датики замертво повалились под кроватью А я тоже залез под кровать и там
спрятался.
Бабушка понесла посуду в кухню, а тетя Вера в своей комнате стала зе-
вать.
- О-о-ох... Э-э-эх! Набегалась я за день... То в кино, то домой. Нат-
рудились мои ноженьки, мои разлапушки, сниму-ка я туфельки...
Тетя Вера грохнула туфли под кровать.
- О-хо-хо, - опять зевнула тетя Вера. - И ты, мой носик-востроносик,
устал, намаялся, сниму-ка я с тебя очки.
Тетя Вера положила свои волшебные очки на стул.
- О-о-ох! - и сама легла в постель. - Хры-фрыбрум! Хры-фры... - и
заснула...
Тихо-тихо стало в квартире. Вдруг динь-динь-диньдинь!
- Ах, чтоб вас! - крикнула тетя Вера да как вскочит с кровати. - Что
за несчастная наша квартира: днем - дили-бом, и ночью - дили-бом... Ну,
погоди!
Но я не стал ждать, а крикнул своим солдатикам:
- Бежим! Вперед за Алошкой, ура!
И мы побежали на улицу...
НОЧИ НЕТ. МЫ ИГРАЕМ НА УЛИЦЕ
А на улице - ой-ей-ей!
А на улице - ай-яй-яй!
На улице ночи нет, горят фонари. Светло как днем. Народу полным-пол-
но. Ребята бегают и кричат:
- Хорошо, что день! И ночью день! И вечно день!
Папы и мамы бегают за ними:
- Не день, не день!
А колокольчик:
Динь-динь-динь.
А ребята:
- День-день-день!
И поют песенку, чтобы солнышко вызвать, чтоб еще светлее стало:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Для брусники сладкий сок.
Для орешка ядрышко,
Гори ясно,
Чтобы не погасло,
Ты свети - не уходи,
Ты ходи - не упади,
Сол-ныш-ко!
И вышло солнышко. Тут все ребята увидели, что я вывел на улицу солда-
тиков. И тоже побежали за своими - у нас собралось большое войско. А де-
вочки вынесли кукол. А кто-то выкатил из комнаты кровать на колесиках -
зачем она теперь, ведь ночи все равно нет!
И мы взобрались на эту кровать, и она поехала по мостовой, как маши-
на:
Мы вытащим кровати,
Кровати,
Кровати,
Им хватит-хватит-хватит
По комнатам стоять.
Садитесь на подушки!
Поехали гулять!
Сначала мы поехали на кровати мимо большого желтого дома с балконами,
мимо детского сада. В окнах детского сада мы увидели флажки и игрушки.
Около углового магазина с синей вывеской опять повернули к нашему дому.
А за нашим домом, за нашей улицей все время бегал Алошка и прогонял ночь
серебряным колокольчиком: динь-динь-динь-динь!
Вышла на улицу моя бабушка.
- Бабушка! - крикнул я. - Иди к нам.
А моя бабушка сказала:
- Вставайте скорее в круг, будем хоровод водить.
Мы взялись за руки. И куклы и солдатики тоже взялись за руки и закру-
жились. А моя бабушка запела:
Хожу я, гуляю
Вокруг хоровода,
Заинька беленький!
Гляжу я, смотрю
По всему народу,
Заинька беленький!
Вдруг открылось окно, и тетя Вера закричала:
- Это какой-сякой заинька спать не дает? Кто это звенит на весь го-
род? - И крикнула на третий этаж Иван Иванычу: - Наведи порядок, Иван
Иваныч, найди поскорее того, кто шумит-звонит, спать не дает! - и зас-
меялась. - Ну, теперь кто-то попадется в лапы к доброму молодцу Иван
Иванычу.
Я ОЧУТИЛСЯ ДОМА, ПОД КРОВАТЬЮ
- Ты как сюда попал? Вылезай! - услышал я мамин голос.
И я увидел моих солдатиков на полу и ножки от кровати. Мама загляды-
вала под кровать, тянула меня за руку и спрашивала:
- Ты что ж, так здесь и заснул?
Мама раздела меня и уложила в постель.
- Что ж ты там делал, мой маленький? - спросила мама.
Мама всегда думает, будто я маленький. А я большой, это Алошка ма-
ленький.
- Почему ты не лег в кровать?
- Не знаю, мама. Просто мы хотели помочь Алошке - я и мои солдатики.
- Кому-кому? - не поняла мама. Она потому не поняла, что ничего не
знала про Алошку.
И я рассказал маме про моего дружка, про Алошку, какой он веселый и
забавный и как он захотел сделать из ночи день.
- Зачем же день из ночи? - удивилась мама.
- Чтобы из темного леса не пришли волк Левон и медведь Михайло, -
сказал я.
- Что за ерунда? Какой еще медведь? - Мама засмеялась и спутала мне
все волосы на макушке. А потом укрыла одеялом до самого носа и сказала:
- Спи. Спокойной ночи! Не придут волк Левон и медведь Михайло.
Я их прогоню.
А сама собралась уходить.
- Мамочка, ну посиди со мной, - попросил я. - Ты никогда не сидишь.
Посиди, мам!
- Тихо, сынок, а то тетю Веру разбудишь.
- Не хочу тихо, - сказал я. - Тетя Вера мне целый день - все тихо да
тихо. Днем играть не разрешает, ночью тоже не разрешает.
- Ночью надо спать, - сказала мама и запела тихонько: -
Баю-баю-шки-баю, неложися на краю...
- Не надо, мама! Эта песенка страшная, ее тетя Вера поет. Ты мне луч-
ше расскажи сказку. Я ни одной твоей сказки не знаю, - только бабушкины.
Расскажи, мама, а что было бы, если бы и ночью был день... И никто не
ложился спать.
- Что было, то уже было, - сказала мама своим обычным голосом.
Но я понял, я сразу догадался - это началась мамина сказка.
МАМИНА СКАЗКА
Что было, то уже было,
Чего не было, то еще будет.
В одном далеком городе
Сговорились люди:
Каждый делает,
Что ему нравится.
Кто хочет - на улице кувыркается,
Кто хочет - хохочет,
Кто хочет - топочет.
И многие стали шуметь даже ночью.
А те, которым хотелось спать, Начали их унимать:
- Тише! Тише! Тише!
Не пой!
Не шуми!
Не играй!
Иначе запрячем в сарай.
В темный сарай с мышами,
Сторожить его будем мы сами!
* * *
И вот уж весь город не спит,
Двигается,
Шумит.
В городе ночи нет,
В городе ночью свет.
Для поддержания тишины
Ходят специальные крикуны:
- Кому перековать звонкий голосок:
На тихий басок?! -
Идут крикуны улицей ночной,
Следят за тишиной:
- Люди, когда вы спите,
Матрацами не скрипите!
Тромбоны и барабаны -
Убрать в чемоданы!
Летучие мыши,
Летайте тише,
Следите за пешими мышами,
Чтоб не шуршали ушами!
Тише! -
Идут крикуны вдоль улиц ночных,
Никому не укрыться от них:
Чуть зазвонит трамвай,
Сразу: - А ну, давай! -
И тащат его в сарай!
А трамвай-то трамваится,
Упирается,
Цепляется за провода:
"Не пойду никуда!"
Лошадь стукнет подковой. -
Готово:
Тащат ее в сарай.
А она с перепугу: "Му-у-у!
Почему-у-у?!"
Ей кричат:
- Ты не думаешь о тишине!
А она им:
"Топнула я во сне,
Как вышло, сама не пойму! -
И опять по ошибке: - Му-у!"
Крикуны с мычащей лошадью
Скрываются где-то за площадью.
Но выходят новые крикуны:
- Люди, смотрите тихие сны!
Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:
- И ты, сынок, смотри тихие сны...
- А дальше, мамочка, - попросил я.
Но мама приложила палец к губам:
- Тише! Тетю Веру разбудишь, - и на цыпочках вышла из комнаты. И свет
погасила.
Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда-то издалека
доносилось: динь-динь-динь!
Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим
серебряным колокольчиком.
Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на ули-
цу.
Я СПАСАЮ АЛОШКУ
На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с
них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже
качались. И где-то очень далеко звенел звоночек - Алошкин серебряный ко-
локольчик.
"Надо скорее разыскать его и притащить домой!" - подумал я про Алош-
ку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных,
сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно
пел тети Верину песню:
Тары-бары-бум-бум,
В старых дырах шум, шум.
В старых дырах,
В старых норах
Шум и шорох,
Шум и шорох...
И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже
не заметил.
Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо
детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магази-
на с синей вывеской... И пропал за углом.
Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал - это кто-то большой
звонит, тете Вере спать не дает.
Он думал, кто-то большой, а это вовсе не большой. И я стал смотреть
вниз: я знаю, куда смотреть.
Прошмыгнула кошка по мостовой. Я загляделся на нее, а меня в ногу
кто-то - толк-толк.
- Алошка?!
Нет, это толстый голубь. Он просто шел пешком.
- Где ты, Алошка?
Я завернул за угол. Там по тротуару вперед-назад ходил добрый молодец
Иван Иваныч в своих семимильных сапогах. И все распевал:
Тары-бары-бум-бум,
В старых дьфах шум, шум...
Вдруг рядом ОЧЕНЬ ГРОМКО ЗАЗВОНИЛО. Иван Иваныча не стало слышно.
Прямо навстречу доброму молодцу бежал Алошка.
А на улице - никого. А фонари горят.
Что делать?
Я как подпрыгну! Как побегу!
Как обгоню доброго молодца Иван Иваныча.
И схватил Алошку.
А он из кулака вывертывается. И тут меня нагнал Иван Иваныч.
- Ах ты удалец-сорванец, кого поймал-изловил? - Это Иван Иваныч спра-
шивает.
- Я птичку изловил, - говорю.
- Почто не щебечет?
- У нее крылышко болит, - говорю.
- Почто не полечишь?
- Я, - говорю, - дома вылечу.
- Ну ладно, - сказал Иван Иваныч, - Передай низкий поклон Вере Аки-
мовне.
- Передам, - сказал я и побежал изо всех сил с Алошкой к нашему дому.
А он притих в кулаке, как воробышек. Разжал я пальцы, поглядел: а он
спит. Устал, наверно. Набегался.
- Эй, Алошка!
- Ну что? - И глазки открыл.
- Это ведь тебя Иван Иваныч искал. Знаешь, как я за тебя испугался.
Он сел на моей ладони и колокольчик рядом поставил. Ножки вытянул,
ручками за мой большой палец ухватился: ручки холодные.
- Апчхи! - А потом говорит: - ЧиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ!
- Что?.. Что?
- Домой, - говорит, - хочу. Замерз. Вот что.
- А зачем ты так говоришь: "Чи-чи, чи-чи"?
- А это мой тайный язык.
- А меня научишь?
- ЧиНАчиУчиЧу! Научу!
Я накрыл его другой рукой, чтоб теплее было.
- Давай-ка я тебя побаюкаю. - И я запел, как моя бабушка поет:
Спи-тко, усни,
Мое дитятко,
Спи-тко, усни
Малешенько.
Бай да люли!
Бай да люли!
А он там, в руке, тихонько засмеялся и ногой по звоночку - бум! - но
не очень громко. Так мы и пришли домой.
ТЕТЯ ВЕРА ЗАСКУЧАЛА
Динь-дон, дон-динь, динь-дон, дань! Наступил новый день. Алошка еще
спит в своей маленькой кроватке. А я хожу на цыпочках, чтоб его не раз-
будить.
Мама ушла на работу, бабушка - в магазин. А тетя Вера никуда не ухо-
дит. Вот никуда не уходит! Села у окна и стала громко-громко скучать.
- Ой, я бедная девица, Вера Акимовна - сказала тетя Вера. И вздохну-
ла. - Какая у меня на сердце тоскакручина. Ой! Ни словами сказать, ни
пером описать. Никто, ну никто меня больше в кино не зовет. Видать, ни-
кому не нужна красота моя ужасная.
Тетя Вера отошла от окна, включила пылесос и так махнула железной
трубкой, что пыль столбом.
- Эх! - крикнула тетя Вера. - Сива-грива растрах - нется, тоска рас-
падется. Уходи, - говорит, - не мешайся здесь. Видишь, я уборку делаю.
И я скорее побежал к домику, к моему хорошему Алошке.
- Алошка, - крикнул я в самое оконце, - выходи!
А он не ответил.
- ЧиАчиЛОчиШКА! - позвал я его на нашем тайном языке. И вдруг тихо-
нечко из-под стола что-то пискнуло.
Я поскорее полез под стол и там, в самом уголочке, нашел Алошку Он
был весь в пыли: и волосы, и рубашка, и штанишки А нос прямо черный.
- Ты что гам делал, дурачок? - спросил я.
- Тес! - зашептал Алошка. - Когда тетя Вера машет этой штукой, я
всегда прячусь: а вдруг и меня затянет?!
Я поставил Алошку на стол, он стряхнул со штанишек пыль.
- А ну-ка пошли мыться, - сказал я.
- ЧиНЕ чиХочиЧУ! - закричал Алошка и как спрыгнет на пол. И побежал.
