ПОСКРЕБЫШЕВ Александр, начальник Особого сектора личного секретариата
Сталина, 40 лет.
СТАЛИН Иосиф, генеральный секретарь ЦК партии, тогда 53 года.
Первые шестеро из перечисленных уничтожены в годы репрессий, остальные
умерли.
СОЗДАТЕЛИ МИФА О ПАВЛИКЕ МОРОЗОВЕ
СОЛОМЕИН Павел, корреспондент свердловской газеты "Всходы коммуны", автор
первой книги о Морозове "В кулацком гнезде", тогда 25 лет.
ГУБАРЕВ Виталий, корреспондент московской газеты "Колхозные ребята",
потом редактор "Пионерской правды", автор многих книг о Морозове, 20 лет.
СМИРНОВ Елизар, корреспондент "Пионерской правды", общественный
обвинитель от ЦК комсомола на процессе по делу об убийстве Морозова, 24
года.
АНТОНОВ В. - корреспондент свердловской газеты "На смену! ", возраст
неизвестен.
МИХАЛКОВ Сергей, поэт, автор первой песни о доносчике, лауреат Сталинских
и Ленинской премий. Герой Социалистического труда, секретарь Союза
писателей, тогда 20 лет.
ЯКОВЛЕВ Александр, писатель, романист, документалист, начал писать о
Морозове в 50 лет
ГОРЬКИЙ Максим, писатель, первый председатель Союза советских писателей,
64 года.
РЖЕШЕВСКИЙ Александр, киносценарист, 31 год.
ЭЙЗЕНШТЕЙН Сергей, кинорежиссер, начал съемки фильма о Павлике в возрасте
37 лет
БАБЕЛЬ Исаак, писатель, 41 год (в 1935 году)
ЩИПАЧЕВ Степан, поэт, начал писать о Павлике Морозове в возрасте около 50
лет.
БАЛАШОВ Владимир, пропагандист подвига Морозова в наши дни.
Из перечисленных оставались в живых Михалков и Балашов (показаний не
дали).
Здесь названы 53 основных участника событий, связанных с именем Павлика
Морозова. 21 из них потом арестовали по политическим доносам и одного за
изнасилование несовершеннолетней девочки. 19 человек были убиты, трое,
по-видимому, отравлены, семеро спились, трое сошли с ума. Судьба двоих
(Быкова и Антонова) неизвестна.
В литературе, материалах следствия и суда содержится большое количество
ошибок. Дядя Павлика Арсений Кулуканов называется Куканов, Кудуканов,
Кодуканов, Колкуканов и, видимо, от слова "кулак" - Кулаканов. Сосед Дмитрий
Шатраков именуется Шитраковым, Шипраковым, Шартиковым и Шатроновым. Два
родных брата Дмитрий и Ефим Шатраковы встречаются с разными фамилиями, но с
одним именем: Ефим Шитраков и Ефим Широков. Силин назван Симиным. Данила
Морозов совмещен с Арсением Кулукановым в одно лицо - Данилу Кулуканова,
который злостно уклонялся от выполнения хлебозаготовок. По документам Данила
проходит также как Данил и Даниил, а Ксения Морозова как Аксинтья и Аксенья.
Учительница Зоя Кабина превращена в мужчину по фамилии Кабин, который пишет
в статье: "Я знал Павлика..." и т, д. Во избежание путаницы все имена в
цитатах нами исправлены.
СУД НА СЦЕНЕ
24 ноября 1932 года в местной газете "Тавдинский рабочий" появилось
крупно набранное объявление. Оно гласило:
В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС 25 НОЯБРЯ Г932 ГОДА В 6 ЧАСОВ ВЕЧЕРА В КЛУБЕ ИМЕНИ
СТАЛИНА НАЧНЕТСЯ ПОКАЗАТЕЛЬНЫЙ СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС НАД УБИЙЦАМИ ПИОНЕРА
МОРОЗОВА СУДИТ ВЫЕЗДНАЯ СЕССИЯ ОБЛСУДА ВХОД В ЗАЛ СВОБОДНЫЙ
Тавда - небольшой районный центр в тайге. Кривые улочки, покосившиеся
дома, грязная железнодорожная станция, заполненная товарными вагонами с
лесом. Вокруг редкие деревни, и среди них Герасимовка, где был убит Павлик
Морозов. Полсуток езды поездом от Тавды и попадаешь из Сибири на Урал, в его
столицу Свердловск, перевалочную базу из азиатской части России в Европу. Но
выехать из Тавды непросто. Это край лагерей принудительного труда. На
станции, у поездов и сейчас милиция, люди в штатском с типичным выражением
лица. Такой же была Тавда и полвека назад, в начале обычной сибирской зимы
1932 года. Но события тут происходили необычные.
Большой деревянный клуб имени Сталина на улице Ста - лина к этой дате
спешно отстроили заново после пожара. Топоры стучали днем и ночью. Перед
началом процесса в городе были организованы демонстрации трудящихся. Плакаты
требовали смерти убийцам пионера Павлика Морозова. На митинг перед клубом
привели около тысячи детей, включая малышей из всех школ района. Дети тоже
держали плакаты с требованием расстрелять обвиняемых. Для трансляции
процесса военные связисты установили 500 репродукторов. Вокруг них собрались
любопытные.
Переоценивать энтузиазм масс, о котором много написано в газетах, однако,
не следует. В неопубликованных записях участника зрелища, молодого
корреспондента свердловской газеты "Всходы коммуны" Соломеина, говорится,
что все было запланировано, приказано и организовано заранее. В деревни всей
округи сверху спускалась разнарядка. Райком партии и райисполком рассылали
телеграммы: "Провести митинг", "Выслать на процесс делегатов". "Организовать
красный обоз с хлебом в дар государству". В телеграммах заранее указывалось,
сколько людей собрать и сколько мешков зерна отправить.
Накануне суда в Герасимовку прибыли агитбригады и духовой оркестр. Ларек
торговал водкой без ограничения. После живой газеты (вроде устного журнала)
и хорового пения, когда веселье достигло максимума, объявили, что завтра
показательный суд. Вот записанный нами рассказ деревенского старожила
Григория Парфенова: "Повезли нас рано утром на десяти подводах под красным
флагом. Стояли морозы около тридцати градусов, и лошади бежали резво.
Некоторые только по дороге узнали, зачем везут. Кто не хотел ехать, тому
обещали бесплатный буфет".
Начало суда, назначенное на вечер для того, чтобы крестьяне из окрестных
деревень успели добраться до Тавды, отложили часа на полтора. Вокруг клуба
стояли чекисты с винтовками. Когда митинг перед клубом закончился, охрана
открыла клуб. Вход не был свободным - пропускали делегации, пересчитывая
людей по спискам.
Рассчитанный на 600 мест, зал клуба был набит тысячью зрителей. Сообщения
газет о том, что в зале присутствовало две тысячи, были явно преувеличены.
Тем не менее в проходах вплотную сидели на полу и стояли вдоль стен. В зале
было много детей. Во втором ряду, перед судьями, посадили мать убитых
мальчиков Павлика и Феди Татьяну Морозову с третьим сыном Алексеем на руках.
Несмотря на лютый холод, зал не отапливался, но и не проветривался, чтобы не
улетучилось тепло. В воздухе стоял смрад
Зрелище, которое предстало зрителям, было настолько впечатляющим, что и
спустя полвека очевидцы его не забыли и рассказывали нам детали. На сцене
медленно пополз черный занавес, открывая красные лозунги. На заднике висел
портрет Павлика, нарисованный местным художником-любителем. Слева от
портрета призыв: "Требуем приговорить убийц к расстрелу". Справа: "Построим
самолет "Пионер Павлик "1А Морозов". -
На скамье подсудимых - охраняемые конвоем с винтовками пятеро: дядя
Павлика крестьянин Арсений Кулуканов, бабушка Павлика Ксения и дед Сергей
Морозовы, его двоюродный брат Данила Морозов и второй дядя Арсений Силин.
Прочесть лозунги, вывешенные на сцене, мог, да и то по складам, один
обвиняемый - школьник-переросток Данила Морозов. Трое других вместо подписи
в протоколах допросов припечатывали, обмакнув в чернила, большой палец
правой руки; пятый, Арсений Силин, тоже не умел читать, но сам мог поставить
закорючку пером:
За столом, накрытым кумачом, а сверху - более узким черным траурным
покрывалом, расположилась бригада судей, присланных из Свердловска:
председатель Загревский, народные заседатели Кчименкова и Бороздина; по
правую руку - общественные обвинители - представитель Центрального бюро юных
пионеров и газеты "Пионерская правда" Смирнов и представитель Уральского
обкома комсомола Урин, прокурор Зябкий. Слева - адвокат Уласенко. Ход суда
протоколирует секретарь Макаридина. Все они вместе именуются выездной
сессией Уральского областного суда [1].
- Наиболее подробно суд освещался ежедневно в местной газете "Тавдинский
рабочий" По отчетам можно понять, что это не было судебное разбирательство в
общепринятом смысле.
Официально это был политический процесс. А на практике - клубное
представление с распределенными ролями, антрактами и буфетом, закончившееся
в последнем акте приговором.
Нам удалось получить "Следственное дело N 374 об убийстве братьев
Морозовых, подготовленное Секретно-политическим отделом ОГПУ по Уралу",
которое дальше мы будем называть просто "Дело N 374". В нем имеется
"Обвинительное заключение", подготовленное следствием для суда. Приговор
суда был опубликован 30 ноября 1932 года в газете "Тавдинский рабочий". Для
того чтобы понять официальную трактовку убийства, приведем выдержки из обоих
этих документов.
Из обвинительного заключения: "Морозов Павел, являясь пионером на
протяжении текущего года, вел преданную, активную борьбу с классовым врагом,
кулачеством и их подкулачниками, выступал на общественных собраниях,
разоблачал кулацкие проделки и об этом неоднократно заявлял..."
Из приговора: "В селе Герасимовке, где до последнего времени ни
партийной, ни КСМ ячейки (комсомола - К. Д.), и до сих пор, при наличии 100
хозяйств, нет колхоза, активное выступление пионера Морозова за выполнение
проводимых кампаний... вызвало к Павлу дикую злобу со стороны родни..."
Из обвинительного заключения. "Кулаки боялись дальнейших доносов органам
власти со стороны Морозова Павла, стали на путь угроз расправой пионеру
Павлу Морозову. Кулуканов и Силин по отношению Морозова Павла говорили:
"Этот пионер, сопливый коммунист, житья нам не дает, во что бы то ни стало
его надо сжить со света".
Из приговора: "Данное убийство подготавливалось задолго до его свершения,
и самый акт расправы... был не чем иным, как выполнением желанного, давно
задуманного решения"
Из обвинительного заключения: "Кулак Кулуканов Арсений, узнав, что Павлик
Морозов вместе со своим братом Федором ушли в лес за ягодами, с приходом к
нему в дом Морозова Данилы 3-го сентября сговорил последнего убить пионера
Морозова Павла и Федора, дав ему 30 рублей денег, одновременно попросил
Данилу, чтобы он пригласил для убийства Павла и Федора своего деда Сергея
Морозова, с которым Кулуканов раньше имел сговор..."
Из приговора: "Закончив бороньбу после ухода от Кулуканова, Данила
отправился домой и передал деду Сергею разговор с Кулукановым. Морозов
Сергей, видя, что Данила берет со стола нож, ни слова не говоря, вышел из
дому и отправился с Данилой на дорогу, по которой должны возвращаться братья
Морозовы. Притом, когда подсудимые вышли уже за деревню, Морозов Сергей
сказал Даниле: "Идем убивать, смотри не бойси".
Из обвинительного заключения: "Поравнявшись с Павлом, Морозов Данила, не
говоря ни слова, вынул нож, нанес Павлу удар в живот".
Из приговора: "Девятилетний Федя, заплакав, кинулся бежать в сторону, но
был задержан Сергеем Морозовым и подбежавшим Данилой тут же зарезан.
Убедившись, что Федя мертв, Данила вернулся к Павлу и еще несколько раз
ударил его ножом".
Из обвинительного заключения: "Совершивши убийство, Морозов Сергей вытряс
из мешка ягоды, набранные Павлом и Федором, и совместно с Данилой одели этот
мешок на голову Павлу Морозову, а затем Морозов Сергей труп Федора оттащил
несколько в сторону от дороги, в лес, то же проделал Данила с трупом Павла.
Морозов Сергей и Морозов Данила, вернувшись из леса после убийства...
обнаружив у себя на одежде пятна крови, переоделись в другое платье,
заставив Морозову Ксению (жену Сергея) выстирать окровавленную одежду в
целях скрытия преступления. Морозова Ксения, узнав о совершенном
преступлении, замочила окровавленную одежду (штаны, рубаху), но отстирать не
успела, т, к, при обыске в замоченном виде рубаха и штаны были изъяты".
