пока наконец не очутился на знакомой дороге и не добрался по ней до ог-
ромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога
стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
- Доброе утро, сударыня, - сказал ей Джек как ни в чем не бывало. -
Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!
- Уходи скорей отсюда, мальчуган! - ответила великанша. - Не то мой
муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постойка, - уж не тот ли ты
мальчишка, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день у мужа
моего пропал мешок золота.
- Вот чудеса, сударыня! - говорит Джек. - Я, правда, мог бы кое-что
рассказать насчет этого, но мне до того есть хочется, что, пока я не
съем хоть кусочка, ни слова не смогу вымолвить.
Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека и
дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать как можно медленней. Но
вдруг - топ! топ! топ! - послышались шаги великана, и великанша опять
упрятала Джека в печь.
Потом все было как в прошлый раз: людоед вошел, сказал
"Фи-фай-фо-фам..." и прочее, позавтракал тремя жареными быками, а затем
приказал жене:
- Жена, принеси-ка мне курицу - ту, что несет золотые яйца!
Великанша принесла, а людоед сказал курице: "Несись!" - и та снесла
золотое яйцо. Потом людоед начал клевать носом и захрапел так, что весь
дом затрясся.
Тогда Джек потихоньку вылез из печи, схватил золотую курицу и вмиг
улепетнул. Но тут курица закудахтала и разбудила людоеда. И как раз,
когда Джек выбегал из дома, послышался голос великана:
- Жена, эй, жена, не трогай моей золотой курочки!
А жена ему в ответ:
- Что это тебе почудилось, муженек?
Только это Джек и успел расслышать. Он со всех ног бросился к бобово-
му стеблю и прямо-таки слетел по нему вниз.
Вернулся Джек домой, показал матери чудо-курицу и крикнул:
- Несись!
И курица снесла золотое яичко. С тех пор всякий раз, как Джек говорил
ей: "Несись!" - курица несла по золотому яичку.
Так-то вот. Но Джеку этого показалось мало, и вскоре он опять решил
попытать счастья на верхушке бобового стебля. В одно прекрасное утро
встал он пораньше и полез на бобовый стебель и все лез, и лез, и лез, и
лез, и лез, и лез, пока не добрался до самой верхушки. Правда, на этот
раз он поостерегся сразу войти в людоедов дом, а подкрался к нему поти-
хоньку и спрятался в кустах. Подождал, пока великанша пошла с ведром по
воду, и - шмыг в дом! Залез в медный котел и ждет. Недолго он ждал;
вдруг слышит знакомое "Топ! топ! топ!" И вот входят в комнату людоед с
женой.
- Фи-фай-фу-фам, дух британца чую там! - закричал людоед. - Чую, чую,
жена!
- Да неужто чуешь, муженек? - говорит великанша. - Ну, если это тот
сорванец, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами, он уж, ко-
нечно, в печке сидит!
И оба бросились к печи. Хорошо, что Джек не в ней спрятался!
- Вечно ты со своим "фи-фай-фу-фам!" - сказала людоедша. - Да это тем
мальчишкой пахнет, какого ты вчера поймал. Я только что зажарила его те-
бе на завтрак. Ну и память у меня! Да и ты тоже хорош - за столько лет
не научился отличать живой дух от мертвого!
Наконец людоед уселся за стол завтракать. Но он то и дело бормотал:
- Да-а, а все-таки могу поклясться, что... - и, поднявшись из-за сто-
ла, обшаривал и кладовую, и сундуки, и поставцы... Все узлы и закоулки
обыскал, только в медный котел заглянуть не догадался.
Но вот позавтракал людоед и крикнул:
- Жена, жена, принеси-ка мне золотую арфу!
Жена принесла арфу и поставила ее перед ним на стол.
- Пой! - приказал великан арфе.
И золотая арфа запела, да так хорошо, что заслушаешься! И все пела и
пела, пока людоед не заснул и не захрапел; а храпел он так громко, что
чудилось, будто гром гремит.
Тут Джек и приподнял легонько крышку котла. Вылез из него тихо-тихо,
как мышка, и дополз на четвереньках до самого стола. Вскарабкался на
стол, схватил золотую арфу и бросился к двери.
Но арфа громко-прегромко позвала:
- Хозяин! Хозяин!
Людоед проснулся и увидел, как Джек убегает с его арфой.
Джек бежал сломя голову, а людоед за ним и, конечно, поймал бы его,
да Джек первым кинулся к двери; к тому же ведь он хорошо знал дорогу.
Вот прыгнул он на бобовый стебель, а людоед нагоняет. Но вдруг Джек ку-
да-то пропал. Добежал людоед до конца дороги, видит - Джек уже внизу, из
последних силенок спешит. Побоялся великан ступить на шаткий стебель,
остановился, стоит, а Джек еще пониже спустился. Но тут арфа опять поз-
вала:
- Хозяин! Хозяин!
Великан ступил на бобовый стебель, и стебель затрясся под его тя-
жестью.
Вот Джек спускается все ниже и ниже, а людоед за ним. А как добрался
Джек до крыши своего дома, закричал:
- Мама! Мама! Неси топор, неси топор!
Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю, да так
и застыла от ужаса: ведь наверху великан уже продырявил облака своими
ножищами.
Наконец Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобо-
вому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.
Людоед почувствовал, что стебель сильно качается, и остановился. "Что
случилось?" - думает. Тут Джек как ударит топором еще раз - совсем пере-
рубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на
землю и свернул себе шею.
Джек показал матери золотую арфу, а потом они стали ее за деньги по-
казывать, а еще золотые яйца продавать. А когда разбогатели, Джек женил-
ся на принцессе и зажил припеваючи.
СОРОК БРАТЬЕВ И ИХ СЕСТРИЧКА
У одного отца было сорок сыновей и одна дочь - слепая девочка. В доме
у них стояли в ряд сорок две кровати. Каждое утро слепая девочка оправ-
ляла постели и ставила на огонь большой котел, в котором варилась пох-
лебка на всю семью, а к обеду расставляла на столе сорок две миски.
Чтобы прокормить своих детей, отец от зари до зари трудился на своей
обширной ниве и выращивал на ней пшеницу, зерна которой были величиной с
ягоду кизила. Посреди нивы росла молодая яблонька, а под яблонькой бил
родник холодной, прозрачной воды.
Подошла осень. Листья на яблоньке пожелтели, а плоды налились соком.
Старик запряг лошадей, обмолотил снопы и свез зерно в амбар. А сыновья
вывели на поле волов и начали перепахивать землю; над бороздами поднялся
белый пар. Отец стал переходить с межи на межу и разбрасывать семена,
которые падали в черную землю, словно золотые градинки. Через три дня
вся нива почернела. Но старик надорвался на тяжелой работе, заболел и
слег. Напрасно дочка поила его целебными кореньями - ничто уже не могло
вернуть ему здоровья. Почувствовал отец, что приближается его последний
час, позвал сыновей и сказал им:
- Дорогие мои дети, я отправляюсь туда, откуда никто не возвращается.
Подходите ко мне по очереди, я хочу проститься с вами.
Когда все сыновья простились с отцом, он приподнялся и сказал:
- Помните, что самый сладкий хлеб родится на нашей ниве. Дружно воз-
делывайте ее и живите как полагается братьям. Не ссорьтесь между собой.
А теперь пусть кто-нибудь из вас принесет мне воды из родника, что течет
посреди нивы. В свой последний час я хочу омочить губы в той воде, кото-
рую пили мои деды.
Сорок братьев схватили глиняные кувшины и помчались на ниву. Но, при-
бежав туда, они вместо того, чтобы наполнить их водой, оставили кувшины
под яблоней, срезали себе по палке и начали вымеривать ниву.
- Братцы, для чего вы вымериваете ниву? - спросил самый младший брат.
- Будем ее делить! - ответили хором тридцать девять голосов.
Начали братья делить ниву и перессорились. Стали кричать друг на дру-
га, замахиваться палками, а потом и в драку полезли. Так все кувшины и
поразбивали.
- Что там делают мои сыновья? - слабым голосом спросил старик, услы-
шав шум.
- Дерутся из-за нивы, - ответила слепая девочка.
- А водицы мне принесли?
- Нет, батюшка.
Тяжело вздохнул старик, а потом приподнялся и проклял сыновей:
- Да будет на вас мое проклятие! Коли вы так жадны на землю, то прев-
ратитесь в кротов и всю жизнь ройтесь в ней!
Проклял отец сыновей в свой смертный час, и они сразу же превратились
в кротов. Разбежались по ниве в разные стороны, вырыли сорок нор и ис-
чезли в земле. Провалились в подземное царство.
А слепая девочка схоронила отца и пошла на ниву разыскивать братьев.
Звала она, звала братьев, все сорок имен перебрала, но никто не отклик-
нулся. Бедная сиротка села под яблоньку и заплакала. Увидела ее ма-
ленькая ящерица, которая копошилась на дне источника. Жаль ей стало де-
вочку. Выползла она из воды и говорит:
- Не плачь, девочка! Твои братья живы.
- А почему они не отвечают на мой зов, коли живы? Где они?
- В подземном царстве.
- Кто тебе сказал, что они там?
- Вода. Она вытекает из самых недр земли.
- Как же мне добраться до них?
- Я скажу тебе как. Возле вашей нивы есть пересохший колодец. Сядь в
бадью и спустись в него. Не бойся, там нет воды. На дне колодца лежит
плита. Приподними ее - и увидишь перед собой каменную лестницу, которая
уходит глубоко вниз. Сойди по этой лестнице и окажешься в подземном
царстве.
Слепая девочка сходила домой за корзиной, а потом вернулась на ниву и
стала трясти яблоньку - стряхивать плоды. Все яблоки упали на землю. Де-
вочка подобрала их и пересчитала: оказалось как раз сорок яблок - каждо-
му брату по яблоку. Наполнила она ими корзинку и пошла к высохшему ко-
лодцу. Села в бадью и спустились на дно. Нашла там плиту, приподняла ее
и пошла вниз по лестнице. Двадцать недель спускалась она в подземное
царство. Изнемогала от усталости и голода, но не притронулась к яблокам:
ей хотелось, чтобы всем братьям досталось по яблоку с отцовского дерева.
В понедельник на двадцать первой неделе девочка вступила наконец в
подземное царство и остановилась.
- Ты кого здесь ищешь? - услышала она старушечий голос.
- Моих братьев. Не знаешь ли ты, где они?
- Они тут. Я держу их запертыми в клетке и по три раза в день кормлю
соленой землей. Когда они начинают скулить от жажды, наливаю всем им по
чашке воды. Они хватают чашки передними лапками, но, как только подносят
их ко рту, донца чашек отваливаются и вода вытекает. Так и не могут они
утолить свою жажду. Должно быть, тяжелый грех им приходится искупать.
- Отведи меня к ним, бабушка! - взмолилась слепая девочка.
Когда они подошли к клетке, кроты жалобно заскулили.
- Позволь мне дать им по яблоку! - попросила маленькая гостья старуш-
ку.
- Что ж, дай! - согласилась та.
Девочка с корзинкой к руках обошла всех кротов и каждому дала по ру-
мяному яблочку. Кроты с жадностью набросились на сочные яблоки и, как
только проглотили по первому кусочку, снова превратились в людей. Слепая
девочка не могла увидеть братьев, но услышала их голоса и заплакала от
радости. А самый младший брат съел только одну половину яблока, другую
же дал слепой сестричке. Девочка надкусила ее - и прозрела.
Радости братьев не было конца, когда они увидели, что снова преврати-
лись в людей, а сестричка глядела на них и не могла наглядеться.
Стали они подниматься по лестнице на белый свет. Впереди шла сестрич-
ка и показывала им дорогу. Шли они двадцать недель и в понедельник на
двадцать первой неделе вылезли наконец из сухого колодца. Оглянулись по
сторонам и что же видят: отцовская нива пожелтела, налилась крупным зер-
ном. Взяли братья сорок серпов и дружно принялись за работу. Прибрали
они жито в амбар, а девочка замесила из новой муки тесто, напекла целую
печь хлебов и раздала их бедным людям, чтобы те помянули добрым словом
ее покойного отца. А вторую печь хлебов она испекла для братьев, которые
стали жить в мире и согласии, как и полагается настоящим братьям.
БЕЛОСНЕЖКА И АЛОЦВЕТИК
