забрести на одну из стоянок Луни Люка, этих летающих по ночам марсолетов.
Они, похоже, оказываются в самое подходящее время в самых подходящих
местах. Одному богу известно, как это им удается, но это почему-то именно
так. Из всех возможностей... - Пемброук как бы рассуждал вслух, вне
обращая ни на кого внимания, и притом весьма оживленно. - Что касается
меня, я считают такой вариант наихудшим.
- Конгросян никогда не отправится на Марс, - заметила Джанет.
- Там нет рынка для его таланта, вот что; кому там нужны пианисты?
Несмотря на все свои эксцентричные выходки, Ричард очень умен. Он
прекрасно это понимает.
- Может быть, он забросит игру, предложил Пемброук. - Заменит ее
чем-нибудь получше.
- Хотела бы поглядеть, какой фермер может выйти из психокинетика.
- А может быть, - снова предположил Пемброук, - именно такие вот
мысли и владеют сейчас Конгросяном?
- Я... мне кажется, он захотел бы взять туда и свою жену с сыном.
- Скорее всего, что нет. Возможно, в этом-то и заключается вся суть
происходящего. Вы когда-нибудь видели этого мальчика? Его сына? Вам
известен район, где находится Дженнером? Вы знаете, что с ним произошло?
- Да, - выдавила Джанет.
- Тогда вам все ясно.
Они оба замолчали.
Ян Дункан только-только расположился поудобнее в обитом кожей кресле
напротив д-ра Эгона Саперба, когда в кабинет ворвалась группа агентом НП.
- Вам придется подождать с оказанием ваших услуг, - заявил молодой
остролицый главарь НП после того, как на мгновение предъявил Сапербу свое
удостоверение. - Ричард Конгросян исчез из "Франклин Эймс", и мы пытаемся
отыскать его. Он с вами связывался?
- Нет, - ответил д-р Саперб, - он позвонил мне раньше - тогда, когда
он еще был...
- Нам это известно. - Агент НП в упор поглядел на Саперба. - Как, по
вашему мнению, мог Конгросян присоединиться к сыновьям Иова?
Ответ последовал незамедлительно:
- Это абсолютно исключено.
- Прекрасно, - старший сделал какую-то пометку. - А как по-вашему,
есть ли хоть малейшая возможность того, что он связался с людьми Луни
Люка? Эмигрировал или предпринимает попытку эмигрировать с помощью
марсолетов?
После длительного раздумья д-р Саперб произнес:
- Полагаю, такая возможность в высшей степени вероятна. Ему нужно
уединение, он давно уже его ищет.
Старший полисмен закрыл свой блокнот и повернулся к своим
подчиненным.
- Вот так-то. Стоянки следует немедленно прикрыть. Затем через свое
переносное переговорное устройство он сообщил:
- Доктор Саперб склоняется в пользу стоянок, но никак не на сыновей
Иова. Как я полагаю, нам следует с ним согласиться. Доктор высказывается
совершенно определенно. Проверьте сейчас же район Сан-Франциско,
установите, не появилась ли там одна из стоянок. Благодарю вас.
Затем о снова повернулся к д-ру Сапербу.
- Мы высоко ценим вашу помощь. Если он снова свяжется с вами,
известите, пожалуйста, нас.
Он положил вою визитную карточку на письменный стол Саперба.
- Постарайтесь с ним... помягче, - посоветовал Саперб, - если его
отыщете. Он очень, очень болен.
Полисмен подмял на него взор, слегка улыбнулся, а затем вся компания
покинула кабинет. Дверь за ними закрылась. Ян Дункан и д-р Саперб снова
остались одни.
Отрешенным, осипшим голосом Ян Дункан произнес:
- Мне придется проконсультироваться у вас как-нибудь в другой раз. -
Он нерешительно поднялся. - До свидания.
Что-то случилось? - спросил д-р Саперб, тоже поднимаясь.
- Мне нужно уходить, - Ян Дункан дернул за ручку двери, с трудом
отворил ее и исчез.
Дверь за ним захлопнулась. Странно, подумалось Сапербу. У этого
человека - Дункана, что ли - не было даже возможности начать обсуждать со
мной свои трудности. Почему появление НП столь сильно разволновало его?
Поразмыслив некоторое время, но не найдя ответа, он сова расположился
за письменным столом и попросил Аманду Коннерс впустить следующего
пациента. Вся приемная была полна людей, среди пациентов были и женщины,
все они исподтишка следили за каждым движением Аманды.
- Слушаюсь, доктор, - раздался ее приятный голос, что более, чем
обычно, ободрило д-ра Саперба.
Едва выйдя из кабинета врача, Ян Дункан стал спешно искать такси. Эл
был сейчас здесь, в Сан-Франциско, он знал это. Эл оставил ему график
появления стоянки N_3. Они заберут Эла. и это будет означать конец дуэта
"Дункан и Миллер. Классика на кувшинах".
Около него само остановилось модерновое, все так и лоснящееся такси.
- Удивляться было некогда, Ян Дункан смело ступил на мостовую, чтобы
сесть в кабину.
Это дает мне шанс, сказал он самому себе, как только роботакси
молнией метнулось к месту назначения, которое он назвал. Но они туда
доберутся раньше. А может быть, нет? Полиции ведь надо прочесать по сути
всю территорию города, квартал за кварталом, он же знал, где находится
стоянка и направлялся прямо туда, где можно будет найти ее. Так что
все-таки кое-какие шансы - пусть даже и самые незначительные - у него
имелись.
Если тебя заберут, Эл, подумал он, это будет означать конец и для
меня. Я не смогу продолжать жить в одиночку. Я присоединюсь к Гольцу или
погибну, ничто иное меня не ждет.
Роботакси мчалось через весь город к стоянке N_3 марсолетов Луни
Люка.
11
Нату Флайджеру захотелось узнать, так, из простого любопытства,
имеется ли у чап-чапычей хоть какая-нибудь своя музыка. Но не в том
заключалась стоявшая перед ними здесь задача: впереди уже виднелся дом
Ричарда Конгросяна - светло-зеленое деревянное трехэтажное строение. Во
дворике, перед домом они увидят нечто совершенно невероятное - древнее
необрезанное с бахромой на листьях и коричневым стволом пальмовое дерево.
Но Гольц сказал...
- Мы прибыли, - пробормотала Молли.
Старое такси замедлило ход, издало скрежещущий шум переключения
передач, а затем как-то сразу двигатель заглох. Вокруг повисла тишина. Нат
прислушался к шороху ветра в кронах деревьев, к едва различимому ритму
мельчайших капель похожего на туман дождя, который моросил здесь повсюду,
куда бы они ни заезжали, и теперь стучал по крыше кабины, по листве, по
неухоженному старинному деревянному зданию с его покрытой рубероидом
площадкой для принятия солнечных ванн и множеством небольших квадратных
окон, в нескольких из которых были выбиты стекла.
Джим Планк закурил "Корону Кюрасао" и констатировал:
- Никаких признаков жизни.
Что соответствовало действительности. Значит, по всей видимости,
Гольц был прав.
- Мне кажется, - нарушила молчание через некоторое время Молли, - мы
затеяли нечто совершенно сумасбродное.
Она открыла дверцу такси и проворно выскочила из кабины. Почва под ее
ногами сочно зачавкала. Она скривилась.
- Чап-чапычи, - напомнил Нат. - Мы всегда можем записать музыку
чап-чапычей. Если у них она вообще шесть. - Он тоже выбрался из машины,
стал рядом с Молли, и они оба долго разглядывали огромное старое здание,
причем никто не проронил ни слова.
Это было грустное зрелище - в этом не было ни малейших сомнений.
Засунув руки в карманы, Нат направился к дому. Прошелся по усыпанной
гравием дорожке, которая пролегла среди старых кустов фуксий и камелий.
Молли последовала за ним. Джим Планк остался в такси.
- Давайте скорее кончать все это и прочь отсюда, - сказала Молли.
На ней были только яркая ситцевая кофта и шорты, она дрожала от
холода.
Нат обнял ее за плечи.
- В чем дело? - недовольно спросила она.
- Ничего особенного. Просто я очень тебя люблю. Я вдруг это ясно
понял. Впрочем, сейчас я согласен на что угодно, если оно не мокрое и не
хлюпает под ногами, - на мгновение он крепко прижал ее к себе. - Разве так
тебе не лучше?
- Нет, - ответила Молли. - А впрочем, да. Сама не знаю, - призналась
она раздраженно. - Ради бога, поднимись лучше на крыльцо и постучи.
Она высвободилась из его объятий и подтолкнула его вперед.
Нат поднялся по прогнувшимся деревянным ступенькам и повернул
рукоятку дверного звонка.
- Я неважно себя чувствую, - сказала Молли. - Почему бы это?
- Повышенная влажность.
И самого Ната она страшно угнетала, он едва дышал. Интересно, подумал
он, как такая погода повлияет на форму жизни с Ганимеда, которую он
содержал в своей записывающей аппаратуре; ей нравилась влага и здесь она,
пожалуй, будет процветать. Возможно, "Ампек Ф-A2" мог бы сам по себе
существовать бесконечно долго в таком дождливом лесу. Для нас же здешняя
окружающая среда более чужда, чем на Марсе. Эта мысль поразила его. Марс и
Тихуана куда ближе, чем Дженнер и Тихуана! С точки зрения экологии,
конечно.
Дверь отворилась. Прямо перед ними загораживая вход, стояла женщина в
светло-желтом комбинезоне и разглядывала их. Ее карие глаза были спокойны,
хотя взгляд оставался настороженным.
- Миссис Конгросян? - спросил Нат.
Бет Конгросян выглядела весьма неплохо. На вид ей можно было дать
около тридцати. В любом случае эта стройная женщина со светло-каштановыми
волосами, подвязанными сзади лентой, прекрасно смотрелась.
- Вы из студии звукозаписи? - Ее низкий голос был странным образом
невыразительным, по сути даже бесстрастным. - Мистер Дондольдо позвонил
мне и сказал, что вы выехали. Какая досада. Проходите внутрь, если хотите,
но Ричарда здесь нет, - с этими словами она распахнула перед ними дверь. -
Он в больнице, в центре Сан-Франциско.
Боже мой, подумал он. Вот неудача. Он повернулся к Молли и они
обменялись безмолвными взглядами.
- Пожалуйста, проходите, - предложила Бет Конгросян. - Давайте я
приготовлю вам кофе или что-нибудь еще, прежде, чем вы развернетесь и
уедете. Вы проделали такое далекое путешествие.
- Вернись и позови Джима, - сказал Нат, обращаясь к Молли. - Я не
против предложения миссис Конгросян. Чашка кофе мне не помешает.
Молли молча повиновалась.
- У вас усталый вид, - заметила Бет Конгросян. - Это вы, мистер
Флайджер? Я записала вашу фамилию. Мистер Дондольдо сообщил мне ее по
телефону. Я знаю, что Ричард был бы рад записаться для вас, будь он здесь;
вот почему все так досадно.
Она повела его в гостиную, загроможденную плетеной мебелью. В комнате
было темно и прохладно, но главное - сухо.
А что вы скажете насчет джина с тоником? Есть у меня еще и виски. Не
угодно ли виски со льдом? - предложила миссис Конгросян.
- Только кофе, - попросил Нат. - Благодарю вас.
Он стал разглядывать фотографию на стене. На ней была снята сцена,
где мужчина раскачивал металлические качели с маленьким ребенком.
- Это ваш сын?
Женщина, однако, уже вышла.
Он ужаснулся. У ребенка на фотографии была характерная для
чап-чапычей челюсть.
Позади него появилась Молли и Джим Планк. Он взмахом руки позвал их к
себе, и они тоже стали изучать фотографию.
- Музыка, - произнес Нат. - Хотел бы я знать, есть ли у них
какая-нибудь музыка.
- Они не в состоянии петь, - сказала Молли. - Как они могли бы петь,
если не в состоянии даже говорить?
Она отошла от фотографии и, скрестив руки на груди, стала смотреть
через окно гостиной на пальмовое дерево снаружи.
- Что за уродливое дерево? - Она повернулась к Нату. - Ты со мной не
согласен?
- Я считаю, - ответил он, - что на земле достаточно места для жизни
любого рода.
- Я с этим вполне согласен, - тихо заметил Джим Планк.
