часа в нашем распоряжении. Пойдемте в город, вам,
наверное, хочется посмотреть Дом нового?
- О нет! Мы хотели бы... чтобы вы ответили на наши вопросы - мы
подготовились, и это так важно для выбора пути...
Дар Ветер согласился, и все трое направились в одну из прохладных
комнат Зала Гостей, овеваемых искусственным морским ветром.
Два часа спустя другой вагон уносил Дар Ветра, утомленно
дремавшего на диване. Он проснулся на остановке в городке химиков.
Гигантская постройка в виде звезды с десятью стеклянными лучами
возвышалась над большим угольным месторождением. Добывавшийся здесь
уголь перерабатывался в лекарства, витамины, гормоны, искусственные
шелка и меха. Отходы шли на изготовление сахара. В одном из лучей
здания из угля добывались редкие металлы - германий и ванадий. Чего
только не было в драгоценном черном минерале!
Старый товарищ Дар Ветра, работавший здесь химиком, пришел на
станцию. Когда-то были три веселых молодых механика на индонезийской
станции плодоуборочных машин в тропическом поясе... Теперь один из них
химик, ведающий большой лабораторией крупного завода, второй так и
остался садоводом, создавшим новый способ опыления, а третий - третий
он, Дар Ветер, теперь снова возвращающийся к лону Земли, даже еще
глубже - в ее недра. Друзья успели повидаться не больше десяти минут,
но и такое свидание было гораздо приятнее встреч на экранах ТВФ.
Дальнейший путь оказался недолгим. Заведующий широтной воздушной
линией внял убеждениям, проявив общую благожелательность людей эпохи
Кольца. Дар Ветер перелетел океан и оказался на Западной ветви Дороги,
южнее семнадцатого ответвления, в тупике которого на берегу океана он
пересел на глиссер.
Высокие горы подходили к берегу вплотную. На отлогой подошве
склонов шли террасы белого камня, задерживавшие насыпанную почву с
рядами южных сосен и виддрингтоний(55), чередовавшие в параллельных
аллеях свою бронзовую и голубовато-зеленую хвою. Выше голые скалы
зияли темными ущельями, в глубине которых дробились в водяную пыль
водопады. На террасах редкой цепью протянулись домики с
синевато-серыми крышами, выкрашенные в оранжевый и ослепительно желтый
цвет.
Далеко в море выдавалась искусственная мель, заканчивавшаяся
обмытой ударами волн башней. Она стояла у кромки материкового склона,
круто спадавшего в океан на глубину километра. Под башней вниз шла
отвесно огромная шахта в виде толстейшей цементной трубы,
противостоявшей давлению глубоководья. На дне труба погружалась в
вершину подводной горы, состоявшей из почти чистого рутила - окиси
титана. Все процессы переработки руды производились внизу, под водой и
горами. На поверхность поднимались лишь крупные слитки чистого титана
и муть минеральных отходов, расходившаяся далеко вокруг. Эти желтые
мутные волны закачали глиссер перед пристанью с южной стороны башни.
Дар Ветер улучил момент и выскочил на мокрую от брызг площадку. Он
поднялся на огороженную галерею, где собрались, чтобы встретить нового
товарища, несколько человек, свободных от дежурства. Работники этого
представлявшегося Дар Ветру таким уединенным рудника не казались
хмурыми анахоретами, каких он под влиянием собственного настроения
чаял здесь встретить. Его приветствовали веселые лица, немного усталые
от суровой работы. Пять мужчин, три женщины - здесь работали и
женщины...
Прошло десять дней, и Дар Ветер освоился с новой деятельностью.
Здесь было собственное силовое хозяйство - в глубине старых
выработок на материке запрятались установки ядерной энергии типа Э,
или, как он назывался в старину, второго типа, не дававшего жестких
остаточных излучений, а потому удобного для местных установок.
Сложнейший комплекс машин перемещался в каменном чреве подводной
горы, погружаясь в хрупкий красно-бурый минерал. Самой трудной была
работа в нижнем этаже агрегата, где происходила автоматизированная
выемка и дробление породы. В машину поступали сигналы из находившегося
наверху центрального поста, где обобщались наблюдения за ходом режущих
и дробящих устройств, меняющейся твердостью и вязкостью ископаемого и
сведения стволов мокрого обогащения. В зависимости от меняющегося
содержания металла увеличивалась или уменьшалась скорость
выемочно-дробильного агрегата. Всю проверочно-наблюдательную
деятельность механиков нельзя было передать кибернетическим
машинам-роботам из-за ограниченности защищенного от моря места.
Дар Ветер стал механиком по проверке и настройке нижнего
агрегата. Потянулись ежедневные дежурства в полутемных, набитых
циферблатами камерах, где насос кондиционера едва справлялся с
удручающей жарой, усугубленной повышенным давлением из-за неизбежного
просачивания сжатого воздуха.
Дар Ветер и его молодой помощник выбирались наверх, долго стояли
на балюстраде, вдыхая свежий воздух, потом шли купаться, ели и
расходились по своим комнатам в одном из верхних домиков. Дар Ветер
пытался возобновить свои занятия новым, кохлеарным разделом
математики. Ему казалось, что он забыл свое прежнее общение с
космосом. Как все работники титанового рудника, он с удовлетворением
провожал очередной плот с аккуратно выложенными брусками титана. После
сокращения полярных фронтов бури на планете сильно ослабели, и многие
морские грузоперевозки производились на буксируемых или самоходных
плотах. Когда людской состав рудника менялся, Дар Ветер продлил свое
пребывание вместе с двумя другими энтузиастами горных работ.
Ничто не продолжается вечно в этом изменчивом мире, и рудник
остановился для очередного ремонта выемочно-дробильного агрегата.
Впервые Дар Ветер проник в забой перед щитом, где только специальный
скафандр спасал от жары и повышенного давления, а также от внезапных
струй ядовитого газа, вырывавшихся из трещин. Под ослепительным
освещением бурые рутиловые стены сверкали своим собственным алмазным
блеском и отливали красными огнями, будто взглядами яростных глаз,
