эффект, он развязно вошел в большую залу, хотя тотчас же немного осел
при виде множества витых и густых эполет и статских мундиров со звезда-
ми. Нужно было откланяться генерал-губернаторше, о которой он уже слы-
шал, что она молода и очень хороша собою. Подошел он даже с форсом и
вдруг оцепенел от изумления. Перед ним стояла Зина, в великолепном
бальном платье и бриллиантах, гордая и надменная. Она совершенно не уз-
нала Павла Александровича. Ее взгляд небрежно скользнул по его лицу и
тотчас же обратился на кого-то другого. Пораженный Мозгляков отошел к
сторонке и в толпе столкнулся с одним робким молодым чиновником, который
как будто пугался самого себя, очутившись на генерал-губернаторском ба-
ле. Павел Александрович немедленно принялся его расспрашивать и узнал
чрезвычайно интересные вещи. Он узнал, что генерал-губернатор уже два
года как женился, когда ездил в Москву из "отдаленного края", и что взял
он чрезвычайно богатую девицу из знатного дома. Что генеральша "ужасно
хороши из себя-с, даже, можно сказать, первые красавицы-с, но держат се-
бя чрезвычайно гордо, а танцуют только с одними генералами-с"; что на
настоящем бале всех генералов, своих и приезжих, девять, включая в то
число и действительных статских советников; что, наконец, "у генеральши
есть маменька-с, которая и живет вместе с нею, и что эта маменька-с при-
ехала из самого высшего общества-с и очень умны-с" - но что и сама ма-
менька беспрекословно подчиняется воле своей дочери, а сам генерал-гу-
бернатор не наглядится и не надышится на свою супругу. Мозгляков заик-
нулся было об Афанасье Матвеиче, но в "отдаленном краю" об нем не имели
никакого понятия. Ободрившись немного, Мозгляков прошелся по комнатам и
вскоре увидел и Марью Александровну, великолепно разряженную, размахива-
ющую дорогим веером и с одушевлением говорящую с одною из особ 4-го
класса. Кругом нее теснилось несколько припадавших к покровительству
дам, и Марья Александровна, по-видимому, была необыкновенно любезна со
всеми, Мозгляков рискнул представиться. Марья Александровна немного как
будто вздрогнула, но тотчас же, почти мгновенно, оправилась. Она с лю-
безностью благоволила узнать Павла Александровича; спросила о его петер-
бургских знакомствах, спросила, отчего он не за границей? Об Мордасове
не сказала ни слова, как будто его и не было на свете. Наконец, произне-
ся имя какого-то петербургского важного князя и осведомясь о его здо-
ровье, хотя Мозгляков и понятия не имел об этом князе, она незаметно об-
ратилась к одному подошедшему сановнику в душистых сединах и через мину-
ту совершенно забыла стоявшего перед нею Павла Александровича. С саркас-
тической улыбкой и со шляпой в руках Мозгляков воротился в большую залу.
Неизвестно почему, считая себя уязвленным и даже оскорбленным, он решил-
ся не танцевать. Угрюмо-рассеянный вид, едкая мефистофелевская улыбка не
сходили с лица его во весь вечер. Живописно прислонился он к колонне
(зала, как нарочно, была с колоннами) и в продолжение всего бала, нес-
колько часов сряду, простоял на одном месте, следя своими взглядами Зи-
ну. Но увы! все фокусы его, все необыкновенные позы, разочарованный вид
и проч. и проч. пропало даром. Зина совершенно не замечала его. Наконец,
взбешенный, с заболевшими от долгой стоянки ногами, голодный, потому что
не мог же он остаться ужинать в качестве влюбленного и страдающего, во-
ротился он на квартиру, совершенно измученный и как будто кем-то приби-
тый. Долго не ложился он спать, припоминая давно забытое. На другое же
утро представилась какая-то командировка, и Мозгляков с наслаждением
выпросил ее себе. Он даже освежился душой, выехав из города. На беско-
нечном, пустынном пространстве лежал снег ослепительною пеленою. На
краю, на самом склоне неба, чернелись леса.
Рьяные кони мчались, взрывая снежный прах копытами. Колокольчик зве-
нел. Павел Александрович задумался, потом замечтался, а потом и заснул
себе преспокойно. Он проснулся уже на третьей станции, свежий и здоро-
вый, совершенно с другими мыслями.
---------------------------------------------------------------------------
Впервые опубликовано: "Русское слово", март 1859 г.
