всерьез рассмотрел и версию самоубийства господина Жарковского, для чего
внимательно проверил бы его служебные дела и его личную жизнь. Прочитав
это пожелание, Велихов усмехнулся; может, кто другой, но Жарковский ни-
когда не наложил бы на себя руки, в этом он был уверен, так как знал его
как облупленного.
Так что же на самом деле случилось? Может быть, Надежда знает?
Он торопливо набрал номер.
- Вас слушают, - отозвался незнакомый женский голос.
- А где Надя?
- Кто ее спрашивает?
- Знакомый.
- Ее нет.
- Как нет? Вышла, что ли?
- Нет, сегодня Надя вообще не пришла на работу. Может быть, заболела
или еще что, но трубку дома она не берет.
- А не могла она поехать к Жарковским, чтобы выразить соболезнование,
помочь семье?
- Не думаю, семья Геннадия Александровича находится за границей, и он
живет... простите, жил, - тут же поправилась женщина - ...один. Что пе-
редать Наде, если она объявится?
- Спасибо, я еще позвоню. - Велихов положил трубку и задумался. Все
больше его тревожило, что ситуация явно выходит из-под контроля.
Остаток рабочего дня был до предела заполнен различными встречами,
совещаниями, заседаниями, и ему было не до тягостных размышлений. Около
шести он еще раз позвонил в приемную Жарковского, но получил тот же от-
вет: "Надежда не объявлялась!" Ее домашний телефон тоже молчал.
Почувствовав неладное, Велихов приказал своему телохранителю смо-
таться к Надежде домой и сразу же позвонить, если что-то прояснится.
Звонок, громко прозвучавший в тишине кабинета, заставил его вздрогнуть.
- Слушаю!
- Шеф, это я! - услышал он взволнованный голос Николая. - Тут та-
кое...
- Говори толком, что случилось? - недовольно прервал его банкир.
- Я звоню из ее квартиры.
- И что? Где Надя?
- Она здесь... - Голос телохранителя звучал странно. - Она мертвая!
Холодная совсем.
- Что? - Велихов вскочил на ноги.
- Девчонка лежит вся голая, в крови, видно, сначала ее изнасиловали,
а потом придушили. Вещи все перерыты. Что мне делать?
- Как ты попал в квартиру? - Банкир взял себя в руки, и его мозг, как
всегда, четко заработал: не хватало еще, чтобы его имя трепали в связи с
этой девчонкой.
- Да тут такой замок, что пальцем можно открыть. Я сначала позвонил,
никто не отзывается, а телевизор работает, вот я и подумал, что она не
слышит.
- Та-а-к, - протянул Велихов, не зная, обматерить этого придурка или,
наоборот, похвалить за неприятную, но столь важную для него весть. - Ты
вот что, мотай оттуда, но постарайся, чтобы никто тебя не заметил. И на
улице аккуратнее...
- Конечно. Шеф, я могу прихватить здесь "цапки"? Все равно девчонке
они уже ни к чему.
- Бог с тобой, - согласился Велихов, прекрасно зная, что тот все рав-
но не удержится. - Только будь осторожнее, не наследи.
- Обижаете, шеф, все будет в ажуре.
- Кажется, становится слишком горячо, - проговорил Велихов вслух, -
пора отправиться на "лечение"...
Через пару дней почти все газеты опубликовали информацию о том, что
известный банкир Велихов, большой любитель велосипеда, на котором катал-
ся в любое время года, упал с него и сломал себе шейку бедра. И что он,
видимо, не очень доверяя российским докторам, уехал делать операцию в
Швейцарию.
Более всего сарказма было в "Московском комсомольце". Эта газета дав-
но покусывала банкира и сейчас проехалась по его очень "своевременному"
падению на всю катушку, намекая читателям, что падение Велихова с вело-
сипеда чудесным образом совпало, а может, и стало причиной странных кад-
ровых перестановок, происходящих в самых верхах власти...
Прочитав эту заметку, Савелий с усмешкой промолвил:
- Живи пока...
После чего все свои силы и энергию направил на исполнение приговора
главному убийце своего друга, дав себе слово, что тот обязательно погиб-
нет в собственном автомобиле...
Ближе к весне почти вся пресса опубликовала соболезнование
пресс-службы Президента по поводу трагической гибели помощника Президен-
та - Лаврентьева Григория Ефимовича. А потом рассказывались подробности
этой истории...
Все случилось поздним вечером, когда Лаврентьев возвращался домой.
Машина, в которой он ехал вдвоем с водителем, исполняющим по совмести-
тельству и обязанности телохранителя, неожиданно потеряла управление и
на полной скорости, сломав ограждение моста, рухнула в Москву-реку.
А все тот же "Московский комсомолец" выудил у следователей информацию
о том, что Федор Комаров, телохранитель Лаврентьева, известный в крими-
нальных кругах под кличкой "Комар", был кем-то убит еще до падения маши-
ны в воду: его придушили струной от гитары. И газета задала резонный
вопрос: это случайная авария или заказное убийство? И кто был "заказан"
- бывший уголовник или помощник Президента?..
* * *
Расследование причин гибели Лаврентьева было поручено Богомолову, и
когда выяснилось, что под именем Лаврентьева скрывался убийца своей ма-
тери Морозов, дело решили закрыть и под грифом "секретно" сдать в спе-
цархив. А со всех, кто был причастен к следствию, взяли подписку о не-
разглашении. Можно было только догадываться, к каким последствиям могла
привести дошедшая до СМИ правда о личности и биографии безвременно ушед-
шего помощника Президента...
Поэтому и мы, дорогой читатель, до времени не будем раскрывать детали
этой операции нашего героя. Возможно, он сам когда-нибудь поведает вам
эту историю во всех подробностях...
Стояла теплая погода, светило яркое апрельское солнце. На некоторых
деревьях уже набухли почки. Савелий стоял у могилы своего друга, под
ольхой, на ветвях которой уже пробивались зелененькие листочки -
единственные ростки новой жизни на кладбище. Савелий ласково провел ру-
кой по деревянному кресту, временно установленному в изголовье могилы,
потом тихо заговорил:
- Привет, Олежек! Давно тебя не навещал, извини, работы много было.
Как тебе там? Наверное, смотришь на нас, грешных, и посмеиваешься. Тебе,
конечно, уже известно, что я выполнил данное тебе обещание: расквитался
с подонками. Так что душа твоя может упокоиться с миром и теперь отпра-
виться на небо. О себе ничего нового рассказать не могу. Все по-прежне-
му: работаю "дворником", очищаю страну от всякой нечисти... До встречи!
