они интересны тем, что женщины в них равны мужчинам почти во всем.
Поцелуйте меня...
Мальгин, замерев, долгое мгновение смотрел в глаза Карой,
постоянно меняющие цвет от желто-рыжего до черного, наклонился и
поцеловал ее в полуоткрытые, пухлые, необычайного рисунка губы.
Отодвинулся.
- Еще, - прошептала она с закрытыми глазами.
Клим вздохнул, покачал головой, сказал коротко:
- Хан.
- Что? - Карой изумленно распахнула глаза.
- Джума узнает, - серьезно сказал он. - Вызовет на дуэль и убьет,
я его знаю.
Она не ответила, снова закрывая глаза и отворачиваясь. Несколько
минут прошло в молчании.
- Вы обиделись? - негромко сказал Мальгин, укладываясь рядом и
тоже подставляя лицо солнцу, по сравнению с Карой он казался
незагорелым.
- Знаете, что мне в вас нравится? - проговорила женщина. - Не
поверите.
- Простота.
- Не гадайте, у вас это плохо получается, к тому же вы очень
непростой человек, Мальгин, хотя и очень открытый. Вы интересный
собеседник, прекрасный специалист, хороший организатор, смелый и
решительный человек, и прочее, и прочее, но меня тянет к вам просто
как к мужчине. И я не могу этому противиться. И не хочу. Не верите?
- Почему, верю, - сказал Мальгин, чувствуя легкий эйфорический
звон в ушах, словно от избытка кислорода. - А как же Джума?
Карой резко привстала, повернулась к хирургу, как разъяренная
тигрица, на Клима глянули бездонные черные омуты. Он опасливо
отодвинулся.
- Извините, Карой, я не хотел... честное слово, больше не буду.
- С Джумой у меня все иначе, хотя вряд ли я смогу объяснить как.
Помните у Блока? "Принимаю тебя, неудача, и удача - тебе мой
привет..." Джума - моя неудача, и не надо было напоминать мне о нем, я
думала о вас...
Мальгин не дал ей договорить, поцеловал еще раз и не отпускал,
пока она не задохнулась. Пробормотал:
- Есть такой закон: с пола упасть нельзя. Лично я нахожусь на
полу, и падение мне не грозит. А вам?
- Мне тоже. - В глазах Карой сквозь изумление, гнев, вопрос,
растерянность и колебания пробился опасный блеск взаимопонимания.
- Тогда следуйте за мной. - И Мальгин пополз по траве к шалашу,
сделанному из лещины и осоки. Эйфорический звон в ушах усилился,
перекрывая нудный шепот внутреннего "контролера", думать не хотелось
ни о чем и ни о ком, кроме лесной феи, принявшей облик Карой и
глядящей ему вслед с радостью и недоверием. Тогда он встал, вернулся и
подхватил ее на руки...
Карой улетела в полдень, вызвав по рации видеобраслета из
ближайшего поселка загородный пинасс.
- Презираешь? - сказала она с пленительной улыбкой, вглядываясь в
лицо Мальгина, стоя вплотную к нему.
- Нет. В противном случае пришлось бы презирать себя. Все
непросто, и... не знаю, как назвать... вообще надо бы начать с анализа
своих эмоций, но я и так себе верю... Пусть все идет как идет, не надо
уточнений... Мне придется многое переосмыслить и кое-что решить...
хотя я и рад этому.
- Решай, Мальгин. Мне тоже надо многое переоценить, и прежде всего
в себе. Может случиться, что в результате наших переоценок мы больше
не встретимся... Но если я позову, ты... придешь?
- Приду, - тяжело обронил Мальгин.
Женщина засмеялась, легонько поцеловала его в подбородок и нырнула
в хрустальное нутро пинасса-такси. Аппарат бесшумно взмыл в небо и,
тотчас превратившись в золотую точку, пропал.
Пойду спать, подумал Клим, почитаю немного - и спать...
Он стоял несколько минут лицом к небу, ни о чем особом не жалея,
собрался было достать книгу и в это время заметил, что в небе снова
засияла звездочка. Пинасс возвращался?.. Однако это оказался другой
аппарат, не Карой.
Этот был оранжевый, класса "три крыла", и принадлежал спасательной
службе. Из кабины на траву выбрался Джума Хан, подходя, помахал рукой.
Мальгин почувствовал укол совести и неприятный холодок в груди: если
бы Джума прилетел на минуту раньше, он застал бы Карой, хотя сам Клим
и не был инициатором встречи. Что было бы, прилети врач десятью
минутами раньше, говорить не приходилось.
- Привет, путешественник, - скупо улыбнулся Джума (по-ромашински,
подумал Мальгин). - Что-то выглядишь ты бледновато, не по погоде. Не
любишь загорать?
- Не успел да и гости отвлекают. Только что от меня улетела Карой.
Джума поднял брови, в глазах его мелькнула хмурая отчужденность.
- Карой? Это любопытно.
Они некоторое время смотрели друг на друга, проверяя впечатление и
реакцию, но Мальгин закрылся "наглухо", и прочитать, что творится в
его душе, Джуме не удалось.
- Не возражаешь, если я посижу с тобой полчаса? - Врач "Скорой"
огляделся. - Благодать-то какая...
Клим надул два матраса и улегся в тени клена - одного из редких
лиственных деревьев среди сосен и елей. Джума расстегнул рубашку и
пристроился рядом.
- Как здоровье?
- Нормально. Я здесь уже третьи сутки отдыхаю и не думал, что это
так приятно после покорения пространств. В суете и обыденности бытия
как-то мало задумываешься над философскими проблемами, смыслом жизни,
над своим местом в системе отношений в межчеловеческом пространстве. А
ведь жизнь - это лишь пауза между рождением и смертью, антракт между
двумя сценами, как сказал бы Ваня Заремба, завзятый театрал. Каждый
заполняет эту паузу сам, в меру таланта и способностей, не рассчитывая
терять, рассчитывая только приобретать. По молодости лет я все считал,
что мои потери зависят не от меня, а только от внешних обстоятельств,
а теперь вдруг понял: я, и только я, виноват в том, что терял. Хотя, в
отличие от поэта, с потерями не согласен.
- Это хорошая формула, я, пожалуй, возьму ее на вооружение. Но
ведь не всегда точно знаешь, что твои лучшие побуждения могут
обернуться потерей. Например, будучи женатым человеком, я неожиданно
вывел другую формулу: не целуйте спящих жен, они пугаются.
Мальгин подумал.
- Это наводит на размышления.
- Вот именно.
- Если жена пугается, она не уверена, кто ее поцеловал...
Джума засмеялся.
- Примерно так же рассуждал и я, и в результате - Карой ушла. Так
что, как видишь, я далеко не идеал. А вообще всерьез вести такие
разговоры трудно, тем более с умным собеседником.
- Согласен. В каждом из нас сидит свой "черный человек", ждет
своего часа, и бороться с ним порой просто нет сил.
- Тебе ли плакаться, мастер? По-моему, до сих пор ты справлялся со
своим "черным человеком" успешно. Это Шаламову труднее, а нам с тобой
не пристало жаловаться при наличии мощных сдерживающих систем. Я не
узнаю тебя, Клим.
- Я сам себя не узнаю, - пробормотал Мальгин.
Где-то в лесу послышался шум, словно кто-то на бегу застучал по
стволам сосен. Такой звук Мальгин слышал впервые, на ум пришло слово
из лексикона Бажова: голк... По лесу гулял звонкий, светлый,
деревянный голк...
- Дятел, - сказал Джума Хан, прислушиваясь. - Лупит по сухой
сосне. Ты уже знаешь, что орилоунский трансгресс, о котором упоминал
маатанин в разговоре с Шаламовым, в Антарктиде не найден?
- Мне говорил Ромашин. Решено вести поиски и в Северном Ледовитом
океане. Но и там его вряд ли найдут.
- Сведения от самого Ромашина?
- Конечно. А твои?
- Из первых рук. Я уже не стажер отдела безопасности, а рядовой
оперативник.
- Поздравляю, если только выбор твой обоснован. Как и Оскар
Уайльд, я тоже люблю мужчин с будущим... и женщин с прошлым.
По лицу Джумы прошла тень. Он поколебался немного, потом все-таки
спросил:
- Клим, можешь не отвечать, если вопрос покажется чересчур личным,
но все ж: чем объясняется визит к тебе Карой?
- Скукой, - ответил Мальгин, наблюдая за гаммой чувств,
отразившейся последовательно на лице собеседника: интерес, ожидание,
недоверие, облегчение. - А насчет поисков орилоунской машины, -
продолжал Мальгин, - я посоветовал бы искать ее иначе: дать задание
большому инку СПАС-центра покопаться в ПОБах [ПОБы -
проблемно-ориентированные банки данных.], содержащих всю подробную
картографию Земли вплоть до дна океанов и морей, и проанализировать
формы рельефа, близкие к геометрии орилоунских зданий, причем не
только живых, но и мертвых, то есть скелетов, как на Страже Горловины.
Джума неожиданно рассмеялся. Клим поднял брови, не понимая причины
веселья. Бывший врач толкнул его в плечо:
- Не обижайся, просто мы с тобой действительно схожи по складу
ума. Эту идею я уже предложил Лондону.
- Кому-кому?
- Это новый начальник отдела вместо Ромашина, работал в
погранслужбе, потом заведовал Североамериканским филиалом Б. Мужик
толковый. Говорят, он прямой потомок Джека Лондона, и хотя я в прямую
генеалогию не верю, он действительно похож на Джека, почти как две
капли воды.
Мальгин вспомнил слова Купавы и проговорил:
- Передавай ему привет. Джек Лондон - один из самых любимых моих
писателей, его циклы рассказов, как северный, так и южный, можно
перечитывать всю жизнь. Я благодарен ему за то, что он был, а судьбе
за то, что она позволила начать изучение литературы с его "Конца
сказки" и "Прибоя Канака".
Джума молча вскинул руку в прощальном жесте и полез в кабину.
- Подожди, - вспомнил Мальгин. - Ты-то с какой целью нашел меня в
этой глуши?
Новоиспеченный безопасник придержал дверцу машины.
- Во-первых, я соскучился; во-вторых, Ромашин просил передать, что
твоей расчетливости предстоит экзамен в самом ближайшем будущем.
- Поясни, не совсем уразумел.
- У слона расчетливость шесть тысяч орфографических вариантов, но
смысл всего один. При появлении Шаламова ты должен рассчитывать каждый
свой жест, и это время не за горами. Он вернется на Землю, одиночество
- не его удел, потому что он все-таки не совсем "черный человек". И
еще учти, что он способен трансформировать внешность.
Хан захлопнул дверцу пинасса, прошелестев обшивкой по кустам, и
скрылся за верхушками деревьев.
День померк.
Джума улетел озадаченный, а может быть, и уязвленный - если понял
значение визита Карой, неожиданного лишь для него; Мальгин-то его
ждал, чего уж там греха таить, хотя ждал и другой встречи, которой он
одновременно боялся, как удара в спину. Он боялся Купавы, потому что
не мог гарантировать собственной твердости и дружески ровного к ней
отношения; он боялся ее, потому что давно простил, но не простил
самому себе; он боялся, потому что любил ее до сих пор, хотя и
казалось ему иногда, что это чувство слабеет, размывается, как рисунок
акварелью под дождем. И не потому ли так легко ему было с Карой?
Женщина была независима, свободна в решениях и поступках в той же
степени, в какой он был несвободен. Господи, зачем же формулу: нет
любви без препятствий - возводить в ранг абсолюта?..
Мальгин очнулся: из лодки на него вопросительно и странно смотрел
незаметно подплывший отец.
- Ты что-то сказал, па?
- У тебя сегодня день приема гостей? Кто это был?
Заноза тревоги с этим вопросом вошла в сердце Клима и так там
осталась, пока он умывался, собирал вещи и одевался.
- Па, я должен идти, извини. Есть неотложные дела. Не сердись,
ладно?
- Жаль, - тихо, с грустью сказал старик. - Как я могу на тебя
сердиться? Береги себя.
- Спасибо за два прекрасных дня, два вечера и две ночи. Я отдохнул
так, как не отдыхал никогда в жизни. Мы еще порыбачим с тобой, обещаю.
Старик прижал его к себе, уколов небритым подбородком - он никогда
не брился на природе, отращивал бороду, - пробормотал:
- Ты изменился, Клим...
