великолепных представительниц медицинской комиссии.
"Возможно, они и не будут возражать против таких обменов. Ведь до сих
пор возражений с их стороны не последовало. Возможно даже, что они не
будут возражать и против мимолетных связей с таинственными гигантами из
внешнего мира ни теперь, ни потом.
Даже если я первый, кого они когда-либо видели."
О'Нейл чувствовал себя умиротворенным. Его одолевала сонливость, и он
стал клониться к земле. Медичка обхватила его руками и криком подозвала
остальных. Очень осторожно они опустили его на дерн, на котором он еще так
недавно располагался.
"Пока все идет по плану. Разве это не великолепно?"
Предпоследняя его мысль была не о зилонгских женщинах, и не о его
миссии. Эта мысль была о капитане корабля, Святой Настоятельнице монастыря
Дейдре Кардинал Фиджеральд.
Последняя - о том, что внезапно стало очень темно.
"Как бы там ни было с ритуальным поцелуем, докторша пытается убить
меня."
2
- Комендант О'Нейл прибыл для прохождения последней инструкции, Ваша
милость, - доложил Симус, небрежно салютуя. Его тон содержал достаточно
подобострастия, чтобы скрыть дерзость.
На этот раз мадам скажет всю правду, а не полуправду, как она часто
делает по политическим соображениям, даже когда ее уклончивость
нецелесообразна.
Настоятельница сняла руку с кварцевого кристалла, передающего
физические импульсы на огромный экран, расположенный в ее тронном зале.
Изображение Зилонга поблекло, толстые красные шторы опустились. В
открытых бортовых иллюминаторах все еще были видны холодные звезды,
безучастно мерцающие в абсолютной темноте. О'Нейл, не любивший темноты,
вздрогнул и отвернулся от иллюминатора.
- О, да, Симус, - сказала она рассеянно. - Входи.
При его появлении в ее глазах всегда появлялся легкий блеск. Симус
знал, что был для нее почти сыном, вместо ее трагически погибших детей.
Это затрудняло взаимоотношения, но ни один из них не решался признаться в
этом.
С другой стороны, приятно сознавать, что в ее сердце есть уголок для
тебя.
Перебирая бумаги, она начала читать заключительный отчет.
- Этот отчет, Симус, составлен на основании четырех источников: а).
Рапортов путешественников, случайно высадившихся на Зилонге, обычно по
ошибке; б). Научных оценок, благодаря которым нам известно об общинных
утопических обществах со схожей природой; в). Нашего собственного
физического сканирования, которое, между прочим, осталось незамеченным
ими; и, наконец, г). Наше психическое считывание, которое, как и
физическое сканирование, более чем неудовлетворительно с такого
расстояния. Ясно?
- Да, - коротко ответил он.
Она порылась в бумагах.
- А теперь на основании обобщения материала я попробую
прокомментировать эти данные, хорошо?
- Уверен, что Вам не часто приходится выступать в роли социального
ученого.
- Я прибегаю к жаргону, когда считаю, что он уместен, - она слегка
порозовела. Это свидетельствовало о том, что в последней перебранке, а это
была излюбленная манера таранцев вести разговор, последнее слово оказалось
за ним, но и только.
- По всей вероятности, это утопическая культура, достигшая
завершающей фазы и перед полным разложением. Общинная направленность,
возродившая ее однажды, длилась очень долго.
Можно предположить, что прежде, чем притворное единодушие стало
пустым обрядом, прошло довольно много времени. Эта культура может быть
высоко цивилизованной, умелой и изящной до тех пор, пока никто не
оспаривает основополагающих принципов структуры реальной власти...
И не следует заблуждаться, Симус Финбар О'Нейл, эти
общинники-утописты располагали очень сильной властью с самого начала.
- И мы, конечно, точно не знаем, к чему они пришли спустя тысячу лет.
Да?
- На редкость тонкое умозаключение, - она подняла тонкие брови. - В
любом случае, они должны быть очень сплочены, но эта сплоченность скорее
вызвана социальным контролем. У них не достаточная свобода личности в
нашем понимании, не достаточная творческая активность.
- Не похожи на нас, - ухмыльнулся Симус.
Настоятельница не удостоила вниманием его замечание.
- Вряд ли они сильно отличаются от банды полусумасшедших
анархистов-индивидуалистов, за которых я призвана нести ответственность.
В глубокой задумчивости она перебирала изящными пальцами по крышке
стола.
- Мы вздорны, беспокойны, свободолюбивы, принимаем решение
меньшинством голосов...
- Кроме ежегодных перевыборов вашей милости.
- Это к делу не относится, - пальцы двигались все быстрее, - ...не
отличаемся воспитанностью и вежливостью, не очень образованы, и все же мы
не только не ограничиваем индивидуальную творческую активность, доходящую
до эксцентричности, как, например, в твоем случае, - она родительски
улыбнулась ему, словно избалованному ребенку, - мы активно усиливаем ее.
Мы, на самом деле, очень гордимся своей неординарностью и
эксцентричностью.
- Да уж, мы, наверное, последние представители такого племени.
- Да, мы последние, Симус Финбар О'Нейл. Наши манеры и мораль мало
изменились со времени про-кельтов на Таре. Мы слишком много пьем и слишком
много спорим, слишком много говорим, слишком часто сражаемся...
- К слову, прошу прощения у вашей милости, слишком часто занимаемся
проституцией.
Ее Преосвященство нахмурилась.
- Не совсем так. Зачастую наши мужчины довольно робки в этих
вопросах, больше говорят, чем делают, я попала в точку, Симус?
О'Нейл не нашелся, что ответить. Мадам, довольная тем, что последнее
слово осталось за ней, продолжала:
- Наши сексуальные отношения обычно сопровождаются бесконечным
словесным поединком.
- Ну, может быть не совсем так, не совсем, - Симус дружелюбно
ухмыльнулся. - Гораздо более миролюбиво.
- Мы слишком часто предаемся бесплодным мечтам и оправдываем это
мистицизмом. Мы часто молимся, но лишь потому, что считаем Бога Гэлом,
вроде нас. Мы постоянно принимаем души и ванны, все время в воде. Мы
создали фетиш из личной гигиены, и в то же время неисправимо неряшливы в
доме. Во всей Галактике не найдется более запущенного корабля. И все это -
н е с м о т р я на мои бесконечные усилия содержать его в чистоте и
порядке.
- Все-таки он выполняет свои функции, - Симус поднял руки, словно
прося пощады.
- Будем надеяться, что уже не долго осталось. Итак, на чем я
остановилась? Ах, да, мы научились ненавидеть, но и научились любить. Мы
поем, когда нам плохо, и плачем, когда мы счастливы. Мы смеемся и пьем, мы
занимаемся любовью после пробуждения, и плачем, и снова пьем; часто не
выполняем супружеских обязанностей...
- Все это просто ужасно...
- Итак, - сказала она более натянуто, - взвешивай все "за" и
"против". В любом случае, культурные контакты с распадающейся утопической
общинностью... - она порылась в бумагах, - кажется, наши учителя именно
этот термин применяли, да. Сильно сказано, не правда ли?.. Между, как я
сказала, разлагающейся общинностью, и неисправимыми - дай-ка я взгляну, да
- анархистами-индивидуалами чреваты трудностями.
- Анархисты-индивидуалисты? Это мы и есть? Прекрасно, вполне
убедительно. Мы мне нравимся больше.
- Превосходно. Вот только наших друзей там, внизу, придется простить,
если они встретят нас так же, как наши предки викингов. При любом сценарии
могут быть серьезные трудности.
- Мы же не собираемся причинять им зла, - Симус нетерпеливо заерзал
на стуле. - Не оставлять же их одних?
- Не собираемся причинять зла? - она нервно дотронулась до нагрудного
креста из слоновой кости. - Это именно то, что провозглашали первые
миссионеры на Таре, когда нечаянно занесли заразные болезни, погубившие
почти поголовно всех аборигенов. Теперь мы успешно справляемся с
медицинскими проблемами. Но наш образ жизни может оказаться для них столь
же губительным. Ты можешь себе представить, цитируя францисканских
монахов, зилонгских женщин, пытающихся противостоять бесконечному потоку
лести, текущему из уст таранских самцов?
- Или зилонгских самцов, пытающихся подсчитать, сколько раз из тысячи
ответов "нет" женских особей это будет означать фактически "да"?
- Не совсем так, - как обычно, когда последнее слово в споре
оставалось не за ней, упрямый изгиб ее губ становился жестоким.
Такое изменение настроения Кардины Фиджеральд не сулило ничего
хорошего. Мерка, применимая к одному, должна применяться и к другому, и,
вместе с тем, по ее тону чувствовалось, что в словах Симуса была правда.
- Вернемся к серьезному тону. Что могло произойти с культурой, не
знавшей политической демократии, в том виде, в котором она известна нам
везде - веками; оказавшаяся лицом к лицу с обществом, для которого занятие
политикой - любимое времяпровождение.
- В любое время дня и ночи.
Она решительно не замечала его реплик.
- ...С культурой, не допускающей проявления личной
неудовлетворенности при неожиданном столкновении с другой, для которой
прославление этого свойства личности стало нормой жизни, обычным делом,
как пение псалмов в церкви?
- Кажется, я начинаю понимать, - Симус подался вперед. - Если наша
оценка верна, то трудности с их точки зрения состоят в том, что их
культура утратила движущую силу. У нее же, как мы убеждены, она достигла
наивысшей точки.
- В анархии есть отрицательные моменты, насколько я могу судить по
нашим людям. Это и беспорядок, и распущенность, но анархия редко приходит
в упадок.
С другой стороны, их культура в опасности. Она будет либо медленно
угасать, словно часы, которые нельзя завести, либо накопит колоссальный
запас разрушительной энергии, готовой взорваться в любую минуту.
Потридж предполагает шанс распада в течение года - пятьдесят на
пятьдесят. Бесспорно, что оба эти процесса произойдут.
- Кто-нибудь из них будет знать об этом?
- Большая часть не примет этого, - она мельком взглянула на
зашторенный экран, - но часть наиболее интеллектуально развитых, более
безумных, конечно, будет знать. От этого ситуация станет еще более
неустойчивой и при кажущемся внешнем спокойствии и благополучии.
Неожиданно, глядя ей прямо в глаза, он спросил:
- Таким образом, на краю пропасти, у вас возникла необходимость
послать туда человека, жизнь которого вы оценили дешевле старого
компьютера?
Леди Дейдра Фиджеральд вздохнула.
- Ты же знаешь, Симус О'Нейл, что не обязан этого делать, - она
показала на карту Зилонга, изображение которой благодаря ее ментальным
усилиям показалось на небольшом дисплее. - Симус, возможно, это конечная
точка нашего паломничества. Богу известно, что время уже пришло. Мы оба
знаем, какую цену пришлось заплатить за это право. Мы не можем допустить
еще одну неудачу.
В плотно задрапированной комнате повисла тишина.
Настоятельница была облачена в траурную темную одежду вместо
традиционного голубого кельтского платья для торжественных церемоний с
тонкой красной каймой и голубым крестом. О'Нейл знал, что сейчас она
думает о муже и детях.
Он тоже вспомнил своих родителей, убитых десять лет назад во время
трагической высадки на Ригоне. Говорить об этом он не хотел.
- Кроме того, я хочу, чтобы ты знал все, в монастыре существует
фракция, которая считает, что пришло время изменить Святой Закон.
