занялся разоблачениями, а тогда каждое его слово сулило Мухе жуткие неп-
риятности, последствия которых было трудно и предположить. Однако других
вариантов не оставалось и приходилось вновь идти на риск, но пока риск
оказывался оправданным.
Мушмакаев твердо набрал памятный номер. Прозвучало несколько долгих
гудков, прежде чем он услышал сонно-недовольный голос банкира:
- Кого вам?
- Извините, Аркадий Романович... - начал Мушмакаев и красноречиво за-
молчал, надеясь, что Велихов узнает его голос.
- Ты? - удивленно воскликнул банкир, и было непонятно, радуется он
или злится. Мушмакаев стоически выдержал паузу. - Чего молчишь-то?
- Не знаю, можно ли говорить?
- По ЭТОМУ номеру можно! Ты где?
- На Таганке, у Садового кольца.
- Один?
- Конечно!
- Вокруг все "чисто"?
- Вы что, думаете, я стал бы звонить, если бы не был уверен? - Мушма-
каев постарался говорить обиженным тоном.
- Как тебе удалось... - начал банкир, но не стал договаривать до кон-
ца.
- С трудом, - поспешил ответить Мушмакаев.
- Были проблемы?
- Думаю, да.
- Тебе нельзя оставаться в городе, - чуть помолчав, проговорил Вели-
хов. Из ответа чеченца банкир сделал вывод о том, что при побеге погибли
люди.
- Поможете выбраться?
- Я никогда не бросаю в беде своих партнеров! - гордо произнес бан-
кир. - Вот что, жди у этой телефонией будки, за тобой приедет мой чело-
век. Думаю, помнишь ты его: Вазгеном зовут...
- Конечно, помню.
- Короче, он подхватит тебя и сделает все, чтобы ты не оказался в чу-
жих руках. Когда будешь в полной безопасности, позвони мне.
- Спасибо вам, Аркадий Романович.
- Ничего не изменилось с моей просьбой?
- Как можно? Ваши просьбы для меня - дело святое, - не моргнув глазом
солгал Мушмакаев. - Все будет сделано по вашему плану и точно в срок.
- Отлично! Знаешь, очень рад тому, что тебе удалось избежать неприят-
ностей. Сильно переживал за тебя и даже кое-что предпринимал...
"Не твои ли люди пытались меня убрать?" - усмехнулся про себя Мушма-
каев, а вслух сказал:
- Спасибо вам за все! Я всегда знал, что вы не оставите в беде своего
партнера.
- Ни в коем случае! Ладно, заканчиваем, а то мне еще Вазгена разбу-
дить нужно. Удачи!
- Спаси тебя Аллах! - искренне ответил на прощанье Мушмакаев.
Повесив трубку, он радостно потер ладонями: риск оказался не напрас-
ным. Теперь остается только дождаться Вазгена и не попасться до его при-
езда на глаза милиции. В такое время они обязательно обратят внимание на
одинокую фигуру, а стоит им бросить единственный взгляд на его физионо-
мию, то, если сразу и не узнают, кто он, задержание ему гарантировано на
все "сто" как лицу "кавказской национальности", не имеющему при себе до-
кументов. Недаром водила на праздник намекал.
Он огляделся вокруг, но никакого подходящего укрытия не обнаружил.
Однако даром он, что ли, столько времени провоевал в полевых условиях?
Заметив огромную кучу строительного мусора, он подошел к ней, приподнял
несколько досок, торчащих из-под битого кирпича, и получилось нечто вро-
де небольшого углубления, в котором он мог спрятаться, согнувшись в три
погибели. Зато в безопасности, и обзор хороший: отлично видна телефонная
будка.
Впрочем, ждать долго не пришлось: только Мушмакаев приспособился к
неудобному положению, пригрелся и прикрыл глаза, раздался визг тормозов,
и рядом с телефонной будкой остановилась черная "ауди". Убедившись, что
облик вышедшего из машины мужчины ему знаком, Мушмакаев вылез из-под до-
сок и подошел к нему.
- Приветствую тебя, Вазген! - радостно воскликнул он.
- Здравствуй, Муха, садись быстрее!
Когда машина тронулась, Мушмакаев спросил:
- Куда едем?
- Один мой знакомый кент везет груз в Ставропольский край, он и прих-
ватит тебя с собой.
- Это не опасно?
- Ты имеешь в виду, можно ли ему доверять?
- Если ты его рекомендуешь, этого вполне достаточно, - тут же возра-
зил Мушмакаев. - Я имею в виду проверки на дорогах.
- Все продумано. Это восьмиосный трейлер, в кузове оборудован тайник.
Там все есть для дальней дороги: пища, вода, даже параша, так что тебя
доставят до Дагестана в целости и сохранности, а уж дальше...
- Дальше и не нужно, дальше я сам, спасибо тебе. Когда-нибудь я отп-
лачу тебе за помощь.
- Не сомневаюсь. Шеф просил, чтобы ты рассказал, как тебе удалось уй-
ти. Не возражаешь? - кивнул он на диктофон и включил его, не дожидаясь
ответа.
- Просьба шефа - закон. Мне случай помог, а у меня с ним отличные от-
ношения, - как можно спокойнее ответил Мушмакаев. Он сообразил, что ин-
терес к его чудесному освобождению вызван не простым любопытством. Бан-
кир его проверяет. Ему следовало сообщить те факты, которые можно уста-
новить.
- Меня чартерным рейсом привезли из Болгарии, - начал рассказывать
он, - самолет прилетел в Мячково, а я весь полет перетирал веревку, ко-
торой мне связали руки, и мне удалось освободиться. Как только мои сто-
рожа вышли оформить документы, я и свалил. В меня стреляли, но было тем-
но, и они промазали. Добрался До шоссе, там остановил рефрижератор, ко-
торый и довез меня до Садового кольца. Что еще?
Он вопросительно посмотрел на Вазгена, но тот никак не реагировал на
его взгляд, и Мушмакаев продолжил:
- Для проверки: водителя рефрижератора зовут Михаил, едет он в Омск.
Сейчас, как он сказал, они с напарником отправились на стоянку большег-
рузных машин, чтобы отдохнуть, а потом рвануть в Сибирь. Все!
- А дальше?
- Дальше я позвонил Аркадию Романовичу и спрятался в строительном му-
соре, чтобы дождаться тебя. Что еще непонятно? Спрашивай. - Он постарал-
ся сделать вид обиженного этим вопросом.
- Да нет, все нормально, - безразлично ответил Вазген. Однако Мушма-
каеву не понравились его вопросы, и он подумал:
"Как же не похожи друг на друга люди, с которыми мне пришлось об-
щаться в последние дни. Скорее бы оказаться на родной земле..."
После бурной ночи с ненасытной болгаркой по имени Ваня, несмотря на
то что Изабель ему понравилась и выглядела она роскошно, Савелия совер-
шенно не тянуло к новым сексуальным подвигам. Однако вызов, брошенный
француженкой, был принят.
Накупив по дороге всякой всячины, они, нагруженные пакетами, наконец
прибыли к временному пристанищу Савелия. Знал бы он, что его ожидает,
то, скорее всего, не пошел бы на пляж.
Бесцеремонно обойдя всю квартиру и трогая то, что вызвало ее интерес,
Изабель как будто успокоилась, присела на широкую кушетку прямо напротив
Савелия, развалившегося в огромном кресле. Закинув ногу на ногу, францу-
женка словно намеренно провоцировала его, обнажив аппетитное бедро.
- Так чего мы ждем? - кокетливо спросила она.
- В каком смысле?
- Почему даме не наливают вина, не угощают ее, не развлекают, а?
- Дама, вероятно, забыла, что ей было сказано? - возразил Савелий. -
Я прилетел ночью, устал с дороги, пошел на море, чтобы отдохнуть, но,
как истинный джентльмен, учитывая пожелание дамы, прервал свой отдых, и
вот мы здесь. Так что если даме чего-то хочется, то пусть она встанет и
сама возьмет. - Савелий специально говорил нудным, менторским тоном, на-
деясь сбить спесь с этой избалованной девчонки; тогда она надолго здесь
не задержится... Но все получилось совсем наоборот.
- Надеюсь, вы человек слова?
- Несомненно, - ответил Савелий, не подозревая, что сам себя загнал в
ловушку.
Изабель невозмутимо встала, пододвинула столик на колесиках прямо к
креслу, наполнила бокалы красным вином, затем села рядом с Савелием на
подлокотник кресла.
- Выпьем за наше знакомство: такого у меня до сих пор не было! - с
намеком проговорила девушка.
- Какого такого? - не понял Савелий.
- Ты первый мужчина, который ТАК ведет себя со мной.
- Как ТАК?
- Не восхищается, не пристает, не делает комплиментов, даже не глядит
в мою сторону...
- Тебя это сильно задело?
- Любую девушку задело бы. Тебе не понравился мой тост? Или ты пьешь
только шампанское?
- Ты что, следила за мной на пляже?
- Все началось с раковины. Когда ты вынырнул из глубины, почти задев
меня, я вздрогнула от неожиданности, но тут увидела раковину, которая
как две капли была похожа на ту, что лежит рядом с моей кроватью с само-
го детства. Она мне так дорога, что я никогда не расстаюсь с ней, а в
этот раз я ее забыла. И вдруг вижу ее в твоих руках, повеяло чем-то род-
ным, близким...
- А чем она дорога тебе? Воспоминаниями о детстве? - Впервые Савелий
взглянул на Изабель с интересом.
- И ими тоже, но больше всего тем, что это единственная мамина вещь,
которая вызывает ее образ в моей памяти. - Глаза Изабель наполнились
слезами.
- Она... умерла?
- Погибла в автокатастрофе, когда я была совсем крохой, - прошептала
Изабель и добавила: - Папа выжил, а мама нет.
Она вдруг припала губами к фужеру и стала жадно пить большими глотка-
ми, словно желая утопить в вине горечь своей утраты.
Эти слова настолько потрясли Савелия, что и его глаза невольно пов-
лажнели, он ласково провел ладонью по ее волосам, выпил вино залпом и
тихо проговорил:
- Ты не поверишь, но мне было около трех лет, когда мои родители по-
гибли в автомобильной катастрофе.
- Бедненький мой, - прошептала девушка, потом обняла его за плечи и
прижалась щекой к его затылку. - Как же ты жил? Со мной всегда был
отец...
Вдруг Савелий, сам не зная почему, начал рассказывать этой совсем
незнакомой девушке из далекой Франции о своей жизни. Вероятнее всего,
это был очередной пример того поведения, которое автор определяет как
"пассажирский синдром".
Каждый человек наверняка хотя бы раз в жизни испытал подобное ощуще-
ние. В любом из нас накапливается информация, которой никак не удается
поделиться даже с близким человеком, а выплеснуть из себя эту информацию
очень хочется, и это желание становится просто нестерпимым.
И вот удача: ты оказываешься в дороге - в поезде, самолете или на па-
роходе. Рядом едут совсем незнакомые люди, пассажиры, как и ты. Вас свя-
зывает только общее купе, каюта или рядом стоящие кресла.
Достигнув места назначения, вы мило попрощаетесь заверяя друг друга,
что будете звонить, писать, встречаться, прекрасно зная, что этого ни-
когда не будет.
Вы заметили, как быстро знакомятся люди в транспорте? Несколько минут
- и вы знакомы, пара часов - и вам кажется, что этот человек стал вам
чем-то даже близок, и тогда вы, не сомневаясь в том, что больше никогда
не увидитесь, с огромным облегчением делитесь со случайным попутчиком
той информацией, которую устали держать в себе и которую не решались до-
верить самым близким людям.
Именно потому автор и назвал это психологическое явление "пассажирс-
ким синдромом".
Савелий рассказывал и рассказывал: о детдоме, о службе в армии, об
афганской войне, о тюрьме. В его рассказе все было обнаженной правдой,
но он, естественно, даже и не намекнул на то, чем ему приходилось и при-
ходится сейчас заниматься.
Изабель внимательно слушала, не прерывая его, и лишь подливала и под-
ливала себе и ему вкусное болгарское вино.
То ли алкоголь, то ли рассказ о его жизни, насыщенной такими драмати-
ческими сложностями, которые она и представить себе не могла, но что-то
подействовало, и девушке стало казаться, будто рядом с ней человек, ко-
торого она знает с детства, который всегда ее защищал, дрался из-за нее,
никогда не давая никому в обиду.
А Савелий, немного опьяневший, увлеченный своим рассказом, неожиданно
почувствовал такую жалость к себе, что захотел быть маленьким, ощутить
материнские тепло, нежность, заботу, доброту. И вдруг все это пришло...
Изабель прижала к груди его голову, некоторое время гладила ее, потом
расстегнула его рубашку и принялась ласкать его соски. Разгоряченный ви-
