Как только "фотограф" двинулся в сторону ресторана, Савелий, оглянув-
шись по сторонам, увидел нескольких прохожих, которые могли усложнить
задачу.
Правда, пока те были все-таки далековато либо увлечены беседой, либо
собой, но вот-вот подойдут на расстояние, когда сделать что-либо неза-
метно вряд ли удастся.
Стремительно преодолев расстояние, отделяющее его от "фотографа", Са-
велий подскочил к нему и резким, отточенным ударом по почке лишил нес-
частного мужика сознания.
Упасть ему Савелий не дал и, закинув его руку себе на плечо, обхватил
за талию и потащил в ближайшую арку, выкрикивая:
- Черт послал тебя на мою голову! Нажрался, а я тебя таскай, пьянь
несчастная!
- Да брось ты его! - хихикнул молодой парень, обнимавший за плечи де-
вушку.
- А ты бросил бы друга? - спросил Савелий. Парень не ответил. - То-то
и оно...
Как только Савелий затащил "фотографа" под арку, где, к счастью, ни-
кого не было, он надавил на его сонную артерию - "фотограф" был
единственной ниточкой, которая могла вывести на его след.
Как только жизнь покинула "Бывалого", на совести которого было
столько загубленных душ, Савелий прислонил его к кирпичной стене" схва-
тил фотоаппарат, быстро перемотал пленку, вытащил кассету, аппарат пове-
сил на грудь покойника и в этот момент услышал шаги за спиной.
- Чтоб ты сдох, козел! - выругался Савелий. - Посиди, пока я "скорую"
вызову.
- Что с ним? - поинтересовалась пожилая женщина, проходившая мимо. -
Сердце, что ли?
- Да нет, перепил, видать...
- А-а, - женщина брезгливо сплюнула, - так ему и надо, в следующий
раз думать будет!
- Вряд ли, - искренне ответил Савелий.
- И то, горбатого только могила исправит, - провидчески согласилась
женщина и пошла по своим делам.
Оставив труп "фотографа", Савелий спокойно подошел к машине, сел за
руль и только тогда взглянул в сторону кафе: черного "мерседеса", на ко-
тором приехала Надежда, на стоянке не было.
- Черт! - ругнулся Савелий и хотел уже бросить машину вперед, но в
этот момент увидел выходящего из кафе Беликова в сопровождении телохра-
нителя и решил проследить за банкиром.
Они уселись в серебристого цвета "вольво", и машина тронулась. Саве-
лий, выждав немного, поехал вслед за ними. Их разделял старенький "моск-
вич", и это вполне устраивало Савелия, пока его водитель, даже не вклю-
чив сигнал поворота, резко ушел вправо. Савелию ничего не оставалось,
как приблизиться к машине банкира: движение было довольно плотным, быст-
рым, и демонстративно сохранять дистанцию было неразумно, потому что
могло привлечь внимание тех, за кем он следил. Далее случилось непредви-
денное: "вольво" резко тормознул. Савелий чудом избежал столкновения и,
совсем не желая "засветиться", дал газ и умчался.
В этот же вечер Савелий собрался побеседовать по душам с секретаршей
Жарковского и поехал к шести часам к ее дому, чтобы успеть к ее возвра-
щению со службы. Однако по дороге попал в пробку и прибыл на место минут
на сорок позднее. Что ж, придется навестить ее прямо в квартире. Девушка
жила на четвертом этаже, и Савелий не стал вызывать лифт.
Когда он поднялся по лестнице, то на площадке у лифта увидел како-
го-то верзилу, который почему-то беспокойно взглянул на Савелия. Савелий
успел заметить едва уловимое движение его правой руки: обычно так тянут-
ся за оружием. Но в этот момент дверь лифта раскрылась, незнакомец вошел
в него и уехал вниз.
Савелий подошел к двери квартиры Надежды, позвонил и прислушался. За
дверью слышались какие-то голоса, музыка, но никто не открывал. Он поз-
вонил во второй раз: все та же музыка и разговор... И тут Савелий заме-
тил, что дверь чуть приоткрыта...
Дело в том, что Велихов не мог утаить полученную информацию от чело-
века, на которого довольно много поставил и с которым проворачивал мно-
гомиллионные аферы.
Григорий Ефимович Лаврентьев производил на окружающих очень благопри-
ятное впечатление. С женщинами был мил и приветлив, с мужчинами уважи-
тельно внимателен. С начальством не только не заискивал, но иногда и ру-
бил "правду-матку", чем заслужил право на кличку - "Правдорубец".
Кстати, именно это качество и обратило на него внимание будущего Пре-
зидента России, который однажды, еще в советские времена, решил пооб-
щаться с молодыми кадрами, чтобы на них обкатать подготовленный Горбаче-
вым "Указ о молодежи".
Так вышло, что Григорий Лаврентьев оказался одним из тех, кому на-
чальство доверило представлять эту самую молодежь. Их пригласили на Ста-
рую площадь, святая святых того времени, и они, с огромным волнением
пройдя через многочисленные кордоны, с почтительным трепетом вошли в ог-
ромный кабинет.
Надо заметить, что волновались все, кроме нашего героя. Ему волно-
ваться было некогда, в его голове громоздился план, благодаря которому,
как ему казалось, может перевернуться вся его жизнь. Нужно отдать долж-
ное его изобретательному уму, который все разыграл как по нотам.
Ельцина все слушали раскрыв рот, каждый смотрел на него как на Бога,
а он вот стоял перед ними такой простой, доступный, с добрыми, чуть ус-
талыми глазами и говорил такими обычными словами, которые были не просто
понятны, но словно каждый из собравшихся сам произносил их.
Когда Борис Николаевич закончил говорить, он спросил их мнение, но
все застыли будто загипнотизированные. Григорий специально выдержал пау-
зу, словно отлично знал, что его никто не опередит, и уверенно сделал
шаг вперед:
- Разрешите мне, Борис Николаевич? - попросил он.
Ельцин всегда отличался отменным здоровьем, высоким ростом и спортив-
ной подтянутостью. Ему и тогда нравились высокие симпатичные ребята. Он
посмотрел на стройного храбреца, смело обратившегося к нему, по-доброму
улыбнулся и сказал:
- Слушаю тебя, молодой человек.
Григорий начал говорить о том, о чем уже потихоньку писали некоторые
газеты. О том, как трудно молодым сначала получить хорошую специ-
альность, а потом найти хорошую работу. О том, каких трудов стоит им
пробить какую-нибудь оригинальную талантливую идею в жизнь.
Ельцин внимательно, со всей серьезностью слушал его и покачивал голо-
вой и даже одарил его своей улыбкой, когда услышал метафору, в которой
Григорий сравнивал молодой талант с зеленой травинкой, пытающейся про-
биться к солнцу сквозь асфальт, по которому ездят тяжелые катки.
- Значит, старики подминают вас? - усмехнулся Ельцин, когда тот за-
вершил свое выступление.
- Подминают, Борис Николаевич!
- Да, с этим пора кончать, понимаешь. - Ельцин решительно рубанул ру-
кой воздух.
После этой встречи прошло много времени, но ничего в жизни Григория
не изменилось. Однако Ельцин обладал феноменальной памятью на людей,
особенно на тех, кто чем-то привлек его внимание. Нет-нет да и вспоминал
о дерзком ораторе, но считал, что парень должен побольше набрать опыта,
как следует пообтесаться. Кроме того, ему хотелось посмотреть, чего смо-
жет добиться этот смельчак сам, без его помощи.
Борис Николаевич вспомнил о нем, когда был избран первым Президентом
России.
К тому времени Григорий стал коммерческим директором совместного рос-
сийско-французского предприятия. Когда его вызвали в Белый дом и он уз-
нал, что с ним встретится Ельцин, Григорий понял, что то дерзкое выступ-
ление не осталось незамеченным и было ненапрасным. А когда Президент
предложил ему стать своим помощником, он, Григорий, с радостью согласил-
ся.
Ни самому Президенту, ни его окружению и в голову не могло прийти,
что под маской обаятельного "Правдорубца" скрывается профессиональный
мошенник, отсидевший четыре года за крупную аферу, а потом ставший ко
всему прочему и убийцей... собственной матери, которая одна, никогда не
имевшая мужа, выбиваясь из последних сил, пыталась создать своему сыну
все условия для нормальной жизни.
Настоящее имя этого государственного мужа было Анатолий Морозов. В
детстве он был умным и начитанным парнем, учение в школе далось ему без
особых усилий; он даже закончил ее с золотой медалью, получив право пос-
тупать в вуз без экзаменов. Он выбрал юридический институт - самый прес-
тижный институт в областном украинском центре.
Все вроде бы складывалось для него благополучно, пока он, закончив
второй курс, не отправился со стройотрядом в летний лагерь, чтобы помочь
совхозу со строительством дома культуры и немного подзаработать. Анато-
лий настолько втерся в доверие к директору совхоза, что тот, уезжая в
Киев на какой-то двухнедельный семинар, доверил тому не только контроль
за строительством, но и гербовую печать, а также право подписывать фи-
нансовые документы.
Не будем вдаваться в детали его преступления, которое он и не плани-
ровал совершить. Все произошло случайно, его сгубила любовь к деньгам.
Когда один проходимец намекнул ему, что может за неделю так провернуть
"бабки", что они не только вернутся назад, но еще и принесут почти
пятьдесят процентов прибыли, Анатолий проявил интерес и попросил расска-
зать, как это возможно.
Идея была такой заманчивой и простой по исполнению, что он решил спо-
койно обойтись без партнера. Однако тому заявил совсем противоположное:
что, мол, не может рисковать совхозными финансами. Но делец не поверил
ему и как только пронюхал, что Анатолий вбухал в аферу почти всю совхоз-
ную наличность, проникся жаждой мщения и стукнул куда следует.
Далее, как по накатанному - арест, следствие, суд, приговор и шесть
лет лишения свободы в колонии усиленного режима. За хорошее поведение
вышел по двум третям срока, то есть через четыре года.
Любящая мать ни минуты не сомневалась, что "сыночку нужно поправить
здоровье от тяжелого подневольного труда", и отдала ему почти все сбере-
жения, отправив в Пицунду. Откуда ей было знать, что ее "сыночек" не
поднимал в колонии ничего тяжелее книги?
Ему, удалось пристроиться заведующим библиотекой колонии, но матери
он писал, что сколачивает ящики для фруктов, а нормы настолько тяжелые,
что к вечеру "спина не разгибается и молоток из рук валится".
Оказавшись на море, он с удовольствием окунулся в вольную жизнь, пол-
ную радостей и удовольствий. Однажды, нежась под ласковым июльским солн-
цем, он познакомился с обаятельным парнем примерно своего возраста.
Оба были так похожи внешне, что их даже прозвали близнецами. Его но-
вый приятель только что вернулся из Северной Кореи, где проработал пять
лет мастером на строительстве фабрики по переработке древесины. И прежде
чем вернуться в Москву, отправился на море отдохнуть, чтобы со свежими
силами потом приступить к новой работе в министерстве строительства.
Поначалу у Анатолия не было никаких злых намерений; его новый друг не
скупился, сорил деньгами направо и налево, что целиком и полностью уст-
раивало Анатолия. Однако чем больше он узнавал о его жизни, тем больше
его охватывало волнение.
Оказалось, Гриша круглый сирота, детдомовец, мать его просто оставила
в роддоме. Близких друзей у него не было, девушка тоже не ждала. Жил он
в коммунальной квартире, и пришло время хлопотать о кооперативе, не зря
же он горбатился в этой дурацкой азиатской стране?
Чем больше Анатолий слушал своего нового приятеля, тем сильнее в его
голове зудела мысль: вот тебе отличный шанс не только сбросить с плеч
свое криминальное прошлое, но и начать новую жизнь с отличными перспек-
тивами.
Окончательное решение пришло, когда он случайно заглянул в паспорт
Григория и не поверил своим глазам: на него смотрело его собственное ли-
цо, каким оно было в шестнадцать лет. Как говорится, тут уж сам Бог или,
вернее, дьявол велел, и он решил "исчезнуть".
Однако все могла испортить его родная мать, которая сразу же бросится
на его поиски и поднимет на ноги всю милицию. Конечно, можно было попы-
