первый раз.
Хурин глядел на большой круг почерневшей земли, изуродовавший бурую
траву деревенской площади. Вид у кострища был давнишний, но никто
пальцем о палец не ударил, чтобы вычистить это пятно.
- Около шести-восьми месяцев, - пробормотал он, - а до сих пор
воняет. Целиком Совет Деревни с семьями. Зачем им нужно такое делать?
- Кто знает, зачем они это делают? - пробормотал Мэт. - Судя по
всему, чтоб людей убивать, Шончан причин не надо. Во всяком случае
таких, что я мог бы придумать.
Перрин на обугленное пятно старался не смотреть.
- Хурин, ты уверен насчет Фейна? Хурин? - Трудно было заставить
нюхача обратить внимание на что-нибудь иное, с тех пор как они въехали в
деревню. - Хурин!
- А, что? Ох, Фейн. Да. - Ноздри Хурина раздулись, и он тотчас же
сморщил нос. - Ошибки нет, пусть даже след и стар. По сравнению с ним
Мурддраал благоухает как роза. Точно, он прошел тут, но, по-моему, он
был один. Во всяком случае без троллоков, и если с ним шли Приспешники
Темного, они немного отстали.
У гостиницы возник какой-то переполох, люди кричали и указывали
куда-то. Не на Перрина и двух его товарищей, а на что-то, чего Перрин не
видел, в невысоких холмах к востоку от деревни.
- Теперь-то мы к лошадям? - поинтересовался Мэт. - Нарвемся еще на
Шончан.
Перрин кивнул, и они побежали туда, где за брошенным домом привязали
своих лошадей. Когда Мэт и Хурин исчезли за углом дома, Перрин обернулся
на гостиницу и замер в изумлении. В городок длинной колонной втягивались
Чада Света.
Он устремился за друзьями:
- Белоплащники!
Они помедлили лишь мгновение, недоверчиво глядя на Перрина, потом
попрыгали в седла. Стараясь скакать так, чтобы между ними и главной
улицей деревни были дома, три всадника галопом вылетели из деревни,
держа на запад и поглядывая через плечо, нет ли погони. Ингтар наказал
разведчикам избегать всего, что могло бы замедлить движение отряда, а
Белоплащники наверняка быстро их не отпустят, начав задавать вопросы,
даже если и получат удовлетворяющие их ответы. Перрин оглядывался даже с
большей тревогой, чем его товарищи: у него имелись свои резоны не желать
встреч с Белоплащниками. Топор в моих руках. Свет, чего бы я не отдал,
лишь бы изменить это!
Скоро деревню скрыли холмы с редкими лесками, и Перрину начало
казаться, что, быть может, их ничто вообще не преследует. Он натянул
поводья и, подняв руку, попросил спутников остановиться. Когда они
подчинились, вопросительно глядя на него, Перрин прислушался. Слух у
него стал острее прежнего, но стука копыт он не слышал.
Неохотно он мысленно потянулся, выискивая волков. Почти сразу
обнаружил их, небольшую стаю, расположившуюся на дневку в холмах выше
той деревни, которую только что покинули Перрин и его друзья. Несколько
мгновений удивления, столь сильного, что Перрин почти решил - оно его
собственное. Да, до этих волков доходили слухи, но по-настоящему они не
верили, что есть двуногие, которые могут говорить с их племенем. Он
взмок от пота за те мгновения, что представлялся волкам, - вопреки
своему нежеланию он передал образ Юного Быка и прибавил свой запах,
согласно обычаю, принятому у волков. Первые встречи и знакомства волки
обставляли немалыми формальностями, но в конце концов свою просьбу
Перрин передать сумел. Вообще-то волков не интересовали двуногие, не
способные говорить с ними, но все-таки они незаметно скользнули вниз
взглянуть на деревню, не обнаруженные слабыми глазами двуногих.
Очень скоро Перрину в ответ пришли образы - то, что увидели волки.
Люди в белых плащах окружают дома, скачут между домов, скачут вокруг
деревни, но деревню никто не покидал. Тем более в западном направлении.
Волки сказали, что на запад движутся - как они вынюхали - только сам
Юный Бык и двое других двуногих с тремя высокими твердоногими.
С чувством благодарности и облегчения Перрин разорвал контакт. И
заметил, что Мэт с Хурином во все глаза смотрят на него.
- Они за нами не скачут, - сказал он.
- С чего ты так уверен? - спросил у него Мэт.
- Да вот уверен! - огрызнулся Перрин, потом потише и помягче: -
Просто уверен.
Мэт открыл рот, закрыл, потом произнес:
- Ладно, если они за нами не гонятся, то, по-моему, надо вернуться к
Ингтару и пойти по Фейнову следу. До кинжала ближе не будет, если просто
стоять тут.
- В такой близи от деревни мы следа взять потом не сможем, - сказа
Хурин. - Без риска наскочить на Белоплащников. По-моему, вряд ли такой
сюрприз понравится Лорду Ингтару, да и Верин Седай тоже.
Перрин кивнул:
- Тогда мы пройдем по нему несколько миль. Но смотрите в оба. Теперь
мы совсем недалеко от Фалме. Ничего хорошего не будет, если мы
ускользнем от Белоплащников и нарвемся на шончанский дозор.
Когда трое всадников вновь пустились рысью, Перрин задумался, что же
делают в той деревне Белоплащники?
***
Легион прочесывал и окружал городок, а Джефрам Борнхальд, сидя в
седле, смотрел Пристально на деревенскую улицу. Что-то было такое в том
широкоплечем мужчине, исчезнувшем с глаз мгновение назад, что-то такое
копошилось в памяти. Да, разумеется! Тот парень, который выдавал себя за
кузнеца. Как же он назвался?
Байар, приложив руку к сердцу, остановил коня перед ним:
- Деревня занята, посты выставлены, милорд Капитан.
Жители деревни в тяжелых тулупах взволнованно суетились, бестолково
метались туда-сюда, а солдаты в белых плащах сгоняли их к перегруженным
телегам, в одну кучу перед гостиницей. Плачущие дети цеплялись за
материнские юбки, но непокорства никто не выказывал. Потухшие глаза
глядели с лиц взрослых, безучастно ожидающих того, что с ними будет -
все равно что. Последнему обстоятельству Борнхальд был только
благодарен. Он не испытывал никакого желания наказывать в назидание
другим кого-нибудь из этих людей, да и времени зря терять не хотел.
Спешившись, Борнхальд кинул уздечку одному из Детей:
- Байар, проследи, чтобы людей накормили. Загоните пленников в
гостиницу, пусть возьмут еды и воды сколько унесут, а после забейте все
двери, закройте и заколотите ставни. Дайте им понять, что я оставляю
людей для охраны, ясно?
Байар опять коснулся груди рукой и, резко поворотив лошадь, стал
выкрикивать приказания. Селян заново принялись загонять, теперь в
гостиницу с плоской крышей, другие Чада тем временем начали шарить по
домам в поисках гвоздей и молотков. Глядя в угрюмые лица, цепочкой
проходившие мимо, Борнхальд думал, что минет два или три дня, прежде чем
в селянах пробудится достаточно смелости, чтобы вырваться из гостиницы и
понять, что никакой охраны нет. Два или три дня - вот и все, что ему
нужно, но он не хотел рисковать, не хотел, чтобы, обнаружив его
присутствие, Шончан поднялись по тревоге.
Оставив позади часть своих людей - чтобы Вопрошающие поверили, будто
легион в полном составе рассредоточен по Равнине Алмот, он провел более
чем тысячу Детей Света почти через весь Мыс Томан, не подняв, насколько
он знал, тревоги. Три стычки с шончанскими дозорами закончились быстро.
Шончан попривыкли встречаться с разгромленными толпами; Чада Света
оказались неприятным и неожиданным сюрпризом. Однако Шончан, как и орды
Темного, знали, как воевать, и Борнхальд не сдержал внутренней дрожи,
вспомнив ту схватку, что стоила ему более пятидесяти человек. Он
по-прежнему не был уверен, какая из двух утыканных стрелами женщин,
которых он рассматривал после боя, была Айз Седай.
- Байар! - Один из солдат Борнхальда подал ему воды в глиняной чашке,
взятой с одной из повозок; вода ледяным холодом ожгла горло.
Узколицый мужчина склонился с седла:
- Да, милорд Капитан?
- Когда я вступлю в бой с врагами, Байар, - медленно, с расстановкой,
произнес Борнхальд, - ты в нем участия принимать не будешь. Ты будешь
наблюдать за боем издали и о том, что случится, отвезешь сообщение моему
сыну.
- Но, милорд Капитан!..
- Таков мой приказ, чадо Байар! - рявкнул он. - Ты подчинишься ему,
да?
Байар одеревенел спиной и уставился прямо перед собой.
- Как прикажете, милорд Капитан.
С минуту Борнхальд не сводил с подчиненного напряженного взора. Этот
человек сделает так, как ему скажут, но было бы лучше подкрепить
поручение другой причиной, повесомее, чем просто сообщить Дэйну, как
умер его отец. Нельзя сказать, чтобы он не обладал сведениями, крайне
необходимыми в Амадоре. После той стычки с Айз Седай - одна из них была
ею или же обе? Тридцать шончанских солдат, хороших бойцов, и две женщины
стоили вдвое больших потерь! - после такой стычки Борнхальд больше не
надеялся живым уйти с Мыса Томан. На тот маловероятный случай, если об
этом не позаботятся Шончан. то, скорей всего, тогда позаботятся
Допросники.
- Когда ты найдешь моего сына - он должен быть с Лордом-Капитаном
Эамоном Валда у Тар Валона - и расскажешь ему обо всем, ты отправишься в
Амадор и доложишь Лорду Капитан-Командору. Лично Пейдрону Найолу, чадо
Байар. Ты расскажешь ему все, что мы узнали о Шончан; я передам тебе
письменное сообщение. Убедись, что он понял: более мы не можем считать,
будто тарвалонские ведьмы довольствуются тем, что манипулируют
событиями, оставаясь сами в стороне. Если они открыто сражаются за
Шончан, то мы наверняка столкнемся с ними повсюду. - Он помолчал.
Последнее было важнее всего. Под Куполом Истины должны знать, что,
несмотря на все их хваленые клятвы, Айз Седай участвуют в битве. При
мысли о мире, в котором Айз Седай применяют Силу в сражении, у него
тягостно становилось на душе. Борнхальд не был уверен, что станет
горевать, покидая такой мир. Но было еще одно послание, которое он хотел
передать в Амадор. - И еще, Байар... расскажи Пейдрону Найолу, как нас
использовали Вопрошающие.
- Как прикажете, милорд Капитан, - сказал Байар, но Борнхальд
вздохнул, видя выражение его лица. Байар не понял. Для него все равно:
от кого бы ни исходили приказы, от Лорда-Капитана или от Вопрошающих,
какими бы они ни были, он им подчинится.
- Я также напишу тебе послание, которое ты вручишь Пейдрону Найолу, -
сказал Борнхальд.
Он не чувствовал уверенности, будет ли какой смысл от письма. В
голову ему пришла одна мысль, и он нахмурился, глядя на гостиницу, где
его люди, громко стуча молотками, забивали гвозди в двери и ставни.
- Перрин, - пробормотал Борнхальд. - Таково было его имя. Перрин из
Двуречья.
- Друг Темного, милорд Капитан?
- Вероятно, Байар. - Правда, сам он не был полностью уверен, но
наверняка человек, за которого, по-видимому, сражаются его волки, никем
иным быть не может. Нет никаких сомнений, ведь этот Перрин убил двоих из
Детей. - По-моему, я его видел, когда мы въехали сюда, но среди
пленников я не помню никого, кто обликом походил бы на кузнеца.
- Их кузнец ушел месяц назад, милорд Капитан. Кое-кто из них
жаловался, что они бы ушли еще до нашего появления, но им пришлось самим
чинить колеса от телег. Вы полагаете, милорд Капитан, что то был мужчина
по имени Перрин?
- Кем бы он ни был, его не обезвредили, нет? И он может сообщить о
нас Шончан.
- Приспешник Тьмы наверняка так и поступит, милорд Капитан.
Борнхальд одним глотком допил оставшуюся воду и отшвырнул чашку.
- Байар, здесь привала для приема пищи не будет. Я не позволю этим
Шончан застать меня врасплох, предупредит ли их Перрин из Двуречья или
кто-то другой. Чадо Байар, легиону - в седло!
Высоко над их головами, незамеченная, кружила громадная крылатая
фигура.
***
На поляне среди зарослей на вершине холма, где отряд разбил лагерь.
