равными, и Иерусалимское королевство могло благодаря этому поддерживать
существование. На берегах Желтого моря мирно сосуществовали киданьская
империя Ляо и тангутское царство Си-Ся. Уйгурия жила спокойно, богатея за
счет караванной торговли. Ханство кимаков безмятежно разваливалось,
разъедаемое враждой с племенами гузов и канглов, а Великий Сельджук -
султан Санджар - содержал в порядке Среднюю Азию и Восточный Иран. На этом
фоне Древняя Русь, уже превратившаяся из каганата в Конфедерацию восьми
"полугосударств"*42, могла не опасаться ни восточных, ни западных соседей.
Но беда пришита, все перепуталось, кровь потекла и засохла на опустелой
земле, города вспыхивали, как костры в ночи, а жены и матери Южной Сибири
оплакивали своих мужей и сыновей. На Дальнем Востоке, от Уссури до Селенги,
произошел пассионарный толчок*43.
В роковое двадцатилетие (1115-1135) на границе тайги и степи две группы
разрозненных сибирских племен сплотились в два могучих этноса: чжурчжэней и
монголов, схватившихся насмерть друг с другом. Военное счастье улыбнулось
монголам. Это позволило им решать насущные задачи внешней политики. Если
еще в прошлом веке историки не сомневались в том, что монгольский улус
Чингиса и его потомков был плодом их стремления покорить мир, что
монгольские завоевания были совершены многочисленными скопищами, которые
двигались, подобно саранче, уничтожая на своем пути культурные,
просвещенные и почему-то бессильные оседлые государства, то в наше время
накоплены знания и о монголах и об их соседях, противоречащие концепциям,
существующим только вследствие привычности.
Существует ходячее мнение, что кочевники - дикари, уничтожавшие культурные
города и безжалостно истреблявшие оседлое население. Действительно, в
театре военных действий разрушения происходили как всегда и везде на войне,
но дело было не в оседлости или культуре. Древние города Уйгурии - Турфан,
Харашар, Куча, Кашгар, Яркенд и Хотан - не пострадали, а монголов тюркскими
наемниками хорезмшаха Мухаммеда в 1212 г., Газна - в 1215 г., а Тбилиси -
теми же войсками Джеляль ад-Дина в 1225 г., и тогда же ими же разорена
Грузия. Монголы шли по руинам. Ясно, что истинный преступник скрыт от суда
истории, а деяния его приписаны тому, кто не умел защищаться от клеветы и,
видимо, даже не предполагал, что его можно в чем-то обвинить. Попробуем
разобраться.
Монголия вела войну на три фронта в течение 80 лет. Главным ее противником
был Северный Китай, перед тем завоеванный чжурчжэнями. Победа над ними
далась монголам лишь в 1234 г., когда пала последняя чжурчжэньская крепость
- Кайфын, и тогда уже началась война с Южным Китаем - империей Сун, после
того как китайцы убили монгольских послов.
Вторым по значению был юго-западный фронт, где в 1219 г. монголы вели войну
с мусульманами. Там они держали постоянно действующий корпус численностью
от 30 до 60 тыс. всадников против туркменов-сельджуков. Северо-западный
(восточноевропейский) фронт стоял на третьем месте, причем основным
объектом ярости монголов были не русские, а половцы, союзные с русскими
князьями. Кроме того, монголы были вынуждены то и дело совершать отдельные
походы то в Тибет, то в Сибирь, то против камских болгар, то на мордву.
Монголы нигде не могли иметь численного перевеса, а равно и перевеса в
технике, потому что своего производства железа у них не было. Однако они до
1260 г. везде одерживали победы, а к 1279 г. закончили завоевание Южного
Китая.
Как это могло произойти?
Видимо, в грандиозных успехах монголов "повинны" не только победители, но и
побежденные. Только исключительно слабым сопротивлением китайцев можно
объяснить победу монголов над Чжурчжэньской империей. Но это можно понять:
чжурчжэни в Китае были такими же завоевателями, как и монголы, и еще более
жестокими правителями. Китайцы не стремились поддерживать ни тех, ни
других. Они искали спасения в горных лесах и были не воинами, а жертвами
войны. Зато в Южном Китае они сопротивлялись отчаянно, война там
затянулась, и только изменение соотношения сил решило ее в пользу монголов,
привлекших на свою сторону племена мань: мяо, ицзу, яо, лоло и др.
Китайцы завоевывали территорию южнее Янцзы медленно и планомерно. Племена,
обитавшие в джунглях Гуаньдуна и Гуаньси, сопротивлялись мужественно, иной
раз переходя в контрнаступление. Однажды они создали свое самостоятельное
царство - Наньчжао (649-902), но при династии Сун, к 972 г*44, большая
часть этих племен подпала под власть империи, отнюдь не по доброй воле.
Появление монголов они использовали для освобождения, и их помощь сыграла
роковую роль в гибели империи Южная Сун. Виноваты ли монголы в том, что
обрели союзников?
Самая долгая и упорная война протекала внутри Великой степи. Она началась в
1201 г. с образованием коалиции племен: татар, ойратов, найманов и
меркитов, к которым примкнули пять монгольских родов: тайджиуты,
сальджиуты, хатагины, дурбэны и икирасы. Эти племена противопоставили орде
(военной организации*45) принцип конфедерации - гур - и выбрали гурханом
Джамуху. Любопытно, что собственное племя Джамухи - джаджираты - не вошло в
состав античингисовской коалиции, равно как и хонкираты, родственники
икирасов*46.
Из рассмотрения племенного состава коалиции видно, что в ней
сконцентрированы этносы старого типа, не затронутые пассионарным толчком.
Они-то и боролись против нового, пассионарного объединения "людей длинной
воли", сплотившихся вокруг Чингиса*47. Особую позицию занимали кераиты,
сначала поддержавшие Чингиса, а потом, в 1203 г., выступившие против него и
разбитые. Но в среде самих кераитов проходил раскол. Часть их сочувствовала
Чингису. А он видел в кераитах противников, но не врагов. Дочь погибшего
хана Тогрула стала женой любимого сына Чингиса - Толуя, кераитские богатыри
- нойонами монгольского войска, а народ "влился" в монгольскую орду*48.
Через год пало Найманское ханство, и снова побежденные были приняты в
состав орды.
Тем не менее родовой строй имел еще много защитников, сражавшихся и в
тайге, и в степи против Чингиса и его орды. Только в 1206 г. возникло
общемонгольское государство, но многие племена продолжали сопротивление.
Наиболее неукротимы были меркиты.
С 1182 г. монголы воевали с меркитами и в 1208 г. вытеснили их в долину
Иргиза. Обитавшие там куманы приняли беглецов, тем самым став врагами
монголов. В 1216 г. монголы истребили остатки меркитов*49 и вступили в
войну с куманами, которая им была совсем не нужна.
Война монголов с куманами затянулась надолго потому, что между ними
существовал этнический барьер - Великая Венгрия, ныне именуемая Башкирией.
Эта страна располагалась на р. Белой, которую башкиры называли Ак-Идель.
Монголо-башкирская война тянулась 14 лет, т.е. значительно дольше, чем
война с Хорезмийским султанатом и Великий западный поход. Столько же
сопротивлялись монголам только чжурчжэни империи Цзинь, пассионарность
которых не уступала монгольской; но результаты башкирской и чжурчжэньской
кампаний были различны. Башкиры неоднократно выигрывали сражения, и наконец
заключили договор о дружбе и союзе*50, после чего монголы объединились с
башкирами для дальнейших завоеваний*51.
Рассчитаем даты этой войны. В 1216 г. монголы на р. Иргиз были отбиты
хорезмийцами. Возобновить наступление они смогли, лишь победив Хорезм и
обезопасив свой левый фланг, т.е. в 1220-1221 гг. Куманов монголы разбили
впервые у Саксина в 1229 г.; в 1236 г. венгерский монах Юлиан встретил в
Башкирии татарского посла; значит, война шла с 1220 по 1234 г., после чего
монголо-башкирское войско в 1235 г. покорило "пять стран"*52: Сасцию
(Саксин), Фулгарию (Камскую Болгарию), Меровию (страна севернее Волги,
между Ветлугой и Унжей), Ведин (севернее Меровии до р. Сухоны), Пойдовию
(?) и ''царство морданов".
Итак, монгольское войско вышло из этой тяжелой войны не ослабленным, а
усиленным. Юлиан отмечает, что у заволжских "венгров", т.е. башкир*53, не
было ни земледелия, ни религии, даже идолов, но при этом они были
гостеприимны и воинственны. То и другое указывает на высокий уровень
пассионарности, значительно превышавший пассионарность соседних этносов.
Видимо, она связана с хуннами, которые 200 лет жили в симбиозе с уграми и
интенсивно мешались. Хунно-угорскую смесь принято называть "гуннами". Так
хуннская пассионарность попала к уграм и была использована монголами.
Прошлое часто воскресает в сердцах потомков.
Одновременно с началом войны против куманов монголам пришлось столкнуться с
хорезмийцами. Хорезмшах Мухаммед, имея в войске канглов и карлуков, напал
на монгольский отряд. Сражение не было особенно кровопролитным, но монголы
отошли назад, а куманы получили короткую передышку.
Чингисхан был крайне удивлен таким оборотом дела. Переговоры монгольского
хана с хорезмшахом начались в июне 1215 г., когда в только что взятый
монголами Пекин прибыло посольство из Гурганджа. Чингис сказал послу:
"Передай хорезмшаху: Я владыка Востока, а ты владыка Запада! Пусть между
нами будет твердый договор о мире и дружбе, и пусть купцы обеих сторон
отправляются и возвращаются, и пусть дорогие изделия и обычные товары,
которые есть в моей земле, перевозятся ими к тебе, а твои... ко мне"*54.
Среди даров, отправленных ханом хорезмшаху, был самородок золота величиной
с верблюжий горб (его везли на отдельной повозке); караван - 500 верблюдов
- вез золото, серебро, шелк, собольи меха и другие ценные товары. Видимо,
война не планировалась.
Любопытно, что в 1218 г. хорезмшах направил в Монголию торговый караван,
очевидно не придавая значения битве при Иргизе. Чингисхан снова послал
хорезмшаху драгоценные подарки, дабы установить "отношения мира, дружбы и
добрососедства"*55. Договор был заключен и тут же нарушен хорезмийцами,
точнее, тюркскими сардарами (офицерами) хорезмшаха, который, однако,
одобрил их самоуправство в 1219 г. А за эти три года произошло следующее.
Найманский царевич Кучлук, убежавший к своим соплеменникам - кара-китаям,
воспользовавшись благоприятной ситуацией, в 1211 г. захватил власть и
использовал ее для того, чтобы ударить в тыл монголам. В 1218 г.
монгольский корпус рассеял его войско. Кучлук бежал на Памир и там погиб, а
кара-китаи, уйгуры, хотанцы, кашгарцы и тюрки без сопротивления признали
монгольскую власть, за что были награждены разнообразными привилегиями,
особенно торговыми.
Все степные правители властвовали над народами, жившими натуральным
хозяйством. Поэтому с подданных взять было нечего. Средства, необходимые
для ведения мировой политики, доставляли купцы, водившие караваны из Китая
до Испании. Торговали они шелком и другими предметами роскоши*56, так что
их деятельность более походила на валютные операции, нежели на торговлю в
современном смысле.
Правители получали с этих купцов большие доходы за гарантию безопасности. И
вдруг в 1219 г. караван, прибывший в город Отрар из монгольских владений,
был разграблен правителем города, а купцы и их слуги убиты по обвинению в
шпионаже, явно вымышленному*57.
Чингис послал к хорезмшаху посольство для выяснения обстоятельств
преступления. Хорезмшах часть послов казнил, а некоторых выгнал голыми в
степь. Они погибли не все, и Чингис получил весть о происшедшем, после чего
война стала неизбежной.
Силы были неравны. У хорезмшаха было 400 тыс. регулярного войска против 200
тыс. монгольского ополчения. Но монголы победили. Хорезмшах погиб во время
побега на острове, где находилась колония прокаженных, но его сын Джеляль
ад-Дин продолжал войну до 1231 г., когда был разбит и затем убит каким-то
курдом. Тогда войну продолжили туркмены-сельджуки и курды Эюбиды, потомки
Салах-ад-Дина. Но монголы и тут обрели союзников: их поддерживали армяне и
сирийцы, а также грузины, которые затем выступили против, но были
подавлены.
Передняя Азия превратилась в кровавый ад. Остатки разгромленных
хорезмийских войск - канглы, карлуки и гузы - свирепствовали в Сирии и
Палестине, где взяли в 1244 г. Иерусалим, уступленный египетским султаном
