фыркнули и удалились. Затем Тана вывела Телку, умытую, причесанную и
подобающе одетую, и повела ее на пристань. Первые отсалютовали и любовно
посмотрели им вслед.
- Ты ни разу не пробовал, - сказал Матарро.
- Пробовал! - Катанджи закатил глаза. - Прошлой ночью! Нандж храпел,
словно точильный камень. Я подкрался и попробовал. Три раза.
- Она похожа на кучу дерьма! - с сомнением сказал юнга.
- Вовсе нет! - заверил его Катанджи. - Стоит мне начать, и она просто
звереет. ЕЙ нравится! Она так стонет и вздыхает! Просто здорово! - Он
пустился в описание живописных деталей.
На Матарро это произвело впечатление, но он все еще не был убежден.
- Можешь поклясться на мече?
Катанджи ответил, что, конечно, может, с уверенностью человека, слова
которого никогда не подвергаются сомнению. Затем их внимание снова
переключилось на пристань.
Появление Телки вызвало значительно больший интерес, нежели целая груда
сандалового дерева. Торговец-Шестой прервал переговоры у соседнего корабля и
поспешил к ней, чего было достаточно для того, чтобы Брота тут же вскочила
со своего кресла. В тот же момент дорогу пересек Пятый, за ним еще один
Шестой. За ними последовали другие, образовав толпу, которая начала расти и
толкаться. Матарро несколько раз недоверчиво выругался, и из рубки появился
Ннанджи, чтобы посмотреть, что происходит. Похоже было, что Брота ведет
аукцион, судя по взмахам рук и громким голосам.
- Они что, никогда баб не видели? - спросил Катанджи.
- Таких - нет! - с горящими глазами ответил Матарро.
Затем в задней части толпы произошло некоторое замешательство, и она
поспешно расступилась, пропуская пришедших последними воинов.
- Святые корабли! - сказал Матарро. - Шестой?
Ннанджи снова заперся в рубке, а потом выглянул в окно, бормоча что-то
себе под нос, дрожа от ярости и разочарования.
Джия накладывала бальзам. Она взглянула на него - лицо ее было бледным,
а глаза покраснели - и откинула тыльной стороной ладони волосы со лба. На
лице ее появилась слабая улыбка.
- Адепт? Если ты положишь свой меч под край подстилки и будешь
держаться поближе к двери, ничего страшного не случится.
Однако Ннанджи не мог столь легко избавиться от ответственности. Он
оставался в рубке, раздраженно ходя взад и вперед у окна.
Толпа быстро рассеялась, оставив лишь отряд воинов и нескольких
любопытных зрителей.
- Джия! Смотри! - внезапно воскликнул Ннанджи.
Вместе они смотрели, как Телке помогают сесть в носилки. Не веря своим
глазам, они увидели, как ее уносят в сопровождении вооруженного эскорта.
- Я видел много чудес рядом с Шонсу, - прошептал Ннанджи, - но никогда
не видел ничего подобного. Рабыня в носилках?
Брота на мгновение остановилась, чтобы поговорить с одним из торговцев,
затем протопала наверх по сходням. Оказавшись в безопасности на собственной
палубе, она откинула назад голову и прорычала хорошо подобранный набор
речных проклятий, размахивая в воздухе кулаками. Ее команда разбежалась кто
куда, зная, что в подобном настроении с ней лучше не разговаривать. Она
резко развернулась и быстро направилась в сторону рубки. Катанджи семенил за
ней. Матарро следовал за ним, более осмотрительно.
Она чуть не сорвала дверь с петель.
- Вот твои деньги! - рявкнула она, с силой впихивая маленький кожаный
мешочек в руку Ннанджи. - Двадцать золотых!
- Шестой купил ее?
- Да! Достопочтенный Фарандако, воин-Шестой, староста Ки Сана! -
Казалось, она выплевывает слова. - Я подняла цену до пятидесяти, и она
поднялась бы еще выше - до восьмидесяти или девяноста. Но тут является ваш
достопочтенный воин и говорит, что двадцати за рабыню более чем достаточно,
и забирает ее. Воины!
Вооруженное ограбление! Ннанджи посмотрел на маленький мешочек, все еще
лежавший в его громадной ладони, посмотрел на Броту... посмотрел на
беспокойное, покрасневшее лицо Шонсу.
- Брат, - грустно сказал он, - нам нужен благородный воин.
Ответа не последовало.
- Он был еще великодушен! - Брота все еще тряслась от ярости. - Ему
незачем было платить больше одного золотого. Или вообще не платить!
- Почему, госпожа? - спросил Ннанджи. - Что такого особенного в Телке?
Почему носилки?
- Король, - сказала Брота, понизив голос почти до обычного уровня. - Он
коллекционирует таких, как она, рабынь.
- Я рада за бедную Телку, - сказала Джия. - Она будет жить во дворце.
Богиня вознаграждает тех, кто помогает моему господину.
Ннанджи и Брота переглянулись, удивленные и несколько пристыженные
из-за того, что сами об этом не подумали.
- Что ж, ты подняла цену до пятидесяти, - сказал Ннанджи, высыпая
монеты в раскрытую ладонь. - Пятая часть будет... десять, верно? Значит,
десять тебе и десять мне - ровно столько я за нее и платил.
Брота фыркнула, но взяла деньги, пока он не передумал.
- Держи, Катанджи, сохрани их для меня, - сказал Ннанджи. Потом он
вспомнил, что двое Первых были оставлены на страже. Он обрушился на них,
выгнав обоих из рубки с обещаниями всяческих бед на их головы.
- Пятьдесят золотых! - прорычал Катанджи, когда они снова были на своем
посту, на безопасном удалении. - За подстилку? - Он с отвращением
поморщился. - Парень, кого-то ждет королевское разочарование!
Матарро ухмыльнулся, зная, что на сей раз он значительно ближе к
истине. Затем они расхохотались. Они хохотали так громко, что чуть не
выронили мечи.
3
- Три сотни! - Томияно поспешно оглянулся через плечо, боясь, что
торговцы могли услышать его изумленный возглас. Однако они были заняты
присмотром за рабами, которые носили с корабля сандаловое дерево и грузили
его в фургон.
Брота молча кивнула, продолжая собирать монеты со стола в кожаный
мешочек. Никогда еще на борту "Сапфира" не оказывалось столь прибыльного
груза; это вполне стоило тех тридцати золотых, что они потеряли из-за
задержки на пристани, где к ним на борт поднялся Шонсу.
Полдень еще не наступил, и хорошая для плавания под парусом погода,
похоже, могла пропасть зря.
- Следующий порт? - спросила она.
- Три дня до Вэла. После этого еще три, может быть четыре, до Дри.
Пять дней!
Груз?
- Медь, - сказал ее сын, и она кивнула. Ки Сан гордился своими медными
изделиями. Ее собственное собрание котлов было подвергнуто осмеянию, но, к
счастью, у них в трюме было лишь несколько десятков, остатки. Загрузиться
хорошим местным товаром, и все можно будет продать вместе. Более того, прямо
напротив того места, где они стояли, располагался большой склад медных
изделий - возможно, это была одна из подсказок Богини, а может быть, и нет,
но это позволяло обойтись без найма фургона. И в самом деле, перед складом
уже в ожидании стоял торговец. Она подала мешочек Томияно и двинулась
впереди него через дорогу. Если бы им пришлось идти далеко, она взяла бы
свой меч. Если бы потребовалось, его бы взял с собой и Томияно.
Торговец был Третьим - молодым, нервным, вероятно, недавно начавшим
самостоятельное дело. Его хозяйство было небольшим по местным меркам, однако
в его сарае хватило бы места, чтобы вместить "Сапфир". Она подобающим
образом приветствовала его, и он приветствовал ее в ответ. Последовали
обычные жалобы на то, что торговцы торгуют лишь с торговцами, но она уже
знала, что следует отвечать, и мало кто из торговцев ставил сутры превыше
прибыли. Качество товара произвело на нее впечатление, и Томияно знаком
показал ей, что товар ничем не хуже любого другого. Котлы, кружки,
сковородки, ножи, блюда - главным образом блюда. Блюда были тяжелыми. Она
бродила среди штабелей товара, не в силах отвести взгляда от сверкающего
металла, который был везде, даже свисал с потолка. Она нашла уголок
посвободнее и приступила к переговорам. Объем, вес, погрузка, повреждения...
Затем она с благодарностью приняла предложенное ей кресло, продолжая
играть роль беспомощной вдовы. Томияно искусно подыгрывал ей, реагируя на ее
незаметные знаки. Сколько меди они могут взять на борт? Зависит от того,
сколько блюд, сколько котлов. Она обратилась за помощью к торговцу, зная,
что "Сапфир" намного вместительнее, чем могло показаться - каюты были
маленькими. Они стали обсуждать размер трюма. Она сказала - большой, а
Томияно терпеливо возразил, что маленький. Торговец поверил моряку.
- Вот, - внезапно сказала она, доставая мешочек. - Три сотни, которые
мы только что выручили за дерево. Ты забираешь их, а мы забираем столько,
сколько сможем увезти. Самый простой выход, не так ли? - Она невинно
улыбнулась.
Томияно зарычал на нее: три сотни золотых - им никогда не увезти
столько. Однако у торговца возникли подозрения.
- Ты серьезно, госпожа?
- Конечно. - Нужно было не дать ему опомниться. - Три сотни за все, что
мы сможем увезти, по нашему выбору. С доставкой на борт.
Он рассмеялся.
- Госпожа! Это будет стоить не меньше тысячи.
Попался!
- Три сотни в этом мешочке, которые мы только что выручили за дерево.
Если доставишь груз сразу, мы сможем выиграть дополнительных полдня пути.
Если я пойду куда-то еще, мне придется торговаться, и мы останемся здесь на
ночь.
Он кивнул, глядя на корабль и что-то подсчитывая в уме.
- За весь груз... восемь сотен.
Она вперевалку вышла из сарая и посмотрела на Томияно.
- Там еще двое, а там трое, - сказал он, показывая. Торговец что-то
крикнул ей, но она продолжала идти дальше. Семь сотен. Она не
останавливалась, в то время как Томияно неистовствовал по одну сторону от
нее, а торговец по другую.
- Все лучшие мастера города...
- Для товара на триста золотых у нас просто нет места! Он поцарапается
и погнется. А вес! Он нас утопит.
Она фыркнула.
- С Шонсу на борту? Ха!
Булыжная мостовая не позволяла ей идти слишком быстро.
- Пять сотен, мое последнее слово. - Торговец все еще шел за ними, а
впереди уже виднелся склад другого торговца медью.
- Что, если он умрет? - проворчал Томияно. Теперь уже не могло быть и
речи, чтобы выкинуть кого-то за борт.
- Лекарь сказал, что у нас есть пять дней. Пока прошла лишь половина
одного.
- Четыреста, - сказал торговец.
Они подошли к следующему складу, который был намного больше. Владелец
был уже предупрежден своими агентами и ждал. Он жестом приветствовал ее.
- Договорились! - рыдающим тоном произнес молодой человек у нее за
спиной, и она, повернувшись, протянула ему обе руки.
-----
Котлы были везде: в каютах, вдоль проходов, в шлюпках, на палубах.
Блюда ушли в трюм, и Томияно волновался об осадке, смещении груза,
незаконченном ремонте, балласте и дифференте. Торговец истерически рыдал,
крича, что он разорен. Команда была потрясена, всерьез сомневаясь в том, что
Брота в своем уме. Что они будут делать с котлами по всей палубе, если
пойдет дождь? Как в случае опасности добраться до шлюпок? Брота игнорировала
все их замечания. Она умела пользоваться благоприятной возможностью, и не
думала, что Шонсу предстоит умереть. За весь товар она могла выручить по
крайней мере втрое больше. Пять дней. Во всяком случае, его нога еще не
начала чернеть.
Единственным местом, где не было металла, оставалась рубка. Часть груза
сначала разместили там, однако Ннанджи вытащил все наружу и с яростным
взглядом встал в дверях, скрестив на груди руки, с седьмым мечом за спиной.
Он мог быть простым воином, но, похоже, догадался, что происходит и почему.
