устанавливаете и нормы, в каких случаях и до каких пределов эти правила
распространяются. В горах Река не считается неприкосновенной, вблизи
Города - да. Если прибегать к такой градации, то легко все объяснить.
Про себя он обозначил Реку заглавной "Р", поскольку совершенно
очевидно, что по мере приближения к Городу она становилась охраняемой.
Вы не оскверняете Реку ни стоками, ни плотинами с генераторами.
Почему? Потому что Первый завещал бережно относиться к великим силам
природы. В них содержится Высший Смысл.
Замечательно, если не считать того, что, как он успел заметить, они
не были религиозными людьми. И рециркуляция стоков так или иначе влияла на
естественные природные процессы.
Но оспаривание не входило в его задачу, так же, как и поиск логики
поступков. Только наблюдения и анализ.
Возможно, и таранцы показались бы пришельцу со стороны не
последовательными; правда, он надеялся, что они способны в этом честно
признаться самим себе.
Местные же, будучи пойманными на таком противоречии, либо начинали
бешено спорить, как Сэмми, либо издевались, как великолепная Маржи.
Таранцы, скорее всего, просто рассмеялись бы и сказали "Ну и бог с
ним, мы ведь никогда не утверждали, что всегда логичны в своих поступках,
разве не так?"
Последующие два дня, большую часть времени он проводил в
"Исследовательском Центре" Зилонга, листая исторические документы. Центр
располагал огромным штатом (которому были даны указания предоставить любые
документы по первому требованию Симуса) при совершенном отсутствии
посетителей.
К великому сожалению, что касалось Основателя или Первого - в
материалах не было почти ничего о их жизни или о том времени.
Ранним утром того дня в Исследовательском Центре, когда библиотечные
изыскания были почти закончены, тяжело подперев голову руками, Симус
буквально падал от усталости перед терминалом.
За долгие годы скитаний на "Ионе" не раз приходилось сталкиваться со
злом, но он даже не мог себе представить всего варварства зилонгской
тысячелетней истории. А ведь он смог узнать едва ли половину.
Не обладая выдающимися психическими способностями, Симус Финбар
Дармуд Брендан О'Нейл каждым своим нервом постоянно ощущал страх Зилонга.
Он должен как можно скорее выбираться отсюда и захватить с собой эту
женщину.
Все-таки, говорил он себе, если это место может произвести на свет
существо, подобное Маржи, то не так уж все безнадежно.
Он расправил скомканные заметки "Высказываний Основателя" и углубился
в них. "Я чертовски хочу, чтобы вы там, наверху, разобрались в этой куче
дерьма", - прошептал он читателям из монастыря.
Транслятор переводил высказывания на космогэльский, но даже в
переводе становилось очевидным, что они относятся к разному времени, к
разным ситуациям, к разным авторам.
Некоторые были плоскими и грубыми:
"Не вступайте в соглашение со скотами. Изгоняйте тех, кто так
поступает."
"Каждая женщина - это ходячее чрево. Избивайте тех из них, кто
отворачивается."
Другие были более парадоксальными:
"Женщина для мужчины.
Мужчина для женщины.
Еда для всех.
Женщина для всех.
Те, кто много ест, пусть голодают.
Те, кто часто бывают в зачатии, пусть останутся бесплодными."
"Уничтожайте тех, кто творит мир.
Будьте в мире с теми, кто будет уничтожать."
Многие высказывания были бессмысленными:
"Остерегайтесь времени ветров.
Остерегайтесь слова пророка.
Остерегайте тело от искусителя.
Не допускайте мужеложества.
Пусть те, кто пришел на Зилонг разрушать, познают мир.
Любите его, который наказывает нуждой."
Однако, другие не были лишены разумности и некоторой подвижности
мысли:
"В нашем мире мы должны иметь только такие правила, которые
освобождают человеческую природу для добра."
"Секс - не радость для всех, кто будет наслаждаться им."
"Все равны - мужчины и женщины, старый и молодой.
Жизнь каждого заслуживает уважения."
"Сила не может применяться, дабы не развращать."
"Благодать всем, кто повторяет эти слова с нами.
Мы должны быть равны, чтобы быть свободными.
Мы должны быть свободными, чтобы быть равными.
Никакой свободы, угрожающей равенству.
Никакого равенства, угрожающего свободе."
В конце приводился целый раздел высказываний, посвященных женщине,
самыми умеренными из которых были следующие:
"Тот, кто убивает младенца мужского пола, совершает тяжкий грех.
Тот, кто убивает младенца женского пола, предотвращает великое зло."
Возможно, подумал Симус, если найдется тот, кто сможет это
переварить, то отнесет эти высказывания к 1119 году со дня освоения
Зилонга.
Более осмысленные из этих высказываний могли быть отнесены за счет
полного идеализма Основателя, верившего в природную человеческую
предрасположенность к добру, общественное благо, уважение к природе,
полную сексуальную раскрепощенность.
Читая между строк умеренной и набожной официальной истории, Симусу
удалось составить вчерне общее представление о предмете.
Он пришел к выводу, что сексуальная свобода допускалась только для
мужчин, И это означало для мужчин забаву, для женщин - работу.
"Сексуальная свобода = сексуальное закрепощение женщин как минимум в
двух поколениях, " - пометил Симус на бумаге.
Произошло восстание женщин, которое было жестоко подавлено. Великие
Лорды взяли в жены туземных женщин и построили большие города по всей
планете. Во время отчаянных и ожесточенных войн они истребляли друг друга,
уничтожая поселения и разрушая технику, которую привезли с собой. После
этого наступил период "Первой Реорганизации". Реорганизаторы провозгласили
трезвость и умеренность, уничтожая всех, кого подозревали в смешении
крови, и начали перестраивать центральный Город, где произошло первое
заселение. Они уничтожили все остальные города и запретили всем
"внекастовым и дегенеративным" жить в стране.
Сексуальная свобода была возвращена.
Была предпринята попытка искоренения туземцев, как "дьявольского
отродья". Причины, объясняющие провал этого плана, отсутствовали.
На смену пришла эпоха "Абсолютной вседозволенности", в течение
которой мораль деградировала и, (по сохранившимся источникам около четырех
веков назад) все виды пороков процветали, кроме предупреждения,
запрещающего случайное впадение мужчин в "плотский грех" с туземками.
Затем наступила Вторая Реорганизация около двух столетий назад, во
время которой были учреждены должности Руководителя, Комитет Секретарей,
Совет Попечителей - институты власти, провозгласившие "порядок, дисциплину
и неподкупность".
"Очень мудрый план, Вторая Реорганизация", как оценил один из
мудрецов того времени.
Прекрасно, думал Симус, это удерживало их от кровопролития около
двухсот пятидесяти лет, и это уже хорошо. А что дальше? Второй период
Вседозволенности?
Его потрясли не только истории, повествующие о пытках, резне и
позднем геноциде. Еще больше Симус удивлялся тому, что при такой
продолжительной, последовательной и вполне искренней верности данным
принципам, зилонгцы, как ни странно, умудрились пересмотреть методы,
обеспечивающие равенство, общность, открытое проповедование добродетели.
Если женщины или туземцы подвергались нападкам, то объяснение причин
состояло в том, что они представляли собой угрозу добродетели.
Когда время от времени осуждался секс, это объяснялось тем, что секс
представлял помеху умеренной и рациональной гражданской ответственности
перед обществом. Когда попиралась личная свобода, то делалось это во имя
всего человечества.
Итак, сотни лет разрушения, тирании и смерти. Чем это закончится?
Правда, в последней четверти тысячелетия им удалось создать благополучную
видимость. Но сейчас иллюзия разрушалась, все еще владея умами поколения
Сэмми, они уже не удовлетворяли младшее поколение, ее сына и Маржи,
например.
Сохранение видимого благополучия обеспечивалось постоянным чувством
страха, всегда присутствовавшем на Зилонге, даже здесь, в живительной
спокойной атмосфере библиотеке, это явно ощущалось (В этом Симус был
убежден и не мог объяснить, как и почему это происходит.).
Разве одного этого уже не достаточно для гениев там, наверху, на
"Ионе"? Возможно, нет. Они хотят знать все подробности и нюансы этого
страха сегодня.
Ты должен, обязан, помочь им в этом, Симус.
Итак, уже после наступления комендантского часа, нарушая местные
правила, он в поисках причин этого страха, рисковал, исследуя в этом
секторе Города (про который Сэмми сказала, как "неподходящий" для
прогулок) санитарную систему.
Так в чем же дело?
Симус был из тех, кто всегда придерживается установленных правил.
Кроме того, на него начало давить постоянное беспокоившее его присутствие
хозяев. Отношения складывались трудно, особенно после того, как они
проводили ночь в отдельных комнатах, и это было типично для всех
зилонгских супружеских пар.
Он нуждался в нескольких спокойных минутах, проведенных на чистом
ночном воздухе, для того, чтобы хоть как-то осознать этот таинственный
роковой мир, в котором оказался не по своей воле, и, как он говорил
теперь, вопреки своим лучшим намерениям.
Он шел по Старому Городу Зилонга, узкие улицы которого, застроенные
невысокими зданиями, были живыми свидетелями эпохи до небоскребов. В конце
улицы, ведущей к мосту, он заметил оживление, царившее на большой
Центральной Площади. Впитывая цвета и звуки, он легко пересек площадь,
заполненную людьми в элегантной, яркой одежде. Они прогуливались,
разговаривали, сидели за столами, слушали бродячих музыкантов. Их голоса
звучали мягко, манеры были сдержаны, приветствия, относящиеся к нему,
изысканно вежливы.
Хозяева спокойно относились к его прогулкам "за глотком свежего
воздуха", хотя смутно представляли себе, зачем ему это нужно.
Около одиннадцати часов вечера зилонгский Город был наполнен жизнью,
блистал красками и светом. Симус жадно впитывал его очарование, наиболее
примечательную часть которого составляло и большое количество
пронзительных женских форм. Да, это было великолепное место, это было...
настоящие изобилие самых привлекательных во всей Вселенной женщин.
Впрочем, нет, таких же привлекательных, как Мариетта, которую он ни разу
больше не видел (вот и ответ на его вопрос).
Если бы только они не следили за мной.
Вскоре освещение начало мерцать, предупреждая гуляющих о том, что
пора расходиться по домам. Без какого-либо недовольства или возмущения, в
течение четверти часа, толпа растворилась, и Центр Города опустел. Потом
освещение погасло совсем, и, казалось, Симус остался в одиночестве, в
полной темноте, и лишь слабое и невыразительное мерцание одной из лун
слегка растворяло непроглядность.
Полное одиночество, если не брать в расчет соглядатаев.
Он склонился над черной водой ручья, выглядевшего очень глубоким.
Конечно, они не говорили ему всей правды. Или даже если большая часть из
того, что они говорили, была правдой, многое от него скрывалось.
Он не мог понять, почему они так страстно пытались показать ему лишь
суровые стороны зилонгской жизни.
Что-то в этом всем было неправильное.
Снова пришлось растирать затылок. Черт бы побрал, снова никого нет.
- Выйди из укрытия, сразимся! - выкрикнул он на космогэльском. Никто
