это все купил?
-- На вокзале, в ларьке. А цветы -- у бабки с рук, а что?
-- Ты хоть посмотрел, какие наклейки на бананах? "Made in Armenia".
Разве в Армении бананы растут? А цветы... цветы -- это вообще финиш,
конечно. Как думаешь, что ты девушке вручаешь?
-- Анемоны какие-нибудь...
-- Анемоны! Да это же декоративный садовый чеснок! Ладно, спасибо,
вампиров в вагоне на дух не будет...
Ну вот, в кои-то веки с цветами, а они чесноком оказались! Лучше не
буду я сразу "мартини" доставать, позже улучу минутку -- рассмотрю бутылку,
чтобы и с ней казуса не вышло.
-- Серега, да что ты такой серьезный? Да ерунда это все... Ну
здравствуй, Сережа!
Инна обвивает руками мою шею, целует меня... я целую ее в губы... и
прошлое перестает существовать. Знаете, а ведь ничего этого не было! Ни
золота регионов, ни кровожадных абреков, ни моего кровника, ни загадочных
японцев. Все это приснилось в страшном сне.
А на самом деле, все было по-другому. Преуспевающий менеджер
"Союзконтракта" Неволин С. И. съездил в столицу по делам фирмы, заключил
выгодное соглашение, получил десять тысяч баксов и теперь возвращается
домой. "Хороший дом, хорошая жена, что еще нужно человеку, чтобы..."
-- Инна... Ин... Инна... -- не переставая целовать лицо своей любимой
женщины, я пытаюсь освободиться от ее объятий. Поезд в этот момент
дергается, и мы валимся на койку.
-- Несс... погоди... а знаешь, мы же теперь с тобой почти богаты...
Поцелуи... потирания носами... и снова поцелуи
-- Я тут...
... ой-ой-ой, ну нельзя же так быстро!..
-- Я тут сделку по окорочкам провел... Деньги появились... Слушай,
давай приедем в Питер...
-- Ага, окорочка... Знаю... слушаю... давай...
... Нет, я так скоро совсем без одежды останусь! Дорожная эротика:
голый мужчина в кроссовках и сумкой в руке, набитой купюрами и какими-то
полковничьими подарками...
-- Серьезно... сразу с корабля на бал... приедем и я свожу тебя в
любимый латиноамериканский кабак... а потом...
-- ... Суп с котом...
... Девушка, да что же вы творите! Я же сейчас совсем в зверя
превращусь, а вам еще пассажиров обслуживать. Давайте, я помогу разнести им
чай...
-- Я серьезно, Несси... Вот смотри -- и к чертовой матери эту твою
железную дорогу!
Путаясь в слаксах и рукавах рубахи, я умудряюсь расстегнуть сумку. Инна
-- любопытство срабатывает! -- заглядывает внутрь и извлекает из нее
какую-то черную пластмассовую коробку и ненадписанный конверт. Передает их
мне.
Я откладываю письмо на столик, верчу в руках коробку с многочисленными
кнопками. Что-то похожее на магнитофон, даже кнопка воспроизведения -- с
характерным значком-треугольником. Нажимаю на нее...
-- ЕСТЬ ЗАХВАТ ЦЕЛИ, БЛ....! -- орет невидимый Ремеслук, и я снова
оказываюсь в кабине неотложной "Черной акулы".
А дальше взрывы... взрывы... взрывы...
Идиот! Хорош подарочек -- "тамагочи" с борта "вертушки"! Это что, чтобы
я хранил близко к сердцу и никогда не забывал полковника?! Ищу кнопку
остановки записи...
-- Сережа, не обижайся... -- исправляется электронный полковник, -- Не
люблю я просто розовых соплей (Пауза). А сказать тебе многое хотелось, да в
глаза не скажешь. Разучились. Нюнями боимся показаться (Пауза) В общем, ты
возвращайся, когда захочешь. Просто так. Без всяких дел. На бои собачьи
сходим... посидим, пообщаемся. Э-э, да вот уже Платонов рвется, меня
отпихивает!
-- Сергей, послушай...
Даже встроенные динамики не в состоянии изменить солидные Пашкины
интонации. Интонации директора солидной фирмы.
-- Ты, конечно, большой засра... Там с тобой, случаем, никого рядом
нету?.. что уехал по-английски. Но я не обижаюсь. Сережка, блин (Пауза)
сколько же мы по-человечески-то не виделись? Ты не соскучился, а, приятель?
(Пауза) Короче, я твоего разрешения не спрашиваю. Жди в начале следующего
месяца в гости. И не один приеду, а с ребя...
Я выключаю говоруна - "тамагочи". На досуге дослушаю, благо, время
будет. Инна протягивает мне письмо:
-- Почитай...
-- Может потом, а, Ин?
-- Сейчас почитай...
Пожимаю плечами, вскрываю конверт. Письмо начинается сразу, без
приветствий.
..." Мне нужно жизненное пространство, много света из окна и воздуха,
свежего воздуха! В моей новой жизни. В моем новом дне. Мой белый день уже
был, теперь я знаю, что это такое. Когда наступает твой белый день, это не
спутаешь ни с чем, ты это сразу понимаешь. Я всегда знала, что мой белый
день наступит, и я буду счастливой"...
Пошло в присутствии любимой женщины читать письмо другой? Да, наверное.
Только не в этом конкретном случае, только не с Инной.
-- От женщины? -- спрашивает Несси.
Я киваю, и она смотрит на меня своим особым, долгим-долгим взглядом. Во
взгляде Инны есть все, кроме ревности: седые тысячелетия... исчезнувшие
цивилизации... глубина океанского дна... высь вечного неба... тайны
иероглифа "кокоро". Когда Инка так на меня смотрит, у меня всегда
захватывает дух и щемит сердце. Подобное случается еще, когда любуешься в
музее древней восточной статуэткой. Непостижимо загадочной, красивой на свой
необычный манер. Недоступной, и оттого еще больше -- твоей, желанной.
-- Тогда читай дальше.
Странная просьба.
..."Ты спал, а свет сквозь шторы был такой, как будто за окном лежал
снег. Ничего удивительного. В моем июле всегда идет снег. Так было в прошлом
году, и в позапрошлом, и три года назад. Меня не покидало чувство, что я
вернулась в прошлое. Вчера вечером перечитывала Грина -- о власти
Несбывшегося. Почему-то припомнилась фраза из "Лабиринта": иногда для того,
чтобы продвинуться вперед, надо вернуться назад... Ощущения. Я могу кое-что
рассказать об ощущениях. От некоторых слов бьет током. Ниндзя, одинокий
воин. Лично для меня это слово ни с кем конкретно не связано. Я никогда не
видела твою любимую женщину, но у меня такое чувство, будто я знала ту, для
которой э т ос л о в очто-то значило... Ты ушел. Я закрыла дверь на замок
изнутри. Поставила три стула рядом. Выключила свет. Занавесила окно. И легла
на стулья в полном изнеможении. Такое со мной случалось и раньше -- когда я
получала порцию излучения от человека, который был слишком похож на тебя.
Только это было очень давно. Нет сил шевельнуть ни ногой, ни рукой. Или это
так действует программа?
... -- Расскажи про ассасинов.
Он рассказывает про великий Туран, про восхождение пророка Соломона на
горы Гиндукуша, про Марко Поло, про свою Белую Луну, серебряное озеро и
скал ы. Пр о ассасинов и кшатриев, а я вспоминаю, что все это уже знаю.
-- А почему ты спросила?
-- Я ведь тоже вижу сны наяву... (Я не могу объяснить тебе, почему я
спросила, потому что для этого пришлось бы рассказать ту часть моей жизни,
которая является только моей).Выводы? Выводы... Между выводами, которые, кстати, давным-давно
сделаны, и принятием решения -- расстояние, как в Лабиринте. Иногда чтобы
продвинуться вперед, надо вернуться назад"...
-- Можно?
Инна просит у меня письмо, и я отдаю ей оба плотно исписанных листа. В
других обстоятельствах -- такое невозможно. Скорее, язык себе проглочу, чем
открою доверенную тайну. Но сейчас я почему-то уверен, что Мадина меня не
осудит... вообще что-то странное происходит в атмосфере. То, что нельзя
выразить словами.
Несси уходит в письмо, выражение ее лица постоянно меняется. Теперь она
тихо читает вслух:
... "Я думаю без слов. Чем яснее понимаю суть, тем ярче образ. И я
точно знаю, что есть люди, которые перехватывают эти образы. Иногда я их
специально им подбрасываю. Все устроится само собой. Когда отдельные части
мозаики сложатся в одно целое, и я ясно увижу всю картину.
И все же -- есть одна счастливая мысль, которая позволяет мне
держаться. Когда я спрашивала в то утро, кем ты был в прошлой жизни, я уже
все вспомнила, я знала ответ. Тебя звали Хаттори, и самый гордый из
иероглифов лежал у тебя на сердце.
Мне так хотелось бы быть маленькой японской женщиной с классическим
воспитанием. Мне так хочется, чтобы ты вернулся. Хотя бы к себе. Целую. С
любовью. М."...
-- Возвращайся, Сережа...
Инна складывает письмо, прячет его в мою сумку.
-- Куда возвращаться, Инна?
-- Не ко мне, не к ней -- к себе возвращайся. Хватит уже войн...
Несс ерошит мне волосы: "е-жик... е-жик... е-жик..."
-- Я еще раз убедилась... Мы все... немногие, любящие тебя, говорим об
одном и том же... И она, и я... и эти, голоса из коробки, -- возвращайся к
себе самому, и тогда останешься с нами...
Инна, Инна, ты даже не знаешь, сколько раз меня спасала. Зажигалка --
подарок приглашенного тобой в гости Гилани... твой голос, который я слышал,
вися на распятии в пыточной у Шамиля... теперь вот ты спасешь меня от себя
самого.
Посмотреть на Инку, так можно подумать, что это ей легко дается... Что
я Инне легко даюсь.
-- И-и-нн... а все-таки... мы в кабак идем?
-- Как хочешь... куда хочешь...
Голос у Инны равнодушный, но в "как хочешь" ею вложен иной, не привычно
безразличный смысл. "Как хочешь" в ее устах -- высшее доверие. Мне никто так
не верил, как верит Инна. Чем я заслужил доверие? Не понимаю... Я уверен
только в одном: как бы ни сложились наши отношения в будущем, я не предам
вот этого --
... Как хочешь... Поступай так, как сочтешь нужным... Я верю в тебя, а
потому буду с тобой в счастье и в беде... Каким бы ни казалось всем прочим
любое твое решение... Умным или глупым, добрым или порочным, обыденным или
гениальным...
А голос у Несс равнодушный просто потому, что к теме кабаков она
абсолютно безразлична...
Я отворачиваюсь и смотрю в окно... Да сухие у меня глаза, абсолютно
сухие!
Я впервые чувствую себя почти счастливым... "Почти" останется навсегда,
потому что сына мне никто не вернет. Но мое прошлое... Оно уже начинает
очень медленно, запинаясь, нехотя и неуверенно изменяться...
Вроде бы ерунда: взгляд, движение рук, головы, несколько самых простых
фраз, а я перестаю себя чувствовать тем, кем чувствовал всегда -- мертвецом
на каникулах. В лучшем случае -- человеком, существующимд ов о с т р е б о в
а н и я.Афган -- и ты востребован, "крыши", деньги кому-то нужны --
востребован, программу "Зет-мозг" затащили в Россию -- востребован, чеченцы
"золото регионов" взяли -- будь любезен.
А пока ничего нигде не ухнуло -- от маленького личного мирка до большой
беды в большой стране -- всем на тебя наплевать.
Нет, не всем. Я и вправду только возвращаюсь с войны, если впервые
начинаю -- нет, не понимать, а именно чувствовать: есть те, кому я нужен.
Просто так нужен, бескорыстно, без дальних умыслов. Такой, какой я и есть,
со всеми своими грехами, грешками и достоинствами.
Этих людей немного. Скорее, даже мало. И за любого из них я голову
отдам.
Нет, опять не то. Хватит -- правильно, Инна! -- хватит уже войн и
отдачи голов. Я -- не стоглавый Змей Горыныч и не Хаттори, у которого в
запасе целых десять жизней...
Я вспоминаю... я умел и многое другое: волновать женщин, быть другом
мужчинам, вставать на сторону слабого и делать его сильным... Мне почему-то
кажется, что когда-то я умел радовать друзей.
Обещаю, Инна: я вернусь к себе и останусь с вами. Спасибо
тебе..."Спасибо" -- старославянское "спаси Бог". Спаси тебя Бог уже за то,
что произнесла волшебные слова -- "как хочешь"!
