этногенеза, - это не случайность, и та кровь, которая пролилась, те пожары,
которые жгли нашу землю, были следствиями пассионарной депрессии после
перегрева середины XVI в. Естественным было и стремление народа избавиться
от антисистемы, которая исподволь проникла к нам с Запада в царствование
Ивана Грозного.
Спад пассионарности и ее подъем весьма по-разному отразились не только на
политической расстановке сил в стране, но и на состоянии ее природных
ресурсов. Своеобразный "западник" Иван Грозный, одно время даже
собиравшийся бежать в Англию, еще в середине XVI в. милостиво принял
английского моряка Ричарда Ченслера, открывшего путь по Белому морю до
Архангельска. Позднее Грозный предоставил англичанам чрезвычайно выгодные
концессии на вывоз в Западную Европу пеньки для канатов, леса, мехов, семги
и других товаров. Фактически англичане использовали эти концессии с ущербом
для нашей страны. Русские купцы были ужасно недовольны, но, разумеется,
возможности оспаривать решения Ивана Грозного не было никакой. Кроме того,
в опричнину Грозный набирал большое количество "иностранных специалистов":
немцев, шведов, ливонцев, - которые стремились получить место, естественно,
для того, чтобы вернуться домой с деньгами. И реализация концессий, и
оплата "специалистов" проходили за счет расхода ресурсов страны, который
никак не контролировался. Поэтому период спада пассионарности в
акматической фазе на природе отразился весьма и весьма неблагоприятно. К
счастью, техника в XVI в. была развита не настолько, чтобы хищническая
эксплуатация природных ресурсов в течение 50 лет привела к их полному
исчерпанию, а на земле стало невозможно жить. Природа тогда была еще
сильнее техники и смогла довольно быстро восстановить и ландшафт, и
ресурсы.
Когда же спад пассионарности сменился подъемом, русский этнос
продемонстрировал совершенно иное отношение к природе родной страны. В
отличие от Ивана Грозного и окружения самозванцев правительство при Михаиле
Романове ввело строгие ограничения для иностранных купцов, обложило их
довольно большими налогами и перезаключило все прежние кабальные договоры.
Во внешней торговле Русское государство начало безоговорочно
ориентироваться на интересы своих, русских, купцов. И когда иностранцы
выразили желание ездить через Россию в Персию, дабы конкурировать с
русскими, торгующими со Средним и Ближним Востоком, правительством такие
поездки были строжайше запрещены. Отметим, что эта традиция сохранялась в
России весь период подъема пассионарности в акматической фазе - вплоть до
начала царствования Алексея Михайловича.
Ограничимся одним примером. В Европе бушевала Тридцатилетняя война между
протестантами и католиками. Начавшись в 1618 г. чешским восстанием против
австрийского правительства, война длилась до 1648 г. Англия, конечно,
принимала в ней участие на стороне протестантов. Но в Англии, кроме того,
произошла революция, которую начал король против парламента. Принято
думать, что революции делает парламент против короля, но в Англии все
произошло как раз наоборот. Английский парламент с XIII в. определял бюджет
страны, а король потребовал возможности бесконтрольно распоряжаться
государственной казной. Парламент не только отказал ему, но и казнил
королевских сторонников, поддержавших монарха в стремлении стать
полновластным самодержцем. В ответ король поднял восстание против
парламента - законной власти своей собственной страны. Восстание было
подавлено в 1648 г., а в 1649 г. король был казнен, и к власти пришел
лорд-протектор Оливер Кромвель. Затем Кромвель разогнал парламент и взял
всю власть в свои руки.
Именно в это время, в 1650 г., кончился торговый договор между Англией и
Россией - один из немногих, заключенных еще во времена Ивана Грозного.
Когда английские послы явились в Москву и обратились в правительство
Алексея Михайловича с просьбой возобновить договор на очередной срок, то от
имени царя им было отвечено: "Поелику оные аглицкие немцы свово короля
Каролуса до смерти убили, то Великий государь Московский и Всея Руси
повелел - оных аглицких немцев на Русскую землю не пущать". Торговый
договор на жестких условиях заключили не с англичанами, а с голландцами.
Таким образом, в период подъема пассионарности в акматической фазе вывоз
русских ресурсов за границу строго ограничивался, а тем самым
регулировалось и давление на ландшафты страны. Природа в этот период
действительно смогла отдохнуть.
Единственным территориальным приобретением первых Романовых оказалась земля
донского казачества. Казаки в пору после Смуты направили свои усилия на
грабеж Крыма и Северной Анатолии в Турции. Турецкое правительство, дабы
избежать набегов казацких флотилий, соорудило в низовьях Дона крепость
Азов. И Азов крайне стеснил действия казаков, но в 1637 г. они взяли
крепость и тем самым открыли себе доступ в Черное море. В 1641 г. султан
Ибрагим двинул под стены Азова огромное войско. Казаки выдержали долгую
осаду, обратились за помощью к Москве и получили поддержку. В 1642 г.
казакам все же пришлось оставить крепость, но значение "азовского сидения",
хотя и не закончившегося присоединением Азова к Русскому государству,
заключается в том, что усилился процесс этнической интеграции донских
казаков в российский суперэтнос. С тех пор донцы никогда не поддерживали
силы, враждебные России.
3. Воссоединение
В БОРЬБЕ ЗА СОВЕСТЬ
По Столбовскому миру (1617) и Деулинскому перемирию (1618) западные русские
земли отошли к Швеции и Польше. Но если в шведских владениях было немного
русского населения, то в польских - гораздо больше. Речь Посполитая
включала в себя не только Белоруссию и Украину, но и часть Великороссии -
Смоленск, а кроме того, Литву и часть Латвии. В начале XVII в. Польша
переживала те же неприятности, которые переживали все европейские
государства, а назывались эти неприятности Контрреформацией. Правда, сама
Польша не участвовала в Тридцатилетней войне между католической и
протестантской коалициями, но ей приходилось сдерживать Россию, которая
выступала как сторонница протестантской унии. Так Польша и Россия снова
оказались соперницами в политической борьбе.
Начало военных действий не заставило себя ждать. В 1632 г. русские войска
сделали попытку отбить Смоленск. Брошенное под стены Смоленска русское
войско состояло из четырех солдатских полков, которых западному воинскому
артикулу обучали служилые немцы, дворянской конницы и казаков южнорусских
окраин. Русские осадили город, но Смоленск, имевший прекрасные
оборонительные укрепления, долгое время успешно защищался. Когда же полякам
удалось спровоцировать очередной набег крымского хана на юг России, "дети
боярские" (дворяне) из-под стен Смоленска ушли на защиту южной русской
границы - туда, где они были нужнее.
Основной силой осаждавших стали теперь пехотные полки западного строя. Но
когда король Владислав подошел к Смоленску с двадцатитысячным войском,
немцы просто сдались, а затем перешли к нему на службу. Оставшееся
практически без командования русское войско было окружено поляками,
блокировано, принуждено капитулировать, выдав артиллерию и сложив знамена
перед польским королем (1634).
Командующий русским войском боярин Шеин, герой обороны Смоленска еще во
времена короля Сигизмунда III и Тушинского вора, был отпущен поляками в
Москву. В Москве же несчастного Шеина, нисколько не виновного в поражении,
обвинили во всех смертных грехах и казнили. И хотя казнь Шеина была
вопиющей несправедливостью - война есть воина и никто не застрахован от
неудачи, - истины ради надо сказать и другое. Жестокость в отношении Шеина
стала выражением того возмущения, которое царило в Москве после смоленской
неудачи. Вскоре с поляками был заключен Поляновский мир. Король Владислав
навсегда отказался от претензий на московский престол, но сохранил Смоленск
и Чернигов. Таким образом, и после войны 1632-1634 гг. земли России вместе
с многочисленным русским населением оставались в руках Польши.
Велико-, бело- и малороссы, которые оказались подданными Речи Посполитой, в
целом были вполне лояльны по отношению к польскому правительству. Однако
поляки относились к своим православным подданным свысока и даже с
презрением. И ведь нельзя считать, что истинной причиной здесь явились
религиозные разногласия. Православные, с точки зрения католиков, -
"схизматики", раскольники, но их грех гораздо меньше, чем, скажем, у
протестантов, которых католическая церковь считает еретиками. А ведь после
Реформации в Польше появилось множество "ариан" - антитринитариев, а также
евангелистов и представителей других реформаторских религиозных течений.
Почтенные люди разных сословий принимали чаще всего арианство и кальвинизм.
Например, князья литовского происхождения Радзивиллы - один из самых
богатых и знатных родов Польши - тоже делились на протестантов и католиков,
однако вовсе не ссорились между собой и великолепно ладили друг с другом в
вопросах веры. Но как только речь заходила о православных, от польской
терпимости не оставалось и следа.
Русское дворянство с занятых поляками земель было лишено всех прав на чины,
а значит, и всякой возможности делать карьеру; русское купечество и
городское ремесленное население было начисто вытеснено из торговли евреями,
пользовавшимися покровительством католической церкви и польских панов.
Механизм их взаимоотношений был крайне прост. Польские магнаты, получив в
захваченных ими русских землях большие поместья, совсем не хотели
заниматься хозяйством, они предпочитали ездить по блестящим столицам
Западной Европы. Да и в самой Польше - в Варшаве, Кракове - тоже было не
скучно: шли представления в театрах, давались балы, собирались застолья.
Поскольку такой отдых был дорог, отнимал массу сил и времени, паны
нуждались в посредниках, способных обеспечивать постоянный приток денежных
средств. Таких посредников они нашли в лице евреев, которых пригласил в
Польшу еще в XIV в. король Казимир Великий. Евреи неплохо устроились в этой
стране, арендовали корчмы и лавки, занимались ростовщичеством и меной
денег. В поместьях они становились доверенными лицами польских панов -
факторами - и выжимали деньги из русских крестьян-арендаторов.
Карта. Война с Польшей 1654-55 гг.
Короче говоря, перед русским населением Речи Посполитой стоял выбор не
столько тяжелый, сколько аморальный сам по себе: или переходить в
католицизм и становиться поляками, или терпеть всевозможные унижения.
Русские, украинцы и белорусы, жившие на захваченных Польшей территориях,
пошли на огромные жертвы ради сохранения даже не свободы совести (этой
свободы у них не было), а самой православной веры. Очень немногие
переходили в католичество и униатство; в большинстве своем православное
население отказалось менять веру греческую на веру латинскую. И ведь нельзя
сказать, что безграмотные украинские казаки или белорусские крестьяне
понимали теологические различия между православием и католичеством. Никому
из них и в голову не приходило интересоваться таковыми различиями, ибо для
множества людей определенное вероисповедание выступало прежде всего
индикатором принадлежности к вполне определенному коллективу - "своим". Те,
кому по стереотипу поведения, мироощущению были ближе католики, - примыкали
к католикам; те, кому были более симпатичны православные, - пополняли их
ряды.
Но, может быть, поляки, вошедшие в круг западноевропейских народов, были
осознанно убеждены в правоте догматов, принятых римской церковью? Ничуть не
бывало. Двумя самыми массовыми сословиями у поляков была безграмотная
шляхта и крестьяне - "хлопы". Сословную границу между ними проще всего
определить так: "хлопы" - это люди, освобожденные от военной службы и
обложенные налогами; шляхта, напротив, - подданные, освобожденные от
налогов и обязанные короне военной службой. Разница между "хлопами" и
шляхтой была, по сути, невелика: подавляющее большинство шляхты составляла
так называемая застенковая шляхта, аналог русских однодворцев. Ее
