что обойдется. Судя по всему, его пытаются проучить, однако слишком они
были уверены в себе, в своем превосходстве: парни играли в сильных и
смелых мужчин, которым сам черт не брат.
- Запомни, Сереженька: от нас так просто не уходят, - сердечно
напомнил Федосеев.
- Угроза, - с каким-то странным удовлетворением отметил Ключников. -
Вы, Федосеев, поймите, я сам по себе.
- Нет, родной, тут или - или. Либо ты с нами, отлучку твою мы
простим, либо держи ответ. У нас ведь не проходной двор. Ты сам к нам
пришел, никто тебя не неволил. Так что решай... Мы пока с тобой мирно
толкуем, но терпение наше на исходе.
Ключников был готов к отпору и сосредоточил внимание на стоящих
рядом, чтобы отразить первый удар.
Сидя за рулем, Бирс поглядывал на сверкающую под солнцем реку.
Прогулочные теплоходы неторопливо шли вверх и вниз по течению, иногда мимо
проплывали большие груженные баржи, осторожно вписываясь в гранитные
излучины реки.
Было тепло, солнечно, дремотно, и казалось, повсюду покой и
безмятежность. Неожиданно Бирс почувствовал тревогу. Он знал за собой это
свойство: без видимой причины вдруг появлялось смутное беспокойство,
предчувствие опасности. Как правило, ощущение не было напрасным, надо было
лишь прислушаться к себе, поймать его, не отмахнуться.
Бирс подъехал к тротуару, затормозил и стал напряженно думать. Он
вспомнил, как, высадив Ключникова, краем глаза заметил стоящие поодаль
машины. Едва Ключников скрылся в подъезде, из машин выскочили какие-то
люди, поспешили за напарником следом. Антон не придал значения, голова
была занята предстоящей встречей с Джуди, а сейчас он вспомнил и
почувствовал беспокойство.
Бирс круто развернул машину посреди улицы и помчался назад.
Тем временем беседа в подъезде продолжалась.
- Ты, Федосеев, лапшу на уши мне не вешай. Я понимаю: это ты с ними
воспитательную работу проводишь, - Ключников мотнул головой на свиту. -
Чтоб не дурили и от дела твоего не отлынивали. Хочешь показать, что их
ждет? Напрасно, на мне не покажешь. Ты думаешь, шестерых привел? Зря,
Федосеев. Они мальчишки, родители дома, вся жизнь впереди... А ты их под
смерть подводишь.
- Ты о себе подумай, - напомнил Федосеев.
- Я - профессионал. Меня советская власть убивать научила. А ты
молодняк привел. Убью или покалечу. Зачем? - он говорил неохотно, с
мрачным недовольством, точно на него навесили обузу и хочешь-не хочешь, а
повинность отбудь. И он видел, юнцы задумались, лица у них стали
напряженными, в глазах появилась озабоченность, которая предшествует
страху, словно навстречу повеял ледяной ветерок.
- Драться хочешь? - усмехнулся Федосеев. - Из-за еврейки?
- Это мое дело, - отрезал Ключников. - И ты, Федосеев, не лезь.
- Своих девушек мало? У тебя же невеста есть, Ключников. Чем тебя
еврейка приворожила? С ней мы еще поговорим, - пообещал Федосеев.
- Только попробуйте, - хмуро сказал Ключников.
- Попробуем, попробуем... Пусть убирается. А нет, мы ей покажем
дорогу, это я тебе обещаю.
- Кости переломаю, - бесстрастно сказал Ключников.
- О, крепко она тебя прихватила! Присушила. Кстати, она тебе изменяет
на каждом шагу. У нее таких, как ты...
- Все, Федосеев, хватит! Надоел. В другой раз поговорим.
- Неужели? - криво улыбался Федосеев. - Это нам решать, родной.
- Ну так решай скорей. Я спать хочу.
- Спать он хочет, - с улыбчивым добродушием кивнул на него Федосеев,
как бы призывая свиту в свидетели. - Ах ты, мой милый! Баиньки захотел...
- и неожиданно, не меняя ласкового выражения лица, сердечно
поинтересовался. - В еврейскую постельку?
- Мое дело! - зло напомнил Ключников.
- Нет! - внезапно закричал Федосеев. - Это наше дело! Наше! С
жидовкой спутался?! - лицо его исказилось от ненависти. - Народ предаешь?
Сбежать хочешь?!
Истерика была рассчитана на зрителей. Федосеев проводил
воспитательную работу, и не будь зрителей, он не подумал бы устраивать
сцену.
- Мы вам всем мозги вышибем, жиды проклятые! - истошно закричал
Федосеев, грозя кулаком.
Стукнула входная дверь, Ключников не поверил глазам: в подъезде
появился его напарник Антон Бирс собственной персоной. Это было так
удивительно и непостижимо, что Сергей не выдержал и улыбнулся: вдвоем они
эту команду могли размазать по стене.
- Кто это здесь мозги вышибает? - игриво обратился Бирс к
присутствующим и любезно глянул на Федосеева. - Вы, сударь? Подумать
только: вышибать мозги живым людям! Им же больно будет!
- Ничего, потерпят, - хмуро обронил Федосеев, который тут же остыл и
настороженно смотрел на пришельца.
- Тогда я, с вашего разрешения, начну с вас, - одарил его обаятельной
улыбкой Бирс.
- За мной! - скомандовал Федосеев сопровождению и быстро направился к
двери. - Запомни, Ключников: от нас не уйдешь! - крикнул он с порога и
вышел; следом за ним торопливо выкатилась свита.
- Как ты здесь оказался? - улыбаясь, спросил Ключников.
- Сам не знаю, - развел руками Бирс. - Вдруг почувствовал что-то.
- Поднимешься к нам? Позавтракаем вместе, - предложил Сергей.
- Нет, я поеду, меня Джуди ждет.
- Смотри, чтобы они не выследили тебя, - предостерег Сергей, провожая
Антона к машине.
- Я записал их номера. Если что, отловим их, - успокоил его Бирс, но
они поозирались внимательно, ощупав взглядами переулок, дома и подворотни:
нигде не было ничего подозрительного.
Бирс сел в машину, тронулся с места, Ключников вернулся в подъезд и
поднялся наверх.
Ани не было дома. Ключников удивился, обошел все комнаты, но ее не
нашел. Похоже, она вообще не ночевала дома, видно, осталась у кого-то или
всю ночь прожигала жизнь в компании. И выходило, что Федосеев прав. "Прав,
прав!" - сверлила назойливая мысль - некуда было от нее деться.
"Вот и все, вот и конец" - думал он потерянно, сидя на колченогом
табурете посреди большой комнаты. Он не знал, что делать, все стало пустым
и бессмысленным, он не знал, что дальше.
Ключников почувствовал себя бродягой, забравшимся в чужой дом в
отсутствие хозяев, ему стало неуютно в огромной безлюдной квартире.
Вздумай он искать Аню, он даже не знал бы, кому звонить. Он был отрезан,
от ее жизни, которая шла где-то помимо него, ее друзья, подруги, знакомые,
их дома - весь пестрый московский мир существовал отдельно, и сейчас
Ключников не знал, что делать, к кому обратиться.
У него и без того скребли на душе кошки после встречи с Буровым, с
Галей и с Федосеевым, досада ела поедом и не отпускала. Не раздеваясь, он
лег на разостланную на полу постель, обдумывал создавшееся положение. У
Ани была своя жизнь, Федосеев и Буров сделали свой выбор, а он болтался,
как дерьмо в проруби - ни то, ни се, ни Богу свечка, ни черту кочерга.
Спать не хотелось. Ключников воспаленно думал о том, что произошло, в
груди ныла едкая горечь. Он пнул в сердцах колченогий табурет, тот
врезался в стену и рассыпался на куски.
Пока Ключников лежал, уставясь в потолок, несколько раз звонил
телефон, мужские и женские голоса спрашивали Аню, Ключников отвечал, что
ее нет, потом ему надоело, он перестал брать трубку.
Он не знал, сколько прошло времени, внезапно стукнула дверь, и на
пороге возникла Аня. Можно было подумать, что она неслась сломя голову и
сейчас за ней следом влетит ветер, который она обогнала. Выглядела она
прекрасно: темные глаза блестели, взгляд был ясен, на губах играла улыбка,
лицо светилось, выдавая нетерпение и внутренний огонь, смуглое тело,
затянутое в узкое короткое платье, было как живая пружина, красивые
сильные ноги, открытые высоко, упруго несли ее в быстром легком движении,
и была она вся, как ртуть, гибкая, игривая, стремительная - ни усталости,
ни следа бессонной ночи.
Аня увидела его и обрадовалась:
- О, привет! - воскликнула она весело. - Куда ты пропал?
Лежа на полу, Ключников повернул к ней голову и смотрел, не
отрываясь, как будто изучал.
- Что ты молчишь? Хандра?! Зря ты удрал, там так весело было! А я
смотрю, тебя нет. Когда ты ушел? Тебе скучно стало?
Аня даже не подумала его упрекнуть за то, что он исчез, каждый волен
делать, что хочет; выбрав свободу, она не хотела ограничивать других.
С ее появлением в комнате как будто прибавилось света и воздуха. Было
похоже, она, будто электрический разряд, принесла с собой свежесть и запах
озона, как это бывает после грозы. Казалось, Аня стремглав ворвалась с
чудесного беззаботного праздника в душное, пасмурное, пропахшее
лекарствами помещение.
Ключников лежал на полу, неподвижный, как гранитная глыба. Аня,
словно не замечала его мрачной сосредоточенности, гнетущего недовольства,
жесткого взгляда - не замечала или не хотела замечать. Она была оживлена,
засыпала его вопросами и, видно, тени сомнения не испытывала, что что-то
не так.
- Ты ел? А мы всю ночь пили шампанское! Ты голоден? Я сейчас
приготовлю! - она сорвалась с места, чтобы бежать на кухню и в мгновение
ока приготовить ему еду.
Аня прекрасно готовила, любое дело спорилось у нее в руках, и каждую
секунду она готова была бежать куда-то - лететь, нестись, любить - без
оглядки, напропалую.
- Нет, - остановил он ее, словно на бегу поймал за руку.
Аня гибко крутанулась на каблуках, быстро глянула на него и
улыбнулась лукаво:
- Тогда подожди, я разденусь.
Ловким движением она подняла и без того короткое платье, чтобы
стянуть его через голову.
Вспоминая потом, Ключников думал, что смолчи он, все обошлось бы,
постель всегда их примиряла. Но Ключников не смолчал.
- Нет, - повторил он твердым, холодным, негнущимся голосом.
Еще миг, она сняла бы платье, но его голос остановил ее, она с
удивлением посмотрела на Сергея.
- Где ты была? - спросил он с казенной хмурой тяжестью в голосе.
В глазах у нее мелькнуло недоумение, она глянула внимательно, как бы
проверяя, он ли это или она ослышалась.
- Что с тобой? - удивилась Аня.
- Где ты была? - повторил Ключников настойчиво.
Веселье ее погасло, она поскучнела, но слабая улыбка, отголосок былой
радости, пока держалась на губах.
- Ты знаешь, - небрежно пожала плечами Аня.
Еще можно было все спасти, повернуть вспять, обратить в шутку, хотя
заметно было ее разочарование: праздничность улетучивалась и таяла, таяла
на глазах.
- Где? - упрямо гнул свое Ключников.
- Вот уж не думала, что ты такой зануда, - сказала она, но ей уже
было тошно, хотя ссоры она не хотела. - Ты ушел, я осталась.
- На всю ночь?
- Что за допрос? - поморщилась она брезгливо, но потом вопросительно
вскинула брови и поинтересовалась с насмешливым любопытством. - Ты
ревнуешь?
Ее уже одолевала скука, но, пожалуй, этим бы все кончилось, если б не
зазвонил телефон. Ключников снял трубку, мужской голос спросил Аню. Она
слушала, улыбаясь, Ключников томился, ожидал, копил злость.
- Заканчивай, - напомнил он, когда ему окончательно надоело ждать.
- Это я сама решу, - ответила она, прикрыв трубку ладонью, и
продолжала разговор.
Ключников подождал, но понял, что конца не будет, и нажал на рычаг.
- Ты что?! - удивилась Аня. - Ты в своем уме?!
- Надоело, - мрачно объяснил Сергей.
Телефон вновь зазвонил, тот же мужской голос вновь спросил Аню, но
Ключников ответил, что ее нет.
- Как?! - удивился собеседник на другом конце провода, Ключников
положил трубку.