АДАМ. Представляю.
ИМПЕРАТОР. Само собой, в роли Адама лично я, без одежд и дублера, фиговый
листок девять на двенадцать. На роль Евы - дикий конкурс, лучшие дамы империи,
и отказать никому нельзя - мужья обидятся. Что делать?
АДАМ. У меня конкурса не было. Ел, что дают.
ИМПЕРАТОР. Мой шут подсказывает - Ева должна быть без пупка! Каково?
АДАМ. Гениально. Нашли?
ИМПЕРАТОР. А то! Пятнадцать лет, сложена безупречно, все, что надо, есть - а
пупка нет! Как сквозь землю провалился! Всю обыскал, и неоднократно. Где,
спрашиваю, пупок-то, милая? А она, не краснея: "Стерся!"
АДАМ. А-ха-ха! Вот племя бабье! Стерся! Как отыграла?
ИМПЕРАТОР. Не помню. А ведь благородных кровей была, не то княгиня, не то
графиня.
АДАМ. Все они одним миром мазаны. А ты Евин пупок видел?
ИМПЕРАТОР. Нет.
АДАМ. Не приведи Господь.
ИМПЕРАТОР. Надеюсь... Ну что, сегодня прощаемся с нашим Иосифом?
АДАМ. Да.
ИМПЕРАТОР. Надо это как-то красиво сделать, он мне нравится.
АДАМ. Мне тоже.
ИМПЕРАТОР. Будут гости?
АДАМ. Двое.
ИМПЕРАТОР. Отлично! Что Лилит? Ты был у нее?
АДАМ. Зачем? Зайди, спроси.
ИМПЕРАТОР. Слушаюсь. (Стучит в дверь кельи ЛИЛИТ.) Лилит, солнце наше, ты
готова? По-моему, ее там нет. По-моему, она у Иосифа. Небывалый случай. Забыв
о девичьей гордости! В ее-то годы! Заношу в анналы. (Стучит в дверь к Иосифу.)
Лилит! Лилит, ты жива еще? Съел он ее, что ли?
_
Дверь распахивается, появляется Иосиф в разноцветных одеждах.
_
ИМПЕРАТОР. "И сказал царь израильский: Ах!" Боже, кто этот красавец? Нарцисс?
Нет, это наш Иосиф! Иосиф, ты ли это?
ИОСИФ. Лилит заставила одеть. Пестровато немного,Иа?
ИМПЕРАТОР. Отнюдь! "Любил Иосифа более всех сыновей его, ибо он был сын
старости его; и сделал ему разноцветную одежду".
АДАМ. Доброе утро, ИОСИФ.
ИОСИФ. Доброе утро, АДАМ. Голова болит от старика. Долбит изнутри, как дятел.
Тяжело.
АДАМ. Смотри мне в глаза. (Кладет руки на голову Иосифа. Пауза.) Легче?
ИОСИФ. Да. Замолк.
_
Появляется Лилит.
_
ЛИЛИТ. Что за одежды на вас, мальчики? Жуткий вид. И на мне что-то подобное
будет? (Целует Адама и Императора.)
АДАМ (кивает на Иосифа). Что с ним?
ЛИЛИТ. Старикашка разбушевался, когда меня всю увидел, пришлось уступить.
Жалеет о вчерашнем и просит еще. (Кричит в ухо Иосифу.) Предупреждала тебя,
старый козел, что пожалеешь! (Уходит к себе.)
ИОСИФ (голосом Сталина). Не уходи! (Своим голосом.) Ну вот опять вылез.
ИМПЕРАТОР. Не обращай внимания, пусть себе сидит, привыкнешь.
ИОСИФ. Тут все изменилось, другие кресла. Чей это портрет?
АДАМ. Твой. Нравится?
ИОСИФ. Красиво. А завтракать мы будем? Я проголодался.
АДАМ. Сейчас принесут.
ИМПЕРАТОР. И вино?
АДАМ. А ты когда завтракал без вина?
ИМПЕРАТОР. Уже забыл. Давно это было, когда я старым стал. Противное было
время. Встаешь - болит, ложишься - болит, живешь - тоже болит. А сейчас -
хорошо-то как! (Хватает Иосифа и вертит его в воздухе, как игрушку.)
ИОСИФ. Осторожнее! Уронишь! (Поставленный на пол, пытается побороть
Императора, но тщетно.) Буйвол!
ИМПЕРАТОР. Кто принесет завтрак?
АДАМ. Иосиф-средний. Он уже в пути.
ИОСИФ. Опять? Мне надо убить его?
АДАМ. Я же тебе говорю - смерти нет. Не убить, а одолеть. Смерти нет - есть
преодоление.
ИМПЕРАТОР. Чего загадывать - сам увидишь, что делать. Сели в креслица.
_
Адам и Иосиф садятся в кресла.
_
ИОСИФ. Тихо как.
ИМПЕРАТОР. Ангел пролетел.
_
Выходит Лилит в строгом костюме - юбка, пиджак, на пиджаке вузовский ромбик.
_
ЛИЛИТ. По-моему, не так уж и страшно. (Демонстрирует свой наряд.) Почему у
меня нет таких побрякушек? (Показывает на ордена.)
ИМПЕРАТОР. Не заработала.
ЛИЛИТ (садится в кресло). Кого ждем?
ИМПЕРАТОР. Завтрака!
_
В келье Иосифа раздается грохот падающей мебели и чьи-то проклятья. Из дверей
выходит Коба, одетый подобно Адаму и Императору, но без орденов. В руках у
него корзина с завтраком и патефон. Коба изрядно пьян.
_
ИМПЕРАТОР (звонит в колокольчик). Завтрак подан.
КОБА. Твою мать! Понаставили в темноте! (Замечает сидящих.) Здравствуйте,
товарищи. Извините, но не узнаю.
ЛИЛИТ. Здравствуйте, товарищ. Кто вы, товарищ?
КОБА. Уже смешно. Но сегодня мне не до смеха. Сегодня можешь звать меня КОБА.
Завтра не сможешь. А сегодня можно - плохо мне, товарищи. Очень плохо. Прошу
разделить со мной мое горе. (Ставит на стол патефон и корзину.)
ЛИЛИТ. Какое горе, товарищ Коба?
КОБА. Друга похоронил. Можешь просто - КОБА. Какой я вам товарищ? Единственный
друг был. Настоящий друг, не то, что вы. Понаставили тут в темноте, троцкисты
пархатые, вашу мать. Чего выпятились, пить будете? Ишь, понацепили цацки... Не
обращайте на меня внимание, плохо мне... Кто тут из охраны?
ИМПЕРАТОР. Я!
КОБА. Накрывай стол поминальный - черный хлеб, красное вино! С любовью
накрывай. Киндзмараули пить будем. Он его любил. Он его любил и меня он любил.
_
Император накрывает на стол. Коба подходит к Адаму, Лилит и Иосифу.
_
КОБА. А вы кто? Попрошу имена.
ЛИЛИТ. ЛИЛИТ.
ИОСИФ. ИОСИФ.
КОБА. Бухарский еврей - по одежде вижу.
ИМПЕРАТОР. Так точно, товарищ Коба!
КОБА. Как тараканы - везде есть. А этот герой кто? (Адам молчит.)
ИМПЕРАТОР. Он глухонемой, на польском фронте контузило. Его Адамом звать.
КОБА. Два поляка и еврей польку танцевали... На лужайке в ранний час под
"Интернационале"!
_
Коба ставит пластинку, заводит патефон. Звучит "Интернационал". Все встают,
кроме Адама. Мелодия обрывается - Коба снимает иглу.
_
ИМПЕРАТОР. Все готово, товарищ Коба.
КОБА. Дорогие друзья, попрошу всех к поминальному столу. (Разливает вино по
бокалам.) Сегодня черный день в моей жизни. От меня ушел мой лучший друг.
Светлая ему память! (Все выпивают.)
ЛИЛИТ. Кем был ваш друг, товарищ?
КОБА. Чуть-чуть не дозрело вино. Кушайте, кушайте, гости дорогие. Вот
цыпленок, вот приправа. Надо хорошо кушать. Надо папу слушать. Попробуй,
дорогой! (Протягивает Адаму ножку курицы.)
АДАМ. Спасибо.
КОБА (Императору). А ты говорил - глухонемой!
ИМПЕРАТОР. Это он вас увидел и заговорил. От нервного потрясения.
КОБА. У меня и не такие говорили. (Лилит.) Ты что-то спросила?
ЛИЛИТ. Ваш друг - кем он был?
КОБА. Мой друг был моим другом. Я любил его, как брата! Я все делал, что он
попросит - как собака служил ему! Все прощал ему - и черное слово, и
гордость... А он меня предал. Как он мог? Как он мог? За моей спиной! Я его
умолял, я его на коленях просил - не предавай! не предавай! А он все предавал!
Предавал. Не мог остановиться.
ИМПЕРАТОР. Вот сволочь!
КОБА. Не сметь о нем так! Не сметь. Извините.
ИОСИФ. Что с ним стало?
КОБА. Не твое собачье дело! Он ушел от нас - пусть земля ему будет пухом. За
его светлую память! Попрошу. (Все выпивают и закусывают.) Самый красивый город
назову его именем. Красивые улицы, пароходы, самолетыИ- все в его честь! Мой
друг был очень красивый человек. Всей своей прошлой жизнью он заслужил. А эта
б... и ее выблядки ничего не получат, кроме позора. Но не сейчас, пусть
немного погуляет гордая. Пококетничает.
АДАМ. Ты плохо выглядишь, Коба. Тебе надо отдохнуть.
КОБА. Тыкаешь? Тыкай, тыкай, кавалер. Дотыкаешься. Плохо мне, надо бы
действительно отдохнуть. Чем вы тут занимаетесь?
ИМПЕРАТОР. Судим понемногу.
КОБА. Не судите, и сами судимы не будете.
ИОСИФ. Какой мерой мерите, такой и вам будут мерить.
КОБА. Шустрый бухарчик-еврейчик.
ИМПЕРАТОР. Далеко пойдет.
КОБА. Там увидим. Давайте выпьем за наш советский суд, самый справедливый и
гуманный суд в мире!
ИМПЕРАТОР. Золотые слова! Справедливые слова! (Выпивают.)
КОБА (Лилит). Ты почему, оппортунистка, пьешь мало? А?
ЛИЛИТ. Товарищ! Как можно оскорблять женщину, товарищ? Я же член партии черт
знает с какого года!
КОБА (обнимает Лилит). Ты не член партии, ты... (Шепчет ей на ухо, Лилит
смеется и бьет его по руке.) Ай, хорошо у вас тут... Душа отдыхает...
Слушайте, посудите меня немного. Снимите грех с души, тяжело ей, некому
исповедаться. Попы ведь не дураки были. Надо и нам что-то взамен придумать.
Это хорошая мысль. Это очень хорошая мысль.
ИМПЕРАТОР. Мысль недурна. Но можно ли нам, маленьким винтикам, лезть в душу
товарища Кобы?
КОБА. Попытка не пытка. Прорепетируем. Ну не получится - на нет и суда нет!
Мысль проверим на конкретном материале. (Императору.) А ты шустрый! Только не
позволяй этому (тычет пальцем в Иосифа), не позволяй обскакать себя. Я их
племя наизусть выучил. Лакеи.
ИМПЕРАТОР. Приступаем. Садитесь, подсудимый.
КОБА. Сейчас, дай допить.
ИМПЕРАТОР. Мы не звери. Вполне возможно, что эта чарка - последняя в вашей
жизни.
КОБА. Ах, хорошо сказал. Раз последняя - еще одну! (Выпивает и садится.)
ЛИЛИТ. Встать, суд идет!
_
Все встают.
_
Прошу сесть.
_
Все садятся.
_
КОБА. Идет, бредет советский суд, гондон на палочке несут...
ЛИЛИТ. Гражданин подсудимый, перестаньте оскорблять суд, иначе мы лишим вас
слова!
КОБА. Виноват, граждане судьи. Судите меня без жалости!
АДАМ. Твое имя и имя отца твоего.
КОБА. Иосиф, сын Виссариона, сапожника из Гори. Партийная кличка - КОБА.
АДАМ. Отчего тебе плохо, Коба? Что тебя мучает? Поделись с нами, не бойся. Все
сказанное тобой не выйдет за эти стены - я обещаю тебе.
ИМПЕРАТОР. Адам всегда держит слово.
КОБА. Я тоже держу слово. И я вам обещаю тоже самое... Глухой, а все понимает.
Иногда выгодно быть глухим, не будучи им.
ИМПЕРАТОР. Да нет, он по губам читает. Догадывается.
КОБА. Больно вы все тут догадливые. Давай дальше.
ЛИЛИТ. Товарищи! Я попрошу не отклоняться от хода процесса. Товарищ Коба
просит суда над ним и, совершенно логично, что после вынесения приговора у
него могут быть последние желания. Товарищ, у вас будут желания?
КОБА. Будут, будут. И не одно.
ЛИЛИТ. У меня больше нет вопросов.
ИОСИФ. Как вы жили?
КОБА. Плохо жил. Безрадостно. "Огорчали меня, и стреляли, и враждовали на меня
стрельцы". Так жить плохо.
АДАМ. Делал ли ты кумиров, изваянных или литых, произведение рук художников?
КОБА. Ну не могут они без этого. Неужели я не понимаю, что грех это? А они не
могут. Им нужен идолИ- и каждый день. Твари. Рабы.
АДАМ. Злословил ли ты мать твою?
КОБА. Грешен. Отпустите мне этот грех, судьи.
АДАМ. Тайно убивал ближнего своего?
КОБА. Никого я не убивал! (Плачет.) Ну молил же я его не предавать меня -
такую малость просил: будь верен! будь верен! слушай меня, служи мне - мы горы
свернем! А он предал... (Плачет.) А я не всесилен! Есть вещи сильнее меня! Я
скован по рукам и ногам! Я был бессилен помочь ему! Они требовали его крови!
Он был легковерен, его уговорили эти сволочи... А может, и не любил он меня...
Я ему всю душу отдал! Я вознес его... А он так легко предал... Душа болит от
предательства. Судите меня, я его не уберег от этой своры, слишком поздно
увидел, слишком доверился... Судьи, что со мной теперь будет? Плохо одному.
Страшно. По коридору идуИ- страшно, ночью проснусь - страшно, с женщиной -
страшно! (Пауза.) Хочется смерти, судьи. И ее боюсь. Пусто мне жить. И друг
ушел... Убейте меня. Утешьте меня, убейте. Вы меня убьете?
ИОСИФ. Убьем.
КОБА. Спасибо, судьи. Вот мое главное желание - умереть по-человечески. Суд
очищает, а они не понимают смысла жертвенности! Самого себя, плоть от плоти
своей, друга своего приносишь в жертву великой идее! Все во имя людей, все для
их блага - а они не понимают! Спасибо вам, судьи! Спасибо. (Подходит к столу и
выпивает.)
ЛИЛИТ. Товарищ, извините, но мы говорили о последних желаниях.
КОБА. Сколько их у меня?
ИМПЕРАТОР. Три. Бог троицу любит.
КОБА (Лилит). И ты, сука в мундире, хочешь, чтобы после очищения я снова влез
в грязь?
ЛИЛИТ. Хочу. И ты хочешь.
ИОСИФ. Лилит, не смей.
КОБА. Вот тварь, за версту чует. Ну, веди на казнь. Последнее, так последнее.
