потом вверх по некрашеной деревянной стене к браслету, висящему на
колышке. При виде висящего перед глазами браслета Эгвейн в ярости
стиснула челюсти. Собака на привязи, оставленная так без присмотра,
могла бы удрать. Если же дамани сдвинет браслет на фут от того места,
где к нему в последний раз прикасалась сул'дам... Ринна заставила Эгвейн
проделать и это тоже - заставила ее пронести браслет через комнату. Или
же попытаться это сделать. Эгвейн была уверена: прошло несколько
мгновений перед тем, как сул'дам плотно защелкнула браслет на своем
запястье, но для Эгвейн вопли и судороги, когда она корчилась на полу,
продолжались часы.
Кто-то постучал в дверь, Эгвейн дернулась, потом лишь сообразив, что
вряд ли это сул'дам. Никто из них не стал бы стучаться. Девушка
отпустила сайдар - все равно нужно; определенно она начала чувствовать
себя нехорошо.
- Мин?
- Вот и я, раз в неделю в гости, - объявила Мин, проскользнув через
порог и затворив дверь. Оживление ее было немного напускным, но она
всегда стремилась как-то но возможности подбодрить Эгвейн. - Как тебе
нравится это?
Она покрутилась немного, демонстрируя свое шерстяное темно-зеленое
платье шончанского покроя. С локтя свисал плотный плащ под стать платью.
Темные волосы были даже перехвачены зеленой лентой, хотя длины их едва
для этого хватало. Правда, нож по-прежнему висел в ножнах на поясе у
Мин. Эгвейн удивилась, когда впервые увидела Мин с ним, но, как видно,
Шончан доверяли всем. Пока те не нарушают правил.
- Мило, - осторожно сказала Эгвейн. - Но почему?
- Я не переметнулась к врагу, если ты об этом подумала. Либо так,
либо искать пристанище вне города и, может, лишиться возможности
навещать тебя. - Она собралась было сесть на стул верхом, будто была в
штанах, потом мотнула головой, развернула стул и села. - "У каждого свое
место в Узоре, - передразнила Мин, - и место каждого должно быть сразу
видно". Та старая карга Мулаен устала не понимать с первого взгляда,
каково мое место, и решила, что по рангу я среди прислуги. Она поставила
меня перед выбором. Тебе стоит взглянуть на некоторые наряды, что носят
шончанские девушки, те, что прислуживают лордам. Могло бы быть занятно,
но не раньше, чем я буду обручена или, что еще лучше, замужем. Ну ладно,
обратной дороги нет. Во всяком случае, пока.
Мои куртку и штаны Мулаен сожгла. - Гримасой показав, что она об этом
думает, Мин взяла камешек из кучки на столе и принялась перебрасывать
его с ладони на ладонь. - Не так уж и плохо, - со смехом заключила она,
- не считая того, что я так давно не носила юбок и теперь в них путаюсь.
Эгвейн тоже заставили смотреть, как сжигают ее одежду, в том числе и
то красивое платье из зеленого шелка. Она даже обрадовалась, что не
взяла с собой больше нарядов из тех, что ей подарила Леди Амалиса, пусть
даже ей никогда, может, не доведется увидеть их вновь, как и Тар Валон.
Теперь она носила такое же, что и у всех дамани, темно-серое одеяние. У
дамани нет своих вещей, объяснили ей. Платье, что носит дамани, пища,
что она ест, кровать, где она спит, - все они дар ее сул'дам. Если
сул'дам решит, что вместо кровати дамани будет спать на полу или в
конюшне, в стойле, это исключительно на усмотрение сул'дам. Мулаен,
ведавшая общежитием дамани, имела монотонно-гнусавый голос, но горе той
дамани, которая не запомнила каждое слово ее нудных нотаций.
- Не думаю, что для меня когда-нибудь откроется обратная дорога, -
сказала, вздыхая, Эгвейн и упала на кровать. Жестом указала на лежащие
на столе камешки. - Вчера Ринна устроила мне проверку. Я с завязанными
глазами выбирала кусочек железной руды и медной руды всякий раз, как она
перемешивала камешки. Она оставила их тут в напоминание о моем успехе.
Верно, она считает, что это вроде поощрения, этакое напоминание.
- Кажется, это не хуже остального - совсем не так плохо, как
заставлять вещи взрываться, как фейерверки... А соврать ты не можешь?
Сказала бы, что не знаешь, какой из них какой?
- Ты все еще не понимаешь, на что это похоже. - Эгвейн подергала
ошейник. От попыток разорвать его толку было столько же, как и от
направления Силы. - Когда этот браслет на руке Ринны, ей известно все,
что я делаю с Силой и чего не делаю. Иногда кажется даже, что известно,
когда браслета на ней нету; она говорит, со временем у сул'дам
развивается... сродство, как она выражается. - Эгвейн вздохнула. -
Раньше ни у кого и в мыслях не было проверять меня с этим. Земля - одна
из Пяти Сил, что сильнее всего в мужчинах. Когда я повыбирала эти
камешки, она вывела меня за город, и я сумела указать точно на
заброшенный железный рудник. Там все заросло и ничего не было видно, но
не знаю как, но почувствовала в земле железную руду. Ее там мало, за
сотню лет рудник истощился, но я знала, она там есть. Я бы не смогла ей
соврать. Мин. Она узнала, что я почувствовала шахту, узнала в то же
мгновение. Она так обрадовалась и пообещала мне к ужину пудинг. -
Девушка почувствовала, что щеки у нее горят, как от гнева, так и от
смущения. - Видимо, - с горечью заметила она, - теперь я слишком ценна,
чтобы попусту взрывать всякие вещи. Это под силу любой дамани, а
отыскивать в земле руды могут немногие. Свет, я ненавижу, когда взрываю
что-нибудь, но как мне хочется, чтобы я могла только это!
Румянец на щеках стал гуще. Она ненавидела раскалывать деревья в
щепки и взрывать землю; все подобное предназначалось для битвы, для
убийства, а она не хотела иметь с этим ничего общего. Однако все, что
позволяли ей делать Шончан, давало ей еще возможность коснуться саидар,
опять почувствовать текущую через нее Силу. Эгвейн ненавидела то, что
заставляли ее делать Ринна и другие сул'дам, но была уверена, что теперь
ей под силу управлять намного большим потоком Силы, чем перед уходом из
Тар Валона. Она точно знала, что способна с ее помощью на такое, что ни
одна сестра в Башне и в мыслях не предполагала; им и в голову не
приходило раскалывать землю, чтобы убивать людей.
- Может, тебе больше не придется ни о чем таком беспокоиться, -
сказала, улыбаясь. Мин. - Я нашла нам корабль, Эгвейн. Капитана здесь
задержали Шончан, и он готов поднять паруса, получив разрешение отплыть.
Или даже не получив его.
- Мин, если он тебя возьмет, плыви с ним, - бесцветным голосом
сказала Эгвейн. - Говорю тебе, теперь я очень ценная вещь. Ринна
говорит, через несколько дней они отправляют в Шончан корабль. Только
для того, чтобы увезти меня Ухмылка Мин пропала, и девушки долго
смотрели друг на друга. Вдруг Мин кинула камешек в общую кучку. Камешки
рассыпались по столу.
- Должен же быть способ выбраться отсюда. Должен быть способ
избавиться от этой проклятой штуковины у тебя на шее!
Эгвейн откинулась назад, опершись затылком о стену.
- Ты же знаешь, Шончан собрали всех женщин, каких сумели отыскать,
которые хоть чуточку способны направлять. Их свезли отовсюду, не только
из Фалме, а из рыбачьих деревень, из городов и ферм в глубине страны.
Тарабонки и доманийки, пассажирки с остановленных Шончан судов. Среди
них есть две Айз Седай.
- Айз Седай! - воскликнула Мин. По привычке она огляделась, проверяя,
не услышал ли кто из Шончан, что она произнесла эти слова. - Эгвейн,
если тут есть Айз Седай, они помогут нам! Дай я поговорю с ними, и...
- Мин, они себе-то помочь не в силах! С одной я говорила - ее зовут
Рима. Сул'дам зовут ее не так, но это ее имя. Рима хотела, чтобы я его
не забыла. Она-то сказала мне, что есть и вторая. Она говорила, то и
дело заливаясь слезами. Она - Айз Седай, и она плачет. Мин! На шее у нее
ошейник, они заставляют ее отзываться на кличку Пура, и она ничего не
может сделать, не больше моего. Ее захватили, когда пал Фалме. Она
плачет, потому что вот-вот сдастся, прекратит этому сопротивляться,
потому что не выдержит, чтобы ее все время наказывали. Она плачет,
потому что хочет лишить себя жизни и не в силах даже это сделать без
разрешения. Свет, как я ее понимаю!
Мин встревоженно зашевелилась, разглаживая платье неожиданно
задрожавшими руками.
- Эгвейн, ты же не надумала... Эгвейн, и думать не смей о том, чтобы
с собой что-нибудь сделать! Как-нибудь я тебя вызволю. Обязательно!
- Себя убивать я не собираюсь, - сухо сказала Эгвейн. - Даже если бы
и могла. Дай мне твой нож. Давай, давай. Я не порежусь. Просто протяни
его мне.
Мин помедлила, потом не спеша вытащила нож из ножен у себя на поясе.
Осторожно протянула Эгвейн. готовая вскочить, если та чего-нибудь
отчудит.
Эгвейн глубоко вздохнула и протянула руку к рукояти. Легкая дрожь
пробежала по мускулам предплечья. Когда ладонь приблизилась к ножу на
фут, судорогой вдруг свело пальцы. Глядя неподвижным взором вперед,
девушка пыталась всеми силами придвинуть руку ближе. Судороги охватили
всю руку, в узлы заплетая мышцы плеча. Со стоном Эгвейн откинулась на
спину, растирая руку и сосредоточивая все мысли на одном: не трогать
нож. Мало-помалу боль начала ослабевать.
Мин не веря, смотрела на подругу.
- Что?.. Я ничего не понимаю.
- Дамани не позволено прикасаться к оружию. - Она подвигала рукой,
ощущая, как отступает напряжение. - Нам даже мясо мелко режут. Я не хочу
с собой ничего сделать, но даже если б хотела, то не смогла. Ни одну
дамани никогда не оставляют одну там, где она может спрыгнуть с высоты,
- это окно заколочено гвоздями, - или броситься в реку.
- Ну, это хорошо. То есть я... Ой, не знаю, что я несу. Если ты
прыгнешь в реку, то можешь убежать.
Эгвейн мрачно продолжала, словно подруга ничего не говорила:
- Они дрессируют меня. Мин.. Сул'дам и ай'дам дрессируют меня. Мне не
удастся коснуться ничего, что я бы сочла за оружие. Несколько недель
назад я раздумывала, не ударить ли мне Ринну по голове тем кувшином, и
три дня я воды налить для умывания не могла. Подумав так о кувшине, мне
пришлось не только перестать думать о том, чтобы ее им ударить, мне
понадобилось убедить себя, что я никогда, ни при каких обстоятельствах,
не ударю ее этим кувшином, только после этого я до него смогла
дотронуться. Ринна поняла, что случилось, и объяснила мне, что надо
делать. Она не позволяла нигде умываться, кроме как в этом тазике и с
этим кувшином. Тебе повезло, все случилось между твоими приходами. Ринна
позаботилась, чтобы эти дни я была мокрой от пота - с того момента, как
проснусь, и до того времени, как засыпала, до предела измотанная. Я
пыталась им сопротивляться, но они дрессируют меня - так же, как
дрессируют Пуру. - Эгвейн прижала ладонь к губам, застонав сквозь зубы.
- Ее зовут Рима! Я должна помнить ее имя, а не ту кличку, что они ей
дали. Она - Рима, и она из Желтой Айя, и она сопротивляется им так долго
и так упорно, как может. Не ее вина, что для дальнейшей борьбы у нее не
осталось сил. Жаль, я не знаю, кто та другая сестра, о которой говорила
Рима. Хотела бы я узнать ее имя. Запомни оба наших имени, Мин. Рима, из
Желтой Айя, и Эгвейн ал'Вир. Не Эгвейн дамани, нет - Эгвейн ал'Вир из
Эмондова Луга! Запомнишь?
- Прекрати! - оборвала ее Мин. - Прекрати это сей же миг! Если тебя
повезут на корабле в Шончан, я буду рядом с тобой. Но не думаю, что
обернется так. Ты же знаешь, я читала по тебе, Эгвейн. Большая часть мне
непонятна - почти никогда мне не понять, - но я видела то, что, уверена,
связывает тебя с Рандом, с Перрином и с Мэтом и... да, даже с Галадом,
да поможет Свет такой дуре! Как что-нибудь такое случится, если Шончан
увезут тебя за океан?
