твердо, но на середине фразы она остановилась и перевела дыхание.
- Может... может быть, и так, - слабо откликнулась Илэйн. Она подняла
глаза кверху и быстро опустила их. - Элайда говорит, в Путях не
выполняются законы природы. По крайней мере, не так, как снаружи.
- О Свет! - проворчала Мин, потом повысила голос: - И долго мы тут
проторчим?
Медового цвета косички Айз Седай качнулись, она резко повернулась
лицом к девушкам.
- До тех пор, пока я не выведу вас, - глядя на них в упор, ровным
голосом сказала Лиандрин. - Чем больше вы станете отвлекать меня, тем
дольше все затянется.
И она вновь склонилась над пергаментом и Указателем.
Эгвейн и ее подруги умолкли.
Лиандрин вела свой отряд от Указателя к Указателю, по скатам и
мостам, что словно без всякой опоры протянулись над безбрежной,
бесконечной тьмой. На других Айз Седай обращала очень мало внимания, и у
Эгвейн мелькнула мысль, а вернется ли Лиандрин, если кто из них вдруг
отстанет. Видимо, похожая мысль посетила и ее подруг, поэтому они
скакали тесной кучкой, ни на шаг не отставая от темной кобылы.
Эгвейн поразило, что она по-прежнему ощущает притяжение саидар. ее
удивило как само присутствие женской половины Истинного Источника, так и
желание коснуться его, направить поток этой силы. Почему-то ей
представлялось, что пятно Тени, омрачившее Пути, как-то скроет от нее
Источник. До некоторой степени она чувствовала эту порчу. Она
чувствовалась слабо и ничего общего не, имела с саидар, но девушка была
убеждена: потянуться здесь к Истинному Источнику - это все равно что
просунуть руку в жирный, вонючий дым, чтобы достать чистую чашку. Что бы
она ни сделала, всякое ее действие будет нести на себе отпечаток этой
порчи. В первый раз за многие недели ей не представило труда
сопротивляться притягательности саидар.
В мире вне Путей уже давно была бы ночь, когда на одном Острове
Лиандрин вдруг спешилась и объявила привал для ужина и сна. Во вьюке на
второй ее лошади оказались запасы провизии.
- Разделите ее, - сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь с
этим поручением. - Рассчитывайте что дорога до Мыса Томан займет у нас
самое меньшее два дня. Мне не нужно, чтобы вы прибыли туда
изголодавшимися, раз вы оказались настолько глупы, что не взяли с собой
съестного.
Резкими движениями она расседлала и стреножила свою кобылу, а потом
уселась на седло и стала ждать, когда одна из девушек принесет ей
что-нибудь поесть.
Илэйн протянула Лиандрин ее долю плоских хлебцев и сыра. Айз Седай
взяла их, всем своим видом показывая, что не желает общества спутниц,
так что остальные ужинали нехитрой снедью в сторонке от нее, усевшись на
тесно сдвинутых седлах. Слабой приправой к ужину служила тьма,
сгустившаяся за пределами освещенного фонарями круга.
Спустя немного времени Эгвейн сказала:
- Лиандрин Седай, а что, если мы столкнемся с Чертам Ветром? - Мин
повторила название одними губами, с вопросом в глазах, но Илэйн тихо
пискнула. - Морейн Седай говорила, что он может и не убить или повредить
не слишком сильно, но я ощущаю в этом месте испорченность, которая
только и ждет, чтобы извратить любое наше действие с Силой.
- Не думай впредь так много об Источнике, если я тебе не скажу, -
отрезала Лиандрин. - Ладно, если ты вздумаешь тут, на Путях, направлять,
то ты так же, как мужчины, можешь сойти с ума. Ты не обучена обращаться
с испорченностью, с порочным воздействием тех мужчин, что создали Пути.
Если появится Черный Ветер, я с ним разберусь. - Она пожевала губами,
рассматривая кусок сыра. - Морейн знает не так много, как считает. - И с
улыбкой отправила сыр в рот.
- Мне она не нравится, - пробормотала Эгвейн совсем тихо, чтобы Айз
Седай ни за что не услышала.
- Если Морейн может с ней работать, - вполголоса сказала Найнив, - то
и мы сумеем. Нельзя сказать, что Морейн нравится мне больше Лиандрин, но
если они опять стояли что-то, решив втянуть туда Ранда и остальных... -
Она замолчала, подтянула плащ. Тьма не была холодной, но ощущения
говорили обратное.
- Что это за Черный Ветер? - спросила Мин. После объяснения Илэйн -
со слов Элайды и матери, Мин вздохнула. - За многое ответственен Узор.
Не знаю, заслуживает ли такого какой-нибудь мужчина.
- Тебя никто не заставлял идти, - напомнила ей Эгвейн. - В любое
время ты могла уйти. Никто бы не стал останавливать тебя, реши ты
покинуть Башню.
- О, я могла бы потихоньку смыться, - с кривой ухмылкой сказала Мин.
- Запросто, как и ты, и Илэйн. Узору мало заботы до того, чего хотим мы.
Эгвейн, а что, если после того, как ты пройдешь через столько
опасностей, Ранд на тебе не женится? Что, если он женится на
какой-нибудь женщине, которую ты никогда раньше не видела, или на Илэйн,
или на мне? Что тогда?
Илэйн фыркнула:
- Мамочка никогда не одобрит.
Эгвейн помолчала. Ранд может и не успеть ни на ком жениться. А если
женится... Она представить себе не могла, чтобы Ранд кого-нибудь обидел.
Нет, даже после того, как он сойдет с ума. Должен быть какой-то способ
прекратить это, способ переменить все! Айз Седай столь многое знают,
столь многое умеют! Если они могут остановить это. тогда почему они
ничего не сделали? Был единственный ответ, почему они так не поступили,
и вовсе не такого ответа ей хотелось.
Эгвейн постаралась придать голосу беззаботности:
- Не думаю, что я выйду за него. Вы же знаете, Айз Седай редко
выходят замуж. Но я бы не стала сокрушаться и страдать, если это будешь
ты. Или ты, Илэйн. По-моему... - Голос у нее сорвался, и, пряча душившие
ее слезы, она закашляла. - По-моему, вряд ли он когда-нибудь женится. Но
если так обернется, то желаю всего хорошего той, кто с ним свяжется,
даже одной из вас. - Ей показалось, что она говорит так, словно уверена
в этом. - Он упрямей мула и чересчур упорствует в своих ошибках, но он
добрый.
Голос у Эгвейн задрожал, но она сумела обернуть всхлип в смех.
- Как бы ты ни твердила, но тебе совсем не все равно, - сказала
Илэйн. - Я думаю, ты одобрила бы куда меньше мамочки. С ним интересно,
Эгвейн. Намного интереснее, чем с любым мужчиной, какого я когда-либо
встречала, пусть он и пастух. Если ты настолько глупа, что откажешься от
него, то вини одну себя, если я решу пойти наперекор и тебе, и мамочке.
Что ж, не впервой до женитьбы у Принца Андора не будет никакого титула.
Но ты-то не будешь такой глупышкой, так что и не прикидывайся!
Несомненно, ты выберешь Зеленую Айя и сделаешь Ранда одним из своих
Стражей. Не многие Зеленые, имеющие всего-навсего одного Стража, замужем
за ними.
Эгвейн заставила себя продолжить разговор, сказав, это если она
станет Зеленой, то у нее будет десять Стражей.
Мин, хмурясь, наблюдала за ней, а Найнив задумчиво наблюдала за Мин.
Позже, достав из своих седельных вьюков более подходящую для путешествия
одежду и переодевшись в нее, нового разговора подруги не заводили и
молчали. Не так-то легко в таком месте не вешать носа.
Сон приходил к Эгвейн медленно, судорожными толчками, и снились ей
кошмары. Ранд в снах не появлялся, но снился мужчина, чьи глаза были
пламенем. На этот раз лицо не скрывалось под маской, и оно было ужасно
от почти заживших ожогов. Он только смотрел на нее и смеялся, но это
было намного страшнее, чем последующие сны - о том, как она навечно
потерялась в Путях, о том, как ее преследовал Черный Ветер. Она испытала
прилив благодарности к Лиандрин, когда та разбудила ее, ткнув ребра
носком сапога. Эгвейн чувствовала себя так, будто вообще глаз не
сомкнула.
На следующий день - или что считалось тут за день, с одними фонарями
заместо солнца, - Лиандрин гнала отряд еще скорей и остановилась на
отдых, лишь когда спутницы ее чуть ли не из седел вываливались. Камень -
постель жесткая, но Лиандрин без всякой жалости подняла всех через
несколько часов и, едва дождавшись, пока те сядут верхом, отправилась
дальше. Скаты и мосты, острова и Указатели. Эгвейн перевидала в этой
смоляной темноте такое их множество, что давно сбилась со счета. Счет
дням или часам она потеряла и подавно. Лиандрин разрешала лишь короткие
остановки - перекусить и дать отдохнуть лошадям, и на плечи путникам
наваливалась тьма. Кроме Лиандрин, все вяло сидели в седлах, точно мешки
с зерном. А Айз Седай будто не брали ни усталость, ни мрак. Она
оставалась так же свежа, какой была и в Белой Башне, и такой же
холодной. Сверяясь по Указателю с пергаментом, она не позволяла никому
бросить взгляд на него. А когда Найнив спросила о нем, засунула
пергамент в карман, коротко бросив:
- Ты в этом ничего не поймешь.
А потом, пока Эгвейн устало щурилась, Лиандрин поехала прочь от
Указателя, не к мосту или скату, а по ямчатой белой линии, ведущей в
темноту. Эгвейн обернулась на подруг, а после они гурьбой заспешили
следом. Впереди, в свете фонаря, Айз Седай уже вынимала лист Авендесоры
из резных узоров Путевых Врат.
- Ну вот мы и приехали, - сказала, улыбаясь, Лиандрин. - Наконец я
вас привела туда, куда вы должны были прийти.
Глава 40
ДАМАНИ
Пока Путевые Врата открывались, Эгвейн спешилась и, когда Лиандрин
жестом приказала выходить, осторожно вывела косматую кобылу. И даже при
всей осмотрительности и она, и Бела, обе, внезапно став двигаться будто
еще медленнее, запнулись в путанице побегов, прижатых открытыми Вратами.
Полог плотных зарослей окружал и скрывал Путевые Врата. Поблизости
виднелось несколько деревьев, и утренний ветерок шевелил листву,
немногим более тронутую красками осени, чем в Тар Валоне.
Наблюдая за тем, как за нею появляются друзья, девушка простояла
добрую минуту и лишь тогда осознала, что здесь есть и другие - по другую
сторону ворот, невидимые с Путей. Заметив незнакомцев, она недоверчиво
уставилась на них; страннее людей она не видела, и слишком много слухов
о войне на Мысе Томан довелось услышать.
Солдаты - не меньше пятидесяти, - в доспехах, с перекрывающимися
стальными пластинами на груди и в угольно-черных шлемах, сработанных в
виде голов насекомых, сидели в седлах или стояли подле лошадей, глядя на
нее и появляющихся женщин, глядя на Путевые Врата и тихо перешептываясь
между собой. Среди них выделялся непокрытой головой один - высокий,
темнолицый, с крючковатым носом. Он стоял, держа у бедра позолоченный и
раскрашенный шлем, и потрясение взирал на происходящее. Среди солдат
были и женщины. Две, в простых темно-серых платьях и в широких
серебряных ошейниках, пристально смотрели на выходящих из Путевых Врат,
за плечом у каждой, словно готовые говорить им в ухо, стояли две другие
женщины. Еще две женщины, расположившиеся чуть в стороне, были облачены
в широкие юбки-штаны, кончавшиеся у самых лодыжек и украшенные вышитыми
вставками с зигзагообразными молниями на лифах и юбках. Самой необычной
из всех была последняя женщина, сидевшая в паланкине, который держали
восемь мускулистых, обнаженных по пояс носильщиков в мешковатых черных
шароварах. Череп ее был выбрит по бокам, так что прическа представляла
собой широкий гребень черных волос, ниспадавших на спину. Длинное,
кремового цвета одеяние, вышитое цветами и птицами на голубых овалах,
было тщательно уложено, дабы показать белые плиссированные юбки, ногти
женщины были не меньше дюйма длиной и на первых двух пальцах обеих рук
покрыты голубым лаком.
- Лиандрин Седай, - обеспокоенно спросила Эгвейн, - вы знаете, кто
эти люди? - Ее подруги перебирали поводья, готовые вскочить в седло и
