видеть в своей жизни.
Театральная школа Саймона Будапешта была самой известной в стране.
Попасть в нее могли либо действительно талантливые, либо уже
прославившиеся. Силки была уже довольно известной певицей и никаких
проблем с ее зачислением не возникло. Ее даже не прослушивали. Либра
всучил ей листок бумаги с названием и адресом школы и расписание занятий.
Она должна была являться в школу как минимум дважды в неделю. Занятия
проводились в запущенной мансарде, оборудованной сценой и рядами откидных
стульев. Особое внимание уделялось пантомиме, не обращая внимания на
какой-либо реквизит. Саймон Будапешт был высоким мужчиной средних лет с
густыми черными бровями, что делало его похожим на дьявола. Из него бы
вышел отличный актер, если бы не заикание. Но никто из студентов никогда
не смеялся над его недостатком - все его любили. Казалось, он просто
гипнотизировал их, особенно девушек. После сцены, которую обычно
разыгрывали двое, парень и девушка, Саймон поднимался со своего кресла и
расхаживал вокруг актеров, пристально их разглядывая. Затем тыкал пальцем
в одного из них. Когда его палец обращался на девушку, та обычно
заливалась слезами. Он возвращался на свое место в первом ряду и заставлял
девушку рассказывать о причине слез. Это напоминало Силки сеанс групповой
терапии, который она однажды видела по телевизору. Девушки рассказывали о
своих эмоциональных проблемах, а мужчины - делились тайнами сексуальной
жизни. Силки страшно боялась своего первого выхода.
Она обычно садилась в самом дальнем углу последнего ряда, стараясь
чтобы ее не заметили. Но это было невозможно. В группе было лишь три
темнокожих лица, два из них - мужских. Отвратительное место! Чему она
может здесь научиться? Она внимательно слушала все, что удавалось выдавить
из себя Саймону Будапешту, но понимала едва ли половину. Очевидно все это
действительно нужно чувствовать, а не пытаться понять. Она всегда все
воспринимала сердцем. Именно так она и пела - так что это она понимала.
Кое-кто вел записи. Все одевались так, будто сразу после окончания
занятий собирались на демонстрацию протеста хиппи. И вид у всех был нищий
и грязный. Вероятно, таким образом выражалось их серьезное отношение к
занятиям. Лишь одна из девушек восходящая кинозвезда одевалась прилично, и
всегда являлась на занятия в мехах и с тонной косметики на лице. В своих
импровизациях она всегда раздевалась или сразу начинала сцену в одном
белье. А однажды целых двадцать минут - время которым ограничивался показ
- брила ноги. Саймон Будапешт попросил ее повторить, и она еще раз на
протяжении двадцати минут брила ноги. Силки ждала, что скоро она добреется
до крови.
Но самое страшное произошло в тот день, когда одна из студенток сошла
с ума. Она была похожа на мышку, и обычно ей требовалось не меньше
девятнадцати минут пантомимы, чтобы добраться до единственной реплики.
Расслышать ее было практически невозможно. Выглядела она лет на
восемнадцать, но Силки слышала от кого-то, что ей сорок. Как бы там ни
было, она закончила свою сцену, к ней подошел Саймон Будапешт и поднял ее
руку - рука застыла в вертикальном положении, словно это был не живой
человек, а неподвижная кукла. Саймон сел и спросил ее, что она пыталась
сделать в этой сцене. Девушка молчала и не двигалась.
Все ждали. Он опять повторил свой вопрос. Никакой реакции. Она
застыла с открытым ртом, из которого не вылетало ни звука. Наконец, она
опустила руку. И все облегченно вздохнули.
- Ну же, дорогая, - сказал Саймон. - Что вы пытались сделать?
Молчание. Парень, который разыгрывал с ней эту сцену в паре,
опустился раздраженно на пол, так как на него никто не обращал внимания.
- Говори же, дорогая, - повторил Саймон.
Обычно одного слова "дорогая" из уст Саймона было достаточно, чтобы
девушка тут же разражалась истерическими слезами. Но сейчас Саймон уже
трижды произнес свое убийственное "дорогая", а она все еще молча смотрела
на него. Студенты начали ерзать на своих стульях. Даже те, кто постоянно
бегал на перекур, не двигались. Прошло десять минут. Все завороженно
ждали, что произойдет дальше. Силки посмотрела на часы. Прошло еще десять
минут. Саймон Будапешт спровоцировал проявление психического заболевания.
Время занятий закончилось. Пора было расходиться по домам. Но никто
не уходил. Саймон Будапешт начал нервничать и заикаться сильнее обычного.
Он был похож на заезжего гипнотизера, введшего зрителя в транс и никак не
способного вывести его оттуда. Ему только оставалось держать всех до тех
пор, пока он не выведет эту зомби из транса, и похоже, им предстоит
провести в студии всю ночь, если никто не решится позвонить в психушку.
Кое-кто сидел как на гвоздях, потому что у них были вечерние
представления. Но во-первых, происходящее было очень интересным, а
во-вторых, Саймон так нервничал, что бросить его сейчас было бы не
по-товарищески.
Прошло еще полчаса. Силки начала внимательнее присматриваться к
девушке и вдруг ее осенило. Она уже видела раньше нечто подобное. Это было
столь очевидно, что удивительно, как никто не додумался до этого раньше.
Девушка-зомби переела таблеток. Видимо, она так нервничала перед показом,
что приняла слишком большую дозу. Но если Силки была готова смотреть на
сумасшедшую, то от наркоманов ее тошнило. Она их достаточно навидалась.
Вероятно, эти обеспеченные ребята их никогда не видели.
Она подняла руку. Она еще ни разу до этого не говорила в классе, и
когда ее руку заметил Саймон Будапешт, он даже рот раскрыл от удивления.
- Да? - спросил он раздраженно. Он видимо подумал, что ее королевское
высочество, Силки, выбрала весьма удачное время, чтобы присоединиться к
группе.
- Спросите ее, что она принимала в женской комнате перед показом, -
сказала она. Силки сама поразилась, как звонко и чисто прозвучал ее голос
в тишине комнаты, в которой раньше она не отваживалась даже шептать.
- Дорогая, - обратился Саймон к девушке-зомби, - что ты принимала?
По горлу девушки прокатилась волна и она открыла рот.
- Ты принимала что-нибудь? Таблетки?
- А... аспирин, - прошептала девушка.
- Аспирин? И это все?
- И... снотворное.
Вот обманщица! Класс прыснул. Саймон сделал гневный жест, чтоб все
замолчали. Но ему явно полегчало. Он уже не выглядел в глазах окружающих
дилетантом-гипнотизером, и девчонка свихнулась не под его влиянием. Он
здесь ни при чем.
- Кто-нибудь! Отведите ее домой, - сказал он.
Два парня с удовольствием вызвались помочь и тут же увели зомби. Все,
наконец свободные, бросились к двери. Им не терпелось поскорее исчезнуть,
чтобы посплетничать. Силки устало поднялась и последовала за остальными.
- Дорогая! - Саймон Будапешт остановился перед ней.
- Это вы мне?
- Да, вам. Как вас зовут?
- Силки Морган.
- А почему вы всегда сидите на последних рядах?
- Я не актриса, - ответила она.
- Здесь нет актрис. И почему вы не работаете в классе?
- Я боюсь, - ответила она.
- Боитесь? Боитесь? Вы и должны бояться. Это хорошо. Самоуверенный
актер это не актер. Отныне вы будете сидеть в первом ряду.
Силки сглотнула.
- Найдите себе партнера и приготовьте сцену. Договоритесь с
остальными девочками о дне, когда будете выступать. - И он двинулся прочь,
даже не попрощавшись.
Силки направилась к лифту. Студенты смотрели на нее с завистью - сам
великий Саймон удостоил ее личным разговором. Она смутилась. К ней подошел
высокий белый парень с длинными черными волосами и татуировкой на руке.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Силки Морган.
- А я - Дон. Хочешь делать сцену?
- О'кей.
- Я выступаю на следующей неделе. Я очень серьезно отношусь к работе.
У меня есть пара сцен. Хочешь попробовать со мной? - Силки кивнула. -
Давай выпьем кофе и обсудим?
- О'кей, - согласилась она.
- У меня есть все твои записи, - продолжил Дон. - Ты отлично поешь.
- Спасибо.
- У меня есть сцена специально для тебя. Она из "Непонимание ценой в
сотню долларов". Ты читала?
- Нет.
- Сейчас зайдем в книжный магазин и ты купишь.
Они так и сделали. А потом они зашли в грязную забегаловку, выпили
кофе, обменялись номерами телефонов, договорились о репетиции, и Дон взял
у нее взаймы доллар, обещая вернуть восемь центов, вычтя шестнадцать
центов за чашку кофе и ее долю чаевых. Силки с облегчением поняла, что
никакого другого интереса к ней, кроме совместных репетиций, он не имеет.
Вечером она прочитала книгу и ужаснулась. Главная героиня была
чернокожей шлюхой-подростком. Что это за роль? Он что так о ней думает? А
слова-то! Она только что избавилась от всей этой грязи в своей речи, да
будь она проклята, если снова начнет их употреблять да еще на публике.
Если мистер Либра только узнает, он убьет ее. Дон уже пометил некоторые
сцены, которые, по его мнению, неплохо разыграть в классе. Ни одна из них
Силки не понравилась. Но ей нужно хоть как-нибудь начинать. Силки решила
выбросить из текста все ругательства.
На другой день к ней в комнату явился Дон со своей книжкой. Он был
одет в футболку без рукавов и узкие вельветовые брюки. На одном плече
болталась армейская куртка. Его татуировка вызывала у Силки отвращение.
- Ну давай начнем, - сказала Силки. - Так?
- Нет, - ответил он, - сначала нам надо немного познакомиться.
- Да? Ну давай. И что ты хочешь знать?
- Ты замужем, так?
- Нет. А ты?
- Нет. Это Бурбон?
- Да.
- Я налью немного?
- Конечно, - он ее уже утомил, и Силки мечтала поскорее приступить к
репетиции. Может быть, он просто нервничает. Она налила им два бокала. Он
уселся на кровать.
- Эй, садись, - обратился он к Силки. - Что ты так нервничаешь?
- Я совершенно не нервничаю.
- Тогда садись.
Силки устроилась в кресле.
- Может послушаем музыку, чтобы расслабиться? - спросил Дон.
Она включила радио. Опять зазвучала песня Хетчера Вилсона, - стоило
включить радио, как он был тут как тут. Силки радовалась за него.
- Хочешь потанцевать? - спросил Дон.
- Нет.
Он приложился к стакану.
- Тогда пей.
Она сделала несколько глотков и взглянула на часы.
- У меня немного времени, - сказала она.
- Да-а, - протянул он, затем вскочил, притянул ее к себе и жадно
поцеловал в губы. Силки попыталась оттолкнуть его, но парень оказался
довольно сильным. Она мотала головой из стороны в сторону, но он впился в
нее губами, и тогда она укусила его, одновременно изо всей силы наступив
ему на ногу. На нем были тапочки, и удар оказался довольно чувствительным.
Он взвыл и отпустил ее.
- В чем дело? - со злобой осведомился он. - Что с тобой?
- А с _т_о_б_о_й_ что? Я думала, мы собираемся репетировать.
- Мы и собираемся. Но для начала мы должны лучше узнать друг друга.
Как ты собираешься играть со мной сцену любви, если мы сначала не
расслабимся?
- Ты пришел на репетицию или на свидание? - в бешенстве спросила
Силки.
- А какая разница? Ты, что не любишь мужчин?
- Я люблю мужчин. А маленьких мальчиков не люблю. Если ты не хочешь
работать, пожалуйста, уйди отсюда. - Она открыла дверь.
- Ну, давай-давай.
- Чего тебе давать?
- У тебя когда-нибудь был хороший оргазм?
- А тебя когда-нибудь трахали в рот?
- Ух ты! - парень расхохотался.
- Пошел вон!
- Кончай. Я вовсе не собираюсь тебя насиловать. Не хочешь со мной
дружить, давай работать. Я думал, ты горячая.
Ее глаза наполнились слезами. Будь у нее сейчас нож, просто убила бы
