Всемирно известный ученый жил на окраине Злата Бряга, в прошлом -
столицы Болгарийской республики, ныне - города-музея планетарного
значения. Дом Атанаса скорее напоминал замок в миниатюре, чем обычный
жилой коттедж, но имел стандартное инженерно-техническое оборудование,
делавшее жизнь человека комфортабельной и удобной. В зависимости
от программы и желания владельца внутреннее пространство дома можно
было перестраивать в широком диапазоне интерьерно-архитектурных решений,
но Златков предпочитал "рыцарский" вариант: каминный зал,
обеденный, комнаты отдыха, спальни, винные погреба, алхимические лаборатории,
конюшня, скотный двор, баня... плюс компьютерный комплекс, оборудованный
плейвером - фантоматическим генератором с игровым объемом и
эйдоэффектами. Плейвер мог конструировать почти любые ситуации, в
которых мог бы и хотел поучаствовать игрок. Сам Златков уже давно
не пользовался плейвером, да и сын, повзрослев, покинул дом и жил
теперь в Мурманске, поэтому комната плейвера открывалась редко.
Именно сюда Ромашин и привел Атанаса, одетого в халат, недоумевающего
по поводу столь раннего визита комиссара-два Евразийского филиала
наземной службы безопасности.
Ромашин был одет в белый кокос и походил на опытного врача "Скорой
помощи", профессионально успокаивающего пациента. На вопрос Златкова,
чем обязан визиту, комиссар ответил:
- Не волнуйтесь, Атанас, все будет хорошо. Просто надо без свидетелей
поговорить об интересующих меня вещах.
Инк плейвера включил в комнате интерьер прошлой игры: сын, очевидно,
создал вариант мира "запрещенной реальности" и воевал с Иерархом
этого мира, - но Ромашин выключил контур, и комната сразу стала
маленькой и голой, с мерцающими янтарными стенами и светящимся потолком.
Комиссар вырастил из пола два кресла, колокол инка задвинул в стену
и сел перед стоящим Златковым, глядя на него снизу вверх.
- Садитесь, Атанас. Разговор будет долгим.
- Вы один?
- И даже без "кольчуги".
Златков, подумав, запахнул халат и сел.
- Ничего не понимаю... пять утра... нормальные люди еще спят...
- Так то нормальные.
- Что происходит? Дело не терпит до десяти часов, до начала рабочего
дня?
- Не теребите пуговицу халата, то бишь кнопку вызова охраны, -
вежливо посоветовал Ромашин. - Один из ваших телохранов спит,
а второго пришлось убрать, потому что он "санитар" и приставлен
не столько охранять вас, сколько в нужный момент ликвидировать. Программа
у него такая.
- Откуда вы знаете?
- Я многое чего знаю.
Златков откинулся на спинку кресла, изучающе глядя на комиссара, который
сцепил руки на груди и с неопределенным сожалением смотрел на него.
- Вы уверены, что поступаете правильно?
- А вы?
- Резонный вопрос. Честно говоря, я давно ждал этого, только
не предполагал, что мной займетесь вы лично.
- Этого требует уровень игры, Атанас. Я ждал, что вы придете
ко мне сами, но потом понял, что программа - вы ведь закодированы?
- этого не допустит.
- Вы правы. Я смог преодолеть два предохранительных порога программы,
в том числе порог самоликвидации в случае раскрытия, но третий порог -
освобождение от внутреннего брейн-контроля, внесенного непосредственно
в генетическую матрицу, - пробить пока не смог.
- Когда вас закодировали?
- Перед последним пробным запуском Ствола, почти два года назад.
После чего я разработал правдоподобную концепцию времени и начал проводить
в жизнь план "хирургов".
Ромашин кивнул, глаза его стали грустными.
- Да, удар был нанесен сильный. Если бы не Те, Кто Следит, мы
с вами уже перестали бы существовать. Еще и сейчас проблема не решена,
нет стопроцентной гарантии, что наша Ветвь уцелеет. Именно поэтому
вами занимаюсь я лично, а не следственный отдел службы... в котором,
кстати, сидят помощники "санитаров". Собственно, у меня
только один вопрос: сможете ли вы, оставаясь резидентом "хирургов",
помочь нам освободиться от них?
Златков закрыл глаза. Лицо его сделалось бледным, на лбу выступила
испарина. Видимо, он боролся с программой "хирургов", предписывающей
ему действовать определенным образом. Помолчав с минуту, он глухо
сказал:
- Я попробую. - Открыл черные, полные внутренней борьбы
и муки, глаза. - А вы не боитесь, что я поведу с вами тройную
игру? Или дам команду на ликвидацию?
- Боюсь, - серьезно кивнул Ромашин. - Но, во-первых,
у меня нет другого выхода, а во-вторых, есть шанс декодировать вас,
не изменяя личности. Наши медики поработали с захваченными "санитарами"
и кое-чему научились.
- Сначала я попробую освободиться сам. Если не получится...
- Хорошо, только не опоздайте. А что вы там говорили о правдоподобной
концепции времени?
- Прежде чем начать строительство хроноквантового ускорителя,
мы создали теорию "бурения времени", предполагая, что время -
особого рода субстанция, физическая реальность, такая же, как пространство,
вещество и поле. В наших ранних опытах, а я занимаюсь проблемой инверсии
времени пятьдесят лет, мы как будто получили подтверждение правильности
субстанциональной концепции.
- Как будто?
- Во всяком случае, нам удалось преобразовать время в энергию.
Мы так думали, что удалось. Отсюда и родилась идея хронобура, которую
мы воплотили в жизнь. Но теперь, после открытия Древа Времен, квантового
ветвления Вселенной, появления "хирургов" и Тех, Кто Следит,
после десятка новых открытий и похода в Ствол Павла Жданова, я не
уверен, что верна даже концепция самих "хирургов", которую
они используют для работы с нами.
Ромашин покачал головой.
- Поскольку я незнаком с этой теорией, давайте по порядку, с
самого начала. По долгу службы мне пришлось проштудировать многие
труды по хронофизике, и я кое в чем разбираюсь. Ведь реальность Фрактала,
или Древа Времен, не снимает с повестки дня вопрос: что такое время?
- Не снимает, - кивнул Златков, с усилием преодолевая внутренний
позыв взорвать дом вместе с собой и гостем; этого уровня контроля -
самоликвидации при провале - он уже действительно не боялся. -
Кроме пяти существующих, так сказать, официальных версий времени,
многие ученые, в том числе и я, разработали еще несколько.
- Погодите, я знаю только четыре: субстанциональную, реляционную,
динамическую и статическую.
- Пятая версия - субъективно-психологическая, в принципе
она тоже ничего не объясняет и не решает. По этой версии время -
способ отражения Вселенной сознанием мыслящего существа. В каком-то
смысле так называемое биологическое время - процесс упорядочения
и синхронизации информации из разных источников в теле человека -
смыкается с понятием субъективно-психологического времени.
- По-моему, эта идея себя изжила. Во всяком случае, в разряд
серьезных она не входит.
- Отчего же? Просто ученые не занимались ею всерьез, поэтому
и нет капитальных разработок. Но сама идея великолепна: пространство
и время есть субъективные формы нашего чувственного восприятия объектов
и явлений, они могут быть только изменяющимися отношениями и имеют
смысл только для субъекта. Очень мощная идея! Будь я помоложе и получи
другое образование, я занялся бы ею. Но я занимался другими идеями.
- А какую концепцию вам внушили "хирурги"?
- Они кинули мне кость в виде пространственно-событийной концепции. -
Златков слабо улыбнулся, снова преодолевая приступ-команду ликвидировать
источник беспокойства. Ромашин заметил это.
- Может быть, закончим разговор? Вы все чаще усилием воли отключаете
программу, как бы не наступил нервный срыв.
- Справлюсь. В каком-то смысле мне теперь легче, потому что
вы сбросили с моих плеч весомый груз неумышленного предательства.
Сам я вряд ли пришел бы к вам с повинной, несмотря на успешную борьбу
с программой. Я закончу. Чтобы вы знали, с чем вам придется иметь
дело. Итак, концепция "хирургов": прошлое, настоящее и будущее
сосуществуют одновременно в общем многомерном пространстве событий.
- Об этом говорил еще Блаженный Августин, - хмыкнул Ромашин. -
"Прошедшее и будущее время также существуют, хотя и непостижимым
для нас образом".
Златков сморщил лицо в гримасе, означающей улыбку.
- С вами приятно разговаривать, Игнат. Чувствуются профессиональная
подготовка и хватка. Вам бы бросить службу безопасности и уйти в науку.
- Спасибо за благие пожелания. В юности я подавал большие надежды,
но счел работу безопасника более необходимой.
- Кому, обществу?
- Себе. Но давайте прервем коллоквиум по проблемам времени...
хотя мне очень интересно. Остался единственный вопрос: почему вам
перестала импонировать идея "хирургов"? Ведь наш Ствол, по
сути, ярко проиллюстрировал ее своим воплощением, соединив Ветви Древа
Времен и став мировой линией, существующей одновременно в прошлом,
настоящем и будущем.
Златков некоторое время изучал спокойное неподвижное лицо комиссара,
поправил полу халата, наклонился вперед.
- Игнат, это только часть истины. Если я прав и моя собственная
концепция верна, не только знать, но и говорить о ней опасно!
- Почему?
- Потому что она существенно меняет мировоззрение человека. Потому
что знание истины в этом деле означает всемогущество! Переход на совершенно
иной уровень информированности.
- Так уж и совершенно иной, - раздвинул губы в беглой улыбке
Ромашин. - Почему же "хирурги" в таком случае не воспользуются
этим всемогуществом? Или Те, Кто Следит, чтобы избавиться от притязаний
"хирургов"?
- Потому что, кроме нашего, человеческого, уровня борьбы за жизнь
и власть, существуют иные уровни, где у "хирургов" и Тех,
Кто Следит образовался паритет. Мы единственные, кто этот паритет
может поколебать. Потому нас и пытаются использовать и те и другие.
Ромашин заглянул в запавшие, лихорадочно блестящие глаза ученого,
и ему на мгновение стало страшно. Чтобы убить этот страх, он заставил
себя пошутить:
- В таком случае тот, кто раскроет тайну войны "хирургов"
и Тех, Кто Следит, станет Богом. Может быть, это сделаете вы?
Златков проглотил ком в горле, прикрыл глаза ладонью, пробормотал
невнятно:
- Я еще не уверен... нужны расчеты, эксперименты, помощники,
свобода. Ничего этого в полной мере у меня нет. "Хирурги"
не оставят меня в покое.
- Вот поэтому и надо от них избавиться. - Ромашин встал. -
Хотя бы в пределах нашей Земли. Работайте, как работали. Я надеюсь,
мне удастся через вас выйти на их эмиссара и выяснить, что здесь готовится.
Одно только слово: выдержите игру до конца?
Златков не пошевелился. Лишь спустя некоторое время Ромашин услышал
шепот:
- Попытаюсь...
Выйдя из замка ученого на лужайку перед домом, где его ждал двухместный
пинасс, Ромашин обошел машину кругом, но в кабину не сел. Он не солгал
Атанасу, что пришел один, однако партнер у него все-таки был -
инк-анализатор ситуаций и обработки рассеянной информации, вживленный
за ухом под кожу и питающийся сигналами сети микродатчиков, вшитых
в ткань костюма. Подключенный прямо к слуховому нерву инк носил имя
Саваоф и с недавних пор стал Игнату вторым Я.
- Поостерегись, - сказал он хозяину. - Чую колебания
полей по формуле прямой угрозы жизни.
- Разве за мной сейчас наблюдают? - мысленно спросил Ромашин. -
Я же предпринял меры.
- Меры сработали, филеры "санитаров" нас потеряли, но,
вероятно, "хирурги" следят и за своими агентами. Я ощущаю
поток внимания к дому Златкова.
- Наш с ним разговор был подслушан?
- Не думаю, ты ведь включал шумовик?
Ромашин кивнул. Шумовик - генератор "белого шума" -
создавал вокруг себя сферу звуковых интерференций, пробиться сквозь
которую не мог ни один оптический, лазерный или электронный сканер.
- Почему я не могу сесть в машину?
- Поток внимания теперь распространился и на тебя.
Нас засекли. Боюсь, что сторож, охраняющий Златкова, настроен не просто
на слежку и передачу информации хозяевам, он явно запрограммирован
на ликвидацию факторов, дестабилизирующих ситуацию.
- Хочешь сказать, что не только я вхожу в число этих дестабилизирующих
