занимавший пост хранителя королевской картинной галереи - должность, прямо
скажем, непыльная. Ленивого толстяка Форвиля все, включая короля, считали
безобидным ничтожеством. На самом же деле он имел виды на королевский трон и
в то время уже начал плести интриги.
Однако в присутствии Фузиньяна достопочтенный Форвиль был полон
вкрадчивой угодливости. На этот раз он превзошел самого себя.
- Ваше величество, - сказал он, - слуги расставили столы и стулья для
пикника там, где нас затопит приливом.
- Затопит? - задумался Фузиньян, оглянувшись на море. - Пожалуй, ты прав,
клянусь Зеватасом! Я прикажу перенести все повыше.
- О нет, сир, в этом нет нужды, - возразил Форвиль. - Могущество вашей
светлости безгранично: стоит вам только повелеть приливу остановиться, и он
не посмеет ослушаться.
Приливы на Срединном море, надо сказать, слабее здешних, но это не
помешало бы компании, расположившейся для пикника не там, где надо,
выкупаться с головы до ног.
- Не болтай глупостей, - ответил Фузиньян и собрался распорядиться насчет
столов и стульев.
- Но, сир, - упорствовал Форвиль, - это же ясно, как день. Можете мне не
верить, но прикажите морю и сами увидите.
- Ладно, черт с тобой, - с досадой сказал Фузиньян, который подозревал,
что Форвиль хочет выставить его дураком. - Заодно убедишься, какой плетешь
вздор.
Фузиньян поднялся и, поводив перед собой руками, как это делают
фокусники, произнес:
Сим-сим, замри-застынь,
Вода, на нас не хлынь.
Затем снова принялся за еду со словами:
- Если мы вымокнем, ты, Форвиль, заплатишь за испорченную одежду.
Гости оставались на своих местах, но все чувствовали напряжение: замочить
дорогой наряд никому не хотелось, а сбежать - значило проявить неуважение к
королю, который, судя по всему, готов был не моргнув глазом встретить
прилив. Какое-то время все шло без изменений, пикник близился к концу,
подали сладкие вина.
Но в положенный час прилив почему-то не наступил. Собравшиеся тайком
поглядывали на карманные часы, друг на друга и-с растущим благоговением - на
маленького веселого короля, который ел, пил и, казалось, знать ничего не
желал. Наконец ни у кого не осталось сомнений, что привычный ход вещей
нарушен и прилива не будет. Толстая физиономия Форвиля побелела, словно
гипсовая маска, он не отрываясь глядел на короля.
Фузиньян тоже был встревожен происшедшим: он-то отлично знал, что
настоящих колдовских заклинаний не произносил, нечистой силы тоже не
призывал, что же тогда остановило прилив? Пока он ломал себе голову - виду,
впрочем, не показывая, - к нему подошел сын и тихо сказал:
- Папа, там, на холме, какая-то дама, вот просила передать.
Фузиньян увидел, что записка от ведьмы Гло; она жила на холмах южной
Кортолии и давно уже хотела получить должность главной волшебницы
королевства. А сама не имела даже официального разрешения на колдовство,
потому что никак не могла поладить с королевской комиссией по торговле и
лицензиям. И вот колдунья без приглашения явилась на пикник, надеясь
уговорить Фузиньяна вмешаться в ее тяжбу с бюрократами. Сверхъестественные
возможности Гло помогли ей подслушать разговор Фузиньяна с Форвилем, и она
решила не упускать случая: спряталась в лесу неподалеку от берега и, пустив
в ход свои самые могущественные чары, удержала прилив.
Возможности Гло, как и всех существ из плоти и крови, были ограниченны.
Около часа она сдерживала наступление прилива, но потом почувствовала, что
власть ее слабеет. Тогда ведьма быстренько нацарапала записку и подозвала к
себе маленького принца, игравшего с другими детьми в салки на склоне холма.
Вот что она написала: "Его Величеству от Гло: сир, волшебство теряет силу,
вода сейчас нахлынет. Перебирайтесь повыше".
Фузиньян понял, что произошло. Но расскажи он правду, исчез бы весь
эффект, и Форвиль почувствовал бы себя победителем. Король поднялся с места.
- Друзья мои! - сказал он. - Что-то мы засиделись, излишества в еде и
питье вредят здоровью. Надо слегка размяться: я решил устроить состязания -
бег наперегонки отсюда до вершины вот этого холма. Будет три забега. Первый
- дети младше тринадцати лет, победитель получит пони из королевской
конюшни. Второй - дамы, призом будет серебряная диадема из королевской
сокровищницы. И третий - мужской, тому, кто прибежит первым, достанется
арбалет с королевского оружейного склада. Предупреждаю, что в третьем забеге
я сам приму участие. Конечно, смешно было бы присуждать приз самому себе,
поэтому, если я выиграю, то пожалую его тому, кто придет вторым. Дети,
построились! На старт, внимание, марш!
Дети сорвались с места и, сбившись в кучу, с визгом умчались.
- Барышни, построились! - скомандовал король. - Подолы приподнимите,
иначе до вершины год будете ползти. На старт, внимание, марш! Теперь, вы,
господа...
Та же сцена была разыграна в третий раз.
Тут Зерлик спросил:
- Придворные, верно, старались бежать помедленнее, раз в состязании
участвовал король?
- Король королю рознь. С Фузиньяном этот номер не прошел бы, все знали,
что он настоящий спортсмен и ужасно разозлился бы, заметив, что его
соперники нарочно придерживают шаг. Поэтому все бежали в полную силу.
Фузиньян, очень подвижный и выносливый, и впрямь добежал до вершины холма
первым из мужчин. Бедняга Форвиль еле доковылял, пыхтя, до подножия, и тут
на берег хлынул прилив, толстяка сбило с ног, перевернуло, он чуть было не
потонул, да подоспели слуги, вытащили его из воды.
Фузиньян отрицал свою причастность к тому, что произошло с приливом.
Говорил, что причиной послужила, вероятно, либрация луны и что-нибудь в этом
роде. Но подданные не верили объяснениям короля и трепетали перед ним
больше, чем прежде.
- Он вознаградил колдунью?
- Нет. Сказал, что она действовала без разрешения и, кроме того, в какое
положение его поставила! Пришлось здорово пошевелить мозгами, чтобы
придумать, как выкрутиться. Да еще пятки стали чесаться после этого бега.
Зуд не прекращался, и король решил, что эту напасть тоже наслала на него Гло
при помощи черной магии. Но доказательств не было, а потом главному
волшебнику, доктору Агосу, удалось вылечить зуд.
- А что достопочтенный Форвиль?
- После событий на берегу у Фузиньяка появились сильные подозрения насчет
родственника. Король стал думать, как бы отбить у Форвиля охоту вертеться
при дворе и строить козни, и придумал хитроумнейший способ, на то он был
Фузиньяном Лисом! Расхвалив Форвиля за глубокие познания в искусстве, король
пригласил его к себе во дворец послушать собственную игру на волынке.
- Благодаря твоим тонким замечаниям, - сказал король, - я скоро стану
лучшим музыкантом в Новарии.
Посидев с Фузиньяном три дня, Форвиль вдруг, если можно так выразиться,
ударился в религию и сделался жрецом богини Астис. С той поры обязанности
священнослужителя самым законным образом избавляли его от необходимости
слушать завывания королевского инструмента. Короче, он выбрал из двух зол
меньшее, и с интригами было покончено.
После восхода солнца туман стал понемногу рассеиваться. С берега подул
легкий ветерок. Туман распался на отдельные хлопья, а потом и вовсе
улетучился; ярко засветило солнце. Джориан поднял якорь, взмыли вверх желтые
паруса, вскоре "Летучая рыба" была далеко от берега.
- Как удачно, - заметил Зерлик. - Мы снова в море, и ветер несет нас куда
надо. Ты молился своему Псаану?
Джориан покачал головой.
- Не нравится мне это. Обычный бриз начинает дуть ночью и на рассвете
несет в море каботажные суда и рыбачьи баркасы. А этот ветерок с востока...
уж не тот ли самый, что предвещает шторм?.. Вот холера! Видишь корабли по
правому борту?
Зерлик выглянул из-за бизань-паруса.
- Да, верно! Один - парусник, второй вроде бы похож на галеру, но тоже
под парусом.
- Подержи румпель.
Джориан достал подзорную трубу и разглядел корабли, которые быстро
двигались в направлении "Летучей рыбы".
- Чтоб мне, идиоту, яйца оторвало! Проворонил! Другой бы уж давным-давно
заметил верхушки мачт. А теперь они нас увидели.
- Пираты?
- Никакого сомнения. Видишь голубое? Это альгартийский флаг.
- Может, удастся уйти?
- А, проклятье! Поздно. Если б я знал здешние воды, спрятались бы, где
помельче и им не пройти. Но я здесь ничего не знаю. Будь с нами Карадур, он
бы заколдовал нас - сделал "Летучую рыбу" невидимкой или превратил в морскую
скалу. Но Карадур далеко.
- Почему же Двенадцать Городов не объединятся, чтобы положить конец этому
безобразию?
- Города слишком заняты собственными распрями, нанимают пиратов, чтобы
гадить один другому. Несколько лет назад, когда в Ксиларе правил король
Тонко, ирский синдикат нанял цолонскую флотилию, чтобы извести разбойников.
Но новарцы принялись за старое, и пираты тут как тут, будто не исчезали.
- Вам нужен один полновластный правитель, вроде нашего короля. А что
будет, если они нас остановят?
- Мы бедные рыбаки, ты не забыл? Закинь удочку и лови рыбу.
Суда подошли уже совсем близко, и их можно было разглядеть во всех
подробностях. Одно представляло собой карак, прежде служивший купцам для
перевозки товаров. Второе - галеру, на которой когда-то было два ряда весел,
но после нижние отверстия законопатили, что, видимо, позволяло выходить на
судне в любую погоду. Весла были убраны, но вот несколько штук высунулось с
обеих сторон из верхних отверстий, чтобы ускорить ход галеры.
- Ни за что не буду, - заартачился Зерлик. Джориан обернулся к нему,
недоуменно нахмурившись.
- Что не будешь?
- Притворяться бедным рыбаком! С тобой я только и делаю, что убегаю да
прячусь. Надоело! Брошу вызов этим негодяям, тогда посмотрим, кто кого.
- Угомонись, идиот! Ты что, собрался воевать с целой пиратской бандой?
- Наплевать! - Зерлик кипятился все больше. - По крайней мере, двумя или
тремя гадами станет меньше!
Он нырнул в каюту и появился оттуда с ятаганом в руках. Снял с оружия
чехол из непромокаемой ткани, вытащил саблю из ножен и стал размахивать ею,
как бы угрожая подплывающим кораблям. Джориану пришлось нагнуться, чтобы
юноша не поранил его ненароком.
- Ну-ну, сюда! - вопил Зерлик. - Вызываю вас на бой! Подходите и вы
узнаете, что такое сабля в руках аристократа из...
Он умолк, сбитый с ног тяжелым ударом; ятаган, звякнув, упал на дно рядом
с ним. Это Джориан стукнул его по голове рукояткой кинжала - на конце
рукоятки был тяжелый свинцовый шарик. Затем он закрепил руль, спрятал
подальше ятаган, вставив его в ножны; вытащил рыболовные снасти и закинул
лесу за корму.
- Стой! - закричали в рупор из кубрика на носу галеры.
Удочка дернулась в руках у Джориана - видимо, клюнуло. Он рванул ее на
себя и почувствовал, как на глубине что-то дрогнуло и с силой потянуло.
- Остановись, говорю! - закричали с галеры. - Собьем же, ты этого
добиваешься?
- Не видишь, что ли, у меня клюет? - заорал Джориан, изо всех сил
удерживая удочку.
С галеры донесся шум, там оживленно спорили. Какой-то альгартиец, заядлый
рыболов, настаивал на том, чтобы дать Джориану вытащить добычу, а уж потом
ограбить его. По правому борту начали табанить, галера развернулась. Пираты
убрали парус и двинулись параллельно "Летучей рыбе", отставая шагов на
двадцать. Карак под парусом тоже шел следом, но далеко позади.
Джориан вытащил скумбрию. Он бросил рыбину в кубрик и, оставив ее биться
о днище возле лежащего без сознания Зерлика, развернул судно против ветра.
- Как здоровы, судари мои? Чего изволите? - заговорил он на
