когда он выходил на свет, льющийся из окон, с опаской отступали поглубже
в тень, пока тот не удалялся подальше. Темные волосы до плеч и длинная
борода с бритой верхней губой обрамляли его круглое лицо, но оно никогда
не бывало мягким, и теперь оно было решительным и сурово-мрачным, словно
Домон намеревался проломить себе дорогу через стену. Его ждали для
встречи, и встреча эта его отнюдь не радовала.
Мимо пробежало еще несколько кутил, напевая не в лад и фальшиво, от
вина их языки заплетались. "Рог Валир". бабушка моя престарелая! -
подумал угрюмо Домон. Мое суденышко, вот за что я буду держаться изо
всех сил. И за свою жизнь, направь меня Удача.
Домон протолкался внутрь таверны, на вывеске которой был изображен
большой, в белых полосках барсук, танцующий на задних лапах вместе с
человеком, держащим в рука; серебряный совок. "Ублажить Барсука" - так
она называлась, хотя даже сама Ниеда Сидоро, хозяйка таверны, не знала,
откуда взялось это название; в Иллиане с названиями подобное встречалось
сплошь да рядом.
Общий зал был ярко освещен, на полу - опилки, в дальнем конце
музыкант негромко наигрывал на двенадцатиструнном биттерне какую-то
печальную мелодию Морского Народа. В зале было спокойно, у себя в
заведении Ниеда не допускала никаких беспорядков, а ее племянник Били,
дюжий молодец, запросто, одной левой, мог выкинуть за дверь любого
бузотера. Моряки, рабочие с доков и со складов заходили в "Барсук"
выпить, может, немного поговорить, сыграть партию-другую в камни или в
дартс. Сейчас зал был наполовину пуст; даже любителей спокойно провести
время затянуло во всеохватное карнавальное веселье. Посетители
беседовали вполголоса, но чуткий слух Домона уловил упоминания и об
Охоте, и о Лжедраконе, которого захватили мурандийцы, и о том, за
которым по всему Хаддонскому Сумрачью гонялись тайренцы. В последнем,
казалось, проскользнул вопрос: что предпочтительнее, мертвый Лжедракон
или мертвые тайренцы?
Домон скривился. Лжедракон! Направь меня Удача, да в эти дни
безопасного места нет. Вообще говоря. Лжедраконы его заботили не больше,
чем Охота.
Дородная хозяйка, с уложенными на затылке волосами, протирала кружку,
не забывая при этом приглядывать острым взором за заведением. Своего
занятия она не прерывала, даже не посмотрела на вошедшего Домона, но ее
левое веко. опустилось и она глазами указала на троицу за столом в углу.
Даже для "Барсука" они были слишком тихими, почти угрюмыми, а своими
смахивающими на колокола бархатными шляпами и темными кафтанами,
вышитыми на груди серебристыми, алыми и золотыми полосами, они
выделялись среди прочих посетителей, одетых весьма просто.
Домон вздохнул и занял пустой столик в углу. Теперь кайриэнцы, надо
же! Девушка принесла ему кружку бурого эля, и шкипер сделал большой
глоток. Когда Домон опустил кружку, трое мужчин в полосатых кафтанах уже
стояли перед столиком. Незаметным жестом он дал Ниеде понять, что пока в
услугах Били не нуждается.
- Капитан Домон? - Все трое ничем особенно друг от друга не
отличались, но что-то такое в облике говорящего было, из-за чего Домон
сразу признал в нем старшего. На первый взгляд, вооружены незнакомцы не
были; правда, несмотря на изящные одежды, вид у них был такой, как будто
оружие им не очень-то и надобно. С их заурядных лиц жестко смотрели
суровые глаза: - Байл Домон, капитан "Ветки"?
Домон коротко кивнул, и эти трое, не дожидаясь приглашения, уселись
за столик. Говорить продолжал тот же самый; другие двое лишь наблюдали,
почти не моргая. Гвардейцы, подумал Домон, как бы они ни принаряжались.
Кто он такой, чтобы к нему в сопровождающие дали пару гвардейцев?
- Капитан Домон, у нас есть человек, которого нужно доставить из
Майена в Иллиан.
- "Ветка" - речное судно, - прервал его Домон. - С малой осадкой,
киля для глубокой воды у нее нет. - Это было не вполне правдой, но для
сухопутной крысы достаточно. По меньшей мере, что-то новенькое, не Тир
опять. Они становятся умнее.
Кайриэнца с виду ничуть не смутило, что его перебили.
- Мы слышали, вы забросили речную торговлю.
- Может, и так, а может, и нет. Я еще не решил. - Вообще-то решение
его было твердым. Обратно в Пограничные Земли он не пойдет, даже за все
тайренские суда, доверху загруженные шелком. Такого рейса салдэйские
меха и ледяной перец не стоят, а со Лжедраконом, который, как он слышал,
в тех краях появился, лучше ничего общего не иметь. Домон тем не менее
терялся в догадках, как кто-то пронюхал о его решении. Другим откуда-то
тоже известно, а он ведь ни с кем об атом не говорил.
- До Майена вы легко доплывете вдоль берега. Наверняка, капитан, вам
захочется отплыть в малый каботаж за тысячу золотых марок.
Невольно Домон выпучил глаза. В четыре раза больше последнего
предложения - от такого у любого челюсть отвалится.
- И кого же за такие деньги я, по-вашему, должен буду перевезти? Саму
Первую Майена? Неужели Тир наконец-то вытурил ее совсем?
- Не нужно имен, капитан. - Человек положил на стол объемистый
кожаный мешок и запечатанный пергамент. В мешке глухо и тяжело звякнуло,
когда он толкнул его и пергамент через стол. На большом красном
сургучном кружке, скрепляющем сложенный пергамент, отчетливо виднелось
многолучевое Восходящее Солнце Кайриэна. - Две сотни - весомый аванс. За
тысячу марок, по-моему, никаких имен не нужно. Вручите это, с
неповрежденной печатью, в Майене Капитану порта, и он передаст вам еще
три сотни и пассажира. Когда этот пассажир высадится здесь на берег, я
лично отсчитаю вам оставшееся. При условии, что вы не станете прилагать
усилий раскрыть инкогнито данной особы.
Домон глубоко вздохнул. Ну, Удача, это стоило бы плавания, даже если
б и не заплатили пенни сверх того, что лежит в этом кошеле. А за три
года прибыль от торговли куда меньше тысячи золотых. В уме Домона
зародилось подозрение, что" начни он прощупывать глубже, будут другие
намеки, всего лишь намеки, что плавание связано с тайными отношениями
Иллианского Совета Девяти и Первой Майена. Во всем, кроме названия,
город-государство Первой являлся провинцией Тира, и ей без сомнения
пришлась бы по душе поддержка Иллиана. И в Иллиане многие голоса
говорили, что приспело, мол, время для войны, что Тир урвал львиную долю
торговли в Море Штормов. Весьма заманчивая западня для Домона - вот
только в прошлом месяце он уже избежал трех похожих ловушек.
Он потянулся за мешочком, и тот, кто вел переговоры, схватил капитана
за запястье. Домон ожег его свирепым взглядом, но тот посмотрел на него
в ответ бестрепетным взором.
- Вы должны отчалить как можно быстрее, капитан.
- С первым светом, - прорычал Домон, мужчина кивнул и отпустил руку.
- Значит, с первым светом, капитан Домон. И не забывайте: чтобы
воспользоваться своими деньгами, человек должен быть живым, а оберегает
человека осмотрительность.
Домон проводил взглядом уходящую троицу, затем мрачно уставился на
кошель и пергамент, лежащие перед ним на столе. Кто-то хочет отправить
меня на восток. Тир или Майен, безразлично, лишь бы убрать его на
восток. Он подумал, что знает, кому это нужно. И, значит, опять у меня
нет к ним ниточки. Кому известно, кто Приспешник Тьмы, а кто нет? Но он
знал, что Приспешники Тьмы гоняются за ним, - он еще не успел покинуть
Марадон и отправиться вниз по реке в обратный путь, как появилась
погоня. Приспешники Тьмы и троллоки. В этом-то он был уверен. Но
главное, вопрос, на который у него не было даже намека на ответ:
почему?
- Неприятности, Байл? - спросила Ниеда. - У тебя лицо, будто ты
троллока узрел.
Она захихикала - неправдоподобно тонко и мелко, чего никак не
ожидаешь от женщины такой комплекции. Как и большинство людей, ни разу
не бывавших в Пограничных Землях, в троллоков Ниеда не верила. Домон
как-то пробовал втолковать ей правду о них, но его рассказы ее только
позабавили, и она сочла их если и не откровенной ложью, то побасенками и
выдумками наверняка. В снег она, впрочем, тоже не верила.
- Никаких неприятностей, что ты, Ниеда! - Домон развязал мешок,
выудил не глядя монету и кинул трактирщице. - Выпивку на всех, и, если
что, дам еще.
Ниеда удивленно уставилась на монету:
- Тарвалонская марка! Байл, ты что, завел торговлю с колдуньями?
- Нет, - хрипло произнес он. - Ничего подобного! Ниеда попробовала
монету на зуб, затем быстрым движением спрятала в свой широкий пояс.
- Ладно, золото ведь. И все равно, сдается мне, эти колдуньи не так
плохи, как их малюют. Не о многих я готова сказать так много хорошего.
Есть у меня знакомый меняла, который возьмет такую. Народу мало сегодня,
и вторую тебе давать резону нет. Тебе еще эля, Байл?
Он машинально кивнул, хотя кружка у него была еще почти полна, и
Ниеда вперевалку удалилась. Она была другом и не станет распространяться
об увиденном. Домон сидел и смотрел на мешок с золотом. На столе
появилась вторая кружка, но прошло еще сколько-то времени, прежде чем
Домон заставил себя заглянуть внутрь мешка, немного приоткрыв его. Потом
покопался в монетах мозолистым пальцем. Золотые марки сверкнули в свете
лампы - на каждой из монет это проклятое Пламя Тар Валона. Домон
поспешно затянул горловину. Опасные монеты. Одна или две еще ничего, но
когда их так много, - большинству людей в голову придет именно то, что
решила Ниеда. Детей Света в городе хватало, и хотя никаким законом в
Иллиане не было запрещено вести дела с Айз Седай, он вряд ли успеет
объясниться с магистратом, прознай о его капитале Белоплащники. Те трое
позаботятся о том, чтобы капитан не смог взять золото и остаться с ним в
Иллиане.
Пока Домон сидел, терзаемый тревожными раздумьями, в "Барсук" вошел
Ярин Маэлдан, вечно задумчивый, смахивающий на аиста помощник капитана
"Ветки". Подойдя к столу Домона, он посмотрел на своего капитана,
сдвинув над длинным носом хмурые брови.
- Карн мертв, капитан.
Нахмурясь, Домон поднял взгляд на помощника. Трое его людей уже были
убиты - каждый после того, как он отказывался от поручения, которое
увело бы его на восток. Магистраты лишь разводили руками: улицы,
говорили они, ночами опасны, а моряки - народ драчливый, буйный и
задиристый. Происходящее в Благоухающем Квартале мало волновало
магистратов, за исключением тех случаев, пока там не доставалось
почтенным горожанам.
- Но на этот-то раз я принял их предложение, - пробормотал Домон.
- Еще не все, капитан, - сказал Ярин. - Они изрезали Карна ножами,
будто хотели, чтобы он им о чем-то рассказал. И не прошло и часу, как на
борт "Ветки" пытались пролезть еще несколько человек, куда больше, чем в
прошлый раз. Их прогнала охрана доков. Третий раз за десять дней, и я
никогда не сталкивался со столь настырными портовыми крысами. У этой
швали не в обычае, лезть вновь, пока не уляжется тревога. И прошлой
ночью кто-то перерыл все у меня в комнате в "Серебряном Дельфине". Взяли
немного серебра - я было решил, что навестили меня обычные воры, - но
они оставили эту мою пряжку, украшенную гранатами и лунными камнями, а
ремень с ней лежал на виду. Что происходит, капитан? Люди напуганы, да я
и сам немного нервничаю.
Домон вскочил на ноги:
- Команде - сбор, Ярин. Разыщи их и скажи, что "Ветка" отчаливает,
как только на борту хватит людей, чтобы управлять ею. - Засовывая
пергамент в карман куртки, он подхватил мешок с золотом и толкнул
помощника к двери вперед себя. - Собирай их, Ярин, так как любого, кто
промешкает, я оставлю стоять на причале.
Домон добрым толчком отправил Ярина бегом в глубь квартала, а сам
