Владимир Дрыжак
ЭЛЕКТОРАТ
Электоратом Кузькин стал на другой день после штурма
Белого дома. Сам он, правда, об этом еще не подозревал.
Нет, Белый дом Кузькин не штурмовал и в рядах защитников
не стоял по той простой причине, что жил он отнюдь не в
Москве и даже не в Санкт-Петербурге. В том городе, где жил
Кузькин, были всякие дома: купеческие, дом политпросвящения,
крайком и прочие. Дома были красные с разводами, цвета
речной волны после аварийного сброса, цвета хаки и других
неброских оттенков спектра радуги. Но Белого дома в этом
городе исторически не сложилось ни одного.
Разумеется, если бы в тот день Кузькин выпил больше, его
можно было бы уболтать на штурм, скажем, Капитолия. А с
трехсот грамм на штурм не тянуло. В трезвом же виде меньше,
чем на Зимний Кузькин был не согласен. Из принципиальных
соображений.
У некоторых может возникнуть ложное впечатление, что
Кузькин - алкаш. Нет. И никогда им не был. И отец Кузькина
не был алкоголиком, и дед не был. Выпить любили - а кто не
любит? А чем еще заполнить трудовой досуг?
Наш Кузькин венчал собою целую плеяду Кузькиных и им
подобных, на плечах которых с незапамятных времен держалась
мать Россия. С утра понедельника и по вечер пятницы
включительно он пахал, как трактор, на своем бульдозере.
Случались, конечно, проколы гусениц, разные, там, нештатные
ситуации и тому подобные самовольные отлучки. Но чтобы,
извините, нажравшись как свинья, сесть за рычаги и утюжить
окружающие заборы и садовые участки - этого не было. Кузькин
твердо знал: работа - это работа. Она тяжкий крест, святая
обязанность, долг каждого гражданина перед Партией,
Правительством и лично Ильичом. И что с того, что партия
превратилась в какую-то унылую аббревиатуру, а Ильичи
кончились? Я не буду работать, ты не будешь работать, он не
будет, а кто будет? Папа Карла Маркса?
А вот с вечера пятницы и до утра понедельника - вы меня
извините! На то она и Конституция...
Семейная жизнь Кузькина складывалась нормально. Конечно,
когда он "под газом" вваливался в свою квартиру, жена
кричала, рыдала и угрожала, обзываясь всякими словами.
Кузькин терпел. А что, она должна кидаться ему на шею, что
ли? Если же супруга хваталась за скалку или, паче чаяния, за
утюг, Кузькин с боем прорывался в туалет, запирался там и,
сидя на унитазе, читал газету. Вернее, ее отдельные части. А
еще точнее, отдельные части разных газет.
Писали разное. Но самое удивительное - и Кузькин это
отметил - именно в такие сорбные моменты ему становился
понятным весь политический расклад в верхних эшелонах.
Очевидно было, к чему клонят демократы, чего добиваются
коммунисты, кто завел страну в тупик, а кто, наоборот,
выводя ее из этого тупика, толкает в пропасть. И где корни
коррупции было ясно, как дважды два. Более того, становился
очевидным источник организованной преступности и главный
резерв мафии.
Но, однако же, проспавшись, Кузькин с изумлением отмечал
свою полную несостоятельность как аналитика всякий раз,
когда жена включала телевизор. Кто там прав, кто виноват,
кто за кого и во что горазд? Вот ведь выступает нормальный
мужик и говорит все правильно и ругает всех чуть ли не
матом, а через пять минут другой мужик говорит то же самое,
но жена говорит, что он с тем, первым подрался где-то там в
Думе...
После другой истории со штурмом, когда Кузькин с
изумлением увидел собственными глазами, как наши танки
вместо Рейхстага палят в наш же Белый дом, он понял только
одно: если так и дальше пойдет, кончится плохо. До сих пор
они там, наверху обходились без него, Кузькина, а теперь,
видать, уже не могут. Все орут: простой народ, простой
народ. Пусть, мол, скажет свое слово. А кто народ? Вот он,
Кузькин, и народ. И должен сказать свое веское слово. А что
тут скажешь? Спросили бы про бульдозер
- он бы им все сказал, что думает. А тут - хрен разберешь...
С другой стороны, если и дальше сидеть, они ведь там
поубивают друг друга к чертовой матери. Оно бы, может, и
ничего, но ведь на этом дело не кончится. Это Кузькин знал
точно. Ему бабка в детстве рассказывала, что пока был царь,
шумели,но не убивали друг друга насмерть, а уж как царя
скинули - началось. Бабке Кузькин верил - она всю жизнь
прожила в деревне и из всех этих коллективизаций,
индустриализаций и электрификаций запомнила только одно -
голодухи. Жизнь для нее делилась на такие периоды: "жить
можно" и "голодуха". Что было до революции, бабка не
помнила, но по рассказам своей матери дореволюционную жизнь
относила к периоду "жить было можно,кабы не война". Имелась
ввиду Первая мировая.
Таким образом, политические аспекты жизни в сознании
Кузькина имели два источника и две составные части:
телевизор и бабкины рассказы. И по мере развития
политической жизни в стране бабкины рассказы все чаще и чаще
выходили с задворков подсознания на первый план.
Первые после штурма выборы несознательный Кузькин
проспал. Не в переносном , а в самом прямом смысле. Они с
мужиками перед этим крепко отметили всплеск политической
активности, так, что голосом Кузькина распорядилась жена.
Пока Кузькин спал, она приняла новый основной закон и отдала
свой и Кузькина голос демократам. Кузькин с похмелья тоже
решил пробиться к урне, но жена заявила, что никуда его не
выпустит, пока он не продерет зенки, и не починит стиральную
машину. И добавила, что с его рожей надо стоять возле другой
урны. Действительно, в ванной Кузькин обнаружил, что его
лицо утратило былую симметрию - правая скула опухла. Драки
не было - это он помнил точно, но факты - вещь упрямая.
Пришлось заняться домашними делами. Так что страна взяла
новый курс не имея на то никакого согласия народа в лице
Кузькина.
С тех пор прошло два года, и как-то незаметно подкрались
новые выборы, причем, что удивительно, обошлось без всякого
штурма. Вот разве что чеченцев немного побомбили, но это
совсем другое дело. Кузькину было все равно, чеченцы,
вьетнамцы или афганцы. Лишь бы не у нас. Говорили, правда,
что Чечня - это тоже Россия, но сами-то чеченцы не
согласились, а тогда надо разбираться. Вот пусть и
разбираются...
Россия, с точки зрения Кузькина, была там, где все
согласны, что это Россия. Вон хохлы против - и пожалуйста.
Разберетесь - милости просим. А нет - черт с вами,
разбирайтесь дальше.
У Кузькина был приятель - татарин по фамилии Гарифуллин -
и с ним были разногласия, но только по пьянке. Он утверждал,
что в России есть суверенный Татарстан. "И что с того?" -
вопрошал Кузькин. "А ничего, - отвечал Гарифулин, - есть и
все". "Мало ли чего есть в России, - парировал Кузькин. -
Твой этот Татарстан в России, не в Китае?" "Ну, в России, -
бурчал недовольный Гарифуллин. "Ну и все, - подводил итог
Кузькин, - давай за него". Остальные участники дискуссии
дружно присоединялись и суверенитет Татарстана в рамках
Федерации оставался неколебим.
За два года жизнь претерпела значительные изменения.
Когда-то были талоны, но в магазинах того, что было написано
на талонах не было. Те времена канули в Лету. Три года назад
в магазинах появилось все - откуда что взялось! Но цены были
такие,что никакой зарплаты не хватало. Потому что
продавалось, в основном, все импортное. Народ взревел и
потребовал увеличения зарплат. И их, против ожиданий, начали
увеличивать.
Кузькин нутром понимал: что-то здесь не то. Ведь за так
буржуи нам все это не притащат. Значит, кто-то должен будет
за все расплатиться. Кто? И чем заплатит? Красные на
митингах орут, мол Родину распродаем. Кузькин в это не
верил. Наша Родина буржуям не нужна - у них своих полно...
Ну, допустим,- рассуждал Кузькин, - Родину продали, купили
всякого барахла, какое сами делать не научились. Все равно
концы не сходятся. Ведь если в магазинах все есть и деньги у
народа есть, то "жить можно". А тогда почему не жили до
того? Зачем были нужны талоны? И вся эта
перестройка-переделка - зачем? Не-ет, что-то у них там
наверху опять не сварилось. Не может быть так, чтобы
одновременно и деньги у народа в кармане и товары на
прилавках, если никто эти самые товары не делает. То есть,
может, конечно, какое-то время, а потом-то, потом?.. Народ
учен, он все выметет махом, пока деньги не отобрали назад.
Значит, те - наверху - должны еще что-то придумать. Но что?
Кузькин не ошибся - выход оказался простым как два рубля.
Зарплаты аккуратно начисляли, но их перестали платит. Вот
это да-а! Коммунисты до этого не додумались. Если было надо,
они заставляли работать без всякой зарплаты. А эти -
молодцы. С этих будет толк!
Пока Кузькин восхищался, обнаружилось, что жена за два
года изменила свои политические убеждения на сто восемдесят
градусов. Однажды придя из магазина, она заявила, что все,
баста, будут выборы, она проголосует за коммунистов.
Кузькин, в общем-то и не возражал, но удивился такой
непоследовательности. "С чего это вдруг?" - поинтересовался
он. "А с того, - сказала жена. - Те хоть обещают, что
зарплату выплатят и цены сбавят, а эти обнаглели совсем -
даже обещать не хотят!.. Вы там у себя что думаете, с твоими
архаровцами? Шахтеры вон бастуют, им и дают."
"Баба - что с нее взять.., - подумал Кузькин, - Если бы
каждый раз, как обещают, женились, я бы уже пять раз был
женат и ни разу бы ни овдовел! С другой стороны, черт его
знает..."
Кузькин начал замечать, что и на работе мужики стали
заводить всякие разговоры. Но ничего конкретного из этих
разговоров не вытекало. Ругали всех, от прорабов до арабов,
и сходились на том, что жизнь, конечно, дерьмовая, будет еще
дерьмовей, но в субботу надо ехать на рыбалку. Окунь прет в
прорубь.
Рыбалка Кузькина не трогала. Он больше грибочками
интересовался, да ягодками под смородиновку. Но зимой какие
ягодки... И выходил у него зимой сплошной телевизор. А там
все тоже самое - прокладки.
От нечего делать Кузькин стал думать. В самом деле, что
за ерунда такая. Вот показывают Швейцарию - Германию. Живут
как люди. В Швеции, говорят, то же самое - развитой
социализм. А у нас - полная труба... Вот он на бульдозере
ездит грунт кантует. Работа? Работа. Так плати! Или в Швеции
тоже за грунт не платят - так кто же в это поверит. И какой
шведский дурак за так на бульдозере поедет. Сразу, небось,
всем по шее дадут, кому надо! Ладно...
Может я мало кантую - скажи, буду больше. Или не то?
Скажи что надо - буду то...
А может все не то кантуют и никто не зает, что надо! Так
вы сядьте, подумайте, что надо и куда! В Швеции уже ездили,
как там и что, видели - может уже пора думать начинать!?
Одно из двух: либо у нас точно страна дураков - думать
некому, прокормить себя не можем, либо все наработанное
куда-то улетучивается. Так сядьте, подумайте, чтобы не
улетучивалось...
И ясно, что не он, Кузькин, думать должен - кто его
слушать будет!? А кто? Так Дума же и должна, на то она и
Дума. Раньше, понятно, были Советы. Советы любой дурак
давать может - их и собирали. Потому все и шло наперекосяк.
Но теперь-то - Дума. И пожалуйста, иди выбирай. Выбрать тех
кто думать умеет, если еще остались, и вперед! Мы потерпим,
нам не впервой, но уж и вы...
Кузькин стал слушать выступления по телевизору
внимательнее, но скоро понял, что толку в этом нет никакого.
По ящику умного от дурака не отличишь.
А, между тем, выборы накатывались, как девятый вал.
