"Ха-ха-ха!" - засмеялся Левон.
"А пока, Левон - длинный хвост, отдохнем, - говорит Михаиле. - Еще
рано нам в обход идти, еще Последние известия не передавали". - И мед-
ведь сел рядом с волком, к большой сосне привалился.
"Э-э-ээх, - зевнул волк Левон, - спать охота".
"Э-э-ээх! - зевнул Михаиле. - Ходим все, ходим, детей беспокоим, за
бочок их тяпаем, а самим поспать некогда".
"Такое уж наше дело - звериное, - сказал волк. - Кто к чему пристав-
лен. Нам бы, Михаиле, вот что: кроме этой репы проклятой, молока бы по-
лагалось, а? Ведь без воскресений работаем. Каждую ночку по лесу шатаем-
ся".
"Эх, Левон, похлопотать за нас некому. Старые-то сказки забывать ста-
ли".
"Сказки сказками, - сказал волк, - а ты, Михаиле, пойди послушай, не
заснул ли наш малыш. Детям спать самое время, а нам ужинать".
Медведь Михайло встал и кряхтя подошел к двери.
БАБУШКИНА БАЮКАЛКА
Тетя Вера нас с бабушкой тоже погнала спать. А мы сказали:
- Нет. Пока до конца не досмотрим, не уйдем.
Тут уж Иван Иваныч за нас вступился. Он еще раз крутнул ручку "чуда N
1", и мы опять услышали голоса.
"Пока он не заснул, - сказал волк, - я сам лягу спать. У меня ноги не
казенные. А ты, Михаиле, меня побаюкай".
Мы с бабушкой к самому "чуду N 1" подвинулись, чтобы послушать, как
медведь волка баюкать станет.
А волк полушубок - долой! Валенки - долой! Валенки под голову поло-
жил. Медведь его полушубком накрыл, а хвост - наружу. Огромный серый -
на сто верст. И глаза не закрывает, глядит.
"Пой, - говорит волк, - пой, Михаиле".
Михаиле затянул:
Э-э-э-э,
Ле-е-тя-ят у-у-утки...
И два гу-у-уся!..
"Что ты! - закричал Левон. - И так натощак лег, а ты про уток. Другую
какую..."
Завозился волк под овчинным тулупом, защелкал сердито зубами и хвос-
том об дверь - трух-трух... А из-за двери Алошка выглянул. И тогда я
прошептал:
- Бабушка, вспомни скорее свою волшебную баюкалку.
- Про капки, что ли? - спросила бабушка.
- Про каяки, бабушка.
И бабушка запела в самое "чудо N 1":
- Капки по капки,
Где были?
- У бабки.
- Что ели, капки?
Что пили, капки?
И показалось мне или правда - волк Левон положил морду на лапы и зак-
рыл один глаз.
- Ой, бабушка, только не забудь, только допой до конца!
А бабушка молчит.
- Ну, бабушка-ладушка, что ели капки?
- Что ели капки? - Бабушка опять запела:
- Ели-то кашку.
Волк Левон и другой глаз закрыл.
- Пили-то бражку.
Бражка-то сладенька,
Бабушка добренька!
Гляжу - медведь на волка голову положил и тоже глаза заводит. А потом
и захрапел: хры-фры-брум.
- Вот и оба готовы, - сказала бабушка, - от старой баюкалки никто не
устоит.
А я крикнул:
- Беги, Алошка, дорога свободна!
И Алошка выскочил из берлоги и побежал что есть мочи.
- Что-то вы все разговариваете да поете, - сказал Иван Иваныч. - Мо-
жет, лучше послушаем лекцию?
- Лекцию! Лекцию! - закричала тетя Вера. - Надоели всякие там капки
по капки! Мы все же взрослые люди!
Тоща Иван Иваныч - трык! - и закрыл дверцу N 1.
И сразу кончилось "чудо N 1" - пропал лес, а на голубом экране пока-
зался человек с большими ушами.
Он стал говорить, как выводит кур в инкубаторе. И мы с бабушкой пошли
домой - так и не узнали, что стало с Алошкой.
ТЕТЯ ВЕРА ЗОВЕТ АЛОШКУ
Подошел праздник Новый год. Тетя Вера с утра включила пылесос, чтобы
не слышно было, что передают по радио. Тогда бабушка повесила на окна
белые занавески, и сделалось светло.
А тетя Вера вынесла в ванную комнату все три горшка с цветами - и
стало как-то лысо.
- А мы просо сеяли-сеяли, - тихонько пропела бабушка, ну прямо себе
под нос.
А тетя Вера хоть и без слуховых очков, а сразу услыхала.
- А мы просо вытопчем-вытопчем! - рявкнула она. - Ни травиночки не
будет, ни былиночки! Ух, пропади все пропадом!
Да как трахнет об пол тарелку с моей недоеденной котлетой...
Мне стало обидно, и я побежал в свою комнату.
- Что? Телефон зазвонил? - спросила тетя Вера и побежала за мной.
Она схватила трубку:
- Алло! Иван Иваныч! Алло!
А что зря звать Алошки-то нет.
- Где ваш Алошка? - рассердилась тетя Вера. - Когда он нужен - нет
его.
- Раньше то не очень вы его жаловали, - вздохнула бабушка.
- Да если б я прежде знала... - захныкала тетя Вера. - Эх, бедная я
сиротинушка! А может, он вернулся?
Потом я увидел, как тетя Вера на цыпочках подкралась к телефону и
стала звать шепотом:
- Алоша! Не бойся, Алоша! Я добрая, я хорошая.
Но никто не отзывался. Тетя Вера зашептала еще громче:
Алоша-чи, Алоша-чи,
Выйди на минутку-чи.
Но у нее ничего не получилось, потому что она не знала НАШЕГО С АЛОШ-
КОЙ ТАЙНОГО ЯЗЫКА.
Да если бы и знала, все равно Алошки не было.
И тогда тетя Вера заскучала громким голосом:
Каждый день мне стал
Понедельником.
Поросла моя жизнь
Темным ельником!
А за ельником - опушка,
За опушкою - избушка,
У избушки -
Курьи ножки,
К той избушке
Нет дорожки,
Я бы - шу-шу-шу полетела, -
Кабы не добрый молодец
Иван Иваныч
Со своей технической новинкою.
Тут уж бабушка не выдержала, говорит:
- Иди чай пить, бедная ты, злая волшебница, Вера Ахимовна.
- Не хочу я вашего чаю несчастного! - крикнула тетя Вера. - Лучше
приклейте мне бороду! Пойду, как Дед Мороз, за елкой. Без меня никто не
принесет.
Надела пальто и ушла.
Часть четвертая
КОГДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ ЛЮДИ
МЫ ГОТОВИМСЯ К НОВОМУ ГОДУ
Тетя Вера принесла большую елку, до самого потолка.
- Обкололась через вас, - говорит, - надоели вы мне. Вот сейчас сде-
лаю себе маску, вы меня не узнаете...
- Да и мы сделаем, - отвечает бабушка, - и ты нас не различишь.
Мы начали наряжать елку, а тетя Вера пошла к себе в комнату и давай
щелкать ножницами.
- Щелк-щелк, мои ушки!
- Она ушки делает, - говорю я бабушке.
А бабушка:
- И мы сделаем.
- Щелк-щелк, мои ножки!
- Она ножки делает, - говорю.
А тетя Вера опять:
- Щелк-щелк, мои зубки.
- Слышишь, бабушка?!
- Ничего. Мы охотничками нарядимся, - говорит бабушка.
Но я больше хотел нарядиться медвежонком, потому что я люблю их, этих
медвежат. Они коричневые.
- Ну и что ж, - сказала бабушка, - у меня как раз есть белый мешок,
будешь белым медведем.
- Бабушка, - сказал я, - пускай даже белым. Даже зеленым. Но давай,
давай мы Алошке что-нибудь на веточку повесим пониже, чтобы он достал.
Бабушка ничего не ответила. И я понял, что она уже не ждет Алошку.
Алошка, маленький Алошка, разве найти тебе папу, когда снег и ветер и
черный лес... А если бы ты и нашел, как вам вернуться через этот лес?
Ведь там медведь - Михаиле" и волк - Левон, а у волчищи - хвост на сто
верст...
- Щелк-щелк, мои когти, - пела за стеной тетя Вера.
И тут вошла мама.
Как увидела мама елку, обрадовалась.
- Ну что ж, - сказала мама, - давайте делать праздник. Наряжаться бу-
дем?
- Будем, будем! - закричал я.
И вдруг из соседней комнаты:
- Щелк-щелк, мой хвостик!
Мама прислушалась и пошла к тети Вериной двери. А я закричал:
- Мамочка не ходи! Она целый день щелкает!
Но мама засмеялась и вошла. Она меня не слушает.
Вот папу послушала бы, а меня нет.
И тетя Вера ее понемножку заколдовывает.
- Щекл-щелк, мой животик!
ГУСИ-ЛЕБЕДИ
- Чего ты не веселый какой? - спросила меня бабушка. - Гляди-ка,
елочка зажглась!
Среди елкиных иголок, как среди темного леса, горели маленькие
огоньки: желтые, оранжевые и зеленые. Под ними качались голубые снегу-
рочки, красные лисы, желтые олени. Но это все были игрушки. А там, у ме-
ня в домике с зеленым огоньком, жил НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ маленький Алошка.
Я подошел к домику. Нет, не было там Алошки. Сразу видно - дом пус-
той.
- Надевай - К.П, голубчик, - сказала бабушка и подала мне костюм Это
был медвежачий костюм. И я стал совсем белым медведем.
- А мама не испугается? - спросил я у бабушки.
- Уж не знаю, - ответила она и поступала в тети Верину дверь: - Выхо-
дите! Мы готовы!
Из комнаты вышли два довольно больших зайчика. Я прямо даже растерял-
ся. Где мама? Где тетя Вера?
Один зайчик погладил меня лапой по голове. Кто этот зайчик?
А другой подскочил к столу, оглядел блюда с пирогами да конфетами и
сказал:
- Наготовили как на маланьину свадьбу, а народу нет никого.
Кто этот зайчик? Ну, это я немного догадался. Вот если бы был папа, -
подумал я, - кем бы он нарядился?"
Может, тоже медведем? Были бы мы с ним два белых мишки. А маленький
Алошка сидел бы у меня на плече кии и макушке:
Мальчик, мальчик,
Динь-динь-динь,
Поскорее выходи...
И вдруг - дцнь-дань! - тихонько зазвонило.
Оба зайчика побежали к телефону, схватили трубку в две правые лапы...
- Алло! - крикнул один тоненьким голосом.
- Алло! Эй! - крикнул другой голосом грубым.
Никто не отозвался.
А когти! - оба зайчика ушли, я на цыпочках подошел к домику. И сразу
понял: домик не пустой. Там КТО-ТО ЕСТЬ. Я просунул руку в окошко, зажег
зеленую лампочку и увидел: на кроватке, прямо в шубе, шапке и валенках,
лежал Алошка. Он спал. А на полу валялся звоночек.
Наверно, Алошка выронил его во сне - вот и зазвонило.
- Алошка, - позвал я. - Алошка, проснись.
Но Алошка не просыпался. Я начал тормошить его:
- Ты скажи, где папа, а потом спи сколько хочешь.
Тихонько подошла бабушка, погладила меня по голове.
- Нашелся, значит, наш маленький, - вздохнула бабушка. - Ох, какие-то
вести принес?
Бабушка обняла меня за плечи, и мы стояли и глядели, как спит Алошка.
Вы подумаете, почему она мне бабушка? Потому что мой папа - ее сынок.
Вот почему.
Мы с бабушкой решили никому пока про Алошку не говорить.
Я погасил свет, и мы вышли на кухню. Огонь там не горел, но было
светло от чужих окон.
- Ничего, - сказала бабушка и запела тихонько:
Ты заря ли, вечерняя зоренька,
Ты заря ли, вечерняя, меня застигала.
Я гусей стадо заганивала,
Я серых заворачивала...
Вдруг поднялся ветер. Не такой сильный и холодный, а теплый, ласко-
вый.
- Бабушка, - сказал я, - погляди в окошко, что на улице делается
Бабушка кивнула:
- Знаю, знаю.
- Бабушка, гляди: над городом гуси-лебеди летят!..
Они летели тихо да стройно. И все, что было в городе, перестало спе-
шить. Остановилось. И все подняли вверх головы, потому что не каждый же
день такое случается.
Над трамваями и над автобусами, маленькими домами и над высотными,
среди проводов и антенн - разве бывает такое? - летели гуси-лебеди!
Вдруг они развернулись и стали кружить над нашим окном.
- Бабушка! Они к нам летят! - крикнул я.
Бабушка высунулась в форточку:
- Тега! Тега! Гуси-лебеди, домой! Нечего вам тут, летите домой, в Ав-
дотию...
Гуси-лебеди махнули крыльями и стали подниматься все выше и выше.
В Авдотию, в Авдотию,
На зеленую травушку,
Там бабушка Авдотья.
Бабушка-ладушка,
Хорошая моя,
Старая моя,
Добрая моя
Волшебница.
Вот и скрылись гуси-лебеди. Улетели.
И тогда я заметил: по улице шагает человек. Очень высокий и очень мне
знакомый. Он шел прямо к нашему подъезду.
Я побежал через коридор в комнату, и вдруг за входной дверью:
тук-тук-тук!
Все так и повскакивали с мест.
Все так и побежали к двери. И закричали:
- Кто там?
И вошел человек.
Он был очень высокий - выше мамы, выше бабушки и даже немного выше
тети Веры.
- Мама! - крикнул он и приподнял над полом... бабушку. И поцеловал ее
в седые волосы.
Но я пока не верил.
- Любушка! - сказал он и снял с одного из зайцев маску.
Он не гадал, где какой заяц: под маской была мама. Он поцеловал ее в
нос, а мама заплакала.
Но я еще не верил.
