нем потенциальную угрозу своей казачьей вольности. После смерти Ляпунова
рязанское ополчение разошлось. Первая попытка объединения русских сил
против захватчиков оказалась неудачной.
СПАСИТЕЛИ ОТЕЧЕСТВА
Меньше других пострадала от Смуты северо-восточная окраина Руси, тяготевшая
к Нижнему Новгороду. Поскольку пассионарных людей там сохранилось больше -
оттуда и пришли спасители России: князь Дмитрий Пожарский и Козьма Минин.
Козьма Минин, по прозвищу Сухорук, был обыкновенным купцом из Нижнего
Новгорода, а князь Дмитрий Пожарский - профессиональным военным,
участвовавшим во всех войнах Смутного времени.
О том, что Минин и Пожарский спасли Россию, знают все, но что им для этого
пришлось сделать - мало кому известно.
Действительно, Минин и Пожарский были горячими сторонниками национального
восстания против поляков и шведов. Собравшийся Земский собор единогласно
принял решение, предложенное Мининым и Пожарским, суть которого состояла в
том, что Отчизну надо спасать. Для спасения требовались всего две вещи:
люди - в войско и деньги - на организацию похода. Людей было достаточно, и
деньги у жителей богатого Нижнего Новгорода водились. Казалось бы,
оставалось лишь собрать средства и сформировать полки, но не тут-то было.
Когда нижегородцам было предложено сделать раскладку средств по населению,
население сказало: "А у нас денег нет". Один божился, что его товары ушли
на Каспий, другой клялся, что казна его в Архангельске, у третьего
приказчики уехали в Сибирь - и денег не давали.
Тогда Козьма Минин, великолепно зная сограждан, бросил свой знаменитый
клич: "Заложим жен и детей наших, но спасем Русскую землю!" И снова никто
не был против. А раз так, то Минин с выборными людьми взял силой и выставил
на продажу в холопы жен и детей всех состоятельных граждан города. Главам
семейств ничего не оставалось делать, как идти на огороды, выкапывать
кубышки с запрятанными деньгами и выкупать собственные семьи. Так была
спасена Мать-Россия.
Здесь мы отвлечемся и, пользуясь приведенным примером, скажем несколько
слов о механизме "работы" пассионарности в общем процессе этногенеза. Не
стоит думать, что пассионарный человек обязательно стоит на высоких
ступенях социальной иерархии и его имя остается в истории. Те же выборные
люди, которые поддерживали Козьму Минина, были пассионариями. Но имен
многих из них мы не знаем, поскольку они были не "вождями масс", а частью
народа; не возглавляли, а скорее "раскачивали" людей, толкая их к действию.
Именно такие безымянные пассионарии представляют собой самый важный элемент
в этногенезе. Действуя не столько силой, сколько личным примером,
воодушевлением, а не подчинением, они являют окружающим новые стереотипы
поведения, понуждают массу людей выполнять совершенно необходимую, насущную
работу.
Именно эти "безымянные" пассионарии, заставляя соотечественников забывать
лень и трусость, обеспечивали жизнь им, их семьям и потомству. Действовали
они часто не столько жестоко, сколько жестко, но ведь каждому не объяснишь,
что ему выгодно, чтобы Россия существовала независимо и не превращалась в
колонию Польши и Швеции. Дискуссии же - дело длительное, дорогое и
бесперспективное: всех не переспоришь. Кроме того, всегда предпочтительнее
не спорить, а действовать. Но действовать становится можно лишь тогда,
когда пассионарность системы после достижения максимума начинает падать,
что позволяет хоть как-то организовать людей.
Те же сторонники Минина и Пожарского имели каждый свое мнение, но говорили:
"Ладно, Козьма, ты лучше нас знаешь, и ежели князь Дмитрий нас поведет, так
мы пойдем", брали рогатины и шли против поляков. Князь Дмитрий Михайлович
Пожарский справился со своей миссией: привел ополчение под Москву, осадил
Кремль, потому что сама Москва уже была сожжена, взял приступом Китай-город
и заставил поляков сдаться, несмотря на то что гетман Ходкевич - хороший
полководец, ветеран турецкой войны - пытался послать помощь сидевшим в
Кремле полякам.
После победы второго ополчения, которое пришло в Москву, уже лишенное всех
традиций опричнины и всех людей, которые были так или иначе с опричниной
связаны, сложилось довольно трудное положение. Представители национальной
партии одолели иностранных интервентов: поляков и шведов, - опираясь на
объединенные силы дворянского ополчения, руководимого Мининым и Пожарским,
и казачьего войска, руководимого князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким.
Однако среди казаков произошел раскол, ибо у части казачества сохранились
традиции антисистемы, поддерживавшей когда-то Тушинского вора. Главой этих
казаков стал атаман Иван Мартынович Заруцкий, который женился на Марине
Мнишек после гибели ее очередного мужа - Лжедмитрия II. Связи Заруцкого с
деятелями Смуты были очень крепки, именно поэтому он со своими казаками
оказался в изоляции. Оставшись без всякой поддержки и хорошо понимая
ситуацию, атаман отступил на Дон, но Дон его тоже не поддержал. Заруцкому
ничего не оставалось, как отступить еще дальше, на самую окраину тогдашней
Русской земли - в Астрахань.
Астрахань Заруцкий занял и стал вынашивать план создания особого
самостоятельного государства. Но как только астраханцы увидели, с кем имеют
дело, они стали бить казаков и осадили самого Заруцкого в астраханском
кремле. Тем временем к Астрахани подошли московские войска, которые
население встречало с восторгом и ликованием. Заруцкий вместе с Мариной и
сыном от нее, прозванным "воренком", бежали на Яик, но по дороге были
пойманы и привезены в Москву.
Сына повесили, Марина умерла в тюрьме при неизвестных обстоятельствах, а
сам Заруцкий был посажен на кол.
Казнь Заруцкого и его семьи стала последним кровавым эпизодом Смутного
времени, но война с Польшей продолжалась. Польский король Сигизмунд,
начавший ее, к тому времени уже умер, и поляки выбрали на престол его сына
- неудавшегося "царя московского" Владислава. Большинство польских магнатов
и шляхтичей считали, что война с Москвой им совершенно не нужна, и наотрез
отказались давать королю людей и деньги. На скромные средства короны
Владислав смог набрать небольшое количество немецких рейтар, с ними
двинулся на Москву и потерпел поражение. По Деулинскому перемирию 1618 г.
поляки отступили, оставив за собой русские города Смоленск и Чернигов, а
также Запорожье (ранее запорожские казаки сражались в польском войске).
Шведы очистили Новгород, но сохранили за собой устье Невы и все побережье
Финского залива, надежно закрыв России доступ к Балтийскому морю.
Таким образом, Смутное время завершилось, и итоги его были для России
крайне неутешительны: европейская территория страны заметно сократилась.
УСТРОЕНИЕ
После изгнания иноземцев и окончания Смуты самым насущным вопросом для
русских людей стало восстановление своей государственности - выборы нового
царя. У пассионарных людей акматической фазы принцип личной ответственности
ценился очень высоко. Люди того времени полагали (и не без основания), что
для уверенности в завтрашнем дне мало безликого правительства, а нужен один
государь, который был бы символом власти и к которому можно было бы
обращаться как к человеку. Поэтому выборы нового царя касались всех и
каждого.
Победители - казацко-дворянское ополчение - долго не могли сойтись во
мнениях: все кандидатуры отметались. Дмитрия Трубецкого не хотели видеть на
престоле дворяне, ибо он, хотя и был князем, командовал казаками. Князя
Дмитрия Пожарского не хотели иметь государем казаки: ведь он был вождем
дворянского ополчения. Но был еще один кандидат - тихий и совершенно
бесцветный человек, шестнадцатилетний Михаил Федорович Романов. Отец
Михаила, Федор Никитич Романов, интриговал в свое время против Бориса
Годунова и был пострижен в монахи (под именем Филарета). По поручению
боярской Думы, после того как 27 августа 1610 г. Москва целовала крест на
верность Владиславу, Филарет отправился с посольством к Сигизмунду III
Ваза, но потерпел неудачу: поляки арестовали его и довольно плохо
обращались с послом в заключении. В тяжелые времена Смуты Романов-старший
был связан с тушинцами, но никакой заметной роли там не играл.
Теперь же оказалось, что фамилия Романовых именно в силу того, что она
никак не проявила себя в прежние времена и, соответственно, не имела
никакой поддержки, всех устраивает. Казаки были настроены в пользу Михаила,
поскольку его отец, друживший с тушинцами, не был врагом казачеству. Бояре
помнили о том, что отец претендента происходит из знатного боярского рода и
к тому же состоит в родстве с Федором Ивановичем, последним царем из рода
Ивана Калиты. Иерархи церкви высказались в поддержку Романова, так как отец
его был монахом, причем в сане митрополита. Итак, все сошлись на
"нейтральном" и тихом царе.
Против высказалась лишь одна мать юного Михаила Федоровича, инокиня Марфа.
Зная историю, эта женщина не пускала своего сына на царство, говоря, что
это дело хлопотное и что она не хочет, чтобы ее Мишеньку прикончили, как
Отрепьева и Тушинского вора. Но поскольку все обещали "блюсти государя", то
ей ничего не оставалось делать, как стать матерью московского царя. Будущий
же "великий государь" сидел в Костроме и знать ничего не знал: судьба юноши
была решена без его участия. В феврале 1613 г. народ на Красной площади
назвал своим государем Михаила Федоровича Романова.
Выбор был крайне удачен, ибо, поцарствовав с 1613 по 1645 г., сам Михаил
Федорович ничего не предпринимал. Первоначально работу по устроению
государства выполняли земские соборы. В состав земских соборов входили
выборные представители практически всех сословий. Таким образом, наши
предки собирали самую уважаемую и мыслящую часть населения страны и решали
с ее помощью насущные вопросы: хозяйственные, военные, дипломатические.
Позже установился постоянный состав правительства, в государстве был
наведен относительный порядок, и нужда в земских соборах отпала. Их функции
стал успешно выполнять тогдашний государственный аппарат - приказы, в
которых служили дьяки.
Внутриполитическая ситуация во время царствования Михайла Романова
оставалась стабильной. За тридцать с лишним лет его правления произошло
только одно серьезное выступление крестьян (1615), когда 20 тысяч человек
подошли к Москве и предъявили весьма оригинальные требования. Восставшие
отнюдь не хотели низвержения правительства, они всего-навсего не хотели...
быть крестьянами и просили, чтобы их зачислили на военную службу.
Требование имело смысл, поскольку военная служба оплачивалась. Но так как
войск у правительства хватало, а лишних денег не было, то восставших
разогнали, вождей их схватили и велели жить дома, не докучая властям
самовольными инициативами. Такой эпизод, довольно смешной с нашей точки
зрения, весьма характерен для начала XVII в. и отражает высокий уровень
пассионарности населения.
В первой четверти XVII в. генофонд русского суперэтноса начал
компенсировать тот урон, который нанесли русской пассионарности все смуты
конца XVI - начала XVII в. В известном смысле повторилась ситуация начала
акматической фазы (первая четверть XVI в.), когда большое количество
пассионариев скапливалось в столице и на границах. Точно так же, как веком
раньше их прадеды, русские пассионарии в 20-х годах XVII в. не хотели
ковыряться в земле, а стремились жить на границе, воевать, отстаивать веру
православную или любые политические интересы - лишь бы найти применение
своей избыточной энергии. Эта параллель хорошо объяснима с точки зрения
общей теории этногенеза.
Период времени от смерти Ивана III в 1505 г. до начала царствования Михаила
Романова в 1613 г. представляет собой первый максимум пассионарности в
акматической фазе, причем в первой половине этого периода пассионарность
возрастала, а затем начала убывать. Новый подъем обозначился лишь в 20-х
годах XVII в. и, естественно, был похож на такой же подъем пассионарности
акматической фазы начала XVI в. Потому и Смутное время, с точки зрения
