попытки уничтожить "Вулкан-3".
- Питт успел сжечь свои бумаги?
- Я полагаю да. Мы не нашли ни его останков, ни его вещей, ничего.
Дверь захлопнулась.
Выждав несколько минут, Баррис подошел к двери, открыл ее и выглянул,
чтоб убедиться, что Таубман ушел. Вернувшись к письменному столу, он
щелкнул переключателем внутреннего видеотайпа, соединившим его с местным
монитором "Единства".
- Мне нужна Психологическая коррекционная лаборатория в Атланте, -
начал он и друг, быстрым ударом ладони оборвал связь.
Он подумал: "Это тот образ мышления, который превратил нас в тех, кем
мы сейчас являемся. Параноидальная подозрительность ко всем. "Единство", -
иронично размышлял он дальше, - некое единство, когда все и вся шпионят
друг за другом, выискивая любой промах, любую ошибку. Разве друг за
другом, был контакт с главой Исцелителей. Это ведь его работа -
допрашивать всех, кто попался в руки. Именно он курирует персонал Атланты.
Вот почему я сперва проконсультировался с ним. И тем не менее, тут есть
человеческие мотивы. Он сам погружен в это, - мрачно отметил Баррис. - А
что я? Каковы мои мотивы? Что побудило меня подозревать его? К тому же
Язон Дилл уже в преклонных годах, и кто-то из нас скоро его заменит. И
если мне удается что-то инкриминировать Таубману, даже если это будет одно
подозрение в измене, без реальных фактов... А может быть, и мои
собственные мысли не так уж чисты. Я не могу доверять себе самому, так как
я тоже заинтересован - как и все мы, ведь на этом построена структура
"Единства". Лучше не поддаваться подозрениям, если я не могу быть уверен в
своих мотивах".
Он вновь соединился с местным монитором.
- Да, сэр, - ответила девушка. - Ваш звонок в Атланту...
- Отмените его, - приказал он. - Вместо этого... - Он вдохнул. -
Соедините меня с Управлением "Единства" в Женеве.
Пока его вызов проходил через десятки столов на всем протяжении
канала в тысячи километров, он сидел с отсутствующим видом, потягивал
кофе. Человек, который смог избегать психотерапии в течение двух месяцев,
невзирая на усилия лучших медиков... "Интересно, сумел бы я сделать это.
Сколько искусства, какое упорство!" - подумал Баррис.
Щелкнул видеоэкран.
- Управление "Единства", сэр.
- Начальник Северо-Американского отдела Баррис. - Произнес он ровным
голосом. - Я хочу задать вопрос чрезвычайной важности "Вулкану-3".
Последовала пауза и затем голос зазвучал снова:
- Вам нужны какие-то данные первоочередной важности? Экран был пуст;
он слышал только голос, и этот голос был настолько безразличен, что он не
мог узнать, кто это. Вне сомнения, какой-то функционер. Безымянный винтик.
- Еще ничего не занесено в картотеку, - ответил он с явным
нежеланием. Функционер, безымянный или нет, знал свою работу. Он был
вышколен для этого.
- Тогда, - прозвучал голос, - вы должны сделать свой запрос в обычном
порядке. - Послышался шелест перелистываемых документов.
- Время отсрочки, - продолжал голос, - сейчас составляет три дня.
Непринужденным, шутливым голосом Баррис спросил:
- А что "Вулкан-3" делает эти три дня? Разрабатывает новые шахматные
дебюты?
Такое замечание должно было быть сделано в шутливой манере, ибо от
этого зависел его скальп.
- Очень жаль, мистера Баррис. Положенное время не может быть
сокращено даже для персонала вашего уровня.
Баррис начал обходной маневр.
- Тогда соедините меня с Язоном Диллом.
- Управляющий Дилл находится на конференции, - функционер вовсе не
казался смущенным или озадаченным. - Его нельзя беспокоить по обычным
делам.
Резким движением Баррис прервал связь. Экран померк.
Три дня! Чертова бюрократия раздутых организаций. Они взяли верх над
ним. Они умели тянуть волынку.
Он рефлекторно взял чашку и отпил кофе. От холодного, горьковатого
напитка он поперхнулся и выплеснул его; кофейник сразу же наполнил чашку
горячим кофе.
Неужели "Вулкан-3" не обращает на это никакого внимания?
Может быть, его совершенно не заботит то, что всемирное движение
возникло - как говорит Таубман - чтобы расплющить его металлическую
оболочку и сделать так, что вороны будут клевать разбросанные реле и
ячейки памяти?
Но, конечно, это не был "Вулкан-3" - это была организация.
От юных секретарш с пустыми глазами, управляющих и начальников, до
техников, обеспечивающих деятельность "Вулкана-3", и статистиков,
собиравших данные. И Язона Дилла.
Умышленно ли изолировал Дилл остальных начальников, отсекая их от
"Вулкана-3"? Возможно, "Вулкан-3" отвечал, но информация удерживалась.
Я подозреваю даже его, подумал Баррис. Собственного начальника,
высшего чиновника в "Единстве". Нервишки у меня сдали от напряжения - это
действительно безумие.
Мне нужен отдых, в отчаянии подумал он. Смерть Питта Совсем меня
доконала. Я чувствую свою ответственность за случившееся, так как после
всего, я по-прежнему здесь, за этим столом, в безопасности, в то время как
горячие юнцы, подобные Питту, идут работать за пределы офиса, туда, где
опасно. Они погибают, если что-то идет наперекосяк. Таубману, мне, всем
начальникам - нам нечего страшиться этих безумцев, одетых в коричневые
халаты.
По крайней мере _п_о_к_а_ нечего страшиться.
Взяв формуляр, Баррис начал тщательно писать.
Он писал медленно, изучая каждое слово. Форма позволила ему вместить
десять вопросов. Он задал только два:
а) Представляют ли Исцелители какую-либо опасность?
б) Почему вы не реагируете на их существование?
Затем он опустил вопросник в приборную щель и сел, прислушиваясь к
тому, как сканер шелестел над ее поверхностью. За тысячи миль отсюда его
вопросы влились в огромный поток, льющийся со всех концов мира из офисов
"Единства", имеющихся в каждой стране. Одиннадцать директорий-отделений.
Каждая со своим начальником, персоналом и подчиненными "Единству" офисами.
Каждое со своими полицейскими органами, приносящими клятву местному
начальнику-директору.
Через три дня наступит очередь Барриса и к нему придут ответы. И
тогда, наконец, мучившие его вопросы, рассмотренные изощренным механизмом,
получат разъяснение. Наряду со всеми остальными в Т-классе, все важные
проблемы он предоставлял решать огромному механическому компьютеру,
находящемуся где-то в подземной крепости поблизости от офисов Женевы.
Выбора у него не было. Все дела такого уровня решались "Вулканом-3" - и
это был закон.
Встав, он подозвал одну из ближайших секретарш, стоявшую наготове.
Она сразу же направилась к его столу, приготовив блокнот и ручку.
- Слушаю, сэр, - улыбнулась она.
- Я хочу продиктовать письмо миссис Артур Питт, - сказал Баррис. Дав
ей адрес, он вдруг передумал. - Нет, скорее всего, я напишу его сам.
- Сами, сэр? - переспросила секретарша, моргнув от удивления. - Вы
имеете в виду так, как это делают дети в школе?
- Да, - сказал он.
- Могу я спросить, почему, сэр?
Баррис не знал. У него не было разумных причин. Сентиментальность,
подумалось ему после того, как секретарша ушла. Возврат к прежним временам
детства.
"Ваш муж погиб, выполняя служебный долг", - начал он, сидя у стола и
размышляя. "Единство" глубоко скорбит. Как директор, я желаю передать вам
свои личные соболезнования в этот трагический час".
Проклятье, подумал он, я не смогу этого сделать. Я никогда не смогу.
Я обязан поехать и увидеть ее; я не могу писать подобные вещи. В последнее
время их слишком много. Слишком много смертей, чтобы я мог их перенести. Я
не похож на "Вулкан-3". Я не могу игнорировать это. Я не могу молчать.
А ведь несчастье случилось не в моем регионе. Парень даже не был в
моем подчинении. Соединившись со своим заместителем, Баррис сказал:
- Я хотел бы, чтобы вы меня заменили сегодня. Я нокаутирован. Я
чувствую себя не хорошо.
- Очень плохо, сэр - сказал Питер Аллисон. - Но наслаждение при
мысли, что он способен занять важное место, пусть даже на мгновение, было
явным.
Ты будешь на моем месте, подумал Баррис, закрывая и запирая свой
стол. Ты охотишься за этим постом так же, как я охочусь за постом Дилла.
Ступень за ступенью вверх по лестнице - к вершине.
Он записал адрес миссис Питт, положил его в нагрудный карман и
покинул офис так быстро, как мог, радуясь тому, что уходит, найдя
оправдание для бегства из удушающей атмосферы.
2
Стоя перед классной доской, Агнесса Паркер спросила:
- Что вы вспоминаете про 1992? - Она осмотрела класс.
- 1992 год напоминает нам об окончании I Атомной войны и начале
декады международного урегулирования, - ответил Питер Томас, один из ее
лучших учеников.
- Возникло единство, - добавила Патриция Эдвардс. - Разумный мировой
порядок.
Миссис Паркер сделала сметку в классном журнале.
- Правильно. - Она почувствовала гордость за точные ответы детей. - А
теперь, возможно, кто-нибудь скажет мне о Лиссабонских Законах 1993 года.
Класс молчал. Несколько учеников с легким шумом повернулись к окну.
Снаружи дул теплый июньский ветерок. Малиновка села на ветку и застыла,
прислушиваясь, нет ли где поживы. Деревья лениво шелестели.
- В этом году был изобретен "Вулкан-3" - сказал Гане Штайн. Миссис
Паркер улыбнулась.
- "Вулкан-3" был построен задолго до этого, его сделали во время
войны. "Вулкан-1" в 1970 году, "Вулкан-2" в 1975. Компьютеры появились уже
перед войной в середине века. Серия "Вулканов" была изобретена Отто
Джорданом, работавшим с Натаниэлем Гринстритом для "Вестингауза" в начале
войны...
Голос миссис Паркер перешел в зевок. Она с усилием подавила его. Еще
не время для сна. Сегодня в школе должен был появиться Управляющий Язон
Дилл со своей свитой, проверяя идеологию образования. По слухам,
"Вулкан-3" запросил сведения о школьной системе. Он, казалось, был
заинтересован в том, чтобы узнать о различных ценностных связях, которые
формировались в базисных примерных общеобразовательных программах.
В конце концов, ведь в этом же и состоит задача школы, и гуманитарной
школы в особенности - дать молодежи надлежащие установки. А зачем же еще
нужны школы?
- В чем смысл, - повторила миссис Паркер, - Лиссабонских Законов
тысяча девятьсот девяносто третьего года? Никто не знает? Я сгораю от
стыда за всех вас. Вы не можете вспомнить наиболее важные факты из всего
того, что вы должны вынести из школы! Я предполагаю, что если бы вам дали
полную свободу, вы бы читали только коммерческие комиксы, которые учат
лишь сложению и вычитанию, или другим разновидностям бизнеса.
В ярости она топнула об пол своим башмачком.
- Ну? Я услышу хоть какой-то ответ?
Ответа не последовало. Лица учеников выражали полное отсутствие
мыслей. И вдруг звонкий ученический голос донесся с задних рядов. Девичий,
жесткий и резкий.
Миссис Паркер пробудилась от оцепенения, замигав в удивлении.
- Кто это сказал? - требовательно спросила она. Класс зашумел. Все
головы повернулись назад. - Кто это был?
- Дженни Бейкер! - завопил один мальчик.
- Это не она! Это Дороти!
Миссис Паркер быстро пошла по проходу вдоль парт.
- Лиссабонские Законы тысяча девятьсот девяносто третьего года, резко
бросила она, - были наиболее важными законодательными актами за последние
пятьсот лет.
Она говорила нервно, высоким, резким голосом. Постепенно класс
повернулся к ней. Их заставила это сделать привычка - многолетняя
