Он изучающе вглядывался в лицо Ната, ожидая, какою будет его реакция.
- Если это правда... - немного подумав, начал было Нат.
- Это правда, Флайджер, - кивнул Гольц.
- Тогда это проливает несколько иной свет на ваше движение.
- Тогда переходите на мою сторону, - сказал Гольц. - Когда эта
новость будет опубликована. Когда вы узнаете, что это правда. О'кэй?
Нат ничего не сказал. Он старался не встречаться с темными, очень
подвижными глазами собеседника.
- До скорого, Флайджер, - сказал напоследок Гольц.
И, подхватив свое знамя, которым он все это время подпирал кузов
такси, зашагал быстрым шагом по мостовой вдогонку за своими сторонниками.
7
Усевшись вместе в конторе "Авраама Линкольна" Дон Тишман и Патрик
Дойль внимательно, изучали заявление, которое мистер Ян Дункан из триста
четвертой квартиры только что составил с их помощью. Ян Дункан пожелал
выступить на смотре талантов их дома, который устраивался каждые две
недели, и при этом как раз тогда, когда на нем будет присутствовать
разведчик талантов из Белого Дома.
Заявление, Тишман это прекрасно понимал, было чисто формальным
документом. Единственное, что вызывало у них некоторое недоумение - это
то, что Ян Дункан вызывался выступить в паре с другим исполнителем,
который не проживал в "Аврааме Линкольне".
Размышляя над этим, Дойль произнес:
- Это его старый приятель по воинской службе. Он когда-то рассказывал
мне о нем; они вдвоем уже выступали много лет тому назад. Музыка в стиле
"Барокко" на двух кувшинах. Новинка.
- А в каком жилом доме проживает этот его приятель? - спросил Тишман.
Одобрительная виза на заявлении всецело зависела от того, каковы в
настоящий момент взаимоотношения между "Авраамом Линкольном" и этим другим
жилым домом.
- Ни в каком. Он торгует полуразвалившимися марсолетами у Луни Люка -
того самого, вы знаете, о ком идет речь. Этими дешевыми маленькими
летательными аппаратами, на которых умудряются добираться до Марса. Он
живет на стоянке, как я понимаю. Стоянка все время меняет свое
местонахождение - существование поистине кочевое. Я уверен, что вы об этом
слышали.
- Слышал, - согласился Тишман, - и именно поэтому об одобрении такого
заявления не может быть и речи. Мы не можем разрешить подобное выступление
на нашей сцене, не можем предоставить сцену человеку, который занимается
столь предосудительным ремеслом. И я не усматриваю причин, которые не
позволяют вашему Яну не играть на своем кувшине соло. Меня нисколько не
удивит, если это его выступление окажется более, чем удовлетворительным.
Просто это не в наших традициях - допускать чужаков к участию в наших
концертах; наша сцена предназначена исключительно для нашего люда, так
было всегда и так всегда будет. Поэтому дальнейшее обсуждение этого
вопроса не имеет никакого смысла.
Он решительно поглядел на капеллана.
- Верно, - согласился Дойль. - Но ведь нет же ничего
предосудительного, если кто-нибудь из нас приглашает родственника
поглядеть на смотр наших талантов... Так почему же тогда отказывать
армейскому приятелю? Почему отказывать ему в возможности выступить? Это
имеет очень большое значение для поднятия морального духа Яна. Насколько я
его понял, ему кажется, что в последнее время все у него идет вкривь и
вкось. Он не очень-то умный человек. В самом деле, ему, как мне кажется,
лучше бы заниматься физическим трудом. Но, если у него есть артистические
способности, взять например, эту его идею с кувшинами...
Проверяя свои документы, Тишман выяснил, что представление в "Аврааме
Линкольне" посетит наивысшего ранга разведчик Белого Дома, мисс Джанет
Раймер. Лучшие номера, подготовленные жильцами, будут, разумеется,
оставлены именно на этот вечер... так что Дункану и Миллеру с их
экзотическим оркестром на кувшинах придется добиваться привилегии
выступить именно этим вечером в острой конкуренции, а ведь совсем немало
будет номеров - так во всяком случае полагал Тишман - определенно более
высокого качества. Ведь это, что там не говори, просто кувшины... и даже
не электронные. Но с другой стороны...
- Ладно, - выразил он вслух свое решение. - Я согласен.
- Вы еще раз проявили себя человечным, - не преминул подчеркнуть
Дойль, причем у него было такое умильное выражение лица, что вызвало у
Тишмана отвращение. - Как я полагаю, мы все насладимся мелодиями Баха и
Вивальди в исполнении Дункана и Миллера на их неподражаемых кувшинах.
Тишман, поморщившись, неохотно кивнул.
Это Джо Пард, самый старый жилец дома, уведомил Винса Страйкрока о
том, что его жена - или, если уж быть более точным, его бывшая жена -
Жюли, живет на самом верхнем этаже у Чика. И находится там все это время.
У моего собственного брата, с горечью отметил Винс, все еще не в
состоянии постичь услышанное.
Время было уже позднее, почти одиннадцать часов, близкое к
комендантскому часу. Тем не менее, Винс тотчас же решительно направился к
лифту и мгновеньем позже уже поднимался на самый верхний этаж "Авраама
Линкольна".
Я убью его, твердо решил он. А еще лучше - убью их обоих.
И мне это, по всей вероятности, сойдет с рук, рассудил он, перед
лицом суда присяжных, состав которых подбирался среди жильцов дома по
жребию, потому что, в конце-то концов, я не кто иной, как паспортист,
официальный учетчик удостоверений личности; все это понимают, и я
пользуюсь всеобщим уважением. Мне люди доверяют. А какое положение
занимает Чик, здесь, в нашем доме? И еще я работаю в, по настоящему,
солидном картеле, "Карп унд Зоннен", в то время, как Чик работает в
какой-то вшивой компании, находящейся на грани банкротства. И всем это
тоже прекрасно известно. Факторы, подобные этим, очень важны. Их принимают
в расчет. Независимо от того, нравится ли это кому-то или нет.
И был еще один, по сути, решающий фактор, совершенно неопровержимый
факт, заключающийся в том, что Винс Страйкрок был гестом, а Чик даже не
мог бы представить документов, гарантирующих уплату квартирной
задолженности.
Возле двери в квартиру Чика он приостановился, стучаться сразу не
стал, а просто какое-то время стоял в нерешительности в коридоре. Как это
все-таки ужасно, признался он в душе. Ведь в действительности-то он очень
любил своего старшего брата, который в свое время так помогшему стать на
ноги. А может быть, Чик для него в самом деле значит куда больше, чем
Жюли?
Подняв руку, он постучался.
Дверь отворилась. На пороге стоял Чик в синем рабочем халате с
журналом в руке. Он выглядел чуть старше, чем обычно, каким-то более
усталым, более угнетенным, чем обычно, он даже, кажется, еще сильнее
облысел.
Теперь я понимаю, почему ты не заходил ко мне все эти дни и не
пытался меня утешить, - сказал Винс. - В самом деле, как ты мог это
сделать, если все это время Жюли жила здесь, у тебя?
- Проходи, - сказал Чик, держа дверь нараспашку.
Усталой походкой он прошел вместе с братом в небольшую гостиную.
- Как я полагаю, ты намерен хорошенько мне досадить, - проговорил он,
обернувшись. - Только этого мне еще и не хватало. Моя чертова фирма
вот-вот обанкротится...
- Кого это беспокоит? - произнес, отдуваясь Винс. - Это как раз то,
чего вы заслуживаете.
- Он стал искать взглядом Жюли, но нигде не видел ни ее саму, ни
каких-либо следов ее вещей. Неужели старик Джо Пард опростоволосился? Это
исключено. Парду было известно доподлинно все, что происходит в доме.
Сплетни составляют суть его жизни. Здесь он был непререкаемым авторитетом.
- Я слышал кое-что интересное в сегодняшнем выпуске новостей, -
сказал Чик, усаживаясь на кушетку напротив своего младшего брата.
- Правительство решило сделать исключение в применении Акта
Макферсона. В отношении психоаналитика по имени Эгон...
- Послушай, - перебил его Винс. - Где она?
- У меня неприятностей предостаточно и без твоих этих наскоков.
Чик поглядел в упор на своего младшего брата.
- А за нее я тебе сейчас влеплю пощечину.
Винс Страйкрок едва не задохнулся от ярости.
- Я пошутил, - промямлил Чик натянуто. - Прости, за то, что так
сказал. Сам не пойму, как это у меня вырвалось. Она ушла куда-то за
покупками. Содержать ее - дело недешевое, кому, как не тебе знать об этом?
Тебе следовало предупредить меня. Сделать пометку на домовой доске
объявлений. А вот теперь давай говорить серьезно. Я хочу предложить тебе
вот что. Я хочу, чтоб ты помог мне устроиться на работу к "Карпу и
сыновьям". С того самого дня, как Жюли объявилась здесь, мысль об этом не
выходит у меня из головы. Если хочешь, можем считать это обоюдовыгодной
сделкой.
- Никаких сделок!
- Тогда нет Жюли.
- Какого рода работу ты хотел бы получить у Карпов? - спросил Винс.
- Любую. Ну, хоть что-нибудь в отделе связей с общественностью, в
сбыте, в рекламе. Только не в конструкторском бюро или на производстве.
Такого же рода работу, какую я выполнял для Маури Фрауэнциммера. В общем,
работу такую, чтобы руки оставались чистыми.
С дрожью в голосе Винс произнес:
- Я устрою тебя помощником экспедитора по отгрузке.
Чик отрывисто рассмеялся.
- Прекрасная работа. А я тебе отдам за это назад левую ногу Жюли.
- Господи, - Винс уставился на него, не в силах поверить собственным
ушам. - Ты или совсем развращен, или просто...
- Вовсе нет. Но у меня совсем никудышнее положение в смысле карьеры.
Всем, чем я располагаю, чтобы поставить на кон, - это твоя бывшая жена.
Что же мне еще в таком случае остается делать? Покорно уйти в небытие?
Дудки. Черта с два. Я борюсь за существование. Чик внешне казался
совершенно спокойным, да и голос его звучал вполне благоразумно.
- Ты ее любишь? - спросил Винс.
Вот теперь, впервые, самообладание, казалось, оставило его брата.
- Что? О, конечно же! Я без ума от любви к ней - неужели ты сам не в
состоянии понять это? - В тоне его голоса начала сквозить искренняя речь.
- Вот почему я намерен выменять за нее работу у Карпа. Послушай, Винс, она
такая эгоистичная, такая ко всем враждебная - она живет только для себя
одной, а на остальных ей наплевать. Насколько мне удалось это выяснить,
она и сюда пришла только для того, чтобы, как можно сильнее насолить тебе.
Подумай об этом. А я вот что скажу тебе. У нас обоих неприятности в этом
вопросе, в том, что касается Жюли; она губит нам жизнь. Ты согласен? Мне
кажется, нам следовало бы показать ее специалисту. Честно говоря, мне
одному это не под силу. Сам я не в состоянии разрешить эту проблему.
- Какому специалисту?
- Да какому угодно. Например, домовому консультанту по супружеским
взаимоотношениям. Или давай отведем ее к последнему оставшемуся в СШЕА
психоаналитику, этому доктору Эгону Сапербу, о котором так много твердят
по телику. Давай пойдем к нему, пока его еще тоже не прикрыли. Что ты на
это скажешь? Ты ведь в душе понимаешь, что я прав. Нам с тобою самим
никогда не разобраться в этом мирно.
- Пойдешь ты.
- О'кэй. - Чик кивнул. - Пойду. Но ты согласен поступить именно так,
как он решит? Поладили?
- Вот черт. Тогда я тоже пойду. Ты что, думаешь, я намерен зависеть
от твоих голословных заявлений в отношении того, что он сказал?
Дверь в квартиру отворилась. Винс повернул голову в сторону двери. На
пороге с пакетом под мышкой стояла Жюли.
- Подожди немного, - сказал Чий. - Пожалуйста.
