и диковинные растения, росшие по краям бассейна, озаряло солнце.
Теперь русалочка знала, где живет принц, и стала приплывать ко дворцу
почти каждый вечер или каждую ночь. Ни одна из сестер не осмеливалась
подплывать к земле так близко, ну, а она заплывала даже в узкий канал,
который проходил как раз под мраморным балконом, бросавшим на воду длин-
ную тень. Тут она останавливалась и подолгу смотрела на юного принца, а
он-то думал, что гуляет при свете месяца один-одинешенек.
Много раз видела она, как он катался с музыкантами на своей нарядной
лодке, украшенной развевающимися флагами. Русалочка выглядывала из зеле-
ного тростника, и если люди иногда замечали, как полощется по ветру ее
длинная серебристо-белая вуаль, им казалось, что это плещет крыльями ле-
бедь.
Много раз слышала она, как говорили о принце рыбаки, ловившие по но-
чам с факелом рыбу, они рассказывали о нем много хорошего, и русалочка
радовалась, что спасла ему жизнь, когда его, полумертвого, носило по
волнам; она вспоминала, как его голова покоилась на ее груди и как нежно
поцеловала она его тогда. А он-то ничего не знал о ней, она ему и прис-
ниться не могла!
Все больше и больше начинала русалочка любить людей, все сильнее тя-
нуло ее к ним, их земной мир казался ей куда больше, чем ее подводный;
они могли ведь переплывать на своих кораблях море, взбираться на высокие
горы выше облаков, а их страны с лесами и полями раскинулись так широко,
что и глазом не охватишь! Очень хотелось русалочке побольше узнать о лю-
дях, об их жизни, но сестры не могли ответить на все ее вопросы, и она
обращалась к бабушке: старуха хорошо знала "высший свет", как она спра-
ведливо называла землю, лежавшую над морем.
- Если люди не тонут, - спрашивала русалочка, - тогда они живут веч-
но, не умирают, как мы?
- Ну что ты! - отвечала старуха. - Они тоже умирают, их век даже ко-
роче нашего. Мы живем триста лет; только когда мы перестаем быть, нас не
хоронят, у нас даже нет могил, мы просто превращаемся в морскую пену.
- Я бы отдала все свои сотни лет за один день человеческой жизни, -
проговорила русалочка.
- Вздор! Нечего и думать об этом! - сказала старуха. - Нам тут живет-
ся куда лучше, чем людям на земле.
- Значит, и я умру, стану морской пеной, не буду больше слышать музы-
ку волн, не увижу ни чудесных цветов, ни красного солнца! Неужели я ни-
как не могу пожить среди людей?
- Можешь, - сказала бабушка, - пусть только кто-нибудь из людей полю-
бит тебя так, что ты станешь ему дороже отца и матери, пусть отдастся он
тебе всем своим сердцем и всеми помыслами, сделает тебя своей женой и
поклянется в вечной верности. Но этому не бывать никогда! Ведь то, что у
нас считается красивым - твой рыбий хвост, например, - люди находят бе-
зобразным. Они ничего не смыслят в красоте, по их мнению, чтобы быть
красивым, надо непременно иметь две неуклюжие подпорки, или ноги, как
они их называют.
Русалочка глубоко вздохнула и печально посмотрела на свой рыбий
хвост.
- Будем жить - не тужить! - сказала старуха. - Повеселимся вволю,
триста лет срок немалый... Сегодня вечером у нас во дворце бал!
Вот было великолепие, какого не увидишь на земле! Стены и потолок
танцевальной залы были из толстого, но прозрачного стекла, вдоль стен
рядами лежали сотни огромных пурпурных и травянисто-зеленых раковин с
голубыми огоньками в середине, огни эти ярко освещали всю залу, а через
стеклянные стены и море вокруг. Видно было, как к стенам подплывают стаи
больших и маленьких рыб, и чешуя их переливается золотом, серебром, пур-
пуром.
Посреди залы вода бежала широким потоком, и в нем танцевали под свое
чудное пение водяные и русалки. Таких прекрасных голосов не бывает у лю-
дей. Русалочка пела лучше всех, и все хлопали ей в ладоши. На минуту ей
было сделалось весело при мысли о том, что ни у кого и нигде: ни в море,
ни на земле - нет такого чудесного голоса, как у нее, но потом она опять
стала думать о надводном мире, о прекрасном принце, и ей стало грустно.
Незаметно выскользнула она из дворца и, пока там пели и веселились, пе-
чально сидела в своем садике. Вдруг сверху донеслись звуки валторн, и
она подумала: "Вот он опять катается на лодке! Как я люблю его! Больше,
чем отца и мать! Я принадлежу ему всем сердцем, всеми своими помыслами,
ему я бы охотно вручила счастье всей моей жизни! На все бы я пошла -
только бы мне быть с ним. Пока сестры танцуют в отцовском дворце, поплы-
ву-ка я к морской ведьме. Я всегда боялась ее, но, может быть, она
что-нибудь посоветует или как-нибудь поможет мне!"
И русалочка поплыла из своего садика к бурным водоворотам, за которы-
ми жила ведьма. Еще ни разу не доводилось ей проплывать этой дорогой;
тут не росли ни цветы, ни даже трава - кругом был только голый серый пе-
сок, вода за ним бурлила и шумела, как под мельничным колесом, и увлека-
ла за собой в пучину все, что только встречала на своем пути. Как раз
между такими бурлящими водоворотами и пришлось плыть русалочке, чтобы
попасть в тот край, где владычила ведьма. Дальше путь лежал через горя-
чий пузырящийся ил, это место ведьма называла своим торфяным болотом. А
там уж было рукой подать до ее жилья, окруженного диковинным лесом:
вместо деревьев и кустов в нем росли полипы - полуживотные-полурастения,
похожие на стоглавых змей, выраставших прямо из песка; ветви их были по-
добны длинным осклизлым рукам с пальцами, извивающимися, как черви; пол-
ипы ни на минуту не переставали шевелиться от корня до самой верхушки и
хватали гибкими пальцами все, что только им попадалось, и уж больше не
выпускали. Русалочка в испуге остановилась, сердечко ее забилось от
страха, она готова была вернуться, но вспомнила о принце и собралась с
духом: крепко обвязала вокруг головы свои длинные волосы, чтобы в них не
вцепились полипы, скрестила на груди руки и, как рыба, поплыла между
омерзительными полипами, которые тянулись к ней своими извивающимися ру-
ками. Она видела, как крепко, точно железными клещами, держали они свои-
ми пальцами все, что удалось им схватить: белые скелеты утонувших людей,
корабельные рули, ящики, кости животных, даже одну русалочку. Полипы
поймали и задушили ее. Это было страшнее всего!
Но вот она очутилась на скользкой лесной поляне, где кувыркались, по-
казывая противное желтоватое брюхо, большие, жирные водяные ужи. Посреди
поляны был выстроен дом из белых человеческих костей; тут же сидела сама
морская ведьма и кормила изо рта жабу, как люди кормят сахаром маленьких
канареек. Омерзительных ужей она звала своими цыплятками и позволяла им
ползать по своей большой, ноздреватой, как губка, груди.
- Знаю, знаю, зачем ты пришла! - сказала русалочке морская ведьма. -
Глупости ты затеваешь, ну да я все-таки помогу тебе - на твою же беду,
моя красавица! Ты хочешь отделаться от своего хвоста и получить вместо
него две подпорки, чтобы ходить, как люди. Хочешь, чтобы юный принц по-
любил тебя.
И ведьма захохотала так громко и гадко, что и жаба, и ужи попадали с
нее и шлепнулись на песок.
- Ну ладно, ты пришла в самое время! - продолжала ведьма. - Приди ты
завтра поутру, было бы поздно, и я не могла бы помочь тебе раньше буду-
щего года. Я изготовлю тебе питье, ты возьмешь его, поплывешь с ним к
берегу еще до восхода солнца, сядешь там и выпьешь все до капли; тогда
твой хвост раздвоится и превратится в пару стройных, как сказали бы лю-
ди, ножек. Но тебе будет так больно, как будто тебя пронзят острым ме-
чом. Зато все, кто тебя увидит, скажут, что такой прелестной девушки они
еще не встречали! Ты сохранишь свою плавную походку - ни одна танцовщица
не сравнится с тобой, но помни: ты будешь ступать, как по острым ножам,
и твои ноги будут кровоточить. Вытерпишь все это? Тогда я помогу тебе.
- Да! - сказала русалочка дрожащим голосом, подумав о принце.
- Помни, - сказала ведьма, - раз ты примешь человеческий облик, тебе
уж не сделаться вновь русалкой! Не видать тебе ни морского дна, ни от-
цовского дома, ни сестер! А если принц не полюбит тебя так, что забудет
ради тебя и отца и мать, не отдастся тебе всем сердцем и не сделает тебя
своей женой, ты погибнешь: с первой же зарей после его женитьбы на дру-
гой твое сердце разорвется на части, и ты станешь пеной морской...
- Пусть! - сказала русалочка и побледнела как смерть.
- А еще ты должна заплатить мне за помощь, - сказала ведьма. - И я
недешево возьму! У тебя чудный голос, им ты и думаешь обворожить принца,
но ты должна отдать этот голос мне. Я возьму за свой бесценный напиток
самое лучшее, что есть у тебя: ведь я должна примешать к напитку свою
собственную кровь, чтобы он стал остер, как лезвие меча.
- Если ты возьмешь мой голос, что же останется мне? - спросила руса-
лочка.
- Твое прелестное лицо, твоя плавная походка и твои говорящие глаза -
этого довольно, чтобы покорить человеческое сердце! Ну полно, не бойся:
высунешь язычок, и я отрежу его в уплату за волшебный напиток!
- Хорошо! - сказала русалочка, и ведьма поставила на огонь котел,
чтобы сварить питье.
- Чистота - лучшая красота! - сказала она и обтерла котел связкой жи-
вых ужей.
Потом она расцарапала себе грудь; в котел закапала черная кровь, и
скоро стали подыматься клубы пара, принимавшие такие причудливые формы,
что просто страх брал. Ведьма поминутно подбавляла в котел новых и новых
снадобий, и, когда питье закипело, оно забулькало так, будто плакал кро-
кодил. Наконец напиток был готов, на вид он казался прозрачнейшей ключе-
вой водой.
- Бери! - сказала ведьма, отдавая русалочке напиток.
Потом отрезала ей язык, и русалочка стала немая - не могла больше ни
петь, ни говорить.
- Схватят тебя полипы, когда поплывешь назад, - напутствовала ведьма,
- брызни на них каплю питья, и их руки и пальцы разлетятся на тысячу ку-
сочков.
Но русалочке не пришлось этого делать - полипы с ужасом отворачива-
лись при одном виде напитка, сверкавшего в ее руках, как яркая звезда.
Быстро проплыла она лес, миновала болото и бурлящие водовороты.
Вот и отцовский дворец; огни в танцевальной зале потушены, все спят.
Русалочка не посмела больше войти туда - ведь она была немая и собира-
лась покинуть отцовский дом навсегда. Сердце ее готово было разорваться
от тоски. Она проскользнула в сад, взяла по цветку с грядки у каждой
сестры, послала родным тысячи воздушных поцелуев и поднялась на тем-
но-голубую поверхность моря.
Солнце еще не вставало, когда она увидела перед собой дворец принца и
присела на широкую мраморную лестницу. Месяц озарял ее своим чудесным
голубым сиянием. Русалочка выпила обжигающий напиток, и ей показалось,
будто ее пронзили обоюдоострым мечом, она потеряла сознание и упала за-
мертво. Когда она очнулась, над морем уже сияло солнце, во всем теле она
чувствовала жгучую боль. Перед ней стоял прекрасный принц и с удивлением
рассматривал ее. Она потупилась и увидела, что рыбий хвост исчез, а
вместо него у нее появились две маленькие беленькие ножки. Но она была
совсем нагая и потому закуталась в свои длинные, густые волосы. Принц
спросил, кто она и как сюда попала, но она только кротко и грустно смот-
рела на него своими темно-синими глазами: говорить ведь она не могла.
Тогда он взял ее за руку и повел во дворец. Правду сказала ведьма: каж-
дый шаг причинял русалочке такую боль, будто она ступала по острым ножам
и иголкам; но она терпеливо переносила боль и шла рука об руку с принцем
легко, точно по воздуху. Принц и его свита только дивились ее чудной,
плавной походке.
Русалочку нарядили в шелк и муслин, и она стала первой красавицей при
дворе, но оставалась по-прежнему немой, не могла ни петь, ни говорить.
Как-то раз к принцу и его царственным родителям позвали девушек-рабынь,
