ДВОЙНИК. Как в любви.
ПОЭТ. А где он сейчас?
ДВОЙНИК. Возможно, там же, а возможно, уже в каком-то морге. Под номером, как
безымянный.
АНЕТТА. Кобель спит в конуре.
ПОЭТ. У него есть имя!
ДВОЙНИК. Но кто его знает?
АНЕТТА. Я, сударь, считала и по сей день считаю, что это ВЫЗОВ - назвать
беспородного пса, как короля. Это может принести несчастье. Вы республиканец,
не к ночи будь сказано, месье, а я имею уваженье к благородной власти. Власть
голодранцев - это смута, голод и драка. И я собаку буду звать собакой. Я так
ему и говорю: иди сюда, кобель. А он, между прочим, сразу бежит и хвостом
виляет, а на вашего ЛУИ - рычит...
ДВОЙНИК. А знаешь, какая табличка на морге висит?
АНЕТТА. Ешьте, сударь, время бежит... Вся ваша публика давненько спит...
(Смеется.)
ДВОЙНИК. СВОБОДА, РАВЕНСТВО и БРАТСТВО.
ПОЭТ. Не смей над этим потешаться!
АНЕТТА. Нет, плакать стану! Что ж делать, если мне смешно?..
ДВОЙНИК. Мой друг, дабы ценность не утратила ценность, над ней полезно иногда
смеяться.
_
Пауза.
_
АНЕТТА.
_____
Как яблочко румян,
Одет весьма беспечно,
Не то, чтоб очень пьян, -
Но весел бесконечно.
Есть деньги - прокутит,
Нет денег - обойдется,
Да как еще смеется!
"Да ну их!" - говорит,
"Да ну их!" - говорит,
"Вот, - говорят, - потеха!
Ей-ей умру,
Ей-ей умру,
Ей-ей умру от смеха!
_____
ДВОЙНИК. Давай сбежим, пока старуха спит.
ПОЭТ. Куда сбежим?
ДВОЙНИК. Да мало ли куда. Покуда ночь - себе мы господа. Свобода у людей
кончается с первым криком петуха. Что надевает, просыпаясь, человек? ОКОВЫ. И
с неохотою в тюрьму вступает снова.
ПОЭТ (тихо). Если нет любви...
ДВОЙНИК. Ах, милый мой! Какая же в тюрьме любовь? Одни унылые попытки
разогреть хладеющую кровь. Пошли.
ПОЭТ. Мне не подняться.
ДВОЙНИК. Я научу тебя, как с телом управляться. Смотри и повторяй движения за
мной...
_
Оба встают.
_
Подумай сначала правою рукой, потом всей левою... (Показывает движенья. Поэт
их повторяет). Потом ножным мизинцем... Подумай печенью? Ага... Болит. Потом
подумай всем хребтом... Попробуй думать животом... Ага? Набит?.. Пускай все
тело думает и говорит... Сейчас спадут оковы, и будешь ты, как новый.
_
Пауза.
_
А теперь летим!.. Не бойся. Выше, выше, по книжным полкам поднимаемся и
пробиваем крышу... Больно?
ПОЭТ. Темно. Я ничего не вижу.
ДВОЙНИК. Пролетаем тучку. Сейчас она закончится, глаза откроешь и посмотришь
вниз. Уже смотри! О Господи! Какой ты трус... Открой глаза, не бойся. Под
тобой Париж!
АНЕТТА.
_____
Забился на чердак
Меж небом и землею,
Свистит себе в кулак
Да ежится зимою,
Его не огорчит, что дождь сквозь крышу льется,
Измокнет весь, трясется,
"Да ну их", - говорит!
"Да ну их", - говорит.
"Вот, - говорит, - потеха!
Ей-ей, умру,
Ей-ей, умру,
Ей-ей, умру от смеха...
_____
ДВОЙНИК. Боишься высоты?
ПОЭТ. Боюсь.
ДВОЙНИК. А знаешь, почему? Боишься опускаться. А тот, кто не умеет падать, не
научится подниматься. Смотри, как он прекрасен, наш ночной Париж.
ПОЭТ. Давай-ка приземляться...
ДВОЙНИК. Сейчас... Сейчас разыщем Пляс Пигаль... Левей, чуть-чуть левей. И не
мрачней, попробуй улыбаться...
ПОЭТ. Я падаю.
ДВОЙНИК. Держись. Не за меня, а за себя. Не смей хвататься... (Бьет его по
голове и хватает под мышки.) Так проще мне управиться с тобой. А то угробишь
нас двоих своею головой.
_
Оба садятся на пол. Пауза.
_
ПОЭТ. На чем я?
ДВОЙНИК (оглядываясь). Тротуар под нами, невдалеке сортир. Попробуй
притвориться пьяным.
ПОЭТ. А я и так навеселе.
ДВОЙНИК. Попробуй пьяным быть вдвойне. (Пьянея.) И при этом не шататься...
ПОЭТ (поет).
_____
У молодой жены богатые наряды,
На них устремлены завистливые взгляды...
Злословье не щадит, от сплетен нет отбою,
А он, махнув рукою, "Да ну их", - говорит...
"Вот, - говорит, - потеха! Ей-ей умру...
Ей-ей умру...
Ей-ей умру от смеха... "
_____
ДВОЙНИК. Вот, кажется, сейчас ты стал чуть-чуть похож на человека.
АНЕТТА. И все-таки зависит все от первого шажка! Какую славу принесла вам эта
песенка... А вы над ней почти что не трудились. Весь день, мне помнится,
шалили, веселились... А перед ужином в два счета разродились. Вы были молоды
тогда и на меня так часто не сердились. А что до крика, то вообще не повышали
голос никогда. Вернуть бы прежние года...
ДВОЙНИК. Смотри, какие лица!..
ПОЭТ. Стеклянные...
ДВОЙНИК. А за стеклом?
ПОЭТ (вглядываясь). Стекло другое... Матовое.
ДВОЙНИК. А дальше третье. И так, мой милый, без конца. Все лица врут. Не лгут
одни глаза.
ПОЭТ. Любимые...
ДВОЙНИК. Ах, дорогой, "любимые глаза" - одно названье. То, что сегодня так
любимо, через пару лет сплошное наказанье.
ПОЭТ. Ты... как относишься... к любви?
ДВОЙНИК. Пьяней! Еще пьяней!
ПОЭТ. К любви ты как относишься?
ДВОЙНИК. По милости твоей, болван... Я, к сожаленью, не любил.
ПОЭТ. По милости моей, ты говоришь...
ДВОЙНИК (поднимает его). Чуть-чуть повыше...
ПОЭТ. Куда?..
ДВОЙНИК. Давай-ка поднимайся!
ПОЭТ. Запросто. Я сам... Не прикасайся!
_
Пауза.
_
ДВОЙНИК. Летим.
ПОЭТ. Летим и говорим. По милости моей... По милости моей?
ДВОЙНИК. По милости твоей я не влюблялся. Ты никого не допускал до сердца
своего. Ты опасался.
ПОЭТ (возмущенно). Опасался? Певец любви?
ДВОЙНИК. Ой, ради Бога, не смеши, я упаду. Ты певец любви?
ПОЭТ. Я признанный певец... И в почестях я не нуждался... И, несмотря на
популярность имени... На одобренье множества людей... и расточаемые похвалы в
театре... На протяженье многих лет... На протяженье многих лет... Теряю мысль.
ДВОЙНИК. Не надо напрягаться!.. Деревянное созданье... Как может полюбить вот
эдакий субъект?
ПОЭТ. Я повторяю вам... Не смейте прикасаться... К тому, что мне дороже всех
ваших титулов, и бантиков, и лент. 0дин лишь женский добрый взгляд... Пусть
даже не влюбленный... Просто милый взгляд... И тело женское, податливое
тело... И руки касанье... Безмолвное! Я предпочел бы вашему всему дурному
мирозданью. На которое я с высоты плюю. (Плюет.)
ДВОЙНИК. Старик, уймись. Не нарывайся.
ПОЭТ. Я не старик... И не мужчина, и не юноша... И не ребенок, не младенец...
Я еще не начинался. Следуйте за мной!
_
Пауза.
_
АНЕТТА. Помню, когда я была совсем молода, у соседа на свадьбе... Все уже
упились, и плясали давно, я пришла одинокая, робкая и стала у стенки... Сердце
так билось в груди, так трепыхалось, что, казалось, вот-вот уже выпрыгнет из
меня, выскочит в окно и пойдет гулять по полям одинокое сердце девчонки. А я
одинока была, ой, как я была одинока... Вечером лягу в кровать, в подушку
уткнусь и от плача трясусь... Никто меня не понимал, ни отец, ни брат, ни
мать, про сестру я вообще молчу... Все ли так, я ли одна, - не знаю. Но если
каждый так воет в подушку и тоскует, то все-таки зачем детей рожать?.. Не
понимаю. Зачем нас разбросал Господь по свету и друг для друга пары нету? И с
тем не та, и с той не тот... А может, Бог всех правильно парует, а бес тасует
все наоборот?..
ДВОЙНИК. Ни зги не видно? Почему?
ПОЭТ (трезво). Летим сквозь тучу. Сам же объяснял.
ДВОЙНИК. Куда?
ПОЭТ. Куда тебе не снилось. Он решил показать мне веселый квартал?.. Как будто
я на Пляс Пигале не бывал... Теперь бери за талию,
ДВОЙНИК. Кого? Тебя?
ПОЭТ. Конечно. Не себя же. (Двойник берет его за талию.) Закрыл глаза, немного
покружим... И начинаем плавно опускаться... Ниже... Ниже... Еще... Все. Под
ногами земля.
АНЕТТА. А я в облаках никогда и не витала. Я счастье очень просто себе
представляла. Но, видно, каждому свое. Что не дано, сам не скуешь.
ПОЭТ. Прошу.
АНЕТТА. Чего?
ПОЭТ. Садись. (Он садится за стол, а Двойник на скамеечку для ног.)
АНЕТТА. Да я и так сижу. Мне расходиться пора, я ноги засидела.
ПОЭТ. Ложку неси.
АНЕТТА. Ложка у вас была.
ПОЭТ. Неси другую!
АНЕТТА. Зачем? Будете есть двумя?
ПОЭТ. Не задавай вопросы. Выполняй приказы.
АНЕТТА. Приказы... Надо же... А сколько фанаберий! Вот так, бросай все сразу и
беги чужую дурость исполняй.
ПОЭТ. Постой.
АНЕТТА. Стою.
ПОЭТ. Вина еще добавь.
_
Анетта уходит, захватив кувшин.
_
ДВОЙНИК. Где мы?
ПОЭТ. На ужине у короля. Вот он. Смотри...
ДВОЙНИК. Куда?
ПОЭТ. А вот поди и разбери, где тут король. Попробуй угадай. А я пока, не
поднимаясь, сразу хочу поднять бокал, ваше величество, но не за вас, не за
сиянье ваших глаз... А за большое, за ПЛЕНИТЕЛЬНОЕ счастье, которое наступит
не сейчас. Когда не этот одичавший и обнищавший сброд, а НОВЫЙ какой-нибудь
оставшийся народ будет нуждаться лишь в одной ПОЭТИЧЕСКОЙ власти. А вы,
месье... Вы, к сожаленью, не поэт. Забудьте имя это. На настоящем короле
короны нет.
ДВОЙНИК. Пожалуйста, еще немножко...
ПОЭТ. Простите старика. Я не хотел вас оскорбить. Позвольте мне спокойно
выпить здесь и закусить. Вы мне ответите в другом сюжете. (Пьет.)
_
Входит Анетта с ложкой и кувшином.
_
АНЕТТА. Вот вам ложка.
ДВОЙНИК. Понял!
ПОЭТ. Поздравляю.
АНЕТТА. С чем?
ДВОЙНИК. Я давно эту рожу знаю. Так он теперь король?
ПОЭТ. И в этом наша боль.
АНЕТТА. Какая боль? Что вам болит? Скажите толком.
ПОЭТ. Ешь.
АНЕТТА. Не буду, сударь. Утра дожидаюсь.
ДВОЙНИК. А я другой едой питаюсь.
ПОЭТ (ест). Нет занятия бездарней и мрачней, чем описывать собственную жизнь.
Путь на гильотинку, по-моему, гораздо веселей...
ДВОЙНИК. Ты пишешь биографию?
ПОЭТ. Пишу. Будь она проклята!
АНЕТТА. Да что ж вы лаетесь, месье? Не надо ничего за мной писать, я вам
хотела просто рассказать одну свою тайну... Давненько я ее и для себя самой не
открывала. Не знаю, зажила ли рана или еще не зажила. Я старую повязку начала
при вас снимать... А вам... Тьфу! Хоть бы что... Вам лишь бы кушать... А нет
того, чтобы признание послушать. Все пропускаете да пропускаете. А после
вспомните, да не поймаете...
ДВОЙНИК. А знаешь, что я тебе на это скажу?
ПОЭТ. Говори!..
АНЕТТА. Уберите, сударь, со стола листки. Замараете.
_
Двойник берет со стола рукопись, читает.
_
ПОЭТ. Я слушаю. Продолжай.
ДВОЙНИК. Потерпи.
_
Пауза.
_
АНЕТТА. Что продолжать, когда прошла охота? Так можно лишь нагнать зевоту.
(Зевает.) Ну что ж, спою вам колыбельную... Ну, подошел ко мне парень из
соседней деревни... Ну, пригласил танцевать, ну, взял за талию. Ну, я глаза не
поднимала на него, все вниз смотрела, а у него на талии моей рука горела...
Потом мы с ним всю ночь бродили у реки. Потом ждала его, а он пришел и
попросил руки сестры... С тех пор я, сударь мой, мужчин боюсь, а за вас я
потому держусь, что вы для меня, почитай, не мужчина, а я для вас не
женщина... Вы как щитом мной прикрывалися всегда. Чуть вспыхнете и сразу шмыг
за Анетту... Кто жить привык кротом, тот не привыкнет к свету...
(Прислушавшись к себе.) Нет, видно время все лечит: уже не болит...
_
Анетта уходит.
_
ПОЭТ. В каком ты месте?
ДВОЙНИК (смеется над прочитанным). Хорошо!
ПОЭТ. Вслух прочитай, и посмеемся вместе.
ДВОЙНИК (читает). "Он не торопился отвечать на вопросы, он принимал на себя
роль оракула и его спрашивали, как оракула, приписывая значительность даже его
молчанию, за которым скрывалась либо скука, либо леньИ- его любимый порок.
Вообще, в нем не было ничего возвышенного, и ничего глубокого, ничего
великодушного, эгоист в высший степени..." Кого ж ты так пронзил пером?
ПОЭТ (пренебрежительно). Талейрана... Как будто.
ДВОЙНИК. Поздравляю. Смертельная рана. То, что описано, пойдет по свету и
станет меж людей расхожею монетой.
ПОЭТ. Я должен рассказать все, что увидел и узнал, дабы никто другой события
не извращал.
ДВОЙНИК. Ты в прозе не силен: нет стиля.
ПОЭТ (обиженно). Пусть будет так. Что написал, то написал.
ДВОЙНИК. И это я тоже где-то слыхал... Все повторение. Вся жизнь твоя банальна.
ПОЭТ. Жизнь моя?
