идти. Я все думала, что мне тебе рассказать, чтобы не забыть ничего
важного. И прежде чем успела обо всем этом подумать, я поняла, что ты был
прав. Во всем.
Ричарду показалось, что она вот-вот заплачет, но она не заплакала.
Она просто продолжала вертеть в руках ветку и избегала его взгляда. Она
молчала. А потом вдруг задала неожиданный вопрос:
- По-твоему, Шота хороша собой?
Он улыбнулся.
- Да, но ты лучше.
Кэлен улыбнулась в ответ и откинула волосы.
- Немногие осмелились бы сказать это... - Она снова остановилась. Ее
тайна стояла между ними. И снова она заговорила: - Есть старая поговорка у
женщин, может быть, ты слышал ее: "Не позволяй красивой женщине решать
твою судьбу, если при этом есть мужчина".
Ричард усмехнулся и встал, чтобы размять ноги.
- Нет, не доводилось это слышать. - Он полусидя оперся на бревно и
сложил на груди руки. Он и не думал, что Кэлен будет беспокоиться, не
похитит ли Шота его сердце. Ведь Шота сказала, что убьет его, если они еще
встретятся. Да и без этой клятвы Шоты у Кэлен, он знал, не было причин для
беспокойства.
Кэлен отшвырнула ветку и встала рядом с ним. Наконец она заглянула
ему в глаза и сдвинула брови.
- Ричард, - она говорила тихо, почти шепотом, - этой ночью я поняла,
что была очень глупой. Раньше я боялась, что ведьма убьет меня сразу, но
сейчас поняла, что она почти добилась этого. Просто я сама бы за нее это
сделала, позволив ей решить мою судьбу. А ты был во всем прав. Мне
следовало бы с большим вниманием отнестись к тому, что говорил Искатель
Истины. - Кэлен опустила глаза, потом снова поглядела на него. - Если...
Если еще не слишком поздно, то я хотела бы вернуться к своим обязанностям,
снова стать твоим проводником.
Ричарду даже не верилось, что все кончилось. Кажется, он никогда не
чувствовал себя таким счастливым, никогда не испытывал такого облегчения.
Вместо ответа он обнял ее и крепко прижал к себе. Она положила голову ему
на грудь, затем отстранилась.
- Ричард, теперь я хотела бы поговорить с тобой еще об одном деле.
Если ты согласен взять меня назад, то ты должен прежде выслушать меня. Я
не могу оставаться с тобой, если не расскажу о себе. Это жжет мне сердце,
потому что я ведь должна быть твоим другом. Мне следовало бы рассказать
тебе об этом с самого начала. У меня никогда не было друзей, подобных
тебе, и мне не хотелось бы, чтобы наша дружба прекратилась. - Ричард
удивленно смотрел на нее. - Но теперь я должна рассказать тебе, кто я, -
закончила она очень тихо.
- Кэлен, я ведь уже говорил тебе, ты - мой друг, и ничто не может
изменить этого.
- Эта тайна - может. - Кэлен опустила голову. - Это связано с магией.
Ричард не был уверен, что ему необходимо узнать ее тайну. Он только
что вновь обрел Кэлен, и ему вовсе не хотелось потерять ее снова. Он сел
на корточки у костра и снял с огня палку, на которой жарился кролик. Он
гордился тем, что Кэлен сама сумела поймать кролика тем способом, которому
он научил ее.
- Кэлен, твои тайны не интересуют меня сейчас. Меня интересуешь
только ты, вот и все. Пойдем, кролик готов, поешь.
Она села на землю рядом с Ричардом, а он отрезал ножом кусок мяса и
подал ей. Мясо было горячим, и она держала его осторожно и дула, чтобы
остудить. Ричард отрезал кусок себе и тоже сел.
- Ричард, когда ты в первый раз увидел Шоту, она и вправду была так
похожа на твою мать?
Ричард посмотрел на ее лицо, освещенное огнем, кивнул и откусил кусок
мяса.
- Твоя мать была красавицей. У тебя ее глаза и ее губы.
Ричард слегка улыбнулся, вспомнив об этом.
- Но ведь это была не она.
- Значит, ты рассердился на Шоту за то, что она притворилась
человеком, которым в действительности не могла быть? На то, что она
обманула тебя? - Кэлен тоже откусила кусок мяса, вдыхая воздух ртом,
потому что оно было еще очень горячим. Она внимательно смотрела на
Ричарда.
Он пожал плечами, испытав горечь при воспоминании.
- Да, по-моему, это было нечестно.
Кэлен прожевала мясо и проглотила его.
- Вот почему я должна рассказать тебе, кто я такая, даже если ты
после этого возненавидишь меня. Ведь ты был моим другом. Хотя я, может
быть, не заслуживала дружбы. Вот и еще одна причина, почему я вернулась: я
не хотела, чтобы ты узнал об этом от кого-нибудь другого. Лучше, если ты
узнаешь все от меня. После того как я расскажу тебе все, то, если ты
захочешь, я уйду.
Ричард посмотрел на небо. Оно становилось все более светлым. Ему
захотелось, чтобы Кэлен ничего не рассказывала ему о себе, чтобы все
оставалось так, как есть.
- Не волнуйся. Я не собираюсь гнать тебя. У нас ведь есть общее дело.
Ты помнишь, что говорила Шота? У королевы эта шкатулка долго не
задержится. Ведь это означает только одно: кто-нибудь заберет у нее
шкатулку. Лучше, если это сделаем мы, а не Даркен Рал.
Кэлен коснулась его руки.
- Я не хочу, чтобы ты решал это, пока не выслушаешь меня. Если ты
после этого захочешь, чтобы я оставила тебя, я тебя пойму. - Она
пристально посмотрела на него. - Ричард, я должна сказать, что меня
никогда еще так не интересовало ничье мнение, как твое, и, думаю, такого
больше не будет. Но обойти это нельзя. Из этого ничего бы не вышло. Ничего
хорошего, по крайней мере.
Ему не хотелось верить. Должен же быть какой-то другой выход. Ричард
тяжело вздохнул и выговорил:
- Ну ладно, давай.
Она кивнула.
- Ты помнишь, что в Срединных Землях живут существа, наделенные
магией? И что они не могут отказаться от магии, потому что магия часть их
самих?
Он кивнул.
- Так вот. Я - одно из таких существ. Я не просто женщина.
- Так кто же ты?
- Я - Исповедница.
"Исповедница".
Слово это было ему знакомо.
Он весь напрягся. Дыхание перехватило. Он вдруг вспомнил строки из
Книги Сочтенных Теней. "Если тот, кто владеет шкатулками, не прочел сих
слов сам, но услышал их из уст другого человека, в подлинности переданного
знания он может убедиться лишь с помощью Исповедницы..."
Перед его мысленным взором быстро замелькали страницы книга. Он
пытался вспомнить, не упоминаются ли эти "Исповедницы" где-то еще. Нет,
нигде. Он помнил каждое слово Книги. Исповедница упоминалась лишь однажды,
в самом начале. Он еще гадал, что бы это значило. Он даже прежде не был
уверен, что это реальное лицо. Ричард почувствовал, как клык, висевший у
него на шее, словно налился тяжестью.
Кэлен посмотрела ему в глаза и нахмурилась.
- Ты знаешь, кто такие Исповедницы?
Он с трудом ответил:
- Нет. Только слово слышал, не больше... Слышал от отца. Правда, я не
знаю, что оно означает. - Он пытался снова овладеть собой. - Так что же
значит - быть Исповедницей?
Кэлен обхватила руками колени и слегка отодвинулась.
- Это значит обладать властью, волшебной силой, которая передается от
матери к дочери и восходит к давним-давним временам, еще до "темного
времени", существуя столько же, сколько существуют страны и народы.
Ричард не знал, что это за "темные времена", но слушал не перебивая.
- С этим мы рождаемся, волшебная сила - часть нас самих, и без нее мы
можем не больше, чем вы - без сердца. У каждой Исповедницы и дети
рождаются Исповедниками. Так бывает всегда. Но этот дар не у всех
одинаков. У одних сильнее, у других - слабее.
- Значит, вы не можете избавиться от этого, даже если бы захотели? Но
что это за чары?
Кэлен поглядела на костер.
- Эта сила действует в момент прикосновения. Дар этот мы постоянно
носим в себе. Нам не надо вызывать его в себе, чтобы пустить в ход,
наоборот, мы должны всегда сдерживать в себе эту силу, а пользоваться ею
можем, ослабляя волю к сдерживанию.
- Вроде как сдерживать аппетит? - спросил Ричард.
Она улыбнулась такому сравнению.
- Ну, вроде.
- И что же творит эта сила?
- Видишь ли, это трудно выразить в словах. Я и не думала, что это
будет так трудно объяснить, но действительно трудно передать это словами
тому, кто не родился в Срединных Землях. Я никогда не пыталась делать это
и даже не уверена, что можно подобрать слова. Это вроде как объяснить
слепому, что такое "дым".
- Ну попытайся.
Кэлен кивнула и посмотрела ему в глаза.
- Это сила любви.
Ричард чуть не засмеялся:
- И ты думаешь, что меня устрашит сила любви?
Кэлен напряглась, глаза ее вспыхнули от негодования, но, кроме
негодования, во взгляде появилось выражение, похожее на то, какое он видел
во взглядах Шоты и Эди - сопричастности к вечности. Он почувствовал, что
Кэлен его слова показались неуважительными, если не оскорбительными, не
говоря уже о его веселости. Ричард понял, и это было неприятное чувство,
что Кэлен не привыкла, чтобы кто-нибудь улыбался по поводу ее волшебной
власти. Кажется, ее взгляд сказал ему об этом больше, чем могли бы
поведать слова. Какие бы ни были эти чары, но смеяться тут явно не над
чем. Он посерьезнел. Когда Кэлен поняла, что он больше ничего такого не
ляпнет, она продолжила:
- Ты не понял. Не будь легкомысленным. - Глаза ее сузились. - Испытав
на себе нашу силу, человек уже не может больше оставаться прежним. Он
навсегда становится другим. Более того, стоит Исповеднице прикоснуться к
человеку, и он становится преданным ей навсегда, преданным как никому из
живущих. Для него уже не имеет значения, кем он был, чем занимался, чего
желал. Он пойдет на все ради той, которая прикоснулась к нему. После этого
его жизнь принадлежит не ему, а ей. Его душа принадлежит не ему, а ей. Как
личность он уже не существует.
Ричард почувствовал, что ему становится как-то не по себе.
- И сколько времени продолжается действие этой самой волшебной силы
или как ее назвать?
- Столько, сколько будет жить тот, к кому я прикоснулась, - спокойно
ответила Кэлен.
Ему вдруг стало холодно.
- Стало быть, это что-то вроде чар ведьмы?
- Не совсем так, но, может быть, так тебе будет легче понять. Пусть
будет так. Но прикосновение Исповедницы значит куда больше. Его действие
гораздо могущественнее и долговечнее. Чары ведьм можно снять. Последствия
моего прикосновения устранить невозможно. Шота околдовывала тебя, хотя ты
и не чувствовал этого. Это сильнее самих ведьм, они так поступают, потому
что это их судьба. Твой гнев и гнев, исходящий от меча, защитили тебя. Но
магическое действие моего прикосновения начинается сразу и не проходит
никогда. Тут тебя ничто не может защитить. Для того, к кому я
прикоснулась, нет уже пути назад: он уже не тот человек, что прежде. Его
личность исчезает навсегда. Он навсегда теряет свободную волю. Одна из
причин, почему я не хотела идти к Шоте, - это то, что ведьмы ненавидят
Исповедниц. Они страшно ревнуют к нашей власти, к тому, что человек, к
которому мы только прикоснемся, становится нам навсегда преданным. Тот, к
кому прикоснется Исповедница, сделает все, что она скажет. - Кэлен сурово
посмотрела на него. - Все.
Ричард почувствовал, что во рту у него пересохло, а мысли словно
разбегаются. Он отчаянно цеплялся за свою надежду, за свою мечту.
Единственным способом сосредоточиться, выиграть время и подумать было
задавать вопросы.
- И это действует на всех?
- На всех людей. Если не считать Даркена Рала. Волшебники
предупреждали меня, что магия Одена защищает его от наших прикосновений.
Поэтому ему нечего меня бояться. На других существ, не на людей, это
обычно не действует, поскольку у них нет сочувствия к людям. На гаров,
