Но знай,
Что ни король, ни папа, ни вельможи -
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я иль нет - что им за дело?
Но я предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно...
И действительно, всем была абсолютно безразлична степень правдивости его
слов. Когда Лжедмитрий - боярский сын Григорий Отрепьев, принявший
иноческий постриг, - появился в 1601 г. в Польше, первая реакция на его
появление была очень сдержанной. Папа римский, получивший известие о
Самозванце, наложил на письме ироническую резолюцию об объявившемся
"законном русском царе". Но, поскольку Лжедмитрий в случае занятия им
русского престола обещал обратить Россию в католичество, папа после
некоторых раздумий решился все же поддержать сомнительное предприятие и дал
свое благословение всем желавшим принять участие в походе Лжедмитрия.
Карта. Поход Лжедмитрия I (1604-1605 гг.) Восстание И.И. Болотникова
(1606-1607 гг.)
Возле Самозванца начала группироваться самая разнообразная публика,
решившая освободить Россию от власти Бориса Годунова. Это были и московские
политические эмигранты, стремившиеся вернуться на родину, и малороссийские,
северские, донские казаки, недовольные властолюбием царя, и просто польские
авантюристы, жаждавшие легкой наживы и видевшие в планах Лжедмитрия хороший
для этого случай. Но в целом сил у Лжедмитрия было крайне мало, численность
его войска не шла ни в какое сравнение с военными возможностями московского
правительства.
Тем не менее, когда Лжедмитрий перешел со своим отрядом Днепр, служивший
тогда границей, и вторгся в Северскую землю (1604), то оказалось, что
крепости сдаются ему без боя. Если какой-нибудь воевода, исполняя свой
долг, пытался организовать оборону, народ и стрельцы кричали: "Ты что,
сукин сын, делаешь? Ты против сына нашего царя, против государя, против
Дмитрия Ивановича выступаешь?!" Воевод в крепостях и всех сторонников
Годунова вязали и выдавали Самозванцу "головами", принося присягу -
"крестное целование", а Лжедмитрий милостиво прощал пленных врагов.
Здесь надо сказать несколько слов о личности Самозванца. Судя по его
поведению, в частности обращению с пленными, Лжедмитрий был человек
несколько легкомысленный, но отнюдь не злой. Великодушие и щедрость хорошо
сочетались в нем с умением завоевывать людские симпатии. Но, увы, этих
качеств было недостаточно для человека, желавшего играть роль московского
царя.
Взятием крепостей дело, как известно, не кончилось. Против отряда
Лжедмитрия были двинуты регулярные войска, многократно превосходившие силы
Самозванца, и его небольшой отряд был разбит наголову. Лжедмитрий укрылся в
Путивле, и от окончательного поражения его спасло восстание севрюков,
которые меньше всего думали о законности претендента на престол. В их
восстании выявилась этническая противопоставленность потомков северян -
древних обитателей Северской земли - и великороссов. Восставшие сели в
крепости Кромы и заявили, что будут продолжать войну за "законного царя"
Дмитрия, имея своей истинной целью борьбу против Москвы. Их руководитель
Карела очень хорошо организовал оборону, и царским воеводам Кромы взять не
удалось. А тем временем к Дмитрию подошли новые польские войска. Правда,
поляки, выдержав лишь первый бой и увидев, что пахнет жареным, претендента
покинули.
Карта. Иноземная интервенция и борьба России за независимость в начале XVII
в.
Между тем количество русских в войске Лжедмитрия росло. Он даже имел
некоторые успехи в столкновении с московскими полками. И что самое главное,
начали расти общенародные симпатии к Самозванцу. Правительство Годунова и
его полицейский режим стремительно утрачивали поддержку во всех сословиях.
Финал был трагичен. Зимой 1604/05 г. выдвинутое против Лжедмитрия войско
частично разбежалось, не желая сражаться, а частично перешло на сторону
Самозванца и двинулось во главе с ним на Москву. Столицу никто не хотел
защищать - ни бояре, ни холопы, ни посадские, ни торговые люди; никому и в
голову не пришло рисковать жизнью, спасая Бориса Годунова и его
сторонников. В результате Годунов скончался, как мы бы сказали, от
потрясения. Его сына Федора схватили и убили вместе с матерью (дочерью
Малюты Скуратова). Несчастной царевне Ксении Борисовне пришлось стать
наложницей Самозванца, который потом приказал постричь ее в монахини.
Скончалась она в 1622 г.
Таким образом Лжедмитрий оказался на престоле. И ведь нельзя сказать, что
его активно поддерживала вся страна. Скорее, своей пассивностью страна не
оказала поддержки Годунову: всем слишком помнилась опричнина. Активную же
помощь Самозванцу оказали только три субэтноса: севрюки; обитатели Нижнего
Дона - потомки хазар, говорившие по-русски, но, как и севрюки, не считавшие
себя великороссами, и рязанцы - воинственные жители степной окраины.
Рязанцы постоянно отражали татарские набеги, отвечая нападениями не менее
жестокими, и вообще привыкли к войне настолько, что для них все были
врагами: и степные татары, и мордва, и московиты, и казанцы.
Кроме Северской земли, Дона и Рязани, отказалось поддержать Бориса Годунова
все Поволжье, от Казани до Астрахани. Но поскольку население там было
редкое, а поволжские города Саратов, Самара, Сызрань, Царицын представляли
собой в то время небольшие остроги со слободами, то позиция Поволжья
существенного влияния на ход событий не имела. Центральная часть страны
проявила себя абсолютно пассивной в столкновении с Лжедмитрием, и понятно
почему: все пассионарность центра была "смыта" кровью, пролитой
опричниками. Пассионарных людей здесь осталось очень мало, и, не имея
возможности стронуть с места своих гармоничных соседей, оставшиеся
пассионарии не смогли участвовать в общей борьбе.
Итак, Самозванец оказался в Москве. Но, поскольку он пришел туда при
польской поддержке, будучи обручен с Мариной Мнишек, с ним, естественно,
прибыли и поляки (много их явилось и позже, в "поезде" невесты). Лжедмитрий
считал своим долгом рассчитаться с союзниками, а значит, ему нужно было
проявить к ним щедрость. Впрочем, он был связан и прямыми обязательствами.
Надо сказать, что при Иване Грозном и Борисе Годунове бюджет Московского
государства был хорошо сбалансирован: расходы редко превышали доходы и, как
правило, дефицита в бюджете не было. С воцарением Лжедмитрия деньги из
государственной казны полились рекой, подарки и пожалования делались без
разбора. Казна истощалась, и народ начинал удивляться нраву нового царя.
Вот тут-то и сыграла свою роковую роль разница в стереотипах поведения
русских и западноевропейцев. Поляки в XVII в. были народом очень смелым,
талантливым, боевым, но весьма чванливым и задиристым. Польские паны,
посадив своего царя на Москве, стали обращаться с московским населением
крайне пренебрежительно. Русским было обидно, и поэтому конфликты
вспыхивали постоянно. А царь, естественно, поддерживал поляков. Народное
недовольство возникало и по более существенным "поведенческим" поводам.
Известно, что у католиков иконы есть, но верующие просто кланяются им, а у
православных к образам принято прикладываться. Жена Самозванца Марина
Мнишек была польской пани, и откуда ей было знать, как именно нужно
прикладываться к иконе. Марина, помолившись перед образом Божьей Матери,
приложилась не к руке, как то было принято на Москве, а к губам Богородицы.
У москвичей такое поведение вызвало просто шок: "Царица Богородицу в губы
целует, ну виданное ли дело!"
Возмущение против Лжедмитрия возрастало, и при этом во всех сословиях.
Кончилось это драматически, но вполне закономерно. Весьма деятельные
русские бояре во главе с Василием Шуйским быстро организовали заговор и
достигли успеха. Несмотря на своих польских защитников, Лжедмитрий был
схвачен и убит. Труп его был сожжен, пеплом заряжена Царь-Пушка, и
произведен выстрел - единственный в истории выстрел Царь-Пушки.
Царствование первого Самозванца завершилось.
ВОССТАНИЕ БОЛОТНИКОВА
Надо было выбирать нового царя. Им стал глава заговора - князь Василий
Шуйский. Его с энтузиазмом признали на Москве, потому что у Шуйских были
тесные связи с торговыми рядами. Не только купцы, но и приказчики, и
работники - все они были связаны с Шуйскими и Шуйских поддерживали. Василия
Шуйского признали, хотя и без особого энтузиазма, по всему северу страны,
но на юге подчиниться его власти отказались категорически. В Путивле поднял
восстание сосланный туда князь Григорий Шаховской, в Чернигове - опальный
князь Андрей Телятевский. Но гораздо более заметный след в истории
сопротивления власти Шуйского оставил холоп князя Телятевского - Иван
Болотников.
В начале XVII в. холопы на Руси были двух категорий. Одни - подневольные
люди, которых заставляли делать тяжелую работу, плохо кормили и нередко
наказывали. Однако таких холопов было мало, потому что любому боярину
казалось гораздо удобнее, легче и дешевле иметь дело с крепостными
крестьянами, чем постоянно обеспечивать жизнь такого холопа и ждать от него
неприятностей. Но были и другие холопы, называвшиеся "дворовые люди". Ведь
боярину необходима была надежная охрана, требовались верные люди, которым
он мог бы доверить передачу секретного письма или исполнение какого-нибудь
интимного поручения. Доверять подобные дела вольному человеку было опасно,
ибо контролировать его дальнейшее поведение становилось невозможно. Холоп
же был в полной власти своего господина. Но, поскольку господа нуждались в
преданных слугах, о дворовых людях заботились. Такие холопы ходили в
роскошных кафтанах, ездили на прекрасных лошадях и ели досыта.
Трудно сказать, к каким именно холопам принадлежал Иван Исаевич Болотников.
Но, поскольку нам достоверно известно, что он воевал и попал в плен к
татарам, скорее всего, он был холопом, ездившим на коне, а не работавшим с
лопатой в огороде. Судьба его сложилась печально. Татары продали
Болотникова туркам, он попал в галерные рабы и несколько лет греб на
корабле тяжелым веслом. Эту галеру захватили австрийские суда, турок частью
казнили, частью тоже превратили в галерных рабов, а христиан освободили.
Так Болотников оказался в Европе - сначала в Венеции, а потом в Польше, у
жены сандомирского воеводы Мнишка, тещи Григория Отрепьева. Там Болотников
и встретился с новым самозванцем - Лжедмитрием II. От него Болотников
получил письмо с рекомендациями к мятежному Григорию Шаховскому, и, прибыв
в Путивль, бывший холоп довольно быстро возглавил войска восставшего
пограничья.
Когда мы говорим: "восставшее пограничье", мы, разумеется, по-прежнему
имеем в виду три уже упоминавшихся субэтноса: севрюков, донцов и рязанцев.
Именно они, недовольные подчиненностью Москве, последовательно поддержали
вслед за первым самозванцем и второго. Такова этническая основа явления,
называемого в исторической литературе "крестьянской войной 1606-1607 гг.".
Пожалуй, трудно придумать другое название, столь же мало отражающее суть
дела. И вот почему.
Восстания более энергичных жителей окраин против центра, утратившего
пассионарность, встречаются в ходе этногенеза постоянно. Точно так же во
Франции Гасконь, Прованс и Бретань восставали против власти Парижа, а в
Римской империи против принципов поднимались провинциалы. Пассионарный
потенциал Рязани или Северской земли начала XVII в. был много выше, чем в
Москве, так как большее количество пассионарных людей уцелело от геноцида
конца XVI в. именно на окраинах России. Ведь в Северской земле, "подальше
от начальства", можно было жить в безопасности от опричнины. Угрозу там
представляли только татары, но разве это была угроза по сравнению с
опричниками?!
Итак, уцелевшие на юге пассионарии, возглавляемые князьями Шаховским и
Телятевским, под военным руководством Болотникова двинулись к Москве. Успех
этого войска отнюдь не был вызван поддержкой крестьян, скорее наоборот.
Когда Болотников подошел к Туле, царское войско растаяло: дворяне,
разъехавшись по домам, покинули своих воевод. Вслед за тульским дворянским
