что он просыпается, священный, потому что он застонал. Но потом он
успокоился. И теперь, священный, кажется, он просто спит.
Это было вполне разумное замечание, а в устах рабыни оно звучало как верх
проницательности.
Да, она выполнила приказания Динартуры и вымыла воина. Вид у него был
вполне приличный. Она даже расчесала его длинные черные волосы.
Хонакура задумался: если опасность и в самом деле существовала, - а он
предвидел такую возможность, - то каждое последующее посещение только
увеличит риск. Возможную жертву следует предупредить.
- Разбуди его!
Девушка съежилась от страха. Возможно, она никогда раньше не видела
Седьмого, а теперь их было сразу двое.
- Ну, давай, - сказал Хонакура уже мягче. - Я не позволю ему съесть тебя.
Она осторожно наклонилась и слегка потрясла спящего за плечо.
Воин сел.
Это было так неожиданно, что девушка отпрянула и даже Хонакура сделал шаг
назад. Из-под густых черных бровей воин мрачным взглядом окинул комнату. Это
длилось какую-нибудь долю секунды. Потом его взгляд смягчился. Он опять
взглянул на них, прислонился к стене и сидел так, не говоря ни слова.
Некоторое время он оценивающе смотрел на девушку, потом перевел взгляд на
старика.
- Черт возьми, кто вы такие?
От столь неожиданной грубости Хонакура сделал еще один шаг назад. Потом
он вспомнил, что при первой встрече они не смогли соблюсти всех
формальностей официального приветствия, поэтому, хотя он и был старше по
возрасту, жрец начал свое обращение к равному:
- Я Хонакура, жрец седьмого ранга, Третий Канцлер Совета Почтенных; я
приношу Высочайшей свою благодарность за то, что могу сейчас уверить вас в
том, что ваше счастье и процветание всегда будут предметом моих молитв. При
этих словах, сопровождавшихся сложными жестами, воин недоверчиво поднял
брови и посмотрел, как отреагирует девушка. Наступила длинная пауза.
Потом он торжественно кивнул Хонакуре и сказал:
- Да, я тоже весьма рад. Меня зовут Уолли Смит.
Глава 3
Джа бросилась на помощь старику и усадила его. Лицо жреца стало серым, и
дышал он с трудом. Услышав имя Седьмого, девушка очень удивилась, потому что
Кикарани, ее хозяйку, вызывали сегодня утром в храм, и когда она оттуда
вернулась, она призывала все беды и проклятия на голову этого самого
священного Хонакуры, причем эти припадки ярости сменялись приступами страха.
И Джа представляла себе огромного и страшного людоеда, а уж никак не этого
спокойного доброго старика. Некоторое время она раздумывала, не сбегать ли
за целителем? Но это должен решить воин. Услышав, что кровать скрипнула, она
обернулась и увидела, что юноша сидит, опираясь спиной о стену. Неуверенными
движениями он пытался натянуть на себя ткань. Джа хотела опуститься на
колени рядом со жрецом, но воин улыбнулся ей и указал на стул рядом с собой.
Улыбка у него была очень доброй.
- Как тебя зовут? - спросил он, когда она послушно подошла.
- Джа, светлейший.
- Джа? - повторил он медленно. - Джа! Как ты... - он нахмурился и начал
сначала, - как ты... Черт! - пробормотал он и начал в третий раз, - зачем у
тебя сделаны эти...
Она не поняла. Казалось, он и сам был озадачен.
Старик стал дышать свободнее.
- Светлейший, - слабо произнес он, - сегодня утром вы сказали, что вас
зовут Шонсу.
Какое-то мгновение воин недружелюбно смотрел на него.
- Я не помню, - озадаченно нахмурился он. - Вообще-то, я совсем ничего не
помню... и, кажется, уже очень давно.
- Вы сказали, - повторил жрец, - что вас зовут Шонсу и что вас преследует
демон по имени Уоллисмит. Теперь вы говорите, что Уоллисмит - это вы...
- Демон? - воин громко крякнул. - Демон? Шонсу? - он на мгновение
замолчал, а потом опять повторил: - Шонсу? - Кажется, это имя слабо
напомнило ему о чем-то. - Нет, меня зовут Уолли Смит, но я не демон. - Он
неожиданно ласково подмигнул Джа и прошептал: - Честное слово.
- Конечно, это имя не принадлежит ни одному из известных нам демонов, -
тихо сказал старик. - В седьмом круге есть демон, которого зовут Шаасу, но я
уверен, что этого имени вы не произносили.
Воин недоверчиво посмотрел на Джа, как будто спрашивая, часто ли старик
так бредит, после чего прихлопнул комара, севшего к нему на ногу.
И тут глаза его расширились Он пристально уставился на свою ногу, потом
начал разглядывать руку, поднес ладонь к лицу. Теперь настала его очередь
побледнеть.
С нечеловеческой быстротой он вскочил с кровати, придерживая повязку,
двумя огромными шагами пересек комнату и оказался около зеркала. Через
секунду он в ужасе отпрянул.
- О Боже! - Воин наклонился, чтобы получше рассмотреть лицо, провел рукой
по подбородку, потрогал пальцем знаки на лбу, дернул себя за длинную прядь
черных волос. На затылке он нащупал шишку и стал обследовать ее пальцами.
Время шло. По дороге прошла группа девушек, они возвращались с полей.
Маленький домик наполнился их смехом, голосами мужчин, которые дразнили
девиц, подшучивая над ними и друг над другом. Голоса удалялись вниз по
склону, в сторону города, а воин все еще стоял перед зеркалом, рассматривая
свое отражение. Он даже заглянул под повязку, после чего медленно
повернулся, присел на край кровати и застыл в горестном недоумении.
- Так вы говорите, Шонсу? - спросил он.
Старик кивнул.
- Вы ударились головой, светлейший. Иногда это может вызвать нарушения...
при всем моем уважении, светлейший.
- Расскажите мне все с самого начала!
Хонакура обернулся к Джа.
- Оставь нас, - сказал он.
Казалось, воин не сделал ни одного движения, но его пальцы уже сжимали
руку девушки.
- Останься, - сказал он, не глядя на нее.
Рука была большая и сильная, и по телу девушки прошла дрожь. Это от него
не ускользнуло. Не поворачивая головы, он посмотрел на нее, и она залилась
краской Он мягко улыбнулся и убрал руку.
- Извини, - пробормотал он. Чтобы Седьмой говорил так с рабыней? Это
поразило и смутило ее. Едва ли она слышала, как жрец начал свой рассказ. Но
описание демона привело ее в ужас - волосы на лице и на животе? Должно быть,
он похож на обезьяну.
- Теперь, - голос Хонакуры все еще дрожал, - я должен объяснить, почему
такого благородного господина, как вы, поместили в столь отвратительное
помещение и не предоставили соответствующих помощников... Воин подмигнул
Джа.
- Что касается помощников, у меня нет никаких претензий, - сказал он.
При этих словах сердце девушки забилось сильнее.
- Вы очень любезны, светлейший, - продолжал жрец, не обращая внимания на
это замечание. - Но вашей жизни все еще угрожает опасность Я нисколько не
сомневаюсь в вашей доблести, - добавил он быстро. - Я уверен, что если дело
коснется чести, вы без особого труда расправитесь с Хардуджу. В этой долине
седьмой ранг только у него. Он старше вас на пятнадцать лет и к тому же
склонен к невоздержанности во всем. Но меня беспокоит возможность
предательства.
Воин хмурился и покачивал головой, как будто не мог ничему этому
поверить.
- Нет, я не опасаюсь того, что сюда могут прийти воины, - пояснил
Хонакура. Лицо его порозовело, голос звучал тверже. - Разве только
разбойники, которые подкупают стражу, и она берет их под свою защиту. Но
здесь вас никто не станет искать, светлейший.
Джа уже открыла рот, но спохватилась, надеясь, что они не заметили этого;
однако от воина ничего не могло ускользнуть, и вот опять его глубокие,
внушающие ужас глаза смотрели на нее.
- Ты хотела что-то сказать? - спросил он.
Она судорожно глотнула воздух.
- Около полудня, светлейший...
- Да? - он ободряюще кивнул.
- Я вышла, светлейший... всего на минутку. Мне надо была Меня не было
всего лишь минуту.
- Хорошо, - его внимание и терпение пугали, - и что же ты увидела?
Она видела, как какая-то жрица пятого ранга, полная женщина средних лет,
шла по дороге и заглядывала во все домики. Раньше такого никогда не было, к
тому же она вспомнила, что ее хозяйка Кикарани строго ей наказала, что никто
не должен знать об этом благородном господине.
Хонакура зашипел.
- Даже жрецы здесь продажны, этого я и опасался! Вас обнаружили,
светлейший!
- Минуточку, - громко сказал воин, не спуская глаз с Джа и все так же
улыбаясь. - Так она вошла и увидела меня?
- Нет, светлейший, - Джа почувствовала, что краснеет.
- Но уже сам факт того, что ей не дали войти, позволит им сделать все
выводы, - рассерженно произнес жрец.
Воин не обратил на него внимания.
- И что ты сделала, Джа?
Она опустила голову и прошептала, что сняла платье, закрыла воина своим
телом и сделала вид, что они развлекаются. Женщина не вошла, а снаружи она
не могла хорошо его рассмотреть.
Наступило молчание, потом, все еще дрожа, она посмотрела на него и
увидела, что он улыбается, нет, смеется, и странно было видеть эту
мальчишескую усмешку на таком мужественном лице.
- Жаль, что я был без сознания! - сказал он. Потом он повернулся к жрецу.
- Повторяю, у меня нет претензий относительно слуг. Хонакура сиял.
- Это рука Богини! Да, я не ошибся, когда подумал, что это Она привела
вас сюда! Возьмите миллион рабынь, светлейший, и вы не найдете ни одной,
которая догадалась бы защитить вас таким образом и захотела бы это сделать.
- Рабыня? - Ее пугала его улыбка, а о том, каков он в гневе, она не
решалась и подумать. - Так эта линия на лице означает, что ты рабыня?
Она робко кивнула, и его гнев теперь обратился на жреца.
- И кто же владеет этой рабыней?
- Я полагаю, храм или жрица Кикарани, жрец не испугался, он только слегка
удивился. - А что, светлейший?
Воин не ответил. Некоторое время он хмуро смотрел перед собой, потом
невнятно произнес:
- Из какой помойной ямы все это взялось? - он пожал плечами и опять
обратился к жрецу - Итак, я должен убить этого человека... Хардуджу... да? А
его друзья?
Кажется, старика это удивило.
- Если вы говорите о воинах, светлейший, то они с почтением отнесутся к
вызову и к тому, что за ним последует. Я уверен, что большинство из них -
люди чести. Затем, когда вы получите власть правителя, вы сможете наказать
изменников, обеспечить паломникам должную защиту и выловить разбойников. -
Понятно, - он замолчал и уставился в пол. Мимо с грохотом прошла вереница
мулов, копыта выбивали стаккато по булыжникам дороги, погонщики радостно
кричали, завидев впереди конец своего долгого путешествия. По дороге брела
лошадь. Солнечный бог спустился совсем низко, и светлое пятно на стене
порозовело. Жужжали мухи. Воин лениво отгонял их, а иногда ловил муху рукой.
Потом он хмуро посмотрел на жреца.
- Хорошо, а где я сейчас?
- В этом домике обычно останавливаются паломники, - пояснил Хонакура.
- Где это?
- Сразу за городом.
- А что это за город? - голос его звучал все глуше, в нем таилась
опасность.
- Город у храма, светлейший, - терпеливо отвечал жрец. - Храм Богини в
Ханне.
- Ханн? Благодарю вас, - кивнул воин. - Никогда раньше об этом не слышал.
Какой... Где... - он взревел от бессилия, а потом резко выпалил: - На какой
большой части суши, окруженной соленой водой, мы находимся? - Казалось, он
сам удивлен не меньше, чем они.
- Соленой водой? - повторил Хонакура. Он взглянул на Джа, как будто
надеясь получить у нее помощь. - Мы сейчас на острове, светлейший. Он лежит
между Рекой и ее маленьким рукавом, но вода здесь не соленая. Рукав не имеет
имени, но иногда его называют Рекой Судилища, - быстро добавил он, чтобы
предотвратить дальнейшие расспросы.
- А как называется большая река?
- Просто Река. - В голосе старика послышалось отчаяние. - Другой нет,
