подзабыл свои канцелярские умения, то ли не хотел тратить свой талант, -
во всяком случае он долго не приходил, а когда появился, господин громко
изругал его.
Мудрец повесил голову, пожал плечами и вытер нос изодранным рукавом.
В конце концов буря улеглась, ему позволили сесть за стол, с которого
слегка стерли грязь и жир. Он расстелил несколько кусков желтоватой
грязной бумаги, плюнул в глиняный обломок, который служил чернильницей,
подрезал тростниковое перо, оперся локтями, и лицо его выразило готовность
к делу.
Дело, однако, не удалось завершить за один вечер. Очевидно, мистер
боялся запросить и слишком много, и слишком мало. В конце концов он
объявил (и был поддержан своими последователями, которые окружали
несчастного писца, медленно выводившего букву за буквой), что он должен
еще подумать.
Он думал несколько дней, во время которых Ран и Норна вместе или
поодиночке бродили, где им вздумается, по грязному лагерю. Его стены были
в плохом состоянии, но никто не беспокоился об этом, ибо Утес сам по себе
был непреодолимой стеной. Ломар с некоторым удивлением заметил, что стражи
больше озабочены сохранением девственности Норны, чем возможностью их
побега.
Первая мысль, которая возникла в его мозгу на третью или четвертую
ночь, когда он, проснувшись, обнаружил ее руку у себя на рту, а ее волосы
у себя на лице, была о том, что она решила покончить с этой
девственностью. Но эта уверенность долго не продержалась. Слабый, тусклый
свет от огня в очаге в середине комнаты объяснил ему не слишком много. Но
вполне достаточно, чтобы увидеть, что Тиг Флиндерс, младший сын вождя,
оставил свой пост, захватив с собой свою спальную шкуру. Ломар вспомнил
обрывки сопровождаемых грубым смехом сплетен: у парня любовное
приключение, и он решил, что присутствие Ломара не должно ему мешать. Что
касается его сестры, то громогласный храп показывал, что ни ее обязанности
охранника, ни особая перегородка не помешали ей крепко уснуть.
Ломар встал со своей шкуры - Норна жестом показала, чтобы он взял ее
с собой, как она захватила свою, - и рука в руке они на цыпочках вышли из
комнаты. Перед дверью задержались: она громко скрипела, когда ее
открывали. Это, однако, не ускользнуло от внимания девушки. Она взяла со
стола, проходя мимо него, лампу, заправленную рыбьим жиром, и вылила ее
содержимое на дверные петли; они подождали одну-две минуты, пока зловонная
жидкость впитается... потом подняли тяжелый брус, закрывавший дверь, и
тихо скользнули в ночь.
Конечно, на Старой Земле были места - тысячи и тысячи квадратных
километров, - где Ломар видел более низкую температуру и более глубокий
снег, чем где бы то ни было в Южном Токленде. Но там он был тепло одет
(одежда с подогревом). К тому же он был там не один, а в компании,
собравшейся для развлечения - катания на лыжах, бобслея, иногда просто для
игры в снежки.
Никогда он не чувствовал такой холод, как сейчас, спускаясь с утеса
по узкой тропе, покрытой снегом. У него ничего не было, кроме обычной
одежды и спальной шкуры. Темно, даже не сверкают звезды: их закрывали
облака; они шли тихо, опасаясь, что их побег может быть обнаружен в любую
минуту.
Они одни. И на этот раз путешествие совсем не было развлечением.
Перед самым рассветом они достигли подножья Утеса. Впоследствии,
вспоминая, Ран не был уверен, действительно ли он услышал что-то или
оглядывался просто инстинктивно. Ему казалось, что раздался слабый звук...
но это могло быть созданием его собственного мозга. Он не был даже уверен
в том, что видит - если он видел что-нибудь, ибо Норна ничего не слышала и
не видела. Но немного спустя он удивился, что слышит какой-то слабый звук
и видит далекий свет.
Этот огонек мог быть зажигаемым фитилем мушкета.
Но это могло быть и воображением или следствием того напряжения
сетчатки, с которым он вглядывался в опасную темноту.
Норна, когда рассвело, сказала, что не следует бежать, пока они не
отыщут плоскую или хотя бы немного более мягкую поверхность, если
возможно, свободную от снега. В этих скалах любой поспешный шаг может
стать роковым... как долго он сможет нести ее или она - его? Возможно, что
вторичное пленение в таком случае покажется им счастьем. Он оценил ее
здравый смысл и двинулся дальше более осторожным, менее быстрым и
утомительным шагом.
Именно Норна позаботилась о провизии, украв ее из скудной кладовой
мистера; она же захватила и горячие угли в обмазанном глиной и покрытом
мхом сосуде (время от времени она подкармливала огонь сухими ветками,
которые они подбирали на пути); именно Норна указывала на ветки
кустарников, которые горят без дыма: они не могли останавливаться и
разводить костер, но сосуд, передаваемый из рук в руки, согревал их
пальцы. Ломар понял, что в одиночку у него не было бы никаких шансов на
благополучный побег. Это напомнило ему, что нужно обсудить дальнейшие
планы.
- Мы попытаемся достичь берега? - спросил он.
Она покачала головой.
- Туда нет дороги...
Рано или поздно непроходимые скалы вынудят их повернуть назад. У них
нет легкого пути. Ближайшие земли принадлежат Хаггарту, но Хаггарт -
открытый союзник самого Флиндерса, участвовал в его последнем набеге; им
нельзя попадаться на глаза ему или его людям. Но если они пересекут
ненаселенный угол его территории, то очутятся на земле Овелли, а
поблизости будет и страна Ниммаи. И тот и другой мистер им предоставит
безопасное убежище или поможет добраться, куда они захотят.
- Ни тот, ни другой не любят Флиндерса.
Так она рассуждала, и рассуждала хорошо. Но, очевидно, Флиндерс тоже
рассуждал неплохо, ибо в середине утра она неожиданно вскрикнула. Прежде,
чем он смог что-нибудь сказать, она схватила его за руку и потащила под
укрытие деревьев, из-за которых они только что вышли. Отсюда, недоступные
для наблюдения, они смотрели на хребет, который им предстояло пересечь.
Линия маленьких черных фигур пересекала его пологий склон.
- Флиндерс... - выдохнул Ломар.
- Может быть. А может, Хаггарт. Если это Хаггарт, то Флиндерс
предупредил его. Но я думаю, что это скорее всего Флиндерс: если бы он
просил Хаггарта о помощи, ему пришлось бы делиться выкупом. А Флиндерс
этого не хочет.
Рука его потянулась за биноклем и ничего не нашла. Приказ не
раздевать его сохранил и бинокль, но перед сном он положил его в нишу в
стене. Там он теперь и находился, если его еще не нашли.
Е_с_л_и _е_г_о _н_е _н_а_ш_л_и_! Ибо если Тиг обнаружил прибор, если
кто-либо из них знает, как он работает, тогда положение Ломара и Норны
хуже, чем они думают. Он сказал ей об этом. Она лишь вздохнула.
- Будем надеяться, что его не нашли или не сумеют использовать. Но
пренебрегать этим не следует. Придется прятаться за деревьями и идти сюда,
хотя бы... - голос ее дрогнул, и впервые он заметил что-то... страх?.. не
совсем... усталость?.. нет... Отчаяние.
- Норна? Хотя бы... Скажи мне.
Она посмотрела прямо ему в глаза и сказала:
- Хотя бы дорога привела нас с Роркленд.
Невольно он воскликнул "Ох!". Он сказал себе, что это холод заставил
его задрожать. Он повторял себе, что старые записи заслуживают большего
доверия, чем современные легенды, что персонал Станции слишком равнодушен,
а прирученные и дикие токи слишком невежественны, чтобы им можно было
доверять. И, однако, снова и снова из глубины души раздавалось "Ох!"
Он снова вздрогнул.
Норна сказала:
- Счастье, что сейчас холодное время. Рорки меняют шкуру.
- Да, я знаю, - ответил он, растирая руки, чтобы согреть их. Счастье.
Все согласны, что в холодное время рорки делаются неповоротливыми и не
опасными... Разве даже прирученные токи, чей скудный словарь не включает
слово "храбрость", разве даже они не посещают Роркленд в холодное время?
Да, они приходят туда. Конечно.
Но они это делают с оружием, часто даже в сопровождении вооруженных
гильдсменов... Они никогда не ходят в одиночку или хотя бы парами...
Нет...
Бесполезно убеждать себя, что он не боится. Рорки слишком отличаются
от людей, ободряющие доклады составлены слишком давно, чтобы он не боялся.
Он повернулся к ней, чтобы сказать, что им лучше вернуться. И она, глядя
прямо на него, сказала:
- Я не боюсь, потому что вы со мной.
Его раскрытый рот тут же закрылся. Тан Карло Харб по определенным
причинам, конечно, дал бы кое-что для освобождения своего работника -
конечно, не столько, сколько затребует Флиндерс, но на Станции найдется
достаточно металлического лома для пары мушкетов и изношенная одежда,
которую на этот раз не отдадут любимым слугам из прирученных токов, и,
может быть, вышедшая из моды мебель... И Флиндерс за все это вернет Ломара
(ранг три, но временный ранг семь) с целой головой и целыми половыми
органами. Вряд ли он осмелиться поступить иначе.
А как же Норна? Командир Станции не интересуется женщинами. Они
считают ее током, черт побери, - так сказал ее отец, теперь холодный и
неподвижно лежащий в пороховом складе мистера Флиндерса. Несмотря на свои
рассуждения о свежей крови, Тан Карло Харб ничего не даст за нее. Тем
более, если узнает, что сын и наследник мистера Малларди отдал за нее
выкуп.
- Тебе не нравится Жан? - спросил Ломар.
Ее лицо слегка искривилось. Вероятно, она поняла о чем он подумал.
- Он всегда хотел меня, - тихо ответила она. - пока был жив отец, я
могла отвечать "нет". Но он с радостью заплатит за меня выкуп. И тогда
возьмет меня...
Она не добавила ни слова для уточнения, но лицо ее ясно выразило, что
она чувствовала.
- Нет, не возьмет, - сказал Ран. Он взял ее холодные-холодные руки в
свои. - Мы углубимся в Роркленд, а потом повернем и выйдем к какой-нибудь
дружественной территории. Идем. - Она не двигалась. - Идем, - повторил он,
потянув за руку, - нужно идти.
Он повернулся, чтобы взглянуть сквозь укрывшие их деревья. Заметили
ли их? И подозревают ли об их присутствии?
Но последние фигурки длинной линии исчезали на вершине хребта.
Очевидно, преследователи потеряли их след.
Однако потеряли ненадолго. После полудня, взобравшись на лесистый
холм, они несколько минут отдыхали под большим, поросшим мхом деревом.
Норна сказала, что яма между массивными корнями позволяет разжечь костер,
который нельзя будет заметить издали. Ломар взобрался на дерево, а Норна
начала разжигать костер. Но внезапный свист сверху прервал ее
приготовления. Она поднялась к Рану, и тот указал на что-то.
Вначале она ничего не увидела; потом, следя за его рукой, разглядела
черную точку, пересекавшую отдаленную поляну. Его рука двигалась,
указывала, двигалась, указывала...
...указывала. И везде указательный палец упирался еще в одну черную
точку. Эти точки двигались вперед одной линией. Это могли быть только
люди. А люди могли искать только... их.
Спустившись с дерева, они позволили себе с минуту погреть руки у
разгоревшегося костра. Потом забросали его снегом и пошли дальше.
Преследователи двигались по диагонали. Невозможно сказать, как длинна их
линия, потому что местность слишком неровная и лесистая. Ясно лишь, что
привлечено больше людей, чем мог дать один Флиндерс или один Хаггарт.
Все, что знали Ран и Норна, говорило, что если они хотят избежать
встречи с этой линией обыскивающих снега людей, им нужно не просто зайти в
Роркленд... Придется далеко углубиться в этот запретный район. Идти просто
