- Понятно. А ты знал нашу мать? - вдруг спросила она.
- Да, - произнес он медленно, закрывая ручку. - Я видел ее всего один
раз, когда мне было лет четырнадцать.
Она затаила дыхание. Она разговаривала с другими людьми, которые зна-
ли ее мать, но ей почему-то хотелось услышать, что скажет о ней Сол. Он,
видимо, тоже понял это, так как внезапно задумчиво произнес:
- Такая маленькая, примерно твоего роста, и в ней было что-то такое
же привлекательное, как в тебе, как бы это сказать, какая-то земная
чувственность, лишенная всякой искусственности, что-то, чего она и сама
не понимала и даже не осознавала. Она была еще тише, чем ты, застенчи-
вая, даже робкая. Она понравилась мне, но я не удивился, когда услышал,
что она покончила жизнь самоубийством.
- Наверное, она была в страшном отчаянии, - печально сказала Кэндис.
Он снова снял с ручки колпачок.
- Я думаю, что со смертью моего дяди разум ее несколько помутился.
Горе делает с людьми странные вещи, и даже мне, четырнадцатилетнему
мальчику, было ясно, что она готова была целовать землю, по которой он
ступал.
- Когда я узнала обо всем этом, - начала она осторожно, - я не могла
понять, как же можно покончить жизнь самоубийством, когда у тебя есть
ребенок.
- И оставить Стефани, так же как она когда-то оставила тебя?
Она закусила губы. Она могла бы уже не удивляться его проницательнос-
ти, но каждое новое ее проявление заставало ее врасплох.
- Мне кажется, что она искренне считала, что так будет лучше для те-
бя. Я очень сильно сомневаюсь, что родителям легко решиться на такое -
отдать своего ребенка. К тому же, давай говорить откровенно, Кэндис,
большинство приемных родителей обожают своих детей, и то, что случилось
с тобой, это какое-то трагическое стечение обстоятельств, которое бывает
не так уж часто.
Она кивнула.
- Я знаю, - согласилась она, - по крайней мере головой я это понимаю.
Просто мне немножко трудно примирить это с моими чувствами, вот и все.
Она отвернулась, прежде чем разговор зашел слишком далеко, и сделала
вид, что смотрит в окно, но все это время чувствовала, как он внима-
тельно наблюдает за ней. Вскоре, однако, он вернулся к своим бумагам,
оставив ее наедине с грустными мыслями.
Их самолет приземлился ярким прозрачным вечером, сразу после захода
солнца. Интересно, подумала она, будет ли Стефани встречать их? Она
пришла, но не одна, а вместе с незнакомой Кэндис супружеской парой.
- Познакомься, это мой двоюродный брат и его жена, - сказал Сол и
улыбнулся. - Они предложили, чтобы до дня нашей свадьбы ты пожила у них.
Грант всегда придает большое значение тому, чтобы все приличия были соб-
людены. Наверное, это идет еще от его бабки - очень суровой и строгой по
части соблюдения условностей француженки, - которая его воспитывала.
Вот таким он оставался до конца полета - любезным, сдержанным и обхо-
дительным, как будто и не было той утренней вспышки страсти и нежности,
которая за ней последовала. Или, может быть, он стыдился таких проявле-
ний чувств?
Она надеялась, что дело совсем не в этом, и все-таки смутная паника
охватила ее.
Тем не менее она нашла в себе силы улыбнуться и обменяться вполне со-
образными случаю приветствиями с четой Чэпменов. Он был высоким и смуг-
лым, как Сол, с таким же, как у Сола, налетом какой-то надменности в ма-
нере держать себя, у его жены было приятное, спокойное лицо и великолеп-
ные светлые волосы.
Стефани выглядела жизнерадостной и полной сил. С нескрываемым востор-
гом она бросилась на шею брату, но лицо ее вмиг омрачилось, лишь только
она повернулась к Кэндис. Ее глаза, так похожие на глаза брата, изучающе
смотрели на сосредоточенно-сдержанное лицо Кэндис. Она улыбнулась и так
же сдержанно наклонилась, чтобы поцеловать Кэндис в щеку.
- Привет, сестренка, - сказала она ровным голосом.
Кэндис внимательно следила за тем, чтобы с губ ее не сходила улыбка.
Напоенный волшебным ароматом Фалаиси, ароматом моря и цветов, свежестью
дующего с гор ветерка и запахом кокоса, теплый воздух пьянил ее, словно
вино. Ей показалось, что никогда еще она не чувствовала себя такой нес-
частной, как сейчас.
По-видимому, Сол заметил ее состояние. Он осторожно взял ее за локоть
и, стараясь скрыть свою озабоченность, сказал:
- Ну пошли, самое лучшее, если мы поскорее напоим Кэндис горячим ча-
ем. После самолета она всегда хочет пить и чувствует себя немножко утом-
ленной.
Дом, в котором жили Чэпмены, представлял собой величественное соору-
жение. Построенный в колониальном стиле, он был сложен из белых плит ко-
раллового известняка и окружен чудесным, хотя и более строгим по плани-
ровке, чем у Сола, садом.
Через час Кэндис уже лежала в постели, чувствуя себя одинокой и заб-
рошенной. Когда они летели сюда, Кэндис гадала, захочет ли Сол провести
эту ночь с ней, но она и представить себе не могла, что они остановятся
в чужом доме. Тамсын Чэпмен сказала, что для нее будет проще, если Кэн-
дис останется на плантации, так как именно здесь состоится свадьба, и
если так рассуждать, то она была абсолютно права. Но, несмотря на то что
Тамсын была очень добра, Кэндис было бы куда лучше, если бы она находи-
лась сейчас в доме Сола.
Стук в дверь заставил Кэндис поднять свои пушистые ресницы. На скулах
у нее вспыхнули красные пятна. Взгляд ее скользнул по роскошному уб-
ранству комнаты и остановился на двери. Но это была Стефани.
- Ничего, если я войду? - спросила она, заглядывая в комнату из-за
резной дубовой двери.
- Да, конечно. Пожалуйста, входи и садись. - Кэндис закусила губу,
чтобы не было видно, как она дрожит.
- Я очень рада, что ты уже проснулась, - сказала Стефани, стараясь
ступать как можно тише и осторожно закрывая за собой дверь. - Сол грозил
мне самыми страшными карами, если я разбужу тебя, но я... я должна была
прийти. Я хотела сама убедиться. Если Сол говорит, что мы сестры, зна-
чит, это так и есть на самом деле, хотя я до сих пор не могу в это пове-
рить! Это почти невероятно!
- Почему же? - Кэндис села на кровати и вытащила руки из-под одеяла.
- Очень даже вероятно. Я приехала на Фалаиси, потому что хотела найти
тебя.
Стефани скроила смешную гримаску и не спеша пересекла комнату. Лицо
ее при этом выражало любопытство и страстное желание казаться взрослой,
умеющей полностью владеть собой и своими эмоциями.
- Садись, - обратилась к ней Кэндис и добавила: - Честно говоря, сама
не знаю, почему я в постели, чувствую себя прекрасно, только чуть-чуть
устала, но...
- Но ведь никто не может сказать Солу "нет". - Стефани улыбнулась и
села, глядя на Кэндис с нескрываемым интересом. - А ты действительно
выглядишь немножко усталой и утомленной. - Она поправила юбку и опять
посмотрела на Кэндис, затем откашлялась, словно ей трудно было говорить.
- Сол рассказал мне совсем немного. Он спросил, помню ли я тебя, а я по-
чему-то помнила, и помнила очень отчетливо. Теперь я понимаю, это отто-
го, что ты похожа на мою... на нашу... мать. У меня есть несколько ее
фотографий.
- Тебе это неприятно? - спросила Кэндис охрипшим голосом. Сейчас она
вдруг отчетливо вспомнила все, что говорил Сол, когда велел ей убираться
с острова. Что пережила Стефани, когда узнала, что у ее родной матери до
нее был еще незаконный ребенок?
- Нет. Может быть, мне и было бы неприятно, если бы я знала мою...
нашу мать, но я совсем не помню своих родителей, и потому, хоть это и
было для меня неожиданностью, это меня не шокировало, если ты понимаешь,
что я имею в ВИДУ.
- Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в ввиду, - сухо ответила Кэндис.
- Я, разумеется, знала, что меня удочерили, что моими настоящими ро-
дителями были брат моей приемной матери и его жена, но мне и в голову не
приходило, что у меня может быть сестра или еще какие-нибудь родственни-
ки.
- Насколько мне известно, кроме меня, больше никого нет. Родители на-
шей матери умерли вскоре после того, как она вышла замуж за твоего отца,
и, насколько мне удалось установить, больше никого из нашей семьи не ос-
талось. Тетки и дядья тоже к этому времени умерли. Так что никаких близ-
ких родственников.
Было видно, что Стефани чувствует себя очень неловко, но она подняла
голову с характерным для Сола выражением надменной самоуверенности.
- А что случилось с вашими приемными родителями?
- Я с ними не вижусь, - тихо сказала Кэндис.
Ей не хотелось говорить о них, но на лице у Стефани был написан такой
неподдельный ужас, что пришлось все объяснить:
- Их брак распался, когда мне было восемь лет. Мой отец полюбил дру-
гую женщину и ушел от нас. Мать была в отчаянии, я тоже. Мой отец не
проявлял ко мне никакого интереса, я думала, это потому, что я была ему
не родной. Я знаю, что у него и его новой жены родился ребенок, но я ни-
когда его больше не видела. Года через два моя мать встретила другого.
- И он тоже не захотел тебя признать?
Кэндис горько улыбнулась.
- Ты попала в самую точку. Он был вдовец, у него осталась своя семья.
Я страшно злилась на его детей, но моя мать считала, что он прекрасный
человек. Оглядываясь назад, я понимаю, что она относилась к той катего-
рии женщин, которые не могут жить нормально, пока снова не выйдут замуж.
Но в то время это было слабым утешением, даже если бы я оказалась спо-
собна понять ее. А однажды я случайно подслушала разговор... ну, это не
важно. Во всяком случае, после него я почувствовала себя еще более чужой
в этом доме. Единственное, что я тогда понимала, - это то, что я никому
не нужна, даже собственной матери.
- Она тебя выгнала? - голосом, полным ужаса, спросила Стефани.
- Нет. Она пыталась как-то все уладить, сгладить углы, старалась изо
всех сил, несмотря на то огромное давление, которое на нее оказывали. Я
же вела себя настолько отвратительно, что в конце концов все, включая
Министерство социального обеспечения, решили, что для всех будет лучше,
если меня отправят в детский дом. - Кэндис заставила себя улыбнуться. -
Что в действительности было очень неплохо. По крайней мере я знала, за-
чем я здесь и что можно ожидать от воспитателей. Им платили деньги за
то, чтобы они смотрели и ухаживали за мной, и я знала, что они меня не
обидят.
- За всю свою жизнь я никогда не слышала ничего более ужасного. Неу-
дивительно, что ты так хотела узнать что-нибудь о своей настоящей семье.
Кэндис чувствовала себя так, словно из нее выжали все соки, но гнев,
бушевавший в глазах и словах Стефани, согревал ей душу и сердце. Этот
разговор, надеялась она, как-то сблизит их обеих. До этого Стефани вела
себя очень сдержанно и несколько высокомерно, решительно настроенная на
то, чтобы не слишком проявлять свои чувства. Но эта печальная история
сделала свое дело и растопила холодок недоверия.
Не нужно ожидать сразу всего, мысленно предупреждала себя Кэндис. Бы-
ло бы слишком глупо надеяться на то, что это будут нормальные отношения
двух сестер - какие бы они ни были! Дружба - это единственное, на что
она может рассчитывать со стороны Стефани, и даже этого будет вполне
достаточно по сравнению с тем, что она когда-то надеялась получить.
Она улыбнулась и с легкой иронией произнесла:
- Да, хотя должна признаться, мне стало страшно, когда я узнала, что
моя сестра принадлежит к известной, фантастически богатой и влиятельной
семье Джеррардов. Я не была уверена, знаешь ли ты о том, что тебя удоче-
рили, а когда я выяснила, где ты живешь, тебе было только четырнадцать
лет. Тогда я решила на время оставить идею встретиться с тобой и подож-
дать еще шесть лет, пока тебе не исполнится двадцать. Меня по-прежнему
волновало все, что было связано с тобой и Солом, и я прочитывала все,
что только могла найти о вас двоих, пока у меня не получилось целое
досье. Так я узнала, что на Фалаиси находится ваш загородный дом.
