в обоих случаях. Лошадь Лжедракона вскидывается на дыбы, сбрасывает
всадника, и тот скатывается на землю. Самозванец лежит без сознания, а его
приспешники, вопя на весь свет о гибели своего предводителя, бегут с поля
боя, а самого Лжедракона захватывают. Кое-кто докладывал мне о видениях в
небе над Фалме. Я готова держать пари на золотую марку к недельному окуню из
дельты, что именно в минуту видения, поразившего двух драконов-самозванцев,
Ранд ал'Тор провозгласил себя Возрожденным Драконом!
- Ныне Возродился Дракон истинный, - сказала Верин словно себе самой, - а
значит, Узор больше не оставляет пробелов для появления Лжедраконов. И
выпустили Возрожденного Дракона в мир мы! Да смилостивится над нами Свет...
- Мы свершили лишь то, чему надлежало быть! - Амерлин раздраженно
вскинула голову. Но стоит узнать об этом какой-нибудь послушнице, вчера
переступившей порог Башни - и ранее, чем возгорится завтрашний восход
солнца, я буду усмирена, если не разорвана к тому часу в клочья. И я, и
Морейн, и Верин, и, наверное, любой, кого смогут обвинить в дружбе с нами.
Нелегко исполнять все нужное в заговоре, когда только трое посвящены в тайну
и когда даже самый задушевный друг выдаст заговорщицу, сочтя такой поступок
своим долгом. О Свет! Я хотело бы верить, что они будут не правы, поступив
так!
- По крайней мере, - продолжала она, - Дракон спрятан надежно, Морейн
удерживает его в своих руках. Она будет вести его своей властью к тому,
чтобы он осуществил должное. О чем еще ты хотела мне поведать, дочь моя?
Вместо ответа Верин положила на стол кожаный мешок и вынула из него витой
золотой рог с инкрустированной серебряной надписью вокруг его сияющего
раструба. Положив Рог на стол, она посмотрела на Амерлин, не скрывая
спокойного ожидания.
Суан не нужно было приближаться к Рогу, чтобы прочесть обегающую раструб
надпись и понять ее смысл. Тиа ми авен Моридин исаинде водим. "Могила не
преграда для зова моего".
- Рог Валир? - Амерлин едва не лишилась дыхания. - Весь путь до Тар
Валона ты волокла его с собой, многие сотни лиг, по которым рыщут Охотники
за Рогом? Озари тебя Свет, о женщина, его нужно было оставить Ранду ал'Тору!
- Об этом я знаю, мать, - отвечала Верин бестрепетно. - Но Охотники
уверены; искать сие сокровище нужно в какой-нибудь громокипящей заварухе, а
не в мешке, провозимом по дороженьке четырьмя бабами, сопровождающими
больного юношу. А для Ранда сейчас Рог был бы совершенно бесполезен!
- В каком смысле? Ранд должен сражаться в Тармон Гайдон. Миссия Рога -
поднять из могил спящих в них героев, дабы они все вышли на Последнюю Битву.
Неужели Морейн снова приняла к исполнению какой-то новый свой план, не
удосужившись посоветоваться со мной?
- Ничего подобного Морейн не натворила, поверь, мать. Планы составляем
мы, но Узор плетется Колесом, как оно того хочет само. Не Ранд первым
протрубил в Рог. До него сей подвиг исполнил Мэтрим Коутон. А сейчас Мэт
простерт на одре болезни, он умирает, ибо угодил в тенета кинжала из Шадар
Логота. Он умирает и умрет, если не будет здесь Исцелен.
Суан пронзил холод. Вновь она услышала про Шадар Логот, город мертвый и
столь зараженный смертью, что даже троллоки небезосновательно опасались в
него заходить. Совершенно случайно кинжал из мертвого города попал в руки
юного Мэта, извращая его и заражая злом, давным-давно убившим город. А
теперь убивающим и Мэта. По воле случая? Или. может быть. по желанию Узора?
В конце концов, Мэт ведь тоже та'верен. Но... Мэт вострубил в Рог! А
значит...
- Пока Мэт жив, - продолжала Верин, - для кого-то иного Рог Валир -
обыкновенный рог, не более того. Если же Мэт умрет, тогда, разумеется,
другой человек, протрубивший в Рог, скует себя с Рогом Валир нерушимым
звеном.
В остром ее и тяжелом взгляде можно было прочесть все, о чем думала
Верин.
- Погибнут еще многие, дочь моя, прежде чем мы совершим то, ради чего все
и начали! - Но кого же могу я вновь привести к Рогу и позволить трубить в
него? В любом случае возвращать Рог Валир сейчас Морейн я не возьму на себя
смелости... Может быть, рог сможет поднять один из Гайдинов?.. - Узор пока
еще не определил ясно его судьбу.
- Да, мать, я понимаю. Но у нас Рог...
- Подожди минуту! - проговорила наконец Амерлин. - Мы спрячем Рог в
месте, о котором никто, кроме нас с тобой, знать не будет. И я должна
поразмыслить, какие действия мы после этого предпримем.
- Как скажете, мать. - Верин наклонила голову. - Я понимаю, пока вы
примете решение, должно пройти несколько часов...
- У тебя больше нет для меня новостей? - спросила ее Суан со вновь
оживившимся интересом. - Если ты сказала уже все, мне пора заняться тремя
нашими беглянками.
- Все дело, мать, в Шончан.
- А что такое с ними? Как мне докладывали, они будто бежали за океан или
туда, откуда они заявились, уж и не знаю куда.
- Все, похоже, так и обстоит, мать. Но я боюсь, что они могут снова
задать нам работку! - Верин вынула у себя из-за пояса маленькую книжицу в
кожаном переплете и принялась ее перелистывать. - Они заявляли, будто
являются Предвестниками, иначе Теми, Кто Идет Впереди, они говорили о
Возвращении и о том, чтобы снова провозгласить землю сию своей собственной.
Все услышанное о них я записывала в свою книжицу. Но я выслушивала лишь тех,
кто действительно видел пришельцев или имел с ними какие-нибудь дела.
- Верин, ты беспокоишься о рыбе-льве, которая плавает где-то в Море
Штормов, в то время как здесь и сейчас щука-серебрянка жует наши сети,
мечтая разодрать их на лоскутки.
- Очень ловко ты скроила метафору, мать: Рыба-лев! - Верин продолжала
перелистывать страницы. - Видела я однажды огромную акулу, ее рыба-лев
загнала на отмель, там акула и подохла. - Коричневая сестра ткнула пальцем в
одну из страничек. - Да. Вот самое худшее! Осмелюсь сказать, мать, Шончан
используют Единую Силу для битвы. Они используют ее как оружие.
Суан плотно уперла руки в бока. Сообщения, принесенные ей голубями,
говорили о том же. Большинство из депеш передавали вести, полученные из
вторых рук, но несколько женщин уверяли, будто видели все своими глазами.
Силу - использовать в качестве оружия! Когда бедные дамы писали об этом на
клочках бумаги, даже выведенные чернилами буквы впитывали приступ истерии,
мучивший их.
- Подобные действия уже приносят нам горести, Верин, и принесут еще
большее несчастье, когда рассказы о случившемся распространятся по земле и
обрастут выдуманными подробностями. Но здесь уже я ничего сделать не могу.
Мне сказали, что эти люди ушли, дочь моя. У тебя есть доказательства иного?
- Ну, пока нет, мать, однако...
- До тех пор пока у тебя не будет подобных доказательств, давай-ка лучше
займемся щукой-серебрянкой, вытащим ее из наших сетей, не дадим ей прогрызть
дыры заодно и в нашей лодке!
- Как скажете, мать, - проговорила Верин, неохотно закрывая записную
книжку и упаковывая ее обратно за пояс. - Могу ли я спросить, что вы
намерены делать с Найнив и двумя ее подругами?
Амерлин медлила с ответом, она размышляла. - Прежде чем я займусь ими, -
промолвила она неспешно, - им захочется выйти на берег реки и попытаться
продать самих себя как наживу для рыбной ловли. - Сказанные ею обыкновенные
слова можно было понять множеством разных способов. - Погоди-ка. Садись вот
сюда и расскажи мне подробно, как вели себя эти три бездельницы и о чем они
болтали в те дни, когда были с тобой в пути. Излагай без утайки!.
Глава 13
НАКАЗАНИЯ
Неуютно устроившись на своей узкой кровати, Эгвейн хмуро посматривала на
мерцание теней, шевелящихся на потолке под светом единственной в комнате
лампы. Она пыталась наметить план каких-то необходимых действий или выяснить
хотя бы, что ждет ее впереди, но у нее не получалось ни то ни другое. Тени
были очерчены более ясно, чем собственные мысли девушки. Даже беспокойство о
состоянии Мэта давалось ей с трудом, но стыд не слишком мучил Эгвейн,
стесненную недружелюбными стенами.
Комнатка была оголенная, ни окон не было в стенах, ни обстановки для
уюта, как в остальных кельях для послушниц. Маленькая квадратная комнатушка,
сплошь выбеленная, с крючками для одежды на одной из стен, с кроватью,
встроенной в другую стенку, на третьей же стене помещалась скромная полочка,
где когда-то Эгвейн держала несколько книг, полученных в библиотеке Башни.
Умывальник и трехногая табуретка завершали меблировку.
Доски пола отскоблены до белизны. Каждый из прожитых здесь дней Эгвейн на
коленях и вручную исполняла сей труд в дополнение к другим ежедневным
занятиям и урокам. Все послушницы проживали здесь в равно непритязательных
условиях, независимо от того, были они дочерьми владельцев гостиниц или же
являлись наследницами Андора.
Эгвейн пришлось вновь облачиться в белое форменное платье послушницы,
надеть белый пояс, даже кошель на поясе был белым, но радости от расставания
с ненавистным уже серым костюмом она не ощущала. Слишком уж похожа стала ее
комната на тюремную камеру. Неужели они намерены держать меня взаперти? В
этой комнатушке! Будто бы в настоящей камере! Будто в ошейнике!..
Она обратила взор на затененную дверь. Принятая, наверное, до сих пор
стоит на страже там, за дверью, Эгвейн догадывалась об этом. Она
перекатилась поближе к белой штукатуренной стене. Прямо над матрасом в стене
была узкая дырочка, различимая лишь тогда, когда уже догадался, в каком
месте неплохо бы посмотреть, дырочка, просверленная кем-то из послушниц уже
давным-давно, - как раз в соседнюю комнату-келью.
- Илэйн! - позвала Эгвейн. приникнув к отверстию. Ответа не было. -
Илэйн! Спишь, что ли?
- Да как же я могу спать! - услышала наконец девушка пронзительный шепот
Илэйн, шипящей из дырочки. - Я рассчитывала попасть в неприятность, но не в
такую же беду! Как они собираются поступить с нами, Эгвейн?
Отвечать на сей вопрос Эгвейн не хотелось, ибо догадки ее на этот счет
были не таковы, чтобы делиться ими с подругой. Даже думать о них не
хотелось.
- Честно говоря, Илэйн, я ожидала, что нас с тобой возведут в ранг
героев. Во-первых, мы благополучно доставили в Башню Рог Валир. Во-вторых,
открыли, что Лиандрин - Черная Айя. - На этих словах голос Эгвейн затих. Айз
Седай категорически отрицали само существование Черных Айя, тех самых Айя,
которые были Приспешниками Темного, и любой, кто предполагал саму
возможность их существования, вызывал у них раздражение. Но мы-то знаем: они
действительно есть! - Илэйн, мы бы героинями должны быть!
- Жаль, не строят нам мосты наши "если" и "кабы"! - отвечала Илэйн. -
Видит Свет, когда матушка моя повторяла мне эти слова, я ее ненавидела, но
теперь знаю: она вещала истину. Верин предупреждала: ни о Роге, ни о
Лиандрин мы не должны были говорить ни с кем, кроме нее и Престола Амерлин.
Не думаю, будто исполнение запрета приведет нас к неожиданным для нас
событиям. С их стороны это было бы несправедливо! Мы через столькое прошли.
А тебе, Эгвейн, столько всего довелось пережить! Это просто несправедливо!
- Верин любит поговорить. И Морейн поучить нас не прочь. Я начинаю
понимать, отчего люди полагают, будто Айз Седай водят на ниточках
марионеток. Я тоже уже почти чувствую подобные веревочки-уздечки на своих
ручках и ножках. Как бы наши повелительницы ни решили поступить, они
объяснят свое решение необходимостью совершить доброе дело на благо Белой
Башне, а не нам с тобой на пользу.
- Но ты все еще мечтаешь стать Айз Седай, верно?
