обывателей или самим принять участие в...
- Мистер Олин, - воскликнул О. Дайн. - Я протестую. Я
отказываюсь беседовать с вами на подобные темы! Я должен... - Он
замялся. - Я должен отказаться выслушивать ваши инструкции!
- Извините, - согласился я. - Но как я ранее упомянул, это
только гипотетическая ситуация. Точка зрения, которую я
пытаюсь...
- Она неприемлема для нас, эта ваша точка зрения, - замахал
руками лидер Голубого Фронта.
- Я и говорю, что она неприемлема для вас! Конечно, пока что
эта точка зрения неприемлема!
- Почему же? - подозрительно вскинулся О. Дайн.
- Все дело в перевороте! Ведь это так очевидно. Такие вещи
требуют помощи извне. А именно, хорошо обученных военных. Такие
военные поставляются некоторыми мирами, но эти миры, очевидно, не
захотят вмешиваться в политическую ситуацию на вашей планете,
мистер О. Дайн. Тем более, оказывать помощь оппозиционной партии!
Я позволил себе расслабиться и, улыбаясь, развалился в кресле.
Добрых двадцать секунд мы сидели молча, изучая друг друга.
- Очевидно, - наконец не вытерпел я, - что мы не будем
свидетелями смены правительства, поддерживаемого Экзотикой. Ну,
что ж, очень сожалею, что... - Я встал и протянул собеседнику
руку, - что интервью было очень коротким. Теперь мне надо быть у
Президента, чтобы дополнить картину политических событий на Св.
Марии, но уже с другой стороны. И только после этого я смогу с
чистой совестью возвращаться на Землю.
Он автоматически пожал мне руку. Я повернулся и был уже возле
двери, когда его голос заставил меня остановиться.
- Ньюсмен Олин...
Я обернулся.
- Да?
- Я чувствую, что должен спросить вас. Это мой долг перед
Голубым Фронтом, перед моей партией! Я хочу потребовать от вас,
чтобы вы передали мне все слухи, которые вы получаете с других
планет... о людях, готовых прийти к нам... на помощь... к нам, к
настоящему правительству Св. Марии. И мы, ваши читатели, ньюсмен,
мы спрашиваем у вас, не слышали ли вы на некоторых мирах,
возможно, слухов о той помощи, которую могли бы оказать движению
"обывателей" на Святой Марии кое-кто из Сильных Мира Сего,
которые были бы заинтересованы в сдерживании могущества Экзотики
среди звезд?
Я помолчал секунду или две.
- Нет.
Он стоял неподвижный, словно мои слова приковали его к месту.
- Очень сожалею, - покачал я головой. - Прощайте.
* * *
Вскоре я имел уже двадцатиминутное интервью с Шарлем Перини -
Президентом Святой Марии. Затем, проделав путь в космопорт, я сел
на космолайнер, отправляющийся на Землю.
На Земле я просмотрел полученную почту и тут же вылетел на
Гармонию - главную планету Френдлиза. Пробыв пять дней в
состоянии полной неизвестности, я на шестой день все же добился
того, чтобы командующий Вессель заплатил мне долг.
На шестой день я был приглашен в здание Совета. После обыска в
поисках оружия - существовали некоторые различия между церковными
группировками на мирах Френдлиза, которые даже для ньюсмена были
трудно различимы - я был препровожден в комнату с низким потолком
и голыми стенами. Там стояло лишь несколько черных кресел, пол
был выложен черно-белой плиткой. За тяжелым столом сидел человек,
одетый в черное.
Белыми у него были только лицо и руки. Глаза его были закрыты,
но когда он открыл их секундой позже после моего появления в этой
комнате, колючий взгляд его черных глаз пронзил меня.
Человек встал и протянул мне руку. Наши руки встретились.
Человек пожал руку не крепко, но так, что мои пальцы
почувствовали его силу.
Передо мной был человек, который управлял Объединенными
Церквями Гармонии и Ассоциации. Его звали Элдер Брайт, и он был
Первым среди френдлизцев.
ГЛАВА 19
- Вас рекомендовал командующий Вессель, - сказал он, предложив
мне сесть. - А это довольно необычно.
В этом человеке чувствовалась власть. До этого только у одного
человека я встречал такой же все подчиняющий взгляд. Его глаза
были глазами Торквемады, главы Инквизиции в древней Испании.
В первый момент я растерялся. Точно так же, как и тогда, когда
очнулся после обморока в Индекс-комнате. У этого человека не было
видно слабостей и у меня мелькнула мысль о поражении, если я
попытаюсь управлять им.
Но так как каждое из тысяч интервью, которые я брал, было
рискованно, и я уже свыкся с такой опасностью, мой язык начал
автоматически:
- ...в величайшем сотрудничестве с командующим Весселем и его
людьми на Новой Земле, - сказал я. - Я оценил его...
- Я тоже, - перебил меня резко Брайт. Его глаза сжигали меня.
- В противном случае, вы не получили бы аудиенции. Работа
Правителя оставляет мне очень мало свободного времени. Ну, что же
вас интересует?
- Я хотел бы, - начал я, - представить Френдлиз в наилучшем
свете перед человечеством 14 миров.
- Чтобы еще раз доказать вашу лояльность Кодексу?
- В общем-то да. Знаете, я очень рано осиротел и моей
сокровенной мечтой было работать в Службе Новостей...
- Не тратьте моего времени, ньюсмен! - тяжелый голос Брайта
прервал меня на середине предложения. - Что ваш кодекс для меня,
который движется по пути божественного слова?
- Каждый из нас движется по своему собственному пути, -
возразил я.
Он застыл, придвинувшись ко мне.
- Если бы не мой Кодекс, я не был бы здесь, - продолжал я. -
Возможно, вы не знаете, что случилось со мной и моим шурином на
Новой Земле?
- Знаю, - это было сказано без признаков милосердия. - Вы,
ньюсмен, были наказаны за свою самонадеянность. - Его губы
растянулись в кривой усмешке. - Насколько мне известно, ньюсмен
Олин, вы не принадлежите к Помазанникам Божьим?
- Нет?
- У тех из нас, кто следует божественному слову, есть немало
причин совершить какое-нибудь действие из ненависти, невзирая на
собственные интересы. Ну, а в безбожниках какая может быть
ярость, кроме как на самих себя?
Я растерялся.
- Вы насмехаетесь над нашим Кодексом Ньюсмена, потому что он
не ваш? - выпалил я через мгновение.
Усмешка исчезла с лица священника.
- Бог не выбрал бы дурака Старейшиной Совета наших Церквей. Ты
должен был подумать об этом, перед тем как ехать на Гармонию. Но
в любом случае, ньюсмен, теперь ты это уже знаешь.
Я взглянул на него, почти ослепленный озарившим меня
пониманием. Я понял, как можно использовать этого человека. Его
слабостью была его же сила. Тот софизм, который вывел его в
правители этих людей. Тот фанатизм, который наносил ему так много
вреда во встречах с лидерами других миров, поскольку из-за него
он во все вмешивался. Хотя недобрые яростные глаза, сверкающие на
фоне черной одежды различали всего лишь два цвета - черный и
белый, тем не менее их владелец претендовал на роль политика. И
поэтому я решил действовать с ним, как с политиком.
Как политика, я мог бы вынудить его совершить политическую
ошибку.
- Думаю, что мне здесь делать больше нечего, - сказал я
растерянным тоном. - Полагаю...
- Уходите? - голос священника прозвучал как выстрел. - Но
разве я сказал вам, ньюсмен, что интервью закончено? Садитесь!
Поспешно сев, я постарался выглядеть бледным и думаю, что
преуспел в этом, так как все время понимал, что хотя я и разгадал
этого человека, это все же был еще лев, в клетке которого я
продолжал находиться.
- Теперь, - сказал он, вглядываясь в меня, - что вы в
действительности хотите получить от нас?
Я поджал губы.
- Говорите! - приказал Брайт.
- Совет... - пробормотал я.
- Совет? Совет наших Старейшин? Что ты хочешь, ньюсмен, знать
о нашем Совете?
- Вы меня... не так поняли, сэр, - выдавил я из себя, глядя в
пол. - Я имел в виду Совет Ньюсменской Гильдии. Я хотел бы
получить там место... И вы, френдлизцы, можете стать причиной,
изза которой мне откроется туда дверь. После того, что случилось
с Дэйвом, моя совместная работа с Весселем доказала, что я могу
действовать без предубеждений... А если я и в дальнейшем буду
придерживаться такой линии, то...
Я умолк и медленно взглянул на Преподобного Брайта. Он смотрел
на меня с жесткой улыбкой.
- Ну что ж, твоя исповедь мне понравилась, - сказал он. -
Думаю, что мы поможем тебе, - его глаза Торквемады мимолетной
улыбкой приветствовали меня.
Внезапно на столе раздался зуммер видеофона. Элдер Брайт нажал
на кнопку и повернулся к экрану, на котором возникло лицо
пожилого человека. - Вы приказали мне выяснить, Старейшина... -
начал было он, но Брайт жестом остановил его и, посмотрев на
меня, указал головой на дверь кабинета. Я встал и вышел в
приемную. Минут через пять секретарь снова пригласил меня зайти.
Брайт стоял за столом.
- Ньюсмен, - сказал он грубо, - меня предупредили, что члены
Совета вашей Гильдии после событий на Ориенте настроены враждебно
к нам, к людям миров Френдлиза. И скорее всего, ваши репортажи
могут и не увидеть свет! А если это так, то какая же нам от вас,
ньюсмен, польза?
- Но я... я не говорил, что буду восхвалять ваш народ, сэр.
Мне достаточно объективно осветить жизнь простых тружеников,
простых людей ваших миров!
- Да, - кивнул он головой. - В этом что-то есть! Тогда пойдем
и посмотрим на наших людей.
Брайт вышел из комнаты и по эскалатору провел меня в гараж. Мы
сели в машину и куда-то поехали.
- Смотрите, - сказал священник, когда мы проезжали через
какой-то небольшой городок. - Мы с муками выращиваем на наших
каменистых почвах всего один урожай в год. И для того, чтобы наш
народ не голодал, мы вынуждены закупать продовольствие на других
планетах. А для того, чтобы достать на это денег, мы вынуждены
продавать своих юношей в солдаты. А что обезображивает их юные
души, когда они отправляются на другие миры, чтобы принять
участие в чужих войнах?
Я повернулся и увидел, что его глаза впились в меня.
- Отношение... к ним, - сказал я как можно растерянней.
Брайт рассмеялся.
- Отношение?! Оставь простые слова, ньюсмен! Не отношение,
нет... - гордость! ГОРДОСТЬ!!! Худые, искусные лишь в труде и
владении оружием - они для тех, кто их нанимает, всего лишь
грязный убойный скот! И я тебя спрашиваю, ньюсмен, что им
остается? Им остается только гордость, чтобы защищать себя!
Он печально улыбнулся.
- Вот что ты можешь увидеть здесь! Но что ты сможешь сделать
своими статьями на других мирах? Научить скромности и
гостеприимству тех, кто нанимает Детей Божьих?
Он вновь насмехался надо мной. Но я уже изучил его достаточно,
чтобы не обращать на это внимания.
- Думаю, сэр, что если бы миры внезапно узнали, что ваши люди,
Старейшина, более терпимы - не интересны, нет, а просто терпимы,
то отношение к ним могло бы в корне измениться, - сказал я и
посмотрел прямо в глаза старику.
Брайт отвел свой взгляд и, посмотрев в окно, вдруг приказал
водителю:
- Остановись!
Мы находились в маленькой деревеньке. Одетые в черное люди
двигались между одноэтажных бараков, сделанных из резины -
временных строений, которые на других мирах теперь уже редко
использовались.
- Где мы? - поинтересовался я.
- Этот город называется "Поминание Господа", - ответил Брайт и
открыл дверцу машины. - Кстати, ньюсмен, к нам направляется тот,
кто очень хорошо вам знаком!
Действительно, фигура в военной форме приближалась к нам.
Когда она подошла к машине и остановилась, я узнал в ней
Джаймтона Блека.
- Здравствуйте, сэр, - поприветствовал он отца Брайта.
- Да снизойдет на тебя благословение Господа нашего, - сказал
в ответ Глава Объединенных Церквей. И не поворачиваясь ко мне,
произнес:
- Надеюсь, ньюсмен, что вы узнали этого человека. Так вот, я
хотел бы... Форс-лидер, - обратился он к Блеку, - вы видели этого
человека дважды. Первый раз, когда просили руки его сестры, и еще
раз, на Новой Земле, когда он хотел получить пропуск для своего
помощника. Что вы можете сказать о нем?
Глаза Джаймтона сузились, вглядываясь сквозь полумрак кабины в
меня.
- Только то, что он любил свою сестру и хотел для нее лучшей
