она ожесточала себя. - Уверена в этом.
- Наверное, они заслужили, - сказала Найнив, - и наверное, убил бы.
Но мужчины зачастую путают месть и убийство во имя справедливости. У них
редко хватает мужества для справедливости.
Ей часто доводилось выступать в качестве судьи в Круге Женщин. Иногда
к ней приходили мужчины, считая, что женщины будут судить их дело лучше,
чем мужчины из Совета Деревни, но мужчины всегда думали, что могут
повлиять на решение красноречием или мольбами о милосердии. Круг Женщин
выказывал милосердие, когда его заслуживали, но всегда - был
справедливым, и именно Мудрая выносила приговор. Найнив подняла браслет,
отброшенный Эгвейн, и закрыла его.
- Если б могла, я освободила бы здесь всех женщин, и уничтожила бы
эти штуки до последней. Но раз я не могу... - Она аккуратно повесила
браслет на тот же колышек, на котором болтался первый, потом повернулась
к сул'дам. Эти уже не Вожатые, сказала она себе. - Может быть, если
станете вести себя тихо, то пробудете тут достаточно долго, чтобы суметь
снять ошейники. Колесо плетет так, как желает Колесо, и вдруг вы
совершили столько добра, что оно перевесит причиненное вами зло,
настолько, что вам позволено будет снять их. Если же нет, то рано или
поздно вас найдут. И, думаю, кто бы ни нашел вас, вам зададут немало
вопросов, прежде чем снять эти ошейники. Думаю, что вы, вероятно, на
своей шкуре узнаете ту жизнь, на которую обрекаете других женщин. Такова
справедливость, - заключила она, обращаясь к своим подругам.
В глазах Ринны плескался стылый ужас. Плечи Ситы тряслись, словно она
рыдала, закрывшись ладонями. Найнив ожесточила свое сердце. Такова
справедливость, сказала она себе. Именно такова. И Найнив вывела девушек
из комнатки.
На выходящих женщин внимания обратили не больше, чем когда они
входили. Найнив предположила, что благодарить следует платье сул'дам, но
сама дождаться не могла, когда найдется время переодеться. Прикосновение
к коже самой грязной тряпки - ощущение и то чище.
Девушки, тесно идущие за Найнив, хранили молчание, пока вновь не
оказались на мощенной булыжником улице. Найнив не знала, чем вызвано это
молчание: то ли тем, как поступила, то ли же опасением, что кто-то может
их остановить. Она нахмурилась. Интересно, они что, почувствовали бы
себя лучше, если б она заставила их потрудиться, велев перерезать горло
этим двум женщинам?
- Лошади, - сказала Эгвейн. - Нам нужны будут лошади! Я знаю, где
конюшня с Белой, но не думаю, что мы до нее доберемся.
- Придется оставить Белу здесь, - сказала ей Найнив. - Мы отплываем
на корабле.
- А где все-то? - спросила Мин, и до Найнив вдруг дошло, что на улице
пусто.
Людские толпы исчезли, не оставив ни следа; лавочки и окна вдоль всей
улицы накрепко закрыты ставнями. Но вверх по улице, от гавани, двигался
строем отряд шончанских солдат, сотня, а то и больше, сомкнутыми
шеренгами, во главе с офицером в раскрашенных доспехах. Они находились
на полквартала ниже по улице от женщин, но маршировали солдаты
неумолимым, решительным шагом, и Найнив почудилось, что все взоры
устремлены на нее. Да это же смешно и глупо! Они в шлемах, как я могу
видеть их глаза? Да и вообще, если б кто-то всполошился, то тревога
поднялась бы позади нас. Тем не менее Найнив остановилась.
- За нами еще больше, - пробормотала Мин. Теперь и Найнив слышала
стук их сапог. - Не знаю, кто доберется до нас первым.
Найнив глубоко вздохнула:
- С нами это никак не связано. - Она глядела дальше приближающихся
солдат, в гавань, забитую высокими неуклюжими кораблями Шончан. Найнив
не могла разглядеть "Ветку", Но молилась про себя, чтобы судно еще было
там, было готово к отплытию. - Мы просто пройдем мимо. - Свет, надеюсь,
мы сумеем пройти!
- А что, если они захотят, чтобы мы пошли с ними? - спросила у Найнив
Илэйн. - На тебе это платье. Если они начнут задавать вопросы...
- Я не вернусь, - мрачно заявила Эгвейн. - Лучше умру. Сейчас я им
покажу, чему они меня научили.
Девушку вдруг словно окружил золотой ореол, так это выглядело для
глаз Найнив. - Нет! - воскликнула Найнив, но было поздно.
С громоподобным ревом улица под первыми рядами Шончан взорвалась,
землю, булыжники и закованных в латы людей разметало в стороны, точно
брызги от фонтана, По-прежнему охваченная сиянием, Эгвейн резко
развернулась лицом к другому концу улицы, и повторно проревел гром.
Комья земли дождем осыпались на женщин. Шончанские солдаты с криками, но
сохраняя порядок, рассыпались по переулкам и укрылись за крыльцами. В
мгновение ока они исчезли из виду, не считая тех, кто лежал вокруг двух
огромных ям, обезобразивших улицу.
Найнив вскинула руки, пытаясь смотреть сразу в обе стороны.
- Дура! Мы хотели не привлекать внимания! - Теперь на такой оборот
дел не было никакой надежды. Оставалось надеяться, что им удастся
прорваться к гавани в обход солдат, переулками. Теперь и дамами должны
узнать. Не заметить такого они не могли.
- Не хочу опять в этот ошейник! - в бешенстве крикнула Эгвейн. - Не
хочу!
- Берегись! - заорала Мин.
Ввысь над крышами с пронзительным воем взлетел по дуге огненный шар
величиной с добрую лошадь и начал падать. Прямо на четверку беглянок.
- Бежим! - крикнула Найнив и бросилась прочь, нырнув в ближайший
закоулок между двух наглухо запертых лавок.
Приземлилась она неудачно, на живот, охнув и ненадолго сбив дыхание,
и в этот миг оземь грянулся огненный шар. По узкому проулку прокатился
горячий ветер. Глотая воздух, Найнив перевернулась на спину и взглянула
на улицу.
Там, где они стояли, брусчатка мостовой была расколота, выворочена и
почернела в круге поперечником в десять шагов. В переулке через улицу
напротив затаилась Илэйн. От Мин и Эгвейн не осталось и. следа. В ужасе
Найнив поднесла руку ко рту.
Видимо, Илэйн поняла, о чем подумала старшая подруга. Дочь-Наследница
неистово замотала головой и показала вниз по улице. Они ушли туда.
Найнив испустила облегченный вздох, немедля обернувшийся рычанием.
Глупая девчонка! Мы б спокойно мимо них прошли! Но времени на упреки не
было. Она подбежала к углу здания и осторожно выглянула оттуда на улицу.
Вниз в ее сторону метнулся огненный шар размером с голову. Едва
Найнив отпрыгнула назад, как он врезался в угол дома, где только что
находилась ее голова, и взорвался, обдав ее потоком каменной крошки.
Гнев затопил Найнив Единой Силой раньше, чем она осознала это. Молния
полыхнула с неба, с грохотом ударив где-то выше по улице, вблизи
источника огненного шара. Еще одна иззубренная стрела расколола небо, а
потом Найнив побежала по переулку. Позади, у перекрестка, в землю
вонзилась пика молнии.
Если у Домона корабль не наготове, я... Свет, лишь бы мы все целыми и
невредимыми добрались до него!
***
Дернувшись, Байл Домон выпрямился, когда молния рассекла
свинцово-серое небо, ударив где-то в городе, потом тут же вспыхнула
вторая. Для такой грозы туч как-то маловато!
В городе что-то загрохотало, и шар огня врезался в крышу дома
немногим выше причалов, раскидав окрест битую черепицу. Вскоре причалы
опустели, не считая нескольких Шончан; они теперь беспорядочно забегали,
крича и вытащив мечи. Из-за склада появился человек с гролмом. Солдат
бежал, чтобы не отстать от двигающейся длинными прыжками бестии, и они
быстро исчезли на одной из улиц, ведущих вверх, от воды.
Один из матросов Домона подскочил к борту, взял топор и размахнулся
им над причальным канатом.
Два быстрых шага, и Домон одной рукой перехватил занесенный топор, а
другой сдавил матросу горло.
- "Ветка" будет стоять тут до тех пор, пока я не скажу отчалить,
Аэдвин Коул!
- Они совсем взбесились, капитан! - закричал Ярин. Многократное эхо
от взрыва раскатилось по гавани, пронзительно заорали и закружились в
воздухе вспугнутые чайки, и вновь вспыхнула молния, ударив в землю в
Фалме. - Дамани нас всех перебьют! Давайте отвалим, пока они заняты,
пока друг друга убивают. Они и не заметят, как мы исчезнем!
- Я дал слово, - сказал Домон. Он вывернул топор из руки Коула и с
грохотом отбросил на палубу. - Я дал слово.
Торопись, женщина, думал он. Айз Седай ты или нет. Поторопись же!
***
Джефрам Борнхальд посмотрел на вспыхивающие над Фалме молнии и
выбросил их из головы. Какое-то громадное крылатое создание -
несомненно, одно из шончанских чудовищ - дико металось, уворачиваясь от
огненных стрел. Если там разыгралась гроза, для Шончан она станет не
меньшей помехой, чем для него. Холмы, почти напрочь лишенные деревьев, -
лишь немногие могли похвастаться чахлыми кустами на макушках, -
по-прежнему скрывали от Борнхальда город, а его отряд - от города.
Тысяча воинов Борнхальда растянулась по обе стороны от него длинной
цепью верховых - по холмам и седловинам. Холодный ветер трепал белые
плащи и хлопал знаменем сбоку от Борнхальда: золотое солнце Детей Света
с волнистыми лучами.
- Теперь исполняй приказ, Байар, - приказал он. Мужчина с худым,
вытянутым лицом замешкался, и Борнхальд добавил в голос резкости: - Я
приказал тебе уходить, чадо Байар!
Байар приложил руку к сердцу и поклонился:
- Как прикажете, милорд Капитан.
Он повернул прочь своего коня, всем своим видом, каждой складкой
плаща показывая нежелание подчиниться.
Борнхальд перестал думать о Байаре. Что мог, он сделал. Борнхальд
возвысил голос:
- Легион наступает шагом!
С поскрипыванием седел длинная цепь воинов в белых плащах медленно
двинулась в Фалме.
***
Ранд высунулся из-за угла и глянул на приближающихся Шончан, потом с
недовольной гримасой нырнул обратно в узкий проулок между двух конюшен.
Скоро они будут здесь. На щеке запеклась кровь. Раны, полученные от
Турака, горели огнем, но с ними ничего сейчас не поделать. По небу вновь
полоснула молния; через подметки сапог Ранд ощутил дрожь от ее тяжелого
удара. Во имя Света, что происходит?
- Близко? - сказал Ингтар. - Ранд, нужно спасти Рог Валир.
Невзирая на Шончан, невзирая на молнии и странные взрывы в самом
городе, он выглядел всецело поглощенным только своими собственными
думами. Мэт с Перрином и Хурином на том конце переулка следили за другим
шончанским патрулем. Место, где они оставили лошадей, было теперь
недалеко, вот только бы добраться до него.
- Она в беде, - пробормотал Ранд. Эгвейн. Странное чувство поселилось
в душе, будто опасность грозит каким-то частям его жизни. Эгвейн - одна
такая часть, одна нить, из которых сплетен шнур его жизни, но были и
другие, и он чувствовал, что они под угрозой. Именно там, в Фалме. И
если одна из этих нитей будет уничтожена, то его жизни никогда не быть
законченной - так, какой она должна бы быть. Он не понимал этого
чувства, но оно было несомненным и определенным.
- Тут один человек сдержит пятьдесят, - сказал Ингтар. Две конюшни
стояли тесно, между их стенами едва хватало места, чтобы двоим встать
плечом к плечу. - Один воин сдерживает пятьдесят в узком проходе.
Неплохой способ умереть! И о меньшем складывали песни.
- Лучше бы не надо, - сказал Ранд. - Надеюсь, до этого не дойдет.
В городе взрывом разнесло какую-то крышу. Как же я вернусь сюда? Я
должен добраться до нее. Добраться до них? Покачав головой, он опять
высунулся за угол. Шончан по-прежнему приближались.
- Я никогда не догадывался, что он замышляет, - тихо произнес Ингтар,
словно бы разговаривая сам с собой. Он достал меч и сейчас проверял его
остроту большим пальцем. - Маленький, невзрачный бледный человек,
которого скорей всего и не заметишь, даже когда посмотришь на него.
