как ты, остается совсем мало, - она немного улыбнулась. - А вот меланхолии
на нашем корабле хоть отбавляй. Это невозможно исправить. Сколько свадеб
среди молодых Диких Гусей было в последнее время? Я думаю, что это
положение с твоей помощью можно исправить.
- Вы полагаете, что с нами происходит то же, что и на Земле во время
Великого Голода? У людей просто не осталось надежды на будущее, чтобы
заводить семью?
И снова тяжелый вздох.
- Слишком много несчастий, слишком часты крушения, слишком много
поражений, Симус, даже для такого маленького экипажа с Тары.
Она говорила медленно, тяжело, словно на ее плечи взвалили печали
сразу всех паломников.
- А если мы не высадимся?.. - спросил О'Нейл.
"Черт побери, конечно я смогу. Но почему она все время что-то
недоговаривает?"
Дейдра улыбнулась.
- Тогда этого не произойдет, и странствие будет продолжаться.
Она отпустила его взмахом руки.
- Все, Симус О'Нейл. С тобой все. Пока я не получу от тебя хороших
известий, я больше ничего не смогу добавить.
Подготовка началась. Монах-психолог приготовил микстуру из лекарств и
условия для представления О'Нейла на Зилонге, как безобидного
странствующего космического менестреля. Эта роль хорошо подходила Симусу,
и вероятность того, что зилонгцы разрушат защиту специалисты оценили
шестью процентами. Защита внесла коррективы и в его внешность. Теперь он
выглядел, как в бытность студентом-антропологом Тарского Университета до
исключения за чрезмерные возлияния ("А кто из нас не пил?" - возразил
тогда О'Нейл).
Аббат спел прощальную Мессу. Это было удивительно трогательно. Если
бы у них не было надежды на его возвращение, сама Настоятельница приняла
бы участие в "прощальном ритуале". Если бы его шансы были высоки, то
чествование проводил бы помощник Аббата.
Поскольку пел Аббат, шансы были средние.
После Мессы он подошел к Ее Милости.
- Я не теряю надежды получить ваше последнее благословение до
отправления. Уверен, что это не повредит.
Он преклонил колено, чтобы поцеловать Кельтский крест у нее в руке.
Она обняла его голову.
- Иди с Богом, О'Нейл. Возвращайся назад целым и невредимым.
Это было торжественным благословением. Благостное прикосновение этих
рук пронзило все его существо. Он был преисполнен светом, теплом, избытком
любви.
Удивительно, что Настоятельница чувствовала такую любовь к нему.
А что, собственно, удивительного? Она была женщиной, а он был для нее
ребенком.
Ведь он тоже любил ее. Как мать. Почти...
В ее глазах застыли слезы. Это было потрясающе. Ведь
сентиментальностью из Капитан не отличалась.
На мгновение показалось, что это оплакивание. Комок подступил к
горлу.
Хеннеси, его второй помощник, вместе с женой ждал у компрессионной
камеры, ведущей к миниатюрному космическому кораблю.
"Прекрасно, парень. Твой лучший друг женился на твоей девушке, и
теперь они вместе провожают тебя."
Он пожал руку Фергусу, крепко обнял Тэсси, "Я уверен, детка, ты
сделала правильный выбор. Никогда не жалей об этом." Пройдя по длинным
коридорам камеры О'Нейл думал, что Тэсси, должно быть, действительно
права.
Ну кто бы послал сентиментального Хеннеси на такое дикое задание.
Он прошел мимо большой группы транспортных судов - "Кевин Барри",
"Томас Патрик" и "Даниэль Р. Монихан", миновал тренировочное судно "Неппа
Тенди", шаттл Аббата "Михаэль Коллинз", крейсерские суда "Бернанд
Дельвин", "Имон Кази" и "Джон Г. Кеннеди".
В самом центре камеры швартовался его потрепанный "Имон де Валери".
Уверяли, что это корабль для межзвездных перелетов. В действительности же
это было расшатанное непредсказуемое корыто, растратившее себя, как и его
пилот.
В переговорном устройстве слышался звон колоколов, зовущих на
вечернюю молитву. Он задраил дверь корабля. Перед тем, как нажать на
кнопку старта, Потридж пожелал ему бесстрастным механическим голосом:
- С тобой Бог, Симус О'Нейл.
В ответ на это Симус задал несколько конкретных непристойных вопросов
о его предках.
И чтобы лишь возможности старого болтуна ответить, отключил
коммуникационный ввод.
3
О'Нейл с трудом карабкался из глубокой пропасти. Сознание
возвращалось к нему. Зилонгцы, тряся и подбрасывая, несли его по джунглям.
Они явно недооценивали его способности перемещаться самостоятельно. Он
почти пожалел, что сознание вернулось. Он был в жару, в испарине, с
пересохшей глоткой.
Неровная дорога причиняла страдание. Все же, он решил не открывать
глаза и начал "считывать" окружающую обстановку - посылал в душе проклятия
всем им, столпившимся в Ее тронной комнате.
С заметными усилиями и множеством отрывистых команд, подаваемых
докторшей, они внесли его в небольшое транспортное судно.
Оно, со свистом рассекая воздух, перемещалось над джунглями, потом
над каким-то широким водоемом - над озером или рекой, он не успел
рассмотреть. По видимому, его голова покоилась у нее на коленях, что само
по себе было бы вполне утешительно, но не в такой ситуации.
Джунгли кишели животной жизнью: кейроновскими "пищевыми цепочками".
Было множество существ, совершенно неизвестных Симусу. Но встречались
среди них и огромные медведи, подозрительного вида средних размеров
динозавры, стада мастодонтов, какие-то удивительные кошки, очень
напоминающие саблезубых тигров с картинок.
Словно кто-то, забрав их с Земли, разместил всех вместе и совершенно
забыл об их существовании. У Симуса было впечатление, что это самое сердце
джунглей, наиболее дикие животные держались на расстоянии. А, кроме того,
его захватчики совершенно оцепенели от страха и явно торопились покинуть
это место.
Затем они пересекли интенсивно возделанную равнину, часть которой
занимали огромные стада крупного рогатого скота с густой шерстью.
Будучи продуктом цивилизации, в старинных сагах которой воспевались
захватнические набеги на стада, Симус смело смотрел в глаза этого рода
"опасности". Но он был слишком разбит и утомлен, чтобы получать
удовольствие от подобных встреч.
Представлены были два или три типа сельскохозяйственных культур,
которые обрабатывали роботы и человеческие существа (или похожие на
людей), управляющие техникой.
Ближе к Городу он "увидел" караван повозок, длинную процессию из
больших телег, запряженными животными, напоминавшими приземистых неуклюжих
лошадей. Караваны повозок сновали взад-вперед по равнине, развозя
материалы, напоминавшие металлическую руду и лесоматериалы, и возвращались
пустыми за новым грузом.
По мере приближения к Городу стали попадаться механические средства
передвижения - тяжелые, медленно перемещающиеся и гремящие, и удивительно
стремительные скутера, подобные летающему судну, в котором все они
находились.
Вдали неясно прорисовывались очертания Города. Гигантский
промышленный и торговый центр, сердце Зилонга. Однако, психокинетическое
чувство Симуса подсказывало ему, что это на удивление безжизненное место.
Казалось, оно располагало намного меньшей людской энергией, чем крошечная
"Иона".
В натуре планета выглядела гораздо более привлекательной, чем на
картах Леди Дейдры; единственным континентом в северном полушарии - на
самом полюсе тундра, переходящая по мере продвижения к экватору в степи,
потом далее равнина, центром которой был Город.
Ниже располагался покрытый снегом массивный горных хребет, окруженный
слева тропическим лесом (на окраине которого приземлился Симус) и справа -
пустыней. Осадки на планете преимущественно приходили с запада.
Сам Город располагался на берегу медленно, окаймленной лугами реки,
берущей начало в горах. Далее она проходила через джунгли, образуя широкий
водопад, и, минуя Город, заканчивалась, широкой дельтой вливаясь в море.
Бог мой, я, проведший всю жизнь в титановой посудине, должен был бы
наслаждаться этими восхитительными пейзажами и видами. А вместо этого
беспомощно валяюсь в полусознательном состоянии с жуткой головной болью.
Наконец, они приземлились на краю Города - на такой ослепительно
блестящей на солнце платформе, что кроме ощущения полной безлюдности этого
места, остальное было выше его усыпленной восприимчивости.
Я вернусь сюда потом, слабо пообещал он.
Вооруженные охранники помогли перенести О'Нейла на монорельсовую
платформу. Сначала они миновали поросший травой луг, затем проследовали
вдоль набережной вдоль медленно текущего широкого водоема, вошли в черный
туннель, где Нейл охотно снова потерял бы сознание, если бы это было
возможно.
Докторша беспокойно суетилась над ним. Сказать по правде, ужасно
раздражала болтовней и суетней.
Да оставь ты меня в покое, женщина! Неужели тебе не понятно, что я
больной человек? Положи мою голову к себе на колени, и очень прошу тебя,
дай мне немного покоя!
Платформа вынесла из туннеля в широко раскинувшийся большой Город.
Масса высоких зданий, окрашенных в нежные пастельные тона - розовый,
голубой, нежно зеленый и лимонный - мелькали то слева, то справа.
Несмотря на дикую головную боль, он "прочел", что Город состоит
преимущественно из гигантских башен, высотой в сорок и пятьдесят этажей,
сооруженных из горных пород или тяжелого металла, отличающихся формой или
отделкой. Казалось, размер зданий подобран под цвет. Но цвета не были
нанесены, они каким-то образом были вкраплены в породу и металл. Башни
были без окон, но, тем не менее, зилонгская ночь не была непроглядной. Они
мерцали в лучах искусственного освещения, исходящего от фундаментов.
Признаков какой-либо растительности не было.
Здания разделялись площадями, широкими эспланадами, выполненными в
виде шахматного узора - все это изобиловало привлекательной одеждой с
разнообразной блестящей отделкой, как и у тех, из полицейского патруля.
У некоторых одежда опускалась до колен, молоденькие женщины были
обнажены до середины бедер. Симус был настолько слаб, что не обратил
внимания, хороши ли бедра у женщин.
Дорогой Создатель, молился он, отключи меня полностью. Если я больше
не обращаю внимания на женскую анатомию, значит, я слишком устал. Не
гожусь для этой жизни совершенно.
Конечно, он очень устал, смертельно, но впечатление было, что на его
вкус все-таки бедра и округлости полноваты.
Ему удалось уловить, что кроме монорельса, по которому они сейчас
двигались, по улицам взад и вперед сновало множество легких разноцветных
персональных суденышек. Кроме этого, существовала широко развитая система
туннелей, и время от времени монорельсовая дорога ныряла в них.
Для таких, как Симус, рожденных и воспитанных на космическом корабле,
Город представлял восхитительную панораму цивилизованной жизни, даже
несмотря на невообразимую головную боль.
Должно быть, их культура загнивает очень интенсивно, но поскольку я
здесь, я просто обязан хоть чуть-чуть понаслаждаться этим разложением.
Ровно настолько, чтобы не измениться самому.
Конечно, со мной этого просто не может произойти.
Он почувствовал, что действие наркотиков ослабевает, и решил
пересмотреть свое отношение к заботам медички.
Раз она настаивает на том, чтобы моя голова покоилась у нее на груди,
я должен воспринять это, как часть своей миссии, в части, касающейся
вырождения культуры.
Что же, немного вырождения еще никому не причиняло вреда...
Стоило ему прижаться потеснее, изображая глубочайший транс, как
