из-за угла дома на улице Пушкина стали наблюдать за проезжей частью. Димон
раньше слышал по рации: есть звонок - посреди улицы Пушкина лежит труп
мужчины. И тут же он увидел, как к трупу подъехала милицейская машина.
- Это из Ленинского района. Наши районы... граница по улице Пушкина,-
терпеливо втолковывал сержант, у которого сердце закипало от раздражения на
контуженного Димона.- Сам смотри!
Сначала два обесцвеченных луной и ночной зарей милиционера ходили
взад-вперед по проезжей части, видимо, желая получить указание от великого
поэта Пушкина. Затем они перекатили тело мужчины через невидимую линию. Как
кукла, наполненная тяжелой жидкостью, терпеливо кувыркалось тело. В голове у
Димона однообразно вспыхивало: "Пропали медведи!" Только сейчас он понял,
что никогда не выйдет за него Александра, что никогда ему не будет в жизни
безопасно и уютно!
- Здравствуй, Петя! - сказал сержант Мартемьянов, выходя на дорогу. Он
выглядел очень довольным, и Димон тоже почему-то стал спокойнее.- Что же ты
нашему району статистику портишь, бля?!
- А на шестьдесят процентов тело было на вашей стороне,- нисколько не
смутился Петя.- Я только окончательно высветил... просветлил ситуацию!
Статистику нашего района мы поганить тоже... знаешь... не дадим!
Когда Мартемьянов и Димон приехали в участок, Алеша думал о Таисии, что она
теперь подумает... Он не знал, что о ней же вспомнил в эти минуты Димон: "Не
пропали медведи - растут в той семье еще девочки... Таисия очень хорошая
будет... жена..."
"Ну что, дневник! Посадили нашего Алешу! Папа говорит, что чувство стыда за
мать толкало... к воровству. Или к другому... Папа все по Фрейду: Алеша
хотел сменить это чувство. Он лучше будет теперь стыдиться, что украл... чем
матери.
Не верю я в этого Фрейда! На выпускном вечере была дискотека. Алеша хотел со
мной танцевать. Заиграли "медляк" (медленный танец). Он меня пригласил. А я
отказалась. Просто мне нужно было сходить в одно место. Я ни в чем не
виновата. Так Алеша стал сразу со зла исчеркивать все плакаты веселые,
которые висели у нас на празднике. Когда я вернулась в класс, девчонки мне
зашептали: "Скорее соглашайся на танец, а то он все испортит, весь
праздник". Такой он мог быть раздражительный!.. Наверное, что-то его сильно
раздражило, и он назло пошел воровать..."
Мама рассказывала свой сон:
- Будто мы красим небо - оно же наш потолок. Но не потолок, а небо! Белила
такие, как шпакрил - темно-сиреневато-сероватые. И мы белим ведь всей
семьей! Вот такой круг выбелили и видим, что ракеты (а в Чечне все война) не
проходят сквозь этот выбеленный нами кусок неба! И мы понимаем, что Бог
услышал наши молитвы, что войне скоро конец...
- По-моему, что-то у тебя сгорело на кухне, дорогая! - сказал папа.- Все
стремишься мир переустроить, а на кухне еда в это время пригорает...
Мама пошла на кухню: там ничего не стояло на огне вообще! Тогда стали
принюхиваться и поняли, что дым и запах идут с улицы. Выглянули в окно: дом
напротив весь в дыму.
- Пожар! - закричала мама.- Девочки, бегите узнайте, вызвали пожарных или
нет! Если что - сами по ноль-один звоните!
"Ну что, дневник, сгорела квартира Вероники! Она спасала Мартика и так
измазалась в саже, что пришла к нам и просит: "Дайте вашей одежды
переодеться!" Мы, конечно, сразу дали ей платье мое! Из сэкондхэнда, но она
не поморщилась даже! Вот так: дружба - это то сокровище, которое не может
уничтожить пожар, так ведь, дневник?
Конечно, ты скажешь: скоро Вероника, ее мама Изольда и бабушка Генриетта
снова накопят много денег и запретят нам к ним подходить... Ты прав, но...
как оптимист оптимисту я тебе скажу вот что: пожар ведь может случиться в
любое время!"
На этот раз мама случайно заглянула в дневник дочери и вся вспыхнула: что же
это за подлость такая! Сгорела не квартира Вероники, а дочь пишет... словно
она желает восстановления дружбы любой ценой! Это плохо: любой ценой! Мама
закричала: "Грех-то какой, доченька моя! Что ж ты написала?! Слова ведь
имеют такое свойство - сбываться. Ты накликать беду хотела? Даже если не
хотела, то... накликать можно запросто".
Папа включился тотчас в педагогическую струю: по-французски "слово" -
"пароль", пароль! Слово такой отзыв может в жизни вызвать, что!.. Конечно, я
понимаю, ты думала, что Вероника после пожара будет добрее, но поверь: они
бы еще больше стали сил тратить на то, чтоб быстро восстановить прежний
уровень богатства... еще дороже бы продавали вещи...
- Какой ужас,- повторяла тихо мама Таисии.- Мои дети... чтобы Таисия так
могла написать: пожелать злое... Боже мой!
Таисия в смятении чувств хотела выйти и закопать дневник, спрятала его под
футболку, но чувствовала, как дневник жег ей кожу. Он там лежит, такой
доверчивый, и не знает, что его ждет!.. Как же быть? Надо, чтоб родители
ничего не знали... Она выбежала на балкон и сбросила: потом, мол, выйду и
закопаю. На том месте, где он упал, началось мелкое мерцание. Таисия
заметила, как приподнялись и взлетели вертолетики кленовых семян. Или
показалось? Но в самом деле: этот воздух, который взбаламутил дневник, был
последней каплей, которой не хватало для зарождения кругового ветра. Пока
Таисия сбегала вниз с четвертого этажа, вспоминала, как летел ее дневник,
кувыркаясь и перелистывая сам себя, как бы просматривая на прощание текст...
или предлагая себя всем? всему свету свои страницы, чтобы вычитали из них
некое назидание птицы и бабочки, стрекозы и мухи, осы и шмели, чтобы
запомнили его навсегда... Но лишь пара неграмотных стрекоз равнодушно
пролетела мимо, и в их множественных глазах раздробились изображения букв...
Пока она так вспоминала, уже начали в том месте подниматься и опускаться
мертвые бабочки, сухие листья прошлогодней зелени, с каждым разом все выше и
выше, и вот уже поднялся маленький серый хобот, который хотел схватить
дневник, но тот сопротивлялся всеми страницами. Таисия намеревалась успеть
схватить свое сокровище и закопать рядом с Куликом, но... хотя дневник и
отмахивался всеми страницами, отказываясь от предложения ветра
попутешествовать, хобот урагана усилил свое всасывание, и дневник уже прыгал
на спине обложки, едва удерживаясь от полета... Таисия подбежала и протянула
руку, чтобы схватить, но в этот миг дневник уже захлопал своими
крыльями-страницами, сделал несколько переворотов, показав высший пилотаж, и
начал взбираться по невидимой спирали...
Таисия вспомнила: если внутрь вихря попадет тело, оно может распасться. А
дневник уже летел от теплотрассы по улице Чкалова. Хлопали двери подъездов,
зазвенел лист на крыше, но не отпал и не пустился в путешествие, ибо не
пришло еще его время - не все гвозди прогнили... Таисия бежала за дневником
- вдруг земля подкосилась и отделилась от ног, потом пошла вбок, после -
вниз, ее закрутило... Но это не смутило дневник: он летел, переворачиваясь
вокруг своей оси, как лихой голубь, и радостно поднимался еще выше. Она изо
всех сил перебирала ногами, но не смогла его догнать. Скоро он исчез из поля
зрения своей хозяйки...
- Сейчас анекдот расскажу! - крикнул Петр, с треском врываясь в квартиру.-
Слышали: победил Ельцин!.. Про новых русских анекдот. Сидят двое, выпивают,
один, который гость, спрашивает: чего это видак крутит одну кассету -
"Одиссею капитана Кусто"? "Это не Кусто, это аквариум".
И что же? Разве хоть кто-нибудь из семьи показал движением бровей, что
слышал?! Папа тихонько бряцал на гитаре, мама действовала на кухне, а Таисия
- вечная зубрилка - вообще будто спряталась за обложкой "Истории мировых
цивилизаций". Одна Маша поняла брата: равнодушие - сплошное равнодушие к
анекдотам. Наконец папа отложил гитару, вздохнул и сказал:
- Все же неплохо, что анекдоты о новых русских появляются в изобилии. Была,
была зловещая пауза в производстве фольклора, уж не знал, что и думать...
- Что же хорошего, папа? - удивилась Таисия.- Новых русских дурачками
представляют в анекдотах, им это не понравится...
- В сказках Иванушка - тоже дурачок. На Руси дурачков любили! Значит, и
новых русских стараются полюбить. Значит, что?
- Что? - не поняла вывода Маша.
- Значит, революции не будет! - догадался Петр.- Не будут их жечь и резать,
как в семнадцатом году жгли помещичьи усадьбы...
- Возьмем также средства массовой информации...
Папа явно зарапортовался. Чтобы понизить траекторию его умственного полета,
Маша вклинилась своим острым голоском:
- Но в жизни-то, папа, этих новых русских многие не любят!
Папа отвечал: миф - фольклор - анекдот - это и есть регулятор поведения! Не
любят, но уже хотят полюбить! Отсюда и теплое, почти покровительственное
отношение к ним, как к Ивану-дурачку...
Папа, похоже, уже писал вслух эссе по культурологии: подспудно народ хочет
полюбить этих богачей противных, показывает в анекдотах: какими не нужно им
быть! Миф регулирует поведение!
- Папа, папа, остановись, мы тут не поняли! - закричали девочки.
Папа привел остекленевшие глаза в человеческий вид, немного постоял посреди
комнаты, видимо, соображая, куда его занесло. Таисии даже захотелось
поводить ладошкой перед его глазами.
"Революции не будет? - подумала она.- Так, запишем это сейчас в дневник, а
потом проверим, будет или не будет. Прав папа или нет".
И тут она вспомнила, что дневника нет, он улетел неизвестно куда. "Эх, зря я
его сбросила с балкона! Если б закопала, то сейчас бы могла выкопать,
записать папины слова..."
- Анекдоты говорят о том, что нравственность русского, то есть...
российского народа - жива! - продолжил папа.- Возьмем хотя бы СМИ! Что такое
СМИ?..
Он говорил: "СМИ", "СМИ", а Таисии слышалось: змий. Какой змий?
- Не змий, а СМИ - средства массовой информации... они тоже стали на место
фольклора. В сказке все начинается с недостачи, да? Ну, яблоки у царя в саду
кто-то ворует, нужно послать сторожей, это "Конек-Горбунок"... Газеты и тиви
наперебой нам про криминал: убийство, конечно, тоже недостача, правда? Надо
искать преступника, как в сказке.
Петр прервал отца: а как же чудесные, волшебные помощники? В сказке напиток
или яблоко, которое надо откусить... а в СМИ что?
Папа на секунду задумался.
- Ну, сами СМИ и есть волшебники: могут и собственное расследование вести,
могут помочь, объявив, чтоб звонили по телефону, если кто что знает... Ну и,
конечно, они регулируют наше поведение. И заметьте: даже писателей
журналисты недолюбливают, как сказители народные тоже недолюбливали
представителей культуры.
Таисия слушала папу, слушала дождь, который лил уже второй день, и у нее
само появилось в голове стихотворение:
- Дождь льет, льет, льет,
Дождь льет, льет, льет,
И сильный поворот
Сделала машина...
Дождь льет, льет, льет.
Дождь льет, льет, льет,
И сильный поворот сделала Россия...
- Само появилось? - переспросила мама.- Ну, значит, ты в отца, пойдешь по
филологической части.
- Только не надо много думать о политике, о выборах, господа,- сказал на это
папа.- Сейчас само написалось про Россию, а потом, может, напишется про
другое, более важное... Так я о фольклоре: заметили притчевые истории?
- Пап, ты меня любишь? - спросила Таисия вдруг.
- Что? Ты о чем? Да, конечно... люблю, а что? Я не то что-то сказал?
Просто папа улетал куда-то в холод словно, когда размышлял вот так. Нет,
когда Таисия вырастет, она не поступит на филологический, а найдет
литературно-ветеринарный институт! Обещала ведь Кулику, что лечить будет!
Литературно-ветеринарный с... элементами гитары! А тарелки? Она их будет
расписывать в свободное время... Да, решено! Где же есть такой институт? Ну
уж где-нибудь да есть же, подумала Таисия.
Папа Таисии ушел заваривать чай и подумал в одиночестве: не Бог весть какие
гениальности изрекаю, а уже детям показалось, что я не с ними, что забыл в
это время любить Таисию... И вдруг его осенило: зря напали тогда на нее за
красочное описание пожара якобы в квартире Вероники!.. Бальзака тоже в жизни
не очень любили женщины, зато его героев в романах сильно любят!.. Таисия
повела себя, как писатель: в жизни у Вероники не случилось пожара,
