человеческом понимании, а все же...
Она стояла у него перед глазами такой, какой он видел ее последний
раз, в своей полыхающей красной юбочке с шоколадной кожей плеч, с тонкими
запястьями рук...
- Постой, - сказал он себе. - Там что-то было, что-то знакомое на ее
руке... - Он почувствовал, как сохнут губы от внезапного волнения потому,
что уже почти догадался, для чего она носила вместо браслета сероватые
кубики металла. Рука сама собой торопливо шарила во внутренних карманах
куртки. Вот они здесь, на месте, не понадобились никому, даже инженеру...
Его маленький талисман, военный трофей... Пальцы лихорадочно ощупывали
знакомую до мелочей поверхность. Где-то на третьем квадрате есть выступ.
Он уходит вглубь, если его как следует придавить. Раньше он думал, что это
просто замок. Но это не только замок. Ничего не случалось, когда он
десятки раз придавливал этот выступ. А все дело, может быть, в том, что
браслет нужно сначала надеть на руку...
Не может сложная техническая организация синглитов существовать без
дальней связи. Он ощутил легкое покалывание запястья. Какие-то мелкие
искорки забегали внутри сероватой металлической поверхности браслета, а
потом Ротанов услышал голос. Это был всего лишь дежурный оператор, хотя он
надеялся... Но это не имело значения, потому что теперь он знал уже
наверняка - взрыва не будет.
За далекими холмами, за лесом, у горизонта висел незаходящий,
багровый, распухший до чудовищных размеров кусок чужого светила. Все
вокруг: скалы, реку и само небо - он окрашивал в неправдоподобный
мертвенно-кровавый цвет. Почти закатившееся светило казалось Ротанову
гигантским комом фиолетовой грязи. Никакие законы природы и силы тяготения
не могли оторвать от горизонта вспухший уродливый ком. Еще двадцать дней
он будет висеть над планетой, постепенно уменьшаясь, словно осьминог
втягивая уставшие за лето щупальца, и потом над всем этим чужим,
враждебным человеку миром наступит долгая шестимесячная ночь - сезон
туманов.
Несколько дней Ротанов провел в помещении научного сектора, разбирая
старые архивы и отчеты. Не сумев до сих пор разрешить ни одной проблемы,
он теперь вынужден был фактически начинать сначала и все еще не видел
выхода.
Что искал он в запыленных, пожелтевших от времени кипах бумаги?
Ответа на какой вопрос?
Отряд инженера не вернулся. Сама возможность установления мира и
ремонта корабельной электроники с помощью синглитов перестала существовать
после попытки инженера взорвать город. Его предупреждение ничего не
изменило. Синглиты усилили активность, увеличили количество засад, число
нападений. Все больше людей не возвращалось из дозоров и постов.
Через две недели, с наступлением сезона туманов, стычки закончатся
сами собой, чтобы вспыхнуть с новой силой следующей весной... А все долгие
зимние месяцы они будут сидеть, как крысы, в своих подземных норах и
ждать... Чего? Прилета Олега? А что он изменит? Ведь Олег со своим
кораблем попадет в те же условия, в ту же самую ловушку... Земля ничего не
узнает, высылка следующей экспедиции может быть задержана на
неопределенное количество лет, и по всему выходило, что он обязан что-то
предпринять именно сейчас, в эти оставшиеся двадцать дней...
Ротанов стоял на площадке перед пещерами. В последнее время он
избегал общества колонистов, словно нес незримый груз вины за тех
четырнадцать человек, что ушли с инженером и не вернулись...
Он мысленно перебирал бесчисленное количество фактов, которыми теперь
располагал о жизни синглитов. Искал малейшую зацепку, чтобы сдвинуть с
мертвой точки сегодняшнее положение дел, и ничего не находил... Возможно,
прав был инженер, и другого выхода не было. Совместное существование людей
и синглитов попросту невозможно.
Из отчетов научного отдела он узнал, что люссы размножаются простым
делением, как амебы, а синглиты не размножались вообще... Именно этот факт
сводил на нет все его надежды на мир, ибо цивилизация синглитов, если
данные отчетов верны, могла существовать лишь за счет человеческих жизней
и, следовательно, должна быть уничтожена... Изолированная, она попросту
начнет регрессировать и все равно погибнет через короткий срок, лишившись
смены поколений. Конечно, синглиты понимали все это, какие уж тут
переговоры о мире...
Оставалась надежда, что данные об их биологии ошибочны или неполны. В
теле синглитов нет некоторых групп клеток, так что человеческий способ
размножения им не подходит, хотя у них сохранилось все, что необходимо для
нормального функционирования центральной нервной системы, в том числе и
биотоки. Да что толку, если не было детей. Он не встретил ни одного
ребенка или подростка ни в городской толпе, ни в домах... Отчеты говорили
о том же, но, возможно, у них есть какой-то скрытый, неизвестный людям
способ размножения... Это бы надо выяснить... Слишком многое зависит от
ответа на этот вопрос, но как выяснить? Вся дневная фаза существования
синглитов изучена достаточно хорошо и не оставляет надежды. Зато ночная...
"Вроде бы на ночь они засыпают, но кто это проверял? Ночью наблюдения
невозможны из-за люссов... До сих пор, во всяком случае, были невозможны.
Но если у меня действительно иммунитет, и раз уж я позволил себе быть
достаточно жестоким с другими, то мне и предстоит все это выяснить до
конца".
Ротанов поднимался по тропинке туда, где сквозь пелену тумана
проступали неясные контуры корабля.
Если смотреть с тропинки вниз, казалось, где-то у самой кромки леса,
несколько ниже вершин деревьев, колыхалось фиолетовое озеро. Скала совета,
ближайшие холмы да и самый лес плавали в этом огромном озере тумана,
словно большие неуклюжие острова. С каждым днем становилось холоднее,
воздух пропитывался влагой, капли росы покрывали одежду, холодным дождем
слетали с кустов деревьев на неосторожного путника, а туман поднимался все
выше... Он уже перекрыл тропинки, отрезал друг от друга холмы и лес.
Сделал невозможной связь с ближайшими постами. Радиоволны сквозь эту
маслянистую густую пелену не проходили, в ней бесследно терялись предметы
и люди...
Прежде чем окунуться в это ночное враждебное людям озеро тумана, он
обязан был подготовиться к худшему варианту, к тому, что его иммунитет
окажется ошибкой или не устоит при повторных многократных встречах с
люссами.
Рубка встретила его привычным запахом резины и пластмассы. В воздухе
чувствовалась легкая затхлость, которая бывает только в нежилых
помещениях. Слишком долго не включалась система корабельной очистки
воздуха. Слишком редко бывал он на корабле, предпочитал работать на
открытом воздухе. А корабль тем временем, соединенный с пещерами туннелем,
превратился в часть подземной крепости. Если удастся вернуться, жить он
будет в своей каюте, до самого прилета Олега. Он старался не думать о том,
как мало шансов у него вернуться.
Достал кассету с корабельным журналом, секунду подумал и положил ее в
аварийный бокс. Так надежнее. Прежде всего Олег вскроет этот бокс и сможет
ознакомиться с обстановкой. Неровным почерком, торопливо набросал на двух
отдельных листах свои последние наблюдения, предварительные выводы и
рекомендации. Олегу это может пригодиться в том случае, если они не
встретятся. Ротанов невесело усмехнулся. Слишком ему везло последнее
время, так не могло продолжаться бесконечно.
Еще раз перебрал документы, положенные в бокс. Достал из нагрудного
кармана браслет синглитов. В который уж раз надел его на запястье и
пощелкал выключателем. Связи не было. Скорее всего они выключили его
браслет из своей системы. Вряд ли он пригодится Олегу, разве что
устройство микропередатчика поможет разобраться в блоках управления. Схема
как будто простая, но все равно она оказалась ему не по зубам... Подумав
еще с секунду, он вздохнул и опустил браслет в бокс вслед за документами.
"Ну вот, теперь, пожалуй, все..." Закрыв бокс, он прошел в свою
каюту, разделся и лег в постель. Нужно было хорошенько выспаться перед
уходом. Сон долго не шел. На стене перед кроватью висела большая
фотография: два человека летели на глайдерных досках по крутому снежному
спуску. Фотограф поймал их в тот момент, когда Олег резко свернул в
сторону, чтобы обойти его на повороте. Лица не было видно. Его скрывали
очки и низко надвинутый шлем. Но все равно и под этими очками он знал, как
выглядел Олег.
"На этот раз ты, пожалуй, не успеешь вытащить меня отсюда..."
Проснулся от резкого звонка зуммера. Четыре часа сна промелькнули как
одна секунда. Прежде чем лечь, он закончил почти все, осталось последнее
небольшое дело. Наверху, в управляющей рубке, рядом с аварийным боксом
была стальная дверь со специальным кодовым замком. Дверь открылась не
сразу, наверно, механизм замка слегка заржавел от влажного воздуха.
Наконец она со скрипом ушла в стену рубки. Здесь хранилось личное оружие
инспектора, пользоваться которым он имел право лишь в чрезвычайных
обстоятельствах. Ротанов внимательно осмотрел арсенал, по сравнению с
которым лучеметы и тепловые излучатели, бывшие в ходу на планете, казались
детскими игрушками. На этот раз ему могло понадобиться что-то
по-настоящему мощное. Он остановился на пульсаторе Максудова. Контрольное
устройство нейтрализовало внутренний заряд при попытке воспользоваться им
кем-нибудь, кроме Ротанова. Весил излучатель килограмма два. Не так уж
много для такого вида оружия. Ротанов примерил его черную ребристую ручку,
включил активатор. Пожалуй, с помощью этого оружия он справится с люссами.
На складе подобрал себе просторный брезентовый рюкзак с жесткими
широкими лямками, положил в него месячный запас концентратов, флягу с
водой и надувную палатку. Оставалось перевести реактор на автоматический
режим, чтобы колония могла использовать энергию корабля, даже если он не
вернется.
Последний раз прошел весь корабль сверху донизу. Закрыл замок на
двери шлюза. Теперь в корабль можно было попасть только через подземный
ход. Едва вышел наружу, как за воротник куртки попали первые капли росы.
Ветер смахнул их откуда-то сверху, наверно, с обшивки. Борт корабля уходил
круто вверх, терялся в дымке тумана, он был холодным и влажным на ощупь.
Не задерживаясь больше и не оглядываясь, Ротанов пошел прочь. Излучатель
на слишком длинном ремне больно колотил по спине при каждом шаге. Пришлось
останавливаться и привязывать его к рюкзаку.
Навстречу ему по тропинке поднималась целая толпа. Его сразу же
поразило то, как молчаливо шли эти люди. Лицо того, кто был впереди,
показалось ему знакомым. Узнав его, Ротанов закинул рюкзак за плечи и
медленно пошел навстречу, ему стало тоскливо оттого, что не хватило
какого-то получаса. Теперь ему скорее всего не дадут уйти, и он ничего не
сделает, чтобы им в этом помешать. Человек, который шел впереди, был Свен.
Тот самый охотник, что ушел с инженером в его последний поход.
Охотник остановился в двух шагах от Ротанова, и толпа расступилась,
образуя вокруг них круг. "Ну вот, - подумал Ротанов, - вот я и дождался
тех, кто имеет право судить меня. Не инспектора Ротанова, потому что
инспектор поступил так, как и должен был поступить. А просто меня
самого..."
Он окинул взглядом бледный круг человеческих лиц - здесь не было ни
доктора, ни председателя, ни Анны. Почему-то от этого ему стало легче.
- Я слушаю вас, - сказал Ротанов, и сам не узнал своего казенного
