опричники были абсолютно уверены в благости своих чудовищных злодеяний.
Сначала Иван, убивая тело, стремился также "убить душу" - тела рассекали на
мелкие части, а в русском простонародном православии существовало и до сих
пор существует предубеждение, что "без тела" покойник не может предстать на
Страшном суде. Потом царь стал заносить имена своих жертв в синодик, служил
по ним панихиды и искренне считал свое покаяние совершенно достаточным для
образцового православного христианина. Более того, Грозный, по меткому
замечанию А.М.Панченко, создал совершенно особую концепцию царской власти.
Он полагал царское величие равным Божьему и потому лишал подданных права
как-либо обсуждать его поступки.
Таким образом, в опричнине мы в чистом виде сталкиваемся с тем, что
характерно для каждой антисистемы: добро и зло меняются местами.
Антисистемный характер мироощущения опричников выразился не только в их
поведении, но даже в названии. Старинное русское слово "опричь", то есть
кроме, дало современникам повод называть соратников Грозного кромешниками,
а слово это имело вполне определенный натурфилософский смысл. И вот почему.
В представлении христианина существует понятие ада - места мучений
грешников. Ад - "тьма кромешная". Как мы бы сказали сегодня, это пустота,
вакуум, в котором нет и не может быть ничего материального, "тварного". В
те времена это называли "небытие", считая его самой сутью зла. Значит,
кромешники - это люди, одержимые ненавистью к миру, слуги метафизического
абсолютного зла. Как видим, наши предки хорошо умели осмысливать суть
вещей.
От ужаса опричнины Россию спас, как ни странно, крымский хан. В разгар
Ливонской войны Грозному удалось замириться с крымцами. Соглашение
предусматривало, что хан не будет совершать набегов на Россию, и поэтому
Иван Грозный распорядился снять с южной границы большую часть регулярных
войск и направил их на запад, в Ливонию. Но крымский хан нарушил договор,
отрядами конницы прорвал ослабленную границу, обошел заслоны, стоявшие
вокруг Москвы, и напал на столицу (1571). Татары обстреливали Москву
зажигательными стрелами, в результате чего деревянный город выгорел через
три часа. Пожар был колоссальным бедствием: люди, даже уцелевшие, лишились
всего имущества, многие погибли в пламени или задохнулись в дыму. Нужно
было отражать нападение крымцев, и от имени царя было приказано собираться
всем, кто может носить оружие, в том числе, конечно, и опричникам. И вот
тут-то "особые люди" показали себя. Опричники либо просто дезертировали,
либо прикидывались немощными и заболевшими, как говорили тогда, "объявляли
себя в нетях". Убийцы беззащитных, они оказались неспособными сражаться с
вооруженным и сильным врагом.
Головы вождей опричнины, испугавшихся татарских луков и сабель, слетели на
плахах. Были казнены и князь Вяземский, и князь Михаил Черкасский, и
Василий Грязной, и воевода Алексей Басманов. Сыну Алексея Басманова Федору
было предложено сохранить жизнь, если он согласится перерезать горло своему
отцу, и он согласился. Иван выполнил обещание: Федору жизнь сохранили - его
заковали в кандалы, отправили на север, посадили в тюрьму и дали умереть
там.
"ЗЯТЬ МАЛЮТЫ"
Конец опричнины (1572) не означал конца антисистемы. Казнена была только
верхушка опричников, да и то не вся. Например, Малюта Скуратов, самый
страшный из них, уже после разгрома опричнины погиб на Ливонской войне. И
хотя опричнина как институт была уничтожена, она не могла не оставить
последствий. Большинство людей, бывших опричниками, уцелели. Кто-то из них
был поверстан уже без всяких привилегий в служилое дворянство, кто-то пошел
в монахи, кто-то - в приказы. И при этом бывшие опричники оставались самими
собой: сохранив головы, они чувствовали и думали точно так же, как и до
ликвидации опричнины. Кроме того, многие бояре, связанные так или иначе с
опричниками, остались при дворе и у власти.
Одним из таких бояр и был Борис Федорович Годунов. Всем известна
характеристика, данная ему А.С.Пушкиным. Пушкин устами своего литературного
героя так оценивает перспективы воцарения Бориса:
Какая честь для нас, для всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха...
В этой характеристике Пушкин многое опустил, хотя в дальнейшем он, как
тонкий мыслитель и гениальный поэт, рисует образ Годунова, весьма близкий к
историческому прототипу.
Борис Годунов происходил из татар, но его предки вышли из Орды еще при
Иване Калите, то есть за 200 лет до его рождения, и, конечно, его
происхождение не могло иметь решающего значения. "Вчерашний раб"
принадлежал крупному боярскому роду и сам был окольничим при Иване Грозном.
Окольничий - второй по старшинству чин после боярина. Так называли
доверенных людей, находившихся около царя, его советников. Борис Годунов
был умный человек, прекрасный волевой администратор, именно поэтому он
выдвинулся при Иване Грозном, а после его смерти возглавил правительство,
чему способствовал тот факт, что сестра Бориса была замужем за сыном Ивана
- царем Федором.
Безвольный, добрый и благочестивый Федор, который начинал свой день с
молитвы: "Дай, Господи, никому не сделать ничего плохого", - находился "в
полной воле" Годунова, практически самовластно управлявшего страной от его
имени. Первыми мерами, принятыми Годуновым после смерти Ивана Грозного,
стали: укрепление границ, заключение почетного мира с Речью Посполитой,
восстановление крестьянского хозяйства. Кроме того, была успешно проведена
война со шведами. С началом правления Бориса народ, по словам
современников, "отдохнул".
Оппозицию политике Годунова составляли, с одной стороны, противники
опричнины, а с другой - ее сторонники, но противники самого Годунова. Ведь
в пассионарном субэтносе, а именно таким образованием было боярство XVI в.,
каждый пассионарий - враг всем другим пассионариям, и, поскольку они ему
мешают, он без зазрения совести отталкивает их локтями. Борису Федоровичу,
хотя и не без труда, удалось справиться со всеми своими противниками, и
когда боярин Богдан Бельский попытался захватить власть на Москве и даже
занял со своими холопами Кремль, изображая из себя регента, то Годунов
нанес ему такой "толчок локтем", что Бельский оказался в ссылке на Нижней
Волге.
Активная внутренняя политика и укрепление границ государства постоянно
требовали денег, и потому Годунов был вынужден в 1579 г. ввести крепостное
право, то есть отменить Юрьев день, в который крестьяне имели возможность
переходить от одного хозяина к другому. Было определено, что каждый
крестьянин должен постоянно жить и работать там, где он жил и работал в
момент издания указа. Конечно, запрещение менять хозяев ударило по
крестьянам очень сильно. И Борис Федорович, стремясь компенсировать ущерб,
разрешил крестьянам писать любое количество доносов на своих господ и
приказал принимать эти доносы к рассмотрению. Теперь, если какой-нибудь
боярин говорил своему крепостному: "Иван, как ты хреново работаешь, разве
это запашка; что ты делаешь, проспал, небось, половину дня?" - тот спокойно
возражал: "Ничего подобного, боярин, чего ты ко мне пристал?" - и получал
за это удар кулаком в зубы. Потом Иван шел к грамотному человеку, а такие
были всегда, и за "малую мзду" быстро писался донос о том, что боярин хулил
государя и хотел бежать в Литву.
Из всего этого видно, что Борис Годунов был настоящим реформатором и
по-своему справедливым, хотя и крутым человеком: он хотел, чтобы всем было
одинаково плохо. Конечно, порядок, установленный Годуновым, был лишен тех
крайностей и злодеяний, которые происходили при Иване Грозном. Но режим во
время его царствования, которое официально началось в 1598 г., после смерти
Федора, вполне можно назвать полицейским.
Этот режим оказался довольно тяжел для всего населения страны. Никто не
чувствовал себя ни на одну минуту в безопасности: знакомые, слуги,
родственники всегда могли донести, и последствия этого могли быть самые
печальные. Правда, казни применялись мало, "воров" в основном отправляли в
ссылку, но ссылку тоже счастливой долей не назовешь. Интересно, что первым
(еще при Федоре) был отправлен в ссылку за Уральский хребет, в Тобольск, не
человек, а колокол угличского собора. Вся "вина" колокола состояла в том,
что он зазвонил по поводу смерти царевича Дмитрия. Вслед за колоколом пошли
и люди.
Таким образом, правительство Бориса Годунова, несмотря на очень разумную
внешнюю политику, несмотря на то, что была налажена хозяйственная жизнь
страны, сделаны большие государственные запасы, упорядочена налоговая
система, было мало популярно в народе. Недовольство политикой Бориса зрело
во всех сословиях и было вызвано прежде всего "пережитками прошлого", то
есть сохранением при Борисе наследия царствования Ивана Грозного в виде
застенков и системы тотального доносительства. Всеобщее недовольство должно
было найти выход, и оно нашло его в поддержке Самозванца.
2. Смутное время
САМОЗВАНЕЦ
Правительство Бориса Годунова с самого начала проводило политику довольно
серьезной изоляции России от сопредельных западных государств: Речи
Посполитой и Швеции. Тем не менее события в Западной Европе весьма
чувствительно отражались на истории народов нашей страны. В конце XVI -
начале XVII в. набрала силу католическая реакция, называемая
Контрреформацией. Католики, несмотря на то разложение, в котором погряз
Святой престол, организовались для отпора протестантам и обрели храбрых
вождей и искренних сторонников. Императоры и испанские короли из династии
Габсбургов, баварские герцоги, лотарингские Гизы, возглавившие католическую
партию во Франции, создали довольно сильную коалицию. Однако не теряли
времени даром и деятели Реформации, восторжествовавшей в Нидерландах,
Северной Германии, Скандинавии и Англии. Все готовились к борьбе, и первой
жертвой этой борьбы, как ни странно, оказалась не имевшая ничего общего не
только с Реформацией, но и с Западной Европой Россия.
Польско-литовские магнаты, составлявшие правительство Речи Посполитой,
очень внимательно наблюдали за развитием ситуации в России. Они прекрасно
понимали всю меру непопулярности царя Бориса, к несчастью для себя и для
своих родственников пытавшегося совместить нравы опричнины с традиционным
устройством Русской земли. Невозможно было соединить несоединимое, и
последствия такой попытки, как всегда, оказались плачевными.
В связи с этим, видимо, у поляков и зародился план использовать слабость
позиций Годунова в своих интересах. Однако, по условиям того времени, для
политической и военной борьбы требовался символ. Речи Посполитой нужен был
претендент на царский престол - личность, которая в одном своем имени
совместила бы как в фокусе весь комплекс политических, экономических,
идеологических и прочих чаяний народа. Понятно, что таковой персоной мог
быть только человек, предъявлявший законные права на престол, которые
давались исключительно рождением.
С точки зрения наших современников, династические права никакой роли не
играют, но люди XVII в. этому обстоятельству придавали решающее значение.
За незаконным претендентом его сторонники идти не могли. А законное право
на русский престол, естественно, имели потомки Ивана Грозного. К тому
времени один его сын - царь Федор - умер тихой и спокойной смертью, а
другой - малолетний Дмитрий - был зарезан в Угличе неизвестно кем и при
каких обстоятельствах (1591). (Загадка смерти царевича волнует историков до
сих пор, но для нашей темы обстоятельства его смерти не важны.)
И тут объявился претендент на престол, который назвал себя спасшимся
царевичем Дмитрием. Он-то и стал знаменем освобождения России от власти
продолжателя опричнины - Годунова. А.С.Пушкин в своей знаменитой трагедии
очень хорошо сформулировал эту роль Самозванца. Лжедмитрий (будем называть
его общепринятым именем) сам говорит Марине Мнишек - даме своего сердца:
