пристроился впритык к широкому золотистому бамперу ее машины.
Куда она направится теперь: дальше сквозь город, к российской, чешской
границе, или цель ее уже близка? Второе вероятнее.
На углу площади Фельсабадулаш Алла резко и внезапно повернула влево и
проскользнула в узкий переулок между серой громадой Национального банка и жилым
десятиэтажным домом розового кирпича, в модном когда-то неоготическом стиле.
Явно ищет, где припарковаться. Решение назрело мгновенно. Я обогнал ее,
проскочил на полквартала вперед, остановился, вышел на тротуар, сделав
безмятежное лицо, и пошел небрежной походкой праздного туриста в обратном
направлении.
Все получилось очень вовремя. Низкая машина с декоративной решеткой капота,
напоминающей оскаленную акулью пасть, только-только притерлась к бордюру, а ее
водительница сидела, бессильно откинувшись на спинку сиденья и не снимая ладоней
с сенсорной панели.
Понятное дело, почти триста километров в хорошем темпе и на ручном управлении
могут вымотать и профессионала.
Голубой шарф, всю дорогу вившийся у нее за плечами, как боевой вымпел, тоже
успокоился и упал ей на спину мягкими складками.
Я подходил, со скучающим любопытством разглядывая архитектурные памятники
габсбургских времен, и как бы случайно скользнул взглядом по эффектной девушке в
коллекционном авто.
Безразличие, недоумение, радость последовательно изобразило мое лицо.
- О! Какая неожиданная встреча! А я думал, в по-прежнему наслаждаетесь
прелестями Балатона. Давно здесь? Тоже решили город посмотреть? - и обвел лазами
окрестности, словно ища ее сопровождающего.
- Я думала то же самое про вас. Кажется, вчера вы еще были в Фюреде? -
холодно-вежливо ответила Алла.
- Вчера и уехал. По-английски. Не в моем вкусе общество, кроме вот разве...
Тень облегчения скользнула по точеному лицу. Вчера - значит, ни о чем не
знает. Да и как мог этот репортер оказаться здесь раньше ее, если бы не уехал
оттуда вечером? Разве что на дископлане, и то маловероятно... Таков скорее всего
был ход ее мыслей.
- Разрешите? - я открыл дверь со своей стороны тротуара и присел на край
сиденья. - Притомился, знаете ли. От горы Геллерт сюда пешком. Чудесный город.
Хотите, устрою вам экскурсию. Тут есть на что полюбоваться. Рыбацкий бастион,
Парламент...
Девушка сняла большие черные очки. Глаза у нее были красные. Наверное от ветра
и дорожной пыли. А может быть, и от слез тоже.
Она мельком взглянула на свое отражение в зеркале и тут же водрузила очки
обратно.
- Спасибо. Я в этом городе выросла...
-Поразительно! Кто бы мог подумать! тогда, конечно, то вы мне можете показать
такое, что ни в каком путеводителе не найти. Если, конечно, располагаете
временем, снизойдете к просьбе отвыкшего от приличного общества бродяги и ваш
друг будет не против. Впрочем, я ему не соперник в любом случае. Причин для
ревности не подам, обещаю...
Здесь я бил наверняка. Сразу три крючка забросил, наживленных в расчете на
любую психологическую реакцию.
Два из них наивная, несмотря на свой победительный вид, девушка заглотнула с
лету. Глаза ее полыхнули темным пламенем.
- Пусть вас не тревожат вопросы, которые вас прямо не касаются. Это мои
проблемы. Город же вас покажу. прямо сегодня, если желаете. Мне нужно три часа -
забежать к матери, еще кое-что сделать, и я к вашим услугам. Сейчас четверть
первого. В половине четвертого ждите меня на этом самом месте.
И все было сказано таким тоном, будто не свидание она мне назначала, а
отдавала боевой приказ по вверенному ей гарнизону. Это мне понравилось. Надоели
мягкие и ласковые девушки неприкрытой жаждой семейного счастья в глаза. Вдобавок
решительность и явная окончательность ее выбора, пусть даже продиктованные
злостью и обидой на предыдущего партнера, вселяли в меня определенную надежду...
За отпущенное мне время я снял двухкомнатный номер полулюкс в расположенном
неподалеку отеле "Арпад" и, предвосхищая события, заказал столик в не менее
известном, чем его парижский тезка, ресторане "Максим", до которого от дома
мадам Варашди - мамаши было всего полквартала.
Она появилась секунда в секунду, свежевымытая, заново причесанная, одетая так,
что и по улицам можно гулять, не привлекая слишком пристального внимания, и в
самое респектабельное заведение пойти без риска нарваться на пренебрежительный
взгляд швейцар и метра. И без темных очком.
До темноты мы бродили по историческим местам Будайской стороны, аллеям парка
на острове Маргит, разговаривали на самые разные темы, осторожно нащупывая точки
соприкосновения.
Алла как должное приняла приглашение поужинать, лишь чуть приподняла бровь,
когда перед нами радушно распахнулись двери ресторана, куда не так просто
попасть из-за вечного, невзирая на запредельные цены, аншлага.
К моменту, когда подали барашка, томящегося с фасолью и перцем в литом
чугунном мангале, мы с нею поняли, что у нас достаточно общих интересов, чтобы
не прерывать знакомство после десерта и кофе.
Однако в качестве повода к тому, чтобы пригласить ее после полуночи подняться
в скоростном лифте на восемнадцатый этаж "Арпада", мне пришлось вспомнить, что
имеется у меня с собой подлинная, оригинальная запись концерта Марины Малаховой
перед десантниками системы Бетельгейзе, которая никогда и нигде больше не
воспроизводилась. О том, что первая стереоорганистка мира - моя двоюродная
племянница, я пока решил умолчать. Надо же иметь в запасе стратегические
резервы.
В разгар второй симфонии я, преодолев внутренне сопротивление, рискнул обнять
девушку за талию, а когда протеста не последовало, легонько поцеловал ее сначала
возле уха, а потом и в губы.
Понимая, что шанс только один, и если не получится - то уже все!
Нет, сорвалось, она ответила на поцелуй, но как мне показалось, сделав над
собой усилие. Да и немудрено - после вчерашнего. Но я решил, что именно такая
терапия ей сейчас нужна. Как всаднику, упавшему с коня, необходимо пересилить
себя и немедленно вновь сесть в седло, иначе можно не суметь сделать этого
больше никогда. и постарался быть ласковым, но настойчивым.
И Алла, вот что удивительно, вела себя как девушка, впервые наконец
влюбившаяся и ожидающая предстоящего с тревожным интересом.
А вдруг и вправду она при встрече ощутила то же, что и я, а вчерашний
эксцесс...
Можно допустить, что Карл таким образом привел в исполнение свою угрозу,
узнав, что она решила с ним порвать. Прощальное, если угодно, оскорбление. Как
раз в духе его подлой натуры...
Мы обнимались как-то слишком осторожно, боясь спугнуть друг друга. Сквозь
открытую балконную дверь видна унизанная красными и белыми огнями
полукилометровая башня на горе Геллерт, влажный дунайский ветер вскидывал
кремовые шторы.
Мне на самом деле казалось, что Алла оказалась в подобной ситуации впервые.
Играть так, по-моему, невозможно. То есть она вдруг, не знаю отчего, увидела во
мне нечто большее, чем случайного партнера.
Сегодня я не рассчитывал на большее, считал, что и уже достигнутое - большой
успех. Спешить нам некуда, неделю или даже две можно провести в прогулках по
городу, вечеринках в ресторанчиках и кафе, целомудренных объятиях и поцелуях, а
там, как выйдет...
Когда губы наши распухли от бесконечных поцелуев, а ми дрожащие руки бродили
по ее напряженному телу, она вдруг вывернулась, стала на колени посреди
просторной софы.
- Хочешь - расстегни, - показала на застежку между лопатками и посмотрела на
меня в упор не то ожидающим, не то предостерегающим взглядом.
- Я не спешу, мне и так хорошо с тобой...
В словах моих не было лицемерия, я на самом деле думал, что, может быть, как
раз сегодня делать этого не стоит. Я не брезговал ею, скорее наоборот, но...
- А я хочу...
помогая друг другу, мы стянули узкое муаровое платье, потом, после очередной
серии поцелуев, Алла разрешила нажать кнопочку замка между сиреневыми кружевными
чашечками.
И снова началась восхитительная, но уже и утомляющая любовная игра.
Алла возбудилась достаточно, но по-прежнему словно боялась чего-то. Колени ее
были плотно сжаты.
Вела себя совершенно как школьница, почти уже решившая позволить своему парню
все и смертельно этого боящаяся.
Самое же поразительное - ни на секунду у меня не было оснований подумать, что
опытная женщина ведет со мной циничную игру, прикидываясь девственнице
И вдруг она капитулировала. Страсть была удивительно спокойная и нежная. Мы
будто бы и сейчас еще боялись спугнуть друг друга.
Потом, уже торопливо одевшись, она сама меня поцеловала и прошептала
по-русски: "Спасибо. - И совсем тихо по-венгерски: - Минда йо..." [Прощай
навсегда (венг.)] Уж это выражение я знал.
- Позвольте с вами не согласиться, кишлань. [Девушка (венг.)] От меня вам так
просто не отделаться. За сегодняшний ужин вы заплатите годами любви...
С того вечера вплоть до сегодняшнего мы ухитрились ни разу не поссориться.
Несмотря ни на что.
Глава 9
... Утром мы свернули лагерь, проехали еще километров пятнадцать к северу,
пока местность не стала абсолютно непроходимой для автомобиля, и только тогда
решили возвратиться. Остановились на перевале, разделяющем окрестности нашего
фьорда с территорией следующего, уже совершенно дикого, необжитого, в котором
вода была странного сизо-стального цвета. Возможно, оттого, что опускающиеся
вертикально в море скалы состояли из темных гранитов и гнейсов.
Интересное с тактической точки зрения место выбрал для своего форта Новиков. В
случае нападения с моря достаточно иметь в этом фиорде хотя бы два-три боевых
катера, чтобы нанести неприятелю внезапный удар с тыла... По берегу фиорды
разделяет едва километр, а в море расстояние между их горловинами, судя по
направлению, может достигать десятка миль. И вряд ли гипотетический враг будет
располагать спутниковыми панорамными снимками местности. В нынешней реальности
не только спутников еще нет, но и самолетов с нужным радиусом действия. Только
какие враги здесь могут быть у супермиллионера, британского лорда, человека с
огромной политической властью, и влиянием, насколько я могу судить? По крайней
мере, в моем времени у Новой Зеландии самостоятельных врагов не было, и боевых
действий не велось ни разу с момента включения в состав владений британской
короны. Вот разве что здесь все совершенно по-другому, и те торпедные катера -
не выходцы из чужой реальности, из чистого интереса атаковавшие беззащитную
прогулочную яхту, а часть враждебных Новикову и его "Братству" вооруженных сил,
оперирующих в Южных морях.
Только здесь я вернулся наконец к мучившему меня все это время вопросу: так
принимать нам или нет предложение "друзей" о вступлении в "Братство" со всеми
вытекающими плюсами и минусами, или для пробы отказаться и посмотреть, что из
этого выйдет?
Алла ответила, не задумываясь, видимо, тоже размышляла на эту тему.
- В любом варианте сидеть в здешнем захолустье и ждать у моря погоды я не
собираюсь. Предложение надо принимать. Человек в совершенно чужом мире, тем
более в мире чужого прошлого без поддержки не выдержит. Хоть мы и должны бы,
кажется, быть на столетие умнее и опытнее их. - Видела мой едва заметный
протестующий жест и уточнила: - Ладно, может, и выживет, но что это будет за
жизнь? Нужно принадлежать к стае... Мы с тобой люди не самые глупые, значит,
сумеем в ней занять в ней подобающее место. Соглашайся. Тем более я же вижу -
тебе этого хочется.
- А ты?
- Куда мне деваться? Наш девиз: "Вдвоем против всего мира". Думаю, занятие и
мне найдется. Надеюсь, совсем уж грязную работу не предложат...
- Найдется. Судя по всему, они глупостями не занимаются, и господин Новиков
имеет на нас серьезные виды. А когда осмотримся, может, подвернется и
самостоятельный вариант.
- А ты веришь, что нам его позволят осуществить? Где ты видал таких глупых и
недальновидных вождей тайного общества? Я бы, например, не рискнула проверить
это на собственной шкуре...
- Мне бы твою шкуру тоже было жалко подвергнуть такому испытанию... - я провел
