которая у Гомера. И вообще сейчас ученые доказали, что ту Трою так и не
взяли.
- А мы ее все-таки окончательно возьмем! - с угрозой сказал Петр.
- Зачем спиртовую растирку назвали таким знаменитым именем и на этикетке
лихой Гектор на колеснице скачет? Это Троя, что ли?
- Это троянский конь,- качнул недавно стриженной головой папа.-
С сюрпризом внутри.
Маша понимала: непедагогично поощрять выпивки разговорами с нетрезвыми
родителями, но они ведь редко разрешают себе расслабиться. (А если будут
часто, придется их взять в крутой оборот - откажусь их постригать, маму
откажусь подкрашивать.)
- Вчера Таисия,- начала речь Маша,- не могла сделать доклад о росписи
древнегреческих ваз. Я ей достала "Мифы народов мира", Гаспарова, Куна,
книгу Любимова по древнему искусству... Заливаюсь, диктую ей тезисы:
краснофигурные, чернофигурные, последовательность времени, а Таисия в слезы
- надо подробно, а она не успевает. Говорю: "Надоело мне это уже - давай я
за тебя напишу, почерки у нас похожи..."
Слушали Машу с голубиным терпением: понятно, что общаться нужно с детьми,
отец кивал головой - вот еще один квант общения прошел, вот другой,
а мама только водила глазами, как бы провожая каждую частицу общения.
- Эмхакашка, блин, требует подробно,- добавила Таисия.- А у самой муж
говорит: "Вера, я лоЇжу в сумку..."
Петр сказал Боре:
- МХК - это мировая художественная культура. Боже мой, ну и каково зерно
этого сообщения? А, Маша?
- А таково! Я за Таисию писала, а она потом еще целый час перед зеркалом так
причешется, сяк... одно примерит, другое не нравится. А выла: не успею, не
успею!..
- Это же МХК в действии,- заступился за Таисию папа.- Эстетика поведения...
А взгляд Бори, как у всякого человека употребляющего, бродил по комнате в
поисках предлога добавить. С каркаса психики обрушились все завитушки,
придающие Боре вид обыкновенного человека, и при солнечном свете вылезло
что-то колченогое, похожее на тарантула, чья экологическая ниша - океан
алкоголя. Он увидел расписанную одуванчиками тарелку, сохнущую на подставке
для учебников. Показывая на нее, сказал:
- Тут у одуванчиков ножки... просто... голые нарисованы! А на самом деле они
покрыты волосками. Вот как у меня! - Он задрал брючину, все ожидали увидеть
суперсамцовское непотребное буйство джунглей, но не успела мама еще
почувствовать неудобство перед дочерьми, как услышала разочарованный вскрик:
- Р-мо°! Все вылезли... от пьянки! Это точно. Все Абхазия виновата: они нас
поили, эти черные! Ну, покажу я им на рынке - в День пограничника!
- Эти, на рынке, за тех отвечать должны? - удивился Петр.
"Да, все должны за меня отвечать",- взглядом показал Борис.
Петр сразу начал его выводить из зоны возможного конфликта. Борис хотя и
поплыл от "Трои", но вертелся по прихожей очень быстро, так что все
включились в его ловлю. Петр не мог понять, почему на одну ногу легко
наделся туфель, а на другую ѕ с трудом, и то при помощи ложки для обуви.
"Гениальный человек изобрел эту ложку - надо бы Нобелевскую премию дать",-
шептал Петр безрадостно.
Родители Таисии неуместно педагогически нажали, когда Петр и Боря ушли:
- Ишь, черные ему во всем виноваты,- сказала мама.
- Он в чем-то прав: в самом деле все за всех в ответе,- добавил папа.- Но и
он, Боря, должен за всех быть в ответе... в меру своих сил. А он абсолютно
безмятежен...
Мама продолжила: мол, Петру неудобно своего везения, что он не был в армии,
вот он его и привел. И тут оба родителя разом вспомнили, как Боря угрожающе
наставлял, как дуло, свою дырку между ключицами в коридоре, и дно этой дырки
пульсировало всхлипами.
"26 мая 1996.
Сегодня я поняла, что враг существует: он мешал нам все время, пока мы
собирались в монастырь. Вчера только приготовили мне мини-юбку, а сегодня
найти не могли. Вся темная одежда на виду была, а мы ее словно не видели.
Наконец оделись с Машей, гостинцев положили в кулек с ручками, уже чуть не
вышли, мама сказала: "С Богом!" - и тут увидели, что на пакете "секс"
по-английски. Слава Богу, еще не ушли... Не буду писать, с какими
приключениями покупали кулек - вообще нет ничего строгого! То голые, то
реклама...
Мама написала по всем правилам письмо к матушке-игуменье. Сначала "Слава
Богу нашему", потом "Благословите, матушка!".
Мы у матушки Марии попросили благословения на поход - на сплав. У нас нет
прививок от клещей, и может помочь только благословение. Матушка,
оказывается, была врачом до монастыря. Она прочла молитвы и потом подробно
рассказала, какие места на теле надо чаще всего осматривать. Матушка нам
подарила по книжке "Таинственный смысл символических священнодействий".
Завтра у меня день рождения - пригласила Алешу, Лизу, Наташу, Иру
и Лильку".
"А какие будут призы за победу в конкурсе?" - интересовалась Маша.
Александра вычитывала из книги "Все о детской вечеринке", что можно взять
для дня рождения. Маша подумала: вот бы прочесть книгу "ВСЕ о будущей
жизни"! Чудаки эти англичане или американцы (книга была переводом с
английского): "Не стоит устраивать сюрпризы для малышей - они могут
оказаться источником испуга..." Н-да, для шестилетней Лизы Загроженко все,
что мы предложим, будет очарованием.
А в это время Таисия писала своим заунывно-аккуратным почерком; она
чувствовала, что внутри букв скрывается что-то невеселое, и старалась их
подвеселить всякими чернильными кудрями. Она сочиняла: "На кладбище
встретишься с таинственным незнакомцем", "Если будешь грустить - лопну
воздушный шарик возле уха"...
- Картошку выключите,- командовала Александра,- салат режем!
Она заглянула к Таисии и прочла надпись на открытке.
- Что это у тебя за ажурная вязь полуарабская, Таисия?
У них было сейчас такое раздолье: папа на работе, мама уехала за город на
этюды. Перед этим она много раз повторила: "Не дай Бог, разобьете хоть одну
тарелку! Я, конечно, все терплю, и это вытерплю, но будьте милосердны!"
- Так какие будут призы? ѕ повторила вопрос Маша.
- Да вон медведи,- небрежно сказала Александра.- Они новые.
Сестры насторожились: как это - Димон выбирал, выбирал, а мы на призы их
отдадим?!
- А вы почитайте, какую он ерунду мне написал.- Александра с деланной
небрежностью дала сестрам письмо Димона.
"Дорогая Александра! Вчера вернулся из Москвы и сразу попал на похороны
Васяна. У него было ранение в печень. Схватило в правом боку, вызвали
"Скорую", потом сказали, что умер от старой раны. У него осталась беременная
жена. После той войны еще многие раненые могли жить, а сейчас напридумывали
всякое оружие, чтобы раненые не вставали в строй и не продолжали воевать.
Всякие хитрые зазубренные осколки и т. д.
А в Москве мне мама купила куртку, мама сказала, что я в ней "чистый жених".
И ботинки из мягкой и удобной кожи, но по виду грубые, как из каталога! Еще
мы были у платного психоаналитика. Он сказал, что военные действия
останавливают развитие психики человека, делают его похожим на ребенка. Но
от меня зависит, хочу ли я вернуться к образу взрослого человека. А я про
себя знаю, что очень хочу. Ты сказала, что чувствуешь себя со мной, как
бабушка с внучком. И ты, наверно, боишься, что я всю жизнь буду кричать:
"Сержант, ноги!" Но на самом деле я чувствую себя с каждым днем все
здоровее: память улучшается, я ее тренирую, заучиваю из хрестоматии
стихотворения - это мне посоветовал врач. Каждое утро делаю пробежки, хочу
поступить в школу милиции! Вот увидишь: через десять лет я буду главным
милиционером района.
Александра! Когда я тебя вижу, то забываю, что где-то сейчас есть война и
кровь! Без тебя я все время нахожусь там!!! Первого июня, как сдашь
психологию, приходи к пяти часам к магазину "Цветы", я буду ждать тебя в
новой куртке и ботинках. Готов ждать хоть сколько, если экзамен затя..."
Маша, которая читала письмо, заплакала, а Александра и Таисия уже чуть ли не
с самого начала письма вытирали слезы.
- В июне он будет в ботинках высоких разгуливать,- сказала Александра сырым
голосом сквозь нос.- Взрослость прямо через край.
В это же время их мама стояла среди желтых колокольчиков и писала речку,
которая внизу: такое ощущение, что ее уронили с небес давным-давно. Этюд
пренебрегал углами и сворачивался с каждым прикосновением кисти. "Надо
пореже тарелочки расписывать,- решила она,- а то и домаЇ уже пружинят с
углов и закругляются для тарелочки, и мир-то весь глуповато-круглый". И тут
она заплакала, объяснив себе, что вспомнилось письмо от Димона, прочитанное
рано утром - перед выходом из дому. Оно валялось на столе у девочек ѕ среди
всех приготовленных ко дню рождения вещей: сливок в аэрозольной упаковке,
обещающих буквами на крутых упитанных боках абсолютную бескалорийность;
стопок открыток; там же были размягченные на газовом жару старые пластинки,
которые уже не на чем было проигрывать. Дочери накрутили из них каких-то
раковин, горшков, цветов и пейзажей с флажками (флажки они вырезали
ножницами с краю размягченной пластинки). На самом деле мама рыдала не от
письма, не об ухудшившемся восприятии мира, не о жизни, которая пропадала, а
потому, что в это время дочери ее проливали хоровые слезы.
Проплакавшись, мама почувствовала, что кругом разлита необыкновенная
свежесть. Одной рукой она ухватилась за бутерброд, а другой рвала в подарок
дочери желтые колокольчики...
Когда она вошла, первое, что бросилось в глаза,- зловеще раскинутый на
середине дивана тонометр. Ей бы подумать, что кругом жутковато чисто, то
есть дети ушли гулять, но она первым делом бросилась в ужасную мысль, что
прибрались специально перед вызовом "скорой помощи". Ровно застланные
покрывалами кровати напомнили ей о существовании операционных и реанимаций.
Перед ее глазами количество кроватей стало расти. И в это время в голове
взорвался звонок. Оказалось, муж забыл ключ и не мог попасть домой. Иногда
он приходил и нажимал на кнопку, а потом продолжал ходить вокруг дома,
представляя для разнообразия, что он сыщик или подпольщик. Остатки
таинственности он еще не успел стряхнуть с лица, поэтому мама их увидела и
объяснила в духе множащихся кроватей. Ей стало еще дурнее.
Но потом, когда все выяснилось, каждый получил за свое. Оказывается, дети
разбили тарелку и решили, что за это они уберут хорошо после дня рождения и
пойдут погуляют, чтобы мама успокоилась к этому времени, осознав, что даже
наиболее удачно расписанная тарелка, где она подрисовала волоски к ногам
голенастых одуванчиков, чтобы не походили они на лысые ноги бледного пьющего
Бори, не стоит обиды на семью...
Мама отбушевала. Пришел Петр с подарком в виде электронных наручных часов.
Здоровье мамы на глазах вспучивалось, росло и хлестало через край. Дети
зачитали послание агентства "РИА-новости":
- Сегодня неизвестный инопланетный террорист пытался захватить расписанную
тарелочку и угнать ее, но при попытке захвата заложников в виде веселящихся
детей не справился с управлением и врезался в кота Зевса...
- Что, вы Зевса покалечили? - снова затревожилась мама.
Тут же черный сиамец раскрыл свою пасть и сказал с достоинством: "Мя!"
Понимай так, что "я у вас наиглавнейший, беспокойтесь обо мне непрестанно".
Девочки рассказали брату, что гвоздем дня рождения оказались не американские
штучки, а тонометр для измерения давления. Сначала Лиза сказала, что у нее
заболела голова, Александра измерила ей давление, а потом все встали в
очередь - у каждого оказался свой болезненный орган. Потом каждый захотел
научиться мерить давление, и всех захватила такая деловитость, что Алеша
подпрыгнул и уронил тарелку...
Петр взял в руки гитару, которая всегда лежала на шкафу у родителей (в
семейной его жизни гитара пришлась не по нутру жене).
Солнышко в небе ярко горит,
На берегу тихо церковь стоит,
Снегом покрыта в зимний мороз,
Немало пролито в церквушке той слез,
- пел он стихи, которые Таисия сочинила давно, еще когда ей было лет
шесть.
В общем, ничто не предвещало неприятностей. Петр засиделся и остался
ночевать, а за завтраком просил сестер не смешить его, потому что у него и
