Как баба, трясешься над каждым листком бумаги. Как баба, ценишь только то, что
можно пощупать руками. Как бабе тебе и хочется и колется. Одной задницей
мечтаешь посидеть на двух свадьбах. Ну, что ты на это скажешь?
_
Пауза.
_
ПОЭТ. Ты сам нетерпелив порядком.
ДВОЙНИК. А то как же? Жить в нутре у старика, - можно набраться любого греха.
Но я, как могу, сопротивляюсь. Я и сам по себе кое-что значу. Вот и сейчас,
то, на что ты меня совращаешь, я не сделаю ни за что, хоть бейся головой об
стенку. ПРИНЦИПИАЛЬНО. Я лучше выпрыгну в окно...
ПОЭТ. Тут низко. И захочешь - не разобьешься.
ДВОЙНИК. Фи! Это только тебе приходят в голову такие пошлые идеи. А я
разбиться и не могу. Я просто выпрыгну в окно и от тебя убегу. Хоть немного
поживу на воле.
ПОЭТ. Ни с места!
ДВОЙНИК. Ой, какой ты милый! Ты хочешь меня удержать? Ну, почему бы тебе прямо
так и не сказать: "Не уходи! Не покидай меня, любимый!" (Хохочет, задувает
свечу.)
ПОЭТ. Анетта! Анетта! Скорей сюда, Лизетта! Кто там? Скорей сюда!..
_
Двойник исчезает. Входит заспанная Анетта.
_
АНЕТТА. Что? Что такое, месье?
ПОЭТ. Огня! Скорее огня!
АНЕТТА. Какого огня? Бог с вами, я слышать не могу про огонь.
ПОЭТ. Немедленно зажги свечу! Ты что не видишь, она погасла?!
АНЕТТА. Постойте. Спички принесу. (Уходит, слышен ее голос). И правильно
погасла. Скоро начнет светать... Давным-давно пора уже спать. Меня
только-только начала окутывать такая сладкая дрема... Так нет же... Снова
начали кричать. Знаете, что про вас говорят соседи?..
ПОЭТ. Ни слова о соседях! Делай дело.
ГОЛОС. А что я делаю по-вашему? Спички ищу.
_
Она входит, зажигает свечу.
_
Сколько мы тратим на свечи, не сосчитать. Почему бы вам, как приличному
человеку, не писать при солнечном свете? Оно бы, может, как-то и яснее
выходило...
_
Он заглядывает под стол.
_
А вы что потеряли?
ПОЭТ. Ничего.
АНЕТТА. Если ничего не потеряли, так бросьте искать, все равно ничего не
найдете. (Зевает.) Ложитесь. Я только-только начала засыпать и вот опять...
ПОЭТ. Закрой окно. Мне дует в спину.
АНЕТТА. Оно закрыто плотно.
ПОЭТ. Ставни поди закрой.
АНЕТТА. Да что это с вами? Мы ставни сроду не закрывали. Ставни закрывают,
когда из дому уезжают.
ПОЭТ. А теперь будем всегда закрывать.
АНЕТТА. На весь день?!
ПОЭТ. До дня еще нужно дожить. Доживем - там решим.
АНЕТТА. Как желаете, сударь, а я и в доме с закрытыми ставнями жить не буду,
хоть вы меня режьте. Отправлюсь к брату на поклон и буду там продолжать...
ПОЭТ. Что продолжать?
АНЕТТА. Свою девическую жизнь. Авось войду в берега и потеку, как река, а так
я с вами превращаюсь в лужу. (Уходит закрывать ставни.)
ГОЛОМ ДВОЙНИКА. Чего ты боишься? Того, что я ушел или того, что я приду? Не
бойся, уйти я, к сожалению, от тебя не могу. А выйду по твоему первому зову. И
даже без него. Стоит только дверцу открыть... Бедняга, как давно не открывал
ты сердца своего!
ПОЭТ. Анетта!!!
_
Входит Анетта.
_
АНЕТТА. Ну что?
ПОЭТ. Помолчи.
АНЕТТА. Я и так молчу.
ПОЭТ. Молчи и слушай тишину.
_
Пауза.
_
Ну что ты слышишь? Ну?!
АНЕТТА. Ничего. Что можно слышать в тишине? На то она и тишина. А вы не
заболели, сударь мой?
ПОЭТ. Не знаю. Я ничего сейчас не понимаю,
АНЕТТА. Ну-ка, дайте голову... (Щупает лоб, прикасается к нему губами.)
ПОЭТ (по-детски). Зачем ты усыпила собаку?
АНЕТТА. Затем, что проверяла на ней лекарство и еще затем... Дайте пульс. Чтоб
вы...
ПОЭТ. Что я?
АНЕТТА. Молчите, я считаю.
_
Пауза.
_
Затем, чтоб вы ее не пинали, она всегда вам ночью мешала.
ПОЭТ. Не смей ей ничего давать. Пусть бодрствует со мной. Она не будет больше
мне мешать. Собака чует, что есть, а чего нет... Кто свой, а кто чужой...
АНЕТТА. Вы, вроде, сударь, не больной. Голова холодная, а пульс, как у
БОНАПАРТА. Одним словом, можно в бой. Если хотите, продолжайте писать. Я вам
не стану мешать. Против рожна не попрешь. Только прошу вас больше не кричать.
А давайте-ка... знаете что? Завяжем вам рот. И в самом деле, зачем вам он?
Руки свободны, а его заткнем шарфом. Если правду сказать, он вам даже мешает.
(Завязывает ему рот шарфом.) Вот так-то лучше. И пить будете меньше. Снять вы
можете в любой момент. Когда начнется ваш аплодисмент, об котором вы мечтаете,
вы шарф опустите и снова наболтаете. Сударь, да что ж вы меня за юбку
хватаете? Не понимаю... На что вы намекаете? Сесть?.. Куда?.. Туда?.. С вами
рядом в кресло? Да мы не поместимся вместе... Лечь? Вы что, сударь, сдурели? С
вами лечь? Вы же не малое дитя, а я не ваша мать. И не блядь. Вы меня даже
обижаете. Не так поняла? А как вас понять? Вы сами не знаете, чего желаете.
(Садится на ручку кресла.) Ну, ладно... Только не надо со мной играть. Не надо
голову на ручки опускать... Не надо так бурно дышать, вроде вы рыдаете... Не
надо делать вид... Месье, да вы и в самом деле... Плачете?!
-------------------------------------------------------------------------------
_Действие второе_
_
Та же ночь, и то же место действия. Миновало не более четверти часа. Поэт
сидит за столом, ест, шарф повязан, как салфетка. Анетта вяжет в качалке.
_
АНЕТТА (поет).
_____
Как Лизетта, ты -
В тканях шелком шитых
Жемчуг и цветы в локонах завитых?
Нет, нет, нет.
Нет, ты не Лизетта.
Нет, нет, нет.
Бросим это имя.
Кони у крыльца
Ждут Лизетту ныне.
Самый цвет лица куплен в магазине!
Нет, нет, нет.
Нет, ты не Лизетта.
Нет, нет, нет!
Бросим это имя...
_____
Не чавкайте так, сударь мой, следите за собой. Когда обедать будете у короля,
что скажут при дворе о ваших манерах?
ПОЭТ. Никогда...
АНЕТТА. Почему?
ПОЭТ. Я слишком стар, чтобы заводить новые знакомства.
АНЕТТА. Это еще очень под большим ВОПРОСОМ. Придумали глупость, а за вами все,
кому не лень, повторяют. Как же! Умник большой: оставил короля с носом... А я
вам скажу, что мужчина ни для чего не бывает слишком стар. Иной раз сегодня
посмотришь, - песок из него сыплется, а завтра берет и женится на молодой, а
послезавтра так входит в азарт, что ей уже изменяет с другой.
ПОЭТ. Мерзость.
АНЕТТА. А что не мерзость? Если принюхаться, в этом мире постоянно что-то
воняет. На сегодня суп хорош, а на завтра и в рот его не возьмешь, хоть бери и
свиньям выливай... Человек ко всему привыкает. А иначе хоть и не родись
совсем... Но для чего-то все-таки нас зачинают...
ПОЭТ. Глупость.
АНЕТТА. Конечно, месье. Если вдуматься, все глупость. Но от большого ума болит
голова, а от боли человек страдает. Потому вроде и выхода другого нет. Человек
человека рожает. Кроме, конечно, таких как мы с вами калек.
ПОЭТ. Уважаю...
АНЕТТА. Кого?
ПОЭТ. Тебя.
АНЕТТА. Конечно. Еще бы вам меня не уважать. Я вам заменяю родную мать. А
мужчина, если правду сказать, только этого и желает. (Поет.)
_____
Ты цветком цвела,
Пела вольной птицей.
Но тогда была
Бедной мастерицей.
Нет, нет, нет!
Нет, ты не Лизетта...
_____
ПОЭТ. Другое.
АНЕТТА. Не спешите. Дайте это допеть сначала. Чем песня вам не хороша?
По-моему, в ней есть душа.
ПОЭТ. Блюдо тащи другое.
АНЕТТА. Вы что, совсем сдурели? Я еще не готовила ничего такого другого.
Остался суп от вчера, я его и дала, а больше нет и в помине ничего. Вы все
сожрали.
ПОЭТ. Врешь.
_
Пауза.
_
АНЕТТА. А почем вы знаете?
ПОЭТ. Вижу по глазам.
АНЕТТА. Сами врете. Вы моих глаз не можете видать. Потому что пальцами в зубах
ковыряете, а своими глазами по сторонам шныряете. Про ваши манеры я уже молчу,
но что вы все время ищете - не пойму,
ПОЭТ. Привычка.
АНЕТТА. Опять неправда. Я все ваши привычки как свои пять пальцев знаю.
ПОЭТ. Новая.
АНЕТТА. И новой нет такой. Я все ваше новое сразу замечаю. К привычке нужно
привыкнуть, чтоб она привычкой стала. Привычка это старая жена. А если она
вчера еще у вас не ночевала, так она не привычка, а приблудная девка пока.
ПОЭТ. Или невеста.
_
Пауза.
_
АНЕТТА. Ну что ж, невеста... Это очень даже может быть... Я как-то не подумала
об этом. Ну да... Кучер позже всех замечает, что карета сзади горит, потому
что спиной сидит... Там с вечера, кажись, еще бобы остались. (Встает.) А вы,
сударь, совсем не такой простой, каким себя изображаете. Вроде, и пьяный, и
сочиняете, а что есть где пожрать - не пропускаете. (Уходит.)
ПОЭТ.
_____
Нет, нет, нет,
Нет, ты не Лизетта.
Нет, нет, нет.
БРОСИМ имя это.
______
Одеяло на кровати начинает шевелиьтся, появляется Двойник.
_
Вставай с постели... Моей.
ДВОЙНИК. Зачем?
ПОЭТ. Я сейчас сам лягу спать.
ДВОЙНИК. Ты давно уже спишь. Ты не просыпался ни на минуту. Всю жизнь проспал.
Если хочешь, можешь лечь рядом.
_
Поэт смеется.
_
ДВОЙНИК. А что ты так гнусно хихикаешь? Ты принял это за скабрезный намек?
Наверняка. Я знаю, что у тебя испорченное воображенье и оно работает очень
часто не в том направленье. А между прочим, я и так провожу с тобой каждую
ночь. Очень редко мне удается побродить одному.
ПОЭТ. Все-таки удается?
ДВОЙНИК. Иногда, как в чаду, ты меня вызываешь и куда-то посылаешь. Не глядя
на меня, киваешь в ту сторону, куда мне следует идти. Я обычно подпрыгиваю от
восторга, как молодой козел, настолько мне дорога каждая минута свободы и
бегу, то есть лечу в указанном направлении и натыкаюсь...
ПОЭТ. На что?
ДВОЙНИК. На то, что ты хотел увидеть. Сегодня в полночь это был убогий
пьяница, толстый, такой же лысый, как и ты. Хотя, возможно, он был не толст, а
слишком худ и просто опух от гнусного пойла и голода. Но он был весел, брел по
берегу, руками размахивал и бормотал, как будто напевал какую-то песенку. Я
расслышал слово одно: ЯБЛОЧКО. Потом он вдруг вздохнул глубоко, подошел к воде
и упал лицом вниз. Там было мелко, ему едва по щиколотку, но он, бедняга,
этого не знал и утонул.
ПОЭТ. И ты не вмешался?
ДВОЙНИК. За кого ты меня принимаешь? Как можно вмешиваться в такие дела? Если
душа отлетела, значит, она отлетела, когда захотела. Значит, ей надоело тело.
Не стану же я ее ловить и впихивать в старый, грязный мешок... Знаешь, кто это
был?
ПОЭТ. Имя?! Фамилия?
ДВОЙНИК. Если ты не помнишь его фамилии, как же могу ее помнить я? В твоей
писанине, где ты упоминаешь сотни друзей и врагов ее нет и следа.
ПОЭТ. Эпизод! Напомни хоть какой-нибудь случай!..
ДВОЙНИК. Вы - дети бродите, бродите вдвоем по лесу долго, заблудившись...
Потом выходите у незнакомой деревни и, совершенно выбившись из сил, засыпаете
в стогу сена, голодные, холодные, прижавшись тесно друг к другу и согреваясь
общим теплом. Ты плачешь, он тебя гладит по голове и целует... Помилуй Бог!
Как славно люди врут. Ты так расширил круг друзей, а на поверку всех прошедших
дней, он был твой единственный друг.
_
Входит Анетта с тарелкой.
_
АНЕТТА. Вот бобы и лук зеленый. Так и быть, набейте до отказа брюхо, потому
что до вечера, видит Бог, я вас ничем кормить не буду, хоть режьте меня.
Ешьте! (Ставит перед ним тарелку.) А утром выпьете сенны натощак. Что я хотела
еще сказать?
_
Пауза.
_
Ах, да! Уж, как вы хотите, сударь, но вот вы поедите, я тарелку заберу... То
есть сначала вас в постельку уложу, как дитя, потом тарелку заберу, свечу
погашу и уйду. Я вас силком заставлю спать... И тут уж надобно подумать: а
может вам и вправду на ночь ставни закрывать? К примеру, нынче полнолунье.
Луна, как харя нашего трактирщика ДЮВАЛЯ, а глядя на него и не хотя, а
выпьешь. Вот дала же природа поганую рожу и при этом нежную и белоснежную
кожу... Видно, перепутала адреса. А у соседки слева дочка, она над ней дрожит,
как квочка. Бедняжке замуж давно пора, а вся в прыщах и гнойниках и выйти даже
боится со двора...
_
Анетта усаживается в кресло и продолжает вязать.
_
ПОЭТ (осторожно.) Ты ничего не видишь?..
АНЕТТА. Я вяжу на ощупь. Это так приятно, не глядя, делать дело - руки сами
ходят, а голова свободна, можно и не думать...
